Сильны потому, что вместе

       1-го мая 2009-го года мне исполнилось 80 лет. Родился в Хороге (областном центре Горно-Бадахшанской автономной области). С 1955 года работаю и живу в городе Душанбе – тогда столице Советского Таджикистана, а ныне столице независимого государства, члена СНГ. С тех пор прошло 50 лет - половина человеческого века. Являюсь ветераном культуры, заслуженным артистом республики. По специальности я – актёр, режиссёр и журналист. В своё время закончил Ташкентский театрально-художественный институт и Высшую партийную школу при ЦК КПСС (г. Москва). Если позволяет здоровье,  каждое лето езжу в родные места – встречаюсь с родными и близкими. В солнечную погоду выручает самолёт и мастерство таджикских лётчиков – мы летим среди суровых, заоблачных и непреступных гор. В пасмурные дождливые дни еду на автомобиле, где мастерство водителя должны быть не меньше, чем у лётчика.
       Однажды в 2008-ом году вместе с другом я остановился в Калайхумбе – райцентре Дарвазского района, - под деревьями. Когда-то здесь росла гигантская чинара, да такая огромная, что в её дупле часто располагался караван-сарай, где усталые и продрогшие путники находили кров, тепло и уют. Но годы берут своё, деревья стареют, как люди, - одряхлела и наша чинара, и уже ветхий ствол порушило сильным ураганом. Ныне от великана остался один лишь пень, как единственное напоминание о мощи и величии легендарного дерева, остались его корни, которые, видимо, не думали сдаваться и умирать. Жизнь под ярким ласковым солнцем Таджикистана всегда побеждает смерть, и спустя некоторое время вокруг могучего пня появились молодые побеги и смело потянулись к высокому синему небу. Скоро восемь побегов превратились в величественные деревья с пышной кроной и, словно продолжая традиции своей «матери» - старой чинары, стали заботиться о людях – снова усталый путник стал обретать здесь богом данные тепло и покой, живительную тень и защиту от ветра.
       И вот мы сидим вдвоём под молодыми и сильными чинарами – душа радуется, глядя на них, и хочется жить. Мой друг, собеседник по пиале горячего чая из термоса, как и я, убелён сединами – человек, много повидавший и узнавший в этой жизни. Седой, с одухотворённым лицом он похож на мудреца. Впрочем, он и есть настоящий мудрец, и мудрость его пришла с годами от проявленных дел во имя родного края, на благо суровых и малоразговорчивых жителей гор. Во всей республике его знают как Одила Бердыева, который ныне является персональным пенсионером нашей страны. Много лет он работал первым секретарём Дарвазского, Гармского и Джиргитальского районов и внёс неоценимый вклад, как специалист своего дела и как честный человек, гражданин своей земли, в развитие сельского хозяйства горного края. В самом Дарвазе его знают и стар и млад, поскольку мой престарелый товарищ – уроженец Дарваза. Словом, легендарная личность, достойная, как и народ Таджикистана, целой героической поэмы.
       На дорожном достархане лежат разломленные куски горячей лепёшки, яблоки, колотые орехи, и в пиалах дымится чай. Мы наслаждаемся прекрасной солнечной погодой, любуемся сказочным окружающим горным видом, отдыхаем в прохладной тени и слушаем счастливое пение птиц, под высоким синим небом, и перед нами раскрывается прекрасная панорама горной природы. Лёгкий ветер колышет листву молодых чинар, волнует сердце и мой товарищ вспоминает:
       «Да, строить новую жизнь на этом благодатном пятачке мешали плохие люди – правда, как не старались они по злобе своей, ничего не вышло. Кого только здесь не было, кто пытался установить здесь свои порядки, не думая о самом народе, - и Фузайл, и Исобой, и Диловар. Многих из них настигла народная кара, остальные еле ноги унесли за Пяндж от людского гнева, от справедливой руки советской власти. А вот мы, коммунисты, вот тут, - здесь мой товарищ рукой показывает под чинары, где мы сидим, и где в летней зелени играют блики солнца, - на маленьком совете решили объединить бедняков кишлака Кеврон и создать первый в Дарвазе советский колхоз. И название хорошее придумали для этого колхоза: “Маяк Дарваза”. И действительно наш колхоз служил ярким маяком, примером для всего горного Бадахшана – он звал бедняков идти навстречу новой жизни, своими руками поднимать родной край и указывал путь всем честным людям, кому была не безразлична судьба юного Советского Таджикистана. А приехавшие люди из России помогали строить дороги, первые каналы и первый животноводческий совхоз “Сагирдашт” на высоте 3000 метров над уровнем моря, и первый аэропорт в труднодоступном месте на высоте 1 км. над Калайхумбом».
       Шло время, внизу текла рукотворная река, текли воспоминания своей чередой, и текла речь моего собеседника. Я поговорил с ним, и беседа наша умолкла. Он помолчал над пиалой, взглянул куда-то в сторону, на склоны далёких заснеженных гор и неожиданно спросил:
       «Вон видишь канал?» - и указал рукой.
       «Где, где? – всполошился я, присмотрелся и увидел. – Да, вижу. А что это за канал?» - спросил я, не скрывая своего любопытства.
       «Это канал Котова, и тянется он на 16 километров по сложному горному рельефу», - и, опережая мой следующий вопрос, Бердыев продолжил свой рассказ о славных и героических делах своей молодости.
      «Котов был славным русским парнем, - вспоминал мой друг, - и звали его Ефимом. Приехал он к нам из России строить каналы. И строить  этот канал мы начали вот отсюда – с этого пятачка, где мы с тобой сидим, от старой чинары. Собрались здесь тогда, помитинговали, взяли кирки и лопаты, носилки и пошли на работу. Ефим шёл первым, а мы – следом. Он камнями отмечал пикеты и участки работы, сам до кровавых мозолей орудовал то лопатой, то киркой, то кетменём, то вставал за носилки. Работали мы скоро и дружно, старались на совесть и от души, и – не поверите – за три месяца завершили эту тяжёлую работу! А сколько было радости и гордости за себя – в одиночку никто из нас и за три жизни не сделал бы столько, сколько мы сделали коллективно за три коротких месяца. Засеяли пшеницей горную целину, а к осени такой урожай собрали, какой раньше в Дарвазе никто не собирал».
       Мой друг замолчал, прислушиваясь к тихому шелесту листвы стройных чинар,  к плеску воды в канале, к стройному пению птиц и шороху облаков, выпил свой чай, я подлил ему, и он заключил свои воспоминания:
       «Потом Ефим Котов строил  другие каналы и  шёл по таджикской земле, как помощник и друг. Тогда весь таджикский народ, вместе с ними, посланцами России, шёл хозяином своей судьбы и своей земли, и счастье было в народных руках».
      «А где сейчас Ефим Котов, не скажете, уважаемый Одил?» - спросил я своего друга.
«Сказать ничего не могу – наши пути-дороги разошлись, - ответил Бердыев. – Знаю только одно, что до Великой Отечественной войны он работал в нашем районе техником-мелиоратором. А как случилась война, ушёл на фронт, защищать свою советскую Родину – единый советский народ и единую советскую землю. Я не знаю, погиб он или вернулся, но достоверно известно, что Ефим Котов, его душа и руки, навсегда остались здесь с нами – на этой  прекрасной благодатной земле. Мы до сих пор считаем его родным и близким, хотя с тех пор прошло столько горьких и счастливых лет. На этой земле остались дела этого человека, осталось тепло его сердца, а это, скажу Вам, мой уважаемый друг, не пустяк».
Мы оба вновь умолкли, задумались о прошедшей жизни, и нам не было стыдно за свои мысли, слова и поступки. Только шелест листвы молодых чинар нарушал первозданную тишину.
       «Да, в дружбе народов заключается великая сила, - снова заговорил мой собеседник и показал на молодые деревья, окружавшие нас: - Посмотрите на крепкие стволы этих чинар. Они надёжно защищают друг друга, поддерживают в трудный час – теперь им никакой ветер не страшен: они стоят вместе, как пальцы на одной руке. Так и народы моей страны сильны и крепки в дружбе своей, потому что вместе, как братья, живут на одной счастливой и гостеприимной, солнечной и радушной земле свободного Таджикистана!»
       И он пальцы правой руки сжал в кулак, посмотрел на него, показал мне, а после раскрыл кулак, как бутон цветка, и протянул мне руку в знак приветствия и долгой искренней непреходящей дружбы. Над нами плыли облака, пели птицы, шумела листва, внизу протекал канал имени Ефима Котова, и нам, старикам, хотелось жить в мире и согласии со всем окружающим миром природы и людей.
      Да будет счастливой и достойной земная жизнь наших детей и внуков! Да будут мирное небо и чистое солнце над нашими головами! Да будет мирной и счастливой российская и таджикская земля!



              А. Рахмонкулов, ветеран культуры, заслуженный артист Республики Таджикистан
              А. Сметанкин, поэт и писатель, журналист.