Цена вечной жизни Лина Бендера, продолжение
«… ШАГ ВПЕРЕД, ШАГ НАЗАД…»
Х Х Х
Доктор практической магии Катыгов пришел на следующий день. С ним явилась молодая женщина лет тридцати с небольшим, которую он представил ассистенткой Тамарой. Серафину несколько смутил их визит ближе к вечеру, когда в отделении остались только дежурный врач, без надобности не казавший носа из ординаторской, да пара сестер на постах. А ещё ее удивило странное одеяние Тамары, с головы до ног облаченной в черное. Драгоценности на ней тоже имели черный цвет – зловещее сочетание камней с золотом. Серафине сделалось не по себе.
- Нашла все-таки денег? – спросила у нее изумлённая Валентина, усомнившаяся в успехе задуманного мероприятия, едва увидела гостей в палате.
- Нет, они даром, - отрицательно покачала головой Серафина, спешно выбежавшая за водой и чистыми пеленками.
Словно нарочно больную угораздило обмараться, и девушка испытывала страшную неловкость перед важными посетителями.
- Да-а-аром?! – поразилась Валентина. – Не ври уж! Это же «Катыгов и Компания», их объявления в каждой газете мелькают. За просто так они и за ухом не почешут. Впрочем, не докладывай, раз не хочешь!
- Я тебя не обманываю. Посуди сама, откуда мне взять денег? – с досадой воскликнула Серафина.
- Постой! Погоди, - Валентина схватила юную подругу за рукав и насильно повлекла в сестринский угол, к столику. – Ты сядь, послушай, что я тебе скажу, старая да опытная.
- Ну, какая ты старая? – слабо улыбнулась Серафина. – Мне быстрее нужно, люди же ждут!
- Подождут, а нет, так уйдут, может, оно и лучше обойдется. Я тебя почти на десять лет старше, кое-кого повидала, в том числе и контингент подобный. Недаром с училища при больницах кручусь. И, честно тебе скажу, не очень-то им доверяю. Особенно сейчас, когда этой братии развелось немеряно, не отличишь, где настоящий, а где шарлатан.
- Не похожи они на шарлатанов, - возразила Серафина.
- Вот это-то еще хуже!
- Не понимаю!
- Жаль, если поймешь поздно. Но запомни, задарма они не работают. Признавайся, что у тебя в заначке – машина, квартира, дача?
- Ничего, кроме однокомнатной «хрущобы», да участка с фанерным домиком, и те принадлежат институту, где тетя Клава работала. Ещё лет десять участком пользоваться, но ни подарить, ни продать нельзя, а квартира ведомственная.
- Значит, им понадобилась ты сама. На девственность сейчас большой спрос, особенно у сатанистов. Недавно в «Криминальной хронике» писали о притоне, где сектанты приносили в жертву молоденьких девушек…
- Да ну тебя, Валь, что за мысли! – рассердилась Серафина. – Солидные люди, порядочные, а ты – девственность в жертву. Тьфу!
- Да пойми ты, глупая, ничего даром не дается, неужели еще на собственной шкуре не прочувствовала? Это их бизнес, а не благотворительный базар. Понимаешь? Они с денег, которые им платят пациенты, живут так, как нам с тобой и не снилось. Думаешь, жалким больничным кабинетом у них дело ограничено? Просто тут страждущие под боком, смертность огромная, и падких на сладкое слово пруд пруди. Ведь пациент, он что? Ему палец протяни, он и ухватится, а родственники последние деньги выложат. Все с себя снимут и отдадут. Хорошо, если они шарлатаны, а если…
- Нет, не шарлатаны они, и с меня им вовсе нечего взять, - резонно возразила Серафина. – И потом, ты не допускаешь у людей сострадание к ближнему, наконец!
- Ну-у… - изумленно протянула Валентина.
- Извини, я побежала!
Девушка торопливо махнула рукой и метнулась в палату, не услышав, что крикнула вслед сестра. Посетители издали рассматривали больную и вполголоса переговаривались. Серафина быстро привела в порядок постель и убрала следы приключившейся неприятности. Тетушка отчего-то забеспокоилась, заметалась, со стонами перекатывая по подушке всклокоченную голову. Катыгов с ассистенткой заспешили, расставили вокруг ложа зажженные свечи с железными рамками и принялись ворожить – иного слова Серафина подобрать не сумела, наблюдая странные пассы руками над изголовьем больной. Непонятное беспокойство глодало девушку. Ей казалось, свечи и рамки образовали невидимый простому глазу коридор, по которому непрерывно перемещаются бесформенные темные тени, но приписала увиденное крайней степени усталости. Последние три дня выдались особенно беспокойными.
Дальше с тетушкой стали происходить странные метаморфозы. Сначала задергалась одна ее щека, потом задрожал подбородок, и лицо вдруг исказила немыслимо злобная гримаса. Серафина в ужасе шарахнулась от койки. Больная напоминала одержимую бесом. Неведомая злая сила корежила и ломала ее изнутри, постель ходила ходуном. Не обращая внимания на опасное буйство пациентки, доктора продолжали интенсивно водить руками, а по ставшему отчетливо видимым коридору прибывали толпы бесформенных теней. В палате стало трудно дышать. Забеспокоились больные по соседству. Испугавшись, Серафина хотела предупредить докторов, но Катыгов осторожно наступил ей на ногу.
- Все в порядке. Пациенты часто бьются в судорогах во время сеанса.
Тут тетушка испустила оглушительный гортанный крик и рывком поднялась с ложа.
Племянница инстинктивно бросилась ее поддержать. Широко раскрытыми, неестественно пустыми глазами больная обводила палату, упорно сопротивляясь попыткам уложить ее на место. Все способные шевелиться пациенты вытянули шеи с подушек и жадно наблюдали за происходящим. Свирепая ухмылка, не свойственная Клавдии Семеновне при жизни, исказила черты ее лица. Молниеносным движением она вытянула руку и схватила племянницу за горло, отросшими ногтями впившись в тонкую кожу на шее. Тамара испуганно охнула и опустила руки. Один Катыгов не растерялся и, вывернув безумной запястья, освободил девушку от захвата.
- Тебе же было сказано, не подходить близко при сеансе!
Подобного факта Серафина не помнила, но промолчала. Приложив к окровавленной шее полотенце, она опрометью выскочила из палаты, и в коридоре едва не сшибла Валентину. Изнемогая от любопытства, та подслушивала под дверью.
- Ох, что делают, что делают! Танталов с меня шкуру спустит! Да у меня от страха чуть штаны не мокрые, - запричитала медсестра.
Между тем, завершив сеанс, Катыгов с ассистенткой собрались уходить. Опасливо заглянув в палату, Серафина с удивлением и нескрываемым облегчением увидела тетушку уже не лежащей, а сидящей в постели. Пристальным, но бессмысленным взором больная водила вокруг, ни на чем долго не задерживаясь. Товарки на соседних койках завистливо вздыхали и перешептывались.
- Болит шея? – сочувственно спросил Катыгов. – Запомни, больные с помраченным рассудком непредсказуемы. Когда сможешь к нам прийти?
- А это обязательно? – откашлявшись, хриплым от волнения голосом спросила Серафина.
Еще ей хотелось поинтересоваться, отчего у больной совершенно идиотский вид, но язык не повернулся. Показалось, Тамара смотрит недовольно и подозрительно.
- Конечно, зачем откладывать? Начнем первичный курс обучения. Возможно, скоро ты сама сумеешь продолжить лечение тети.
Последние слова доктора Катыгова рассеяли пусть не все, но некоторую часть сомнений. Она со вздохом поинтересовалась:
- Куда нужно прийти?
В палате сохранялась тяжелая и душная атмосфера, но едва убрали свечи с рамками, коридор исчез. У неё мелькнула паническая мысль отказаться, пока не поздно, от сомнительного лечения, но Катыгов достал блокнот и, черкнув несколько строк, вырвал листок. Серафина взяла адрес и проводила докторов до дверей. По возвращении вид больной прибавил ей оптимизма. Тетушка свободно сидела в постели и шевелила губами, пытаясь что-то сказать, ее щеки и подбородок потемнели от напряжения, с губ сорвалось короткое, но непонятное слово.
- Поразительно! – изумленно прошептала девушка.
Вечером того же дня и утром следующего ее раздирали мучительные сомнения, сменявшиеся надеждой, когда она смотрела на заметно посвежевшую больную, а затем вновь возвратились прежние страхи. У тети Клавы начала расти борода. Решив, что тетушка испачкалась, Серафина намочила губку и принялась тереть ей лицо, но тотчас ойкнула и отдёрнула руку, разлив воду и уронив мочалку. Больная пребольно укусила племянницу за палец. Щетина пробила кожу и густо кустилась, как у давно не брившегося брюнета мужского пола. Серафина едва не свалилась на пол поверх миски и губки.
Она почти не спала, хотя ночь прошла на редкость спокойно, а обычно приходилось вставать по различным нуждам каждые два - три часа. А под утро Серафина заметила очередную странность, вкупе с отросшей бородой выглядевшую до жути пугающе. С вечера тетя лежала тихо, глазея по сторонам, и поначалу бессмысленный взгляд постепенно обретал проблески разума. Рядом с ней Серафина чувствовала себя неуютно, ночью устроилась на диванчике в коридоре, а теперь, содрогаясь от беспричинного страха, остановилась поодаль от койки, не решаясь приблизиться и с ужасом рассматривая судорожно шевелившиеся пальцы больной. Так сжимает и разжимает кулаки несдержанный человек, охваченный приступом неистовой злобы, и в ненависти готовый на все. Пораженная совершенно новым выражением лица тети Клавы, непохожим на прежнее, доброе, с веселыми лучиками - морщинками у глаз, Серафина отступила на шаг и позвала ее по имени. Та никак не отреагировала.
Создавалось впечатление, она не узнает родную племянницу, и со дна глубоко запавших глазниц исподтишка косится чужое, враждебное, до краев полное звериной свирепости неведомое существо. Впечатление довершала черная пиратская борода, с поразительной скоростью оккупировавшая получившую разбойничье выражение физиономию.
Пока Серафина размышляла, каким образом ухитриться сменить простыни, больная откинулась на подушку и вроде уснула. Во всяком случае, не помешала вытянуть мокрую простыню и перестелить чистое белье. Но не успела девушка разогнуться, как получила от любящей тети пинок босой пяткой в живот, и едва удержалась на ногах.
- Клавдия Семеновна! – намеренно громко позвала ее по имени.
И снова никакой реакции. У Серафины накопились неотложные дела по работе, в противном случае, понаблюдав за поведением больной, пожалуй, отправилась бы каяться к Танталову.
Но в кладовой дожидались ведро со шваброй и целый этаж немытых полов. Уходя, она настороженно прислушалась. С койки доносился звучный, мало похожий на женский храп…
Потом, много позже, Серафина не раз вспомнила дружеское предупреждение медсестры Валентины и мудрую пословицу о бесплатном сыре в мышеловке, и проклинала собственную глупость и легковерие. И не только. Пожалуй, последнюю точку в ставшем роковым решении поставило страстное желание, хорошо знакомое тем, у кого близкий человек находится при смерти. Кто любыми путями, не постояв за ценой, стремится обойти неизбежность, потеснить во власти неумолимую Судьбу и вырвать у нее сколько-нибудь лет (месяцев, дней), которые обреченный проживет вопреки чьей-то неведомой, но непреклонной воле, уже подписавшей не подлежащий обжалованию смертный приговор.
«Шаг вперед, шаг назад – и расстрел за побег.
Жизнь со смертью сплелись в единеньи.
Вновь качнулись весы, чаши тонко дрожат…
Как легко сдаться в плен наваждений!»
Серафине казалось, она запомнила эти странные строки дословно, но… что-то изменилось. Те, первые звучали предупреждением. Сегодняшние констатировали свершившийся факт. Но не только это беспокоило ее. Серафина свято верила в сны, умела их разгадывать, но увиденный недавно не могла привязать ни к чему конкретному, беспокоясь по данному поводу гораздо больше обычного. А тут еще эта борода – результат некомпетентного лечения неумелых целителей! Разве все случившееся – во сне и наяву, - как-то связано?
Нельзя сказать, что Серафина являлась убежденной атеисткой, но и религиозным ее воспитанием никто не занимался. Конечно, она знала: где-то существует нечто или некто, имеющие значение для посещающих церковь и соблюдающий посты. Но в чём заключаются функции и полномочия этого НЕКТО (возможно, самого Господа Бога), она всерьёз не интересовалась, поглощённая собственным увлекательным миром, особо не задумывалась над сложными философскими вопросами. А в данный момент ее интересовало здоровье тетушки, и только. И она готова была использовать малейшую возможность, сулившую надежду. Из разговора с Катыговым вынесла то, что подкрепляло соображения по данному поводу, и постаралась отринуть противоречия.
Многое поняла Серафина, но гораздо позже, когда у нее появилось достаточно времени для размышлений и сложились обстоятельства, заставившие посмотреть на себя и людей иными глазами. А сейчас ею владело единственное желание – спасти тетушку, пусть даже вопреки неизбежности. А если не удастся, то хотя бы попробовать, чтобы потом с чистой совестью сказать себе: «Я сделала все, что могла!»
Х Х Х
Итак, ближе к вечеру, закончив дела в больнице, Серафина оставила сердито бубнившее под одеялом существо, ставшее больше похожим на бандита с большой дороги, какими их описывали классики любимой русской литературы, чем на дорогую сердцу тетушку на попечение ворчавшей Валентины, и поспешила домой переодеться перед ответственным визитом. Ей не терпелось задать Катыгову естественный в создавшемся положении вопрос относительно приключившихся с больной совсем даже не естественных перемен.
Сначала она внимательно изучила адрес. Несколько торопливо набросанных на глянцевом листке слов ни о чем не сказали. Правда, название «Салон практической магии» вызвало мимолетную улыбку. Не вязались между собой исключительно светское слово «салон» и отдающая средневековьем «магия». Ну, какая магия в салоне? Разве это развлечение для праздных и любопытных? Или дань моде? И ее почерпнутые из книг понятия давно устарели, а люди от большого ума изобрели новый лексикон, придав нетрадиционное значение хорошо известным словам?
Пожав недоуменно плечами, Серафина повертела в пальцах бумажку и сунула в карман. Не лучше ли пойти и самой разобраться, а потом, смотря по обстоятельствам, принимать решение? Мысль о подстерегающей в случайных отношениях опасности не пришла ей в голову. Она знала, где находится салон. Недавно отстроенное высотное здание «Бизнес -Центра» располагалось на проспекте в престижном центральном районе города. Там поблизости пересекались несколько основных улиц, образуя обширную площадку, с начала перестройки оккупированную разного рода дельцами и кооператорами. Оттуда открывался великолепный вид на дом Советов и памятник вождю революции, величественно возвышавшемуся на фоне древней кремлевской стены.
От Областной больницы до Заречья далеко, и намного проще сразу отправиться на проспект. Но Серафине не хотелось идти в престижное заведение в затрапезном, насквозь пропитанном омерзительными запахами платье. На необходимые приготовления ушло немало времени, и по улице она тащилась пешком, не сумев втиснуться в забитый до отказа транспорт, дорогой продолжая удивляться иллюзии катастрофического увеличения количества праздношатающейся публики. В спокойные восьмидесятые время разделялось четко: дневное и часы пик. Теперь с утра до вечера трамваи, троллейбусы и автобусы курсировали переполненными, и пассажирам среди бела дня приходилось брать двери штурмом, теряя пуговицы и сумки.
В спешке Серафина мало оглядывалась по сторонам, нисколько не озаботившись напряженным ритмом бурно кипевшей, ставшей странно суетливой, но без определенной цели для конкретных граждан жизни. И только взяв на себя труд присмотреться повнимательней, могла бы заметить, как чудовищно изменился город вместе с жителями за несколько лет так называемой «перестройки». У одних во внешнем облике появилось выражение деловое, хищное и страстно, если так выражаются, голодное. Другие неуловимо для неискушенного, замыленного ежедневной рутиной глаза, болтались без видимой цели, угрюмые и приниженные, словно звание человека для них перестало звучать гордо. Крылатое выражение классика литературы больше не касалось основной половины граждан миллионного мегаполиса.
Ровно в половине шестого вечера Серафина сидела у дверей, роскошно отделанных тонкой планкой из мореного дуба. С некоторым замешательством обнаружила, что к назначенному часу пришла не одна. В приемной ожидали четверо пациентов. Не сочтя себя вправе соваться без очереди, Серафина уселась в уголке, с усмешкой отметив, что за одно право посидеть в великолепных, чёрной кожи креслах стоит заплатить изрядную мзду. Если, по утверждению всезнающей Валентины, за лечение берут огромные деньги, то в стоимость приема входит все, вплоть до пропитанного ароматом дорогого освежителя воздуха. Кстати сказать, ожидавшие в очереди дамочки производили впечатление если не элиты, то владелиц крупных банковских счетов - несомненно.
Поудобнее откинувшись на приятно пружинившую спинку кресла, Серафина устало прикрыла глаза и задумалась. Уют и комфорт располагали к дреме. Навалилась свинцовая усталость, мысли начали путаться. Впрочем, оно и неудивительно. Долго ей не приходилось толком выспаться, вовремя поесть и умыться. Ощущение собственной нечистоты стало почти привычным для нее, с детства приученной к строгому соблюдению гигиены. Немалую роль играло внушение, но Серафине казалось, будто ее одежда, волосы, руки, тело насквозь пропитались отвратительными болезнетворными миазмами мочи, кала и лекарств, и респектабельные пациентки прекрасно это чувствуют своим изнеженным обонянием, и с брезгливостью на нее косятся. Разумом понимала, что это ей кажется, но ничего не могла с собой поделать, и невольно поглубже втискивалась в кресло, стараясь никому не мозолить глаза.
Сквозь тонкую дрему Серафина заметила, что дверь кабинета отворилась, и вышла Тамара – снова в черном. На полной фигуре как влитой сидел экстравагантный брючный костюм, густо отделанный стразами. Острый неприязненный взгляд ассистентки ожег ощутимо, и сонная одурь тотчас сошла на нет. «Экая злокозненная тетка! Интересно, из-за чего она на меня взъелась?» Серафина заморгала и огляделась. Оказывается, продремала она долго. Пациентки успели разойтись, и в коридор высунулся Катыгов.
- Так ты пришла? А почему не заходишь?
- Ну… неудобно было. Люди пришли лечиться, - пожала она плечами.
- А жаль, - пропуская ее в кабинет, посетовал Катыгов. – Мне хотелось показать тебе работу с пациентами.
- Правда, жалко. Но я не знала, - огорчилась Серафина.
Ей очень хотелось посмотреть, чем отличается лечение других больных от вчерашнего лицедейства с неприглядными последствиями у постели тети Клавы.
- Кстати, я спросить хотела… Ой, воняет здесь!
- Ничего, сейчас почистим. От больных всегда идут ядовитые миазмы, даже если хворает не тело, а душа, - малопонятно пояснил Катыгов.
- А борода-то тут при чём? – не утерпела Серафина.
- Что? Какая борода?!
Пока он шуровал по кабинету со свечами и рамкой, Серафина с нескрываемым любопытством разглядывала роскошное убранство кабинета, напоминавшего, скорее, офис преуспевающего бизнесмена, нежели келью магистра. Во всяком случае, вокруг не видно ничего отдаленно связанного с магией, как она ее понимала, в виде черных свечей или перевернутых распятий. Самой черной из общего интерьера казалась Тамара, возвратившаяся уже одетой в черную норковую шубу, такую же шапку и одинакового цвета сапоги. Ансамбль довершала глянцевая черная сумочка. Серафина всерьез засомневалась в психической нормальности претенциозной дамочки и в нарочито устрашающих выражениях завершила рассказ о пиратской бороде.
Ошеломленный Катыгов уронил рамку, неловко погасил свечу и упал в кресло.
- Вадим, ты скоро? – фамильярно поинтересовалась ассистентка, с неудовольствием буравя косым взором обосновавшуюся в другом кресле нежеланную гостью.
- Ты иди, а мы с Симой поработаем, обсудим сложности, - мягко посоветовал ей Катыгов.
- Пожалуй, я тоже посмотрю. И про бороду, - она многозначительно посмотрела на Серафину, - про бороду особенно интересно. Ничего подобного в нашей практике не случалось. Я полагаю вмешательство вредоносных, связанных с некоторыми людьми сил, - с этими ядовитыми словами Тамара сняла и повесила за ширму шубку и шапочку.
- Вообще-то я тоже так думала, - мирно согласилась Серафина. – Борода, согласитесь, это о-очень странно!
- Это страшно, глупые вы женщины, и мы обязательно разберемся, в чем тут причина и кто напакостил, - жестко проговорил Катыгов. – Тамара, сядь и не мешай нам, а мы пока оставим в покое бороду и проверим Симочкины возможности. А потом решим, по какой схеме выстраивать отношения.
Он не отрывал пристального взгляда пронзительно – черных глаз от лица гостьи, отчего той сделалось досадно и не по себе.
- Надеюсь, не придется идти на кладбище и резать черную кошку? – пробормотала она, вспоминая страшные истории, слышанные от старух в деревне.
- Кто забил твою голову дурацкими бреднями? – возмутился Катыгов. – Настоящее Ремесло не имеет ничего общего с кладбищами и кошками. Те, кто этим занимается, не ушли далеко от дикарей, танцующих у погребального костра. Фотографии мы уже смотрели, теперь попробуем упражнения с Астралом.
- С кем? – ошеломленно переспросила Серафина.
- Надо же! О кладбищах и черных кошках знаешь, а элементарного не слышала? – не удержалась от ехидной реплики Тамара.
- Может, где и видела, но не помню…
У Серафины зародилась ошеломительная, не укладывающаяся в рамки разумной действительности мысль, но озвучить ее не решилась, вслух сказала другое:
- У нас в деревне живет колдунья, которая однажды взглядом остановила разъяренного быка, и он пошел за ней послушной собачкой. Подумаешь, диво! Лучше скажите, с бородой-то что?
Не оглядываясь, на протяжении разговора она буквально физически чувствовала тяжелый, полный едва скрываемой неприязни взгляд ассистентки, устремленный ей в затылок. Чужая назойливая воля настойчиво пыталась подавить ее собственную, не давала сосредоточиться. Тамара пакостила намеренно, сбивая с нужного настроя и мешая проявиться необходимым способностям. Но, похоже, этим потолок ее данных и ограничивался.
Воспитание не позволяло Серафине выругаться словесно, и она окрысилась мысленно, собрав волю в кулак и в воображении пиная соперницу то в бок, то в загривок. Тамара недолго боролась, выпуская ответные шипы, но силы оказались неравными и, с пылающими щеками, схватившись за голову, ассистентка поспешно ретировалась с поля брани, оставив территорию за победительницей. Катыгов наблюдал за поединком соперниц с ажиотажным интересом, потом удивленно спросил:
- Потрясающе! Но как тебе удалось? Хотя Тамара и не сильнейшая из нас…
- Да так, потолкала немного… я ее даже не била, - вживаясь в роль, насмешливо пояснила Серафина, бросила взгляд на настенные часы и заерзала в кресле. – Может, побыстрее начнём и закончим? Я за тетю волнуюсь. Вид у нее был очень странный, когда я уходила.
- Это недолго. Хочешь сходить на экскурсию в ближний Астрал?
- Ну, если в ближний, то, пожалуй…
Серафина уселась с удобством, коря себя за неуемное любопытство и легковерие. Но отказаться было свыше сил. Загадочное слово «астрал» манило и притягивало неодолимо, заставляя забыть тошнотворные житейские обязанности. Вдыхая резкий аромат курившегося на блюдечке порошка, она внутренне замирала от сладостного ожидания и предвкушения чего-то недозволенного, недоступного простому смертному.
Через несколько секунд сознание ее начало как бы раздваиваться, а лежавшие на голове тяжёлые мужские руки разомкнулись, оставив тело свободным, а дух неуловимым. А затем обнаружила себя в том же кабинете, но не сидящей в кресле, а зависшей под потолком и наблюдавшей за манипуляциями доктора Катыгова со стороны. Ее поразило новое ощущение легкости, полной невесомости во всем естестве. Тяжелое плотское тело осталось внизу. Катыгов поднимал у него то одно, то другое веко, как у покойника. Надо было бы вернуться, но уходить, ничего толком не увидев, Серафина теперь не согласилась бы ни за какие блага мира. Подумав, что за тетушкину бороду Катыгову не грех и поволноваться, она решила обернуться быстренько, туда и обратно, и успела задумать место. И, подчиняясь некой неведомой силе, неодолимо влекущей освобожденное естество на широкие просторы пространства и времени, стремительно рванулась прочь из тесного и душного кабинета
А затем обнаружила себя в том же кабинете, но не сидящей в кресле, а зависшей под потолком и наблюдавшей за манипуляциями доктора Катыгова со стороны. Ее поразило новое ощущение легкости, полной невесомости во всем естестве. Тяжелое плотское тело осталось внизу. Катыгов поднимал у него то одно, то другое веко, как у покойника. Надо было бы вернуться, но уходить, ничего толком не увидев, Серафина теперь не согласилась бы ни за какие блага мира. Подумав, что за тетушкину бороду Катыгову не грех и поволноваться, она решила обернуться быстренько, туда и обратно, и успела задумать место. И, подчиняясь некой неведомой силе, неодолимо влекущей освобожденное естество на широкие просторы пространства и времени, стремительно рванулась прочь из тесного и душного кабинета…
Свидетельство о публикации №209063000146