неПисьма и письмо для Лиды

НеПисьмо №1

Мы летели по автостраде на Минск. Замечательные часы на даче друга (сколько раз я доказывал, что не бывает никакой дружбы между парнем и девушкой, а другого определения своих многолетних отношений с Ариной так и не придумал) закончились. Мама Арины (и по совместительству уверенный водитель Ауди) включила кассету с записью Джо Дасена и я опять (уж в который раз!) отметил, что случайные в общем-то вещи в такие моменты кажутся знаками свыше. Тем паче, что из остальных трех пассажиров авто никто не обратил на это обстоятельство никакого внимания, а я, если и выдал каким-то образом необычность (?) момента, то лишь беззвучным шевелением губ в такт подзабытому французскому шансону. Даже Арина, знающая обо мне, пожалуй, более всех остальных, наверняка связала - я видел, что она поглядывает на меня в зеркальце лобового стекла - мое благостное выражение лица с тем, что такая кассета есть и у меня дома. Я же думал о Лиде. Вернее о последнем (и единственном телефонном) разговоре с ней. Мне хотелось связывать – «Долой хандру!»- ее холодный тон и не распространенные ответы на мои банальные вопросы с нахождением рядом с ней Миши и с ее невозможностью дать в тот момент волю своим эмоциям. Боже! Как же мне хотелось, чтобы эти эмоции у нее, действительно, существовали! Если угодно, я вновь хотел обманываться, что мои чувства небезответны, что нет никакой цикличности и взаимозависимости знакомств и влюбленностей. Не думать о будущем. Верить, что есть только «здесь и сейчас». И получать от этого удовольствие. Даже то обстоятельство, что по большому счету я совсем не знаю Лиду, заставившее еще накануне написать ей смс: «Надеюсь, что городские заботы покончат с этим (постоянными мыслями о ней), представлялось на этот раз благом...
Она появилась чуть больше, чем за сутки до моего отъезда из Лисьей. К тому моменту я уже не мог сказать, что отдых не удался, поскольку с давних пор привык считать, что сколько бы не было выпито за время нахождения в Крыму вина, какие бы приятные люди не были встречены, и какие красоты не увидены, отдых – это количество и качество (дурацкое слово в данном случае) времени, проведенного с представительницами прекрасного пола. С этим на сей раз, действительно, все сложилось хорошо. И харьковская Надя и киевская Катя, и семиизовская Яна и московская Оля, (каждая по - своему) были чудесны. Однако не могу сказать, что я чувствовал себя полностью удовлетворенным.  Толи потому, что от Нади меня отдаляло несколько событийно насыщенных недель, толи Катя была малоразговорчива и от того так и осталась не понята, толи потому, что с Яной многое зависело от количества у меня денег, а Оля была слишком пафосной, толи еще почему, но я ждал того, что по всем «разумным» раскладам произойти было не должно – новой и важной встречи. Впрочем, желание это было, скорее, подсознательным и не сформулированным. А сформулированным как раз стало сожаление, что мой поезд на родину уйдет не сегодня.
– Барышня, давайте я Вам помогу
Сколько раз вот так же я предлагал помощь почти или даже совсем не рассчитывая на «продолжение знакомства» и будучи лишь покоробленным видом тяжелого рюкзака (или как принято говорить в определенных кругах – бэга) на женских плечах.
Признаться, я вообще не умею знакомиться с барышнями. (При всей моей любви к ним.) В детстве и отрочестве был застенчивым подростком, поздно потерял девственность. С тех пор изменилось не так уж много: некоторые навыки, почерпнутые из литературы - в кампаниях использовать активность, а значит и промахи других, вступать в разговор последним, «пробив» ситуацию, чередовать хладнокровность с экспрессивностью, соответственно уметь слушать - и наблюдения за «простыми пацанами» - «Девушка, чего вы скучаете? Может, присоединитесь к нашей кампании?” и т.д. Впрочем, к последнему почти не прибегал. А те, кто могут опровергнуть данный тезис, наверняка подтвердят – был хорошо «под шафе». Испорченность хорошей литературой ли в данном случае сыграла роль, не желание ли походить на «гопату» – бог весть.
Так или иначе, но, скорее всего, если бы хозяйка тяжелого рюкзака сама не сказала «давай знакомится», дело так и закончилось бы транспортировкой ее вещей. (Даже, невзирая на ее чрезвычайно обаятельную улыбку!) Тем более, что, как оказалось, нести их понадобилось всего-то метров двадцать. За те несколько минут пока мы их проходили я словил себя на непривычном чувстве: кажется со мной заигрывают. Безусловно, если бы Лида прочитала это, то стала бы все опровергать, забыв аксиому – описание ситуации и личности не идентичны описываемым событиям и личности, а являются всего лишь образами последних. Как бы то ни было, но отдельные фразы своей новой знакомой при всем моей скепсисе и испорченности профессией я не мог трактовать иначе. К примеру, «Ты умеешь принести девушке облегчение». И это всего лишь о своем временном «освобождении» от рюкзака!
Не скрою, мое предложение выпить вина с дороги было связано не только с желанием соблюсти негласный ритуал прибытия  в Лисью бухту, но и с только- только возникшим «мужским» интересом. Однако был он настолько шаток, что стоило бы леди ответить: «Я не пью. Нужно ставить палатку. И вообще ожидаю прихода своей кампании. Спасибо за помощь», «с чувством выполненного долга» я бы удалился и никогда не вспомнил бы об этой встрече. Но вместо этого раздалось игривое: «Ну только если хорошо попросишь». Просить не пришлось. Да и не стал бы: желание, как и нежелание, барышни закон.
Забегая веред, отмечу, что последнюю фразу впоследствии я скажу еще неоднократно, и даже вопреки обыкновению не буду пугаться того, что она, и без того вполне «штампованная», звучит из моих уст раз за разом. Сложно сказать, чем я тогда руководствовался. Да, понимал, что находящейся рядом приятно осознавать, что в данный момент «барышня» – это она. Да, хотел, чтобы считала меня джентельменом, и (чуть позже) нравится ей. Но еще раньше, (не прошло и 10 минут после знакомства),  в тот момент, когда она впервые сказала банальный тезис - «редкость, когда мужчины ведут себя подобным образом» -, мне захотелось, чтобы она подумала: «я всегда догадовалась, что не все мужики – козлы». Более того, услышав про сравнение мужчин с парнокопытными, защищала бы как минимум первых. Какой бы опыт у нее не был прежде.
Но по настоящему порадоваться своему поведению (впрочем, внешне это никак не отразилось) мне довелось, когда про «желание – закон» сказал через сутки не балующий таким отношением Лиду ее спутник. И дело даже не в том, что, услышав это от него, девушка сказала мне «Я тебя обожаю». Сказано это, заметим, было вполне будничным тоном, каким в данной ситуации можно было произнести и что-то вроде «Где-то землетрясение». Но, и в это очень хочется верить, где-нибудь у Миши на подкорке отложилось: так и надо себя вести в независимости от того, с кем имеешь дело.
Миша появился в тот момент, когда мы с Лидой уже попивали вино на пляже. Не смотря на его внешне невозмутимое поведение (не спрашивал, кто я такой, не упрекал ни в чем Лиду) я чувствовал его легкую враждебность ко мне. Впрочем, не исключаю, что она мне привидилась. (Согласитесь, сложно понять здорового мужчину вот уже полтора года обладающую обаятельной и весьма не глупой особой, сохраняющего внутреннее хладнокровие, созерцая при этом «свою милую» в обществе другого, как минимум, не неприятного ей мужчины). Во всяком случае, я бы на его месте враждебность чувствовал. Любопытно, вел бы он себя так же спокойно, если бы слышал наш диалог, состоявшийся за несколько минут до его прихода?      

неПисьмо №2

А Лида тогда грешила тем, чем частенько грешу я: искала в случайном вообщем-то знакомстве приметы его неслучайности. (Лишь история с Наташей несколько отбила у меня эту привычку). Так в частности выяснилось, что оба мы Водолеи. Ее почему-то это обрадовало, я же дабы не разбивать только что установленной идилии не стал уточнять у нее - сходятся ли меж собой мужчины и женщины данного знака. Да и вряд ли мне тогда было до этого какое-то дело. Тем паче, что барышня решила узнать и о моей сексуальной ориентации.
--…у меня в Минске есть постоянный человек…уж не помню к чему, сказал я мимоходом.
- Женщина? – Либо пытаясь пошутить, либо и вправду в чем-то сомневаясь, перебила она. Так выяснилось, что ориентация у меня консервативная. (При нынешнем стремлении ряда стран «в Европу»,  стараюсь не прибегать в данном случае к слову «нормальная». Тем более что с точки зрения «социума» у меня и у самого достаточно «отклонений». Слово же «гетеросексуальная» - вот такой я несовременный – режет мой не самый ранимый слух. По ее реакции на мой ответ не сложно было понять: она как минимум ни «гомо».  Ну что еще? Мы оба по образованию гуманитарии (она художник-дизайнер). И – опять двадцать пять – ее Отчество идентично моему.
-- У тебя были длинные волосы? Это здорово, люблю длинноволосых, ты лучше их опять отрасти!
-- Отращу - пообещал я.
Справедливости ради замечу, что на этом выясненные совпадения закончились и начались «противоположности». Она недолго была замужем, и к своим 22 годам уже успела развестись. Жаль, что причину их развода я позабыл едва ли не сразу, ведь, зачастую, причина развода может многое сказать о людях. У нее трехлетний сын, который «живет с отцом». (Лида упоминала как о собственной глупости, что подумала хорошо о мужчине, который обрадовался, узнав, что она беременна). Она играет на гитаре. (Особенно запомнилась песня с припевом «Все сгорело на ***». Больше мата от нее я не слышал). Она купается и загорает на диком пляже в купальнике. Впрочем, не от того, что стеснительна либо ей есть, что скрывать. Уверяю вас, ее правильную фигуру не испортила ни беременность, ни следы от подтяжек (кажется, так это называется) животика. О ребенке, глядя на нее, можно вспомнить лишь рассматривая ее соски – однажды она все же сняла с себя лиф, чтобы простирнуть его в море. Просто «не хочет быть как все». И тут мне, заядлому нудисту, ничего не остается, кроме как заметить: таким древним как мир поведением Лида изрядно увеличивает к себе интерес. Тут невольно напрашивается сравнение с Наташей.
Она, помнится, тоже загорала в купальнике и даже «пострадала» за это. (Тесемки лифчика были обрезаны ножом Дюхи при непосредственном участии ТОлстого). Не могу сказать, что привезенная мной из Судака армяночка в купальнике смотрелась хуже или лучше Лиды, но эти, стоит признать, отлично сидевшие на минчанке одежды меня смущали. Потому внутренне даже обрадовался, когда парни предупредили попавшую впервые в Лисью Нату, что прибегнут к такому варварству, если она не разденется. (Хотя и понимал, что последняя этого не сделает. Тем более после предупреждения). Лиду же я с трудом могу представить загорающую ню.
Зато легко, хотя и без желания, могу поверить рассказу (некрасочному, непродолжительному, нетрезвому) Миши о Лиде. (Сама Лида в это время бегала к стоящей к тому времени в «зеленке» палатке за фотоаппаратом, дабы сфотографировать преддождевое небо). Они познакомились накануне Нового года, зашли «попить чайку» и с тех пор жили вместе. Работать леди не хотела, а кроме того, по утверждению парня, как минимум три раза за полтора года ему изменяла. Поскольку ничего ДОПОДЛИННО Мише известно не было, мне не составляло труда укреплять его в понимании, что ни факт вообще, что ЭТО было. Любопытно, что к тому моменту (после знакомства уже минуло около суток) я знал: если и не было тех трех раз, о которых говорил мой собеседник, то был четвертый. И это, в отличие от Миши, мне было известно доподлинно, ибо сам принял в этом непосредственное участие…
Мы ушли вечером «поесть плова». Оказалось, что уединиться не составляет никакого труда. Почему-то Миша никак не отреагировал на наш уход, а мы, кроме всего прочего, действительно, успели поесть. Правда, по возвращении он таки возмутиться, мол, почему так долго. Но тема была закрыта стоило сказать, что плов долго готовится. Поверил? Вряд ли. Скорее ему хотелось в это верить. Либо дала плоды его усталость от частых, как я полагаю, поводов для подозрений. Эдакая иллюзия, что «мне по фиг».
Во время той прогулки в темноте по пляжу Лида взяла меня за руку и все сомнения в том, куда мы идем, развеялись. Мы поднялись «в гору». (Там все называют это «подняться в горы», хотя на самом деле речь идет о естественных для Крыма возвышенностях). «Без лишних разговоров» она разделась и легла на спину. Те, кто когда либо занимался любовью (блин, за столько лет существования русского языка почему-то никто не смог придумать адекватного определения ЭТОМУ!) на земле, понимают насколько это неудобно. (Не ровно, жестко, спину лежащего - даже если что-то подложить! - режут разнообразные колючки, камушки, трава и т.д. возможности для маневра ограничены). Мне же, романтику, всегда придававшему изменению атмосферы огромное значение, никогда не хотелось признаваться себе в том, что мешает мне в такие минуты. Но после того как Лидушка сказала, что станет в «коленно-локтевую» позу (ее емкое и, по-моему, очень адекватное определение, в просторечье имеющие аналог «раком»), поскольку «так хоть немного удобнее», я вынужден согласиться с многократно слышанным тезисом: нет ничего удобнее постели. Кстати, о совпадениях. Как оказалось, «коленно-локтевая» – любимая поза Лиды, что не может не обнадеживать, учитывая мои намерения. Конечно, тогда «на горе» я не стал говорить, что сам обожаю брать девушку сзади, что нравится это мне не только из физиологических, но из эстетических причин. Что может быть красивее растрепанного женского затылка, выгнутой спины, лучиков запрещенного «социумом» плода и лона! Тем более что движимое древним инстинктом и твоими руками все это приходит в сводящее с ума движение, не позволяющее выпустить с потеющих рук сочные ягодицы! Впрочем,  насладиться в полной мере сией радостью мне в тот раз так и не довелось: малова-то было света и времени. Замечу, что незадолго до моего отъезда я попробую любить Лиду в своей палатке. Там, в разгар еще не самого жаркого дня уже было нечем дышать, с меня ручьями тек пот, а тела, соприкасаясь, глупо хлюпали, что заставило мою партнершу разделить мой живот и свою спинку полотенцем. (И как это люди умудряются любить друг друга в натопленной бане? Или все это порнографические мифы?)
Надеюсь, только этими неблагоприятными условиями объясняется неэмоциональность Лиды и ее очевидное – хотя и не озвученное - желание быстрее все закончить. И вновь об отличиях: красавица позднее утверждала, что «не сторонница долгих марафонов» и любит «все делать по-быстрому». А как же прелюдия? Смена поз? Желание «продлить удовольствие»? Может ли человек, говорящий такое, по-настоящему любить секс? Хотя в тоже время она дала понять, что в «нормальных условиях» не против анала. А эта деталь, извините, у меня всегда ассоциировалась с творческими личностями и истинными творцами «плотских утех». Словом, Лида как партнерша так и осталась для меня загадкой. Надеюсь, что еще хоть что-нибудь узнаю об этом ее потенциале, который – я уверен, иначе просто не может быть! – в ней есть и, смею полагать, в не малых количествах. Пока же остается верить Мише, утверждавшем едва ли не как о единственном достоинстве Лиды, что в постели она – сокровище.

неПисьмо №3

Повторюсь, сказано это было, когда Лиды не было рядом. В ее же присутствии он упоминал о некой Ане (ее могли звать иначе, не суть важно), которая была с ним раньше. Об этой самой Ане, судя по всему, он до сих пор тоскует. И, вероятнее всего, ставит ее в данный момент выше Лиды. Конечно, это упоминание заняло не больше трех минут и делать какие-либо выводы на основании сказанного неправомерно. Однако тот факт, что Миша зачислил в плюсы даме ее простоту и готовность к физическим нагрузкам, по-моему, симптоматично. Услышав о другой, Лида огрызнулась. Лениво (видимо, не впервой), но почему-то в тот момент меня это удивило.
 -- Лида, а ты ревнива? – спросил я.
-- Очень! Я очень ревнивая – парировала она. Впрочем, большой вспышки женского гнева мной замечено не было. Да и Миша при этом не прятал «голову в песок»... В мою же голову пришло: «Не долго им осталось вместе». Наверное, в ту минуту, я подумал бы также даже, если бы и не слышал недавно от барышни о том, что она уже несколько раз пыталась уйти, но – внимание! - поленилась перевозить аквариум.
-- Ты понимаешь, что не твой это человек, и рано или поздно, но вы расстанетесь? – шел я ва-банк в отсутствии той, о ком разговор.
-- Да
-- Чего тогда сам не станешь инициатором расставания?
-- Хочется хоть немного продлить.
Мне опять вспомнилась Наташа и собственная готовность даже унижаться лишь бы “немного продлить”. Хотя бы на день…Не это ли желание толкало меня к, затянувшимся на полгода, “дружеским” встречам с Натой после ее неожиданного звонка с желанием узнать “как у меня дела”? Не оно ли виновато в том, что, даже услышав из ее уст отказ на предложение «попробовать начать сначала», я продолжал периодически пить с ней водку? А может, я лишь рассчитывал, что однажды, выпивши, она вновь позволит с ней переспать? Как бы то ни было, сейчас я рад, что вот уже два месяца как послал ее. И нынче мне даже лениво описывать ситуацию, при которой это случилось. Замечу лишь: она этого давно заслуживала, и глупо было мечтать, что в один прекрасный день ястреб превратится в голубя.
Что же касается ревности, то, разумеется, мне она тоже хорошо знакома. Считая себя человеком либеральных взглядов (и наверное даже бабником), я всячески стараюсь избавиться от этого чувства. (Дают о себе знать Генри Миллер, Леонардо Коэн, Эдуард Лимонов etc.) Однако – увы, это горькое признание – преуспел, пожалуй, лишь в описании прелестей «свободной любви» для некоторых (теперь уже бывших) своих партнерш. До смешного доходит. Есть у меня одна навязчивая мысль – заняться групповым сексом. Мысль давняя и малообъяснимая. (Тут скорее всего заслуга любимой мною порнографии). Но вот ситуация. Лисья три года назад. Я уже несколько дней знаком с киевской Аленой, сплю с ней в одной палатке. После совместного возлияния с одним поляком дама тащит его к нам в палатку.
-- Как на счет Amur de trua? – спрашивает она меня.
-- Яволь – отвечаю я.
Но стоило ей встать в «коленно-локтевую», склонившись лицом над его членом, предварительно вставив в себя мой, как меня накрывает всепоглощающий гнев. Меня так «рвет» от ревности (?), что я бросаюсь с кулаками на бедного поляка. Не смотря на то, что физически он значительно меня превосходит. Видимо от растерянности подданный Республики Польша не дает мне отпора. Меня же едва удается оттащить от него с помощью жителей соседних палаток. Поляк ретировался. Я же, нервно покуривая, только и смог сказать: «Таня бы никогда этого не сделала». (На тот момент в Минске у меня уже была «постоянная» девушка, рассказ о которой ниже).

ПИСЬМО:

Привет, Лида!

Твое письмо произвело на меня двойственное впечатление. Признаться, думал, что наша переписка закончена. А тут… Извини, что не сразу отвечаю. Работа блин.

Знаешь, с трудом представляю, что такое дружба между представителями разных полов. Тем более, если имел место секс, и допускались мысли о «продолжении отношений».  Во всяком случае, когда я слышу сакраментальное «Давай останемся друзьями», то невольно ухмыляюсь. Не потому, что тут же хочу расстаться с тем, кто это произносит – большинство говоривших это были очень близкими, а, стало быть, очень нужными мне людьми. Просто ни разу так не получилось. Последний раз мне сказала это Таня, признаваясь, что влюбилась в другого. (Наверное, она и сейчас рассчитывает, что моя боль со временем утихнет, и мы сможем продолжить общение…)

Представляется, что человек, предлагающий быть далее «просто» друзьями «всего лишь» не хочет быть неблагодарным, бессердечным, боится признаться себе, что по большому счету ему безразличен собеседник. Тем более сложно признаться в этом гипотетическому «другу». Отсюда и все эти «ты хороший человек», «давай останемся…» и т.д.

 Но как это воплотить в практику? Ты уж извини, что я пишу о самом болезненном для себя сейчас, - о девушке, которую ты даже не знаешь. Но разве другу не рассказывают самое волнующее? А потом это не столько о ней, сколько обо мне, о моем представлении самого явления «дружбы после». Так вот, конечно, я безумно хочу присутствовать в ее жизни, но как согласиться на ее предложение быть друзьями? Не разговаривать о личной жизни, чтобы не причинять себе боли? Но это не дружба! Обсуждать культурную жизнь страны, не касаясь сердечных дел? Но, я знаю, что в кино, на выставки и т. д она ходит с тем, на кого меня поменяла, и забыть об этом я не смогу. Обсуждать новости жизни редакции, в которой мы работали вместе, и в которой она продолжает находиться? Но при упоминании фамилий я не смогу не вспоминать совместное прошлое и о том, что коллеги знают о произошедшем. Вот и получается, что никакой дружбы быть не может, разговаривать не о чем. Осталось спустя время, когда мне якобы станет легче, Тане позвонить мне и услышать еще один мой отказ от «дружбы». Дальше ее совесть сможет быть спокойна и ее спокойствие не нарушится воспоминанием обо мне. Вот вам и безразличие. Что и требовалось доказать.

Понимаю, что в моей истории с тобой многое иначе. Если правда, что ты хочешь далее переписываться, я согласен. Только должен оговорить некоторые моменты.

Во-первых, не могу ручаться, что эта переписка не прервется. Это объясняется не только твоей немногословностью, но и полнейшим ералашем в моей голове. Иногда в течение суток я принимаю противоположные друг другу решения…

Во-вторых, «литературщины», с которой эта переписка началась, больше, больше не будет. Будь готова к тому, что случившееся со мной за последние месяцы сильно меня изменило, заставив пересмотреть свое поведение, отношение к роли всех «личностей в истории».

В-третьих, я не сильно собираюсь задумываться о том, что интересно тебе читать, а что нет, что приятно, а что… Отныне перед тобой будут слегка структурированные потоки моего не вполне здорового сознания. Мое представление о правде, честности, порядочности в момент написания данных текстов.

В-четвертых, факт написания этих писем – в какой-то мере использование тебя. Как ты знаешь, у меня нет друзей. Арина, о которой упоминалось в предыдущих письмах, тоже таковой не является. Мне не с кем разговаривать, делиться. Переписка – отчасти средство существования в одиночестве, попытка привести в порядок, сформулировать мысли. Ну и в условиях работы грузчиком не разучиться писать.

Как бы то ни было, сколько бы не длилась эта переписка, и, к чему бы мы не пришли в результате, я предпочел бы не называть это дружбой. Если уж нужно всему дать определение, то назовем это, например, «поддержание отношений». А уж, какие это отношения при необходимости придумаем потом.

Знаешь, в последнее время я все чаще задумываюсь о том, что никто не появляется в жизни случайно, все сделанное возвращается человеку хотя бы и через продолжительное время, а совсем не знакомые люди могут несознательно влиять на судьбу один одного.

Мысль, мягко говоря, не новая. Но вот что-то не доводилось слышать, чтобы кто-то, понявший это, смог бы сделать правильные выводы из этого знания и соответствующим образом перестроил свою жизнь.

Помнишь, я писал о стерве по имени Наташа? Знакомство на курорте с минчанкой, приведшее к тому, что я фактически бросил Таню. (Впрочем, то расставание не было долгим.  Через несколько дней меня бросила Наташа, я вернулся к Тане. И несколько месяцев мучил ее рассказами о своих переживаниях. Ну как же, единственный близкий человек…). Через год уже она на курорте знакомится с минчанином и, вернувшись, принимает решение «остаться друзьями» (а, по сути, расстаться) со мной.

В день, когда мне суждено об этом узнать, я пишу очередную часть «Ne pismo dla Lidi». Дописав фразу «…Таня, рассказ о которой ниже», я поехал на встречу с ней, где все и узнал. Во время последнего разговора Таня кидает мне напоминание о Наташе. А, если бы знала, могла бы кинуть еще десяток женских имен.

Помню, когда писал тебе, вспоминая произошедшее в Крыму, подумал, что, пожалуй, ты и Наташа во многом похожи. Опять же «совпадение» во временном промежутке… Совпадение, - скажешь ты. Справедливость, - отвечу я.

Я столько лет жил по Генри Миллеру, спал с кем только удавалось, и безгранично верил что, чтобы ни случилось, у меня всегда будет «святая» Таня. И это при моей подсознательной готовности бросить ее, ввязаться в любую авантюру. А дальше… «Что имеем, не храним, потерявши – плачем». Сейчас я, конечно, думаю, что, если бы знал все заранее, то все делал бы иначе: уделял бы ей все внимание, на отдых ездил бы с ней, был бы верен. Но все это, как ни грустно осознавать, должно было случиться.   

Тем не менее, осознание этой справедливости как-то не очень утешает. Каждый человек – эгоист. Он может искренне сказать «я виноват», «не хочу плодить зло». И я сделал это. Мог на долгое время испортить им жизнь, и даже предпринял первые шаги на этом поприще. И хотя христианин во мне победил-таки сторонника вендетты, но хочется чуда для себя. Жить так, как сейчас уже представляется правильным. Любить. Быть любимым. И вот именно в этот-то момент понимаешь, что сил на новый роман у меня нет, что не верю никому, и не собираюсь перед кем-то выворачиваться, что не интересно, наконец…

Вот так и живу. Тяжелая работа с микроскопической зарплатой. Усталость от распирающих мыслей и попытки удрать от них в книги. Не вполне, кстати, удачная. Открыл вот того же Миллера «Тропик рака». И что же я читаю уже на второй странице? «Важно желание петь. В таком случае это произведение – Песнь. Я пою. Я пою для тебя, Таня. Мне хотелось бы петь лучше, мелодичнее, но ты, скорее всего, не стала бы меня слушать вовсе». Когда я, сидя в забегаловке, прочитал это, нервно засмеялся. Злой прикол получился.

На этом пока все. Посчитаешь нужным отреагировать, – пиши. Счастливо!