Заслужив ласки сомнений

Его никогда не мучили сомнения. Вовсе не из-за глупости, свойственной многим людям. Сомнения не могли причинить ему страданий как раз потому, что он никогда не позволял себе уверенности в чём-то, - той железобетонной, необоримой, монументальной убеждённости, которую иные обретают «раз и навсегда», как жену или смерть…

Именно вот такой завидной уверенностью гордился его сосед Кулаков, водитель маршрутки, любитель пива под рыбку и футбола по телевизору. Кулаков, коротко стриженый детина с зычным голосом, был простодушно убеждён в правоте тогдашнего президента, который обещал поиметь сытую, чванливую Европу, - воздвигнуть прекрасное здоровое общество без бомжей и буржуев. У Кулакова не было никаких сомнений…

Но, как это бывало не раз, - они же добрые соседи, твою мать, - когда этот плохо побритый, но хорошо одетый мужик стоял перед ним, по-боксёрски приплясывая, размахивая кулаками-кувалдами и убедительно матерился, он в ответ только мудро покачивал головой. Улыбался. Он даже жалел Кулакова. Ведь когда президент в очередной раз оскандалился, а благодать всё не наступала, бесхитростный «водила» впал в руки жестоких мучителей – сомнений. О, это свирепые и утонченные, как хирург, палачи! Это самые искушённые в адских пытках терзатели из всех, что могут дотянуться до ума и души человека!

Свою единственную дочь-красавицу Кулаков, скрежеща жёлтыми прокуренными зубами, отправил в США по какому-то объявлению и отеческим матерком благословил её там врубиться в ситуацию, не тормозить, - и выскочить замуж, подцепив какого-нибудь буржуя. Чтоб жила сыто.

Времена как всегда были тяжёлые…

Да, вернёмся к сомнениям. Ох, ему искренне было жаль утратившего курс водителя, он даже не пытался дразнить соседа поминанием давно минувших дней, не пенял по поводу той несокрушимой, пуленепробиваемой уверенности, которой бедняга теперь лишился. Тем более, что спустя три месяца Кулаков какими-то окольными путями (можно заподозрить, - через местных проституток) узнал, что его дитя пребывает вовсе не в Америке, а в солнечной Турции. К несчастью для всех, фирма, которой доверились разочарованные в президентских стратегиях Кулаковы, всё ещё продолжала работать. Прямо на своём пассажирском микроавтобусе водитель нанёс неофициальный, но сокрушительный визит в соответствующий офис, а потом, сразу же, с окровавленной монтировкой в руках направился в расположенное неподалёку здание областного управления департамента по исполнению наказаний, где, окончательной замученный сомнениями, сдался перепуганному на смерть дежурному.

Гавкнул телевизор. Газеты посмаковали детали. И всё пошло как раньше.

Когда ему рассказали эту кулаковскую историю, он только вздохнул, - не то, чтобы философски, а так, с некоторым, пардон, особым смыслом в этом вздохе. Что ж!.. Бедный отец возмог узреть любимое чадо лишь пять лет спустя после того, как оно вернулось из своего безблагодатного турне на неблагодарную родину.

Размышляя о судьбе соседа, он (бывает такая склонность к умственным красивостям) подумал, что монолитная уверенность подобна монастырским стенам, - убийственные сомнения в этом гулком сумрачном квадратном пространстве, по-видимому, исполняют роль средневековых бесов с петушиными лапами, вилами и кочергами. Искусители и истязатели «правоверных»…

Нет, его никогда не мучили сомнения.

Но, между прочим, удаляя от своего осторожного, изысканно-скептичного ума любую уверенность в чём бы то ни было, он не впадал и в обратную крайность – в ту дальневосточную близорукость, от которой окружающий мир мутнеет, плывёт, растекается безликими струйками и бельмами. Иллюзия, бред, сон. Бездонное болото, пёстрый бессмысленный туман… Чем это безвольное месиво в уме лучше кирпичной кладки тяжеловесных убеждений?

О нет, - он всегда имел определённые взгляды и соображения, обладавшие просто-таки цирковым чувством равновесия!

Здесь желательно пояснить: имея внятную систему координат реальности, он часто и охотно пересматривал её. Пересматривал не из легкомыслия или слабохарактерности, и не из похотливого увлечения чем-то новеньким. Без болезненно-сладкого азарта. А просто – в виду каких-то новых обстоятельств. Ведь обстоятельства меняются, разрушая любые интеллектуальные бастионы…

Ах, это было нелегко! И всё же, изменение взглядов и оценок никогда не воспринималось его тонко балансирующим разумом как катастрофа. Таким образом, и «кулаковская» уверенность не приходила и, с другой стороны, сифилитический распад ума от ожиревших, развратно-безудержных червей-сомнений также не наступал. Воистину, он был мастером проходить между тем и другим, подобно канатоходцу, - ибо бездна справа опасна не менее пропасти слева.

Вот, например, его бывший однокурсник Тимофей, сутулый, суетливый человечек, который десять лет подряд метался от одной евангелической общины к другой (не считая мормонов и адвентистов седьмого дня), - этот гомо сапиенс не был уверен вообще ни в чём, напоминая порой дурачка с тщательно помешанными и на совесть взболтанными мозгами. Его не запутывали говорливые сектанты, - он сам это делал. Даже местное хулиганьё не могло сбить его с толку до такой степени эффективно, как это выходило у него самого. Как в анекдоте – «Эй, ты, козёл!» - «Это я-то козёл?!!» - «Да ты и на козла-то не похож!» - «Это я-то не похож?!»

Если б Тимофея однажды стукнули по башке, может быть, он бы обрёл хоть какую-то, пусть самую завалящую, уверенность. Но судьба иронично-благосклонна к таким людям.

Однокурсник теперь жил где-то неподалёку и часто появлялся во дворе, бродил, горбясь, опустив голову. Нам иногда удивительно обидно за прежних товарищей, больше чем за самых близких людей. Вот, сидели когда-то за одной партой, а теперь… Как будто показывают нам непонятное и грустное кино…

Он узнал, - а бывшие однокашники были не прочь об этом посудачить, - что беспокойный, мятущийся Тимофей, который в своих хаотичных поисках пугливо отпрыгивал от какой-либо крепкой убеждённости, вспархивал, словно птица, перед любым чётким и ясным определением, наконец, со всего маху налетел на некоего гуру, - и тот помог ему усомнится не только в государственных и религиозных реалиях, а во всём и навсегда. Бедный малый! Его истосковавшийся ум поменял Логос на лотос (символ чего-то зыбкого и таинственного), духовную осанну Спасителю – на дыхательно-полезную асану. Кипучие молитвы уступили место монотонным мантрам. Короче, размышления, живые человеческие размышления, которые ещё так недавно соблюдали хоть какую-то логику - пусть скачущую и зигзагообразную, - нынче приняли латинскую форму с санскритским содержанием. Meditacio.

Почти каждый день тощая, желтоватая оболочка бродяги торчала на лавочке во дворе, как живой укор несовершенству нашего разума. Сущность искателя, по-видимому, окончательно разуверилась в собственных акциденциях и болталась где-то между астралом и нирваной.

Тимофея, тающего как после праздника забытый на тарелке студень, ему было искренне жаль. Также, как и соседа-водителя, который, освободившись, снова взлелеял твердокаменную уверенность, теперь – в том, что мужской кулак (а также наш премьер-министр) решит все проблемы… и уже через месяц, после правительственного кризиса и ужасной травмы, полученной Кулаковым в драке на АТП, мучительно засомневался. Даже запил. Бедный Кулаков!..

Каждому своё? Или есть желающие вернуться к прежним страданиям?

Нет, его никогда не мучили сомнения. Пересматривая взгляды и суждения на тот или иной счёт, он позволял сомнениям пройти очень близко от себя и они ласкали его, - о, как они его ласкали! -любовно пытаясь увести от спокойной серьёзности. Впрочем, будучи чуждым гаремного сладострастия, он не отвечал взаимной нежностью, не сожительствовал с ними и, тем более, не платил им за прекрасные утехи. Сомнения обычно покидали его. Уходили, не солоно хлебавши.

Исключением был, пожалуй, сегодняшний день, когда он проснулся слишком рано и, неожиданно для самого себя, крепко задумался, сидя на постели… Впрочем, нет, и этот чудной день нельзя было назвать исключением, - ведь назойливые, погубившие стольких людей, сомнения опять не смогли растопить его аскезы. А то, что он не существовал никогда и сейчас не существует – это было не сомнение, а непререкаемый факт, для констатации которого не нужно подыскивать костыли уверенности. Странно, что этот исключительно важный факт прояснился только сейчас.