Провал. глава 1

В последние годы я стал часто по вечерам  ходить в сквер подышать свежим воздухом и облюбовал для себя лавочку в уютном уголке под кроной старого клена. Но вскоре стало ясно, что это место понравилось не только мне. Сюда каждый день приходил пожилой мужчина, старик далеко за восемьдесят, но выглядел он хорошо, был бодр и умел вести интересные и содержательные беседы. Имея хорошую память и обладая широкой эрудицией, он мог вести разговор на любую, выбранную мной тему. Мне казалось, что раньше он работал в информированных органах, а это могли быть партийные или органы госбезопасности. Но старик уклончиво уходил от вопроса, кем работал.
Как-то в канун Дня Победы мы заговорили о войне и он, неожиданно, спросил:
— Как думаешь, что было бы, если немцы высадили десант в устье Оби? Освободили из лагерей заключенных, вооружили их и двинули на  Новосибирск и Омск, взорвали мосты на Оби и Иртыше. И двинулись, освобождая по пути из лагерей военнопленных немцев и ЗК, на Урал, а затем и к Волге… Что тогда было бы?
Я удивился его вопросу, никогда не думал на эту тему.
— А что, у Гитлера были такие планы?
— Не только планы, но и возможности. Проникновение в Сибирь через Заполярье, разрабатывалось в немецком Генштабе ещё до войны. Они использовали аэрофотоснимки, сделанные в 1931 году с дирижабля «Граф Цеппелин» во время проведения германо-советской научной экспедиции в Арктику. Нам германская сторона снимков не предоставила, сославшись на брак фотопленки.
Вообще-то, проникать в Сибирь через Арктику начали ещё англичане в ХVII веке, еще до прихода Ермака. В поисках более короткого пути на Восток, в Индию и Китай, они поднимались по Оби и Иртышу до Китая.
— Так что помешало немцам добраться до Новосибирска?
— Факторов было несколько, один из них, это несогласованность немецких служб. Операцию начинали разрабатывать в Генеральном штабе, то есть, в Абвере. Но вначале войны Гитлер, веря в быстрое её окончание, не давал согласие на проведение операции.
Но в 1942 разработка и проведение этой операции перешло в CD в разведывательный орган «Цеппелин». Возникали трудности в взаимодействии с военно-морским и подводным флотом…
Через несколько дней, при нашей новой встречи, я попросил его рассказать по подробнее то, что он знает о несбывшихся намерениях немцев попасть в Новосибирск.
— С этой темой я столкнулся впервые в 1968 году… Помнишь шестьдесят восьмой год?
— Хорошо помню, я тогда в институте учился.
— Пражская весна… Демонстрации студентов в Париже… Погиб Гагарин… Убили Роберта Кеннеди… Вьетнамская война… А началась моя история в начале августа, как раз на кануне ввода войск в Чехословакию…
И он стал неторопливо рассказывать свою историю.


ГЛАВА ПЕРВАЯ
Новосибирск 1968г.  Август
Управление КГБ

Август в этом году выдался по-летнему солнечный. Давно не было дождей, погода стояла безветренная, и через открытое окно пахло пылью, впитавшей в себя запах выхлопных газов.
Андрей подошел к окну, закурил и стал думать о предстоящей поездке на Алтай. Там в предгорном селе, где жили родители жены, Андрей собирался провести свой отпуск, отдохнуть от городской суеты, ходить на рыбалку, вдоволь выспаться на свежем воздухе, почитать книги.
А самое главное, он  обещал восьмилетнему сыну поход в горы. Даже было куплено кое-какое альпинистское снаряжение, и несколько раз посмотрен фильм «Вертикаль» с Высоцким.
Андрей затушил сигарету, закрыл окно и вернулся к столу. К концу рабочего дня Андрей закончил с бумагами и, постучав по столу на удачу, опечатал служебный сейф. И теперь оставалось сдать табельное оружие, попрощаться с товарищами да зайти доложиться по начальству. У двери его остановил звонок внутреннего телефона.
 «А это уж точно плохой знак, – подумал Андрей, возвращаясь к столу.– Когда начальство с порога возвращает, это всегда не хорошо».
— Слушаю, майор Казанцев!
— Здравствуй, Андрей Петрович!
— Здравия желаю, товарищ полковник!
— По бодрому голосу чувствую, что настроение у тебя  отпускное. Наверное, чемодан собрал и билет оформил.…Ты все вопросы закрыл? Дела передал?
— Так точно! В конце дня собирался доложить вам.
— Ты вот что, Андрей Петрович, зайди-ка ко мне сейчас, есть разговор. Жду.
— Слушаюсь!
Андрей Петрович Казанцев, майор комитета государственной безопасности шел к полковнику Зотову и думал о том, что вот точно также год назад  начальство в последний день перенесло ему отпуск на неопределенный срок.
В кабинете Зотова сидел милицейский подполковник.
— Разрешите?
— Проходи, Андрей Петрович, садись. Знакомься: подполковник милиции Дорохов Вадим Николаевич.
Казанцев протянул руку и представился.
—У нас в следственном изоляторе, – начал подполковник, открывая папку, – содержится арестованный по подозрению в нанесении тяжких телесных повреждений некий Ерёмин Виктор Иванович. Ранее трижды судимый. Рецидивист ещё тот, вот судите сами.…
Ерёмин Виктор Иванович, шестнадцатого года рождения, уроженец села Покровское Новосибирской области,  образование неполное среднее.
По первой судимости, а был он осужден в 1935  за кражу, получил срок три года. По освобождению нелегально жил без прописки в Новосибирске.  А в тридцать девятом вновь осужден за кражу на пять лет.  Отбывать второй срок пошел на Север.
 В январе сорок первого совершил дерзкий поступок, ушел в групповой побег.  Бежало пять заключенных. Ушли  полярной ночью в жуткий и лютый мороз.  Через неделю поисков нашли три обмороженных тела. Лица были объедены зверьем, но по нашивкам на бушлатах трупы были опознаны. А вот двоих не нашли: Ерёмина и некого Силаева, уголовника. Не пойманы, не найдены их трупы не были.  Лагерное начальство, прикрывая спины, списала  их: смерть от обморожения при побеге.
Однако в сорок пятом Ерёмин неожиданно «ожил»! При проведении проверки паспортного режима был задержан в Новосибирске некто Борисов Василий Степанович.  В отделении милиции в день задержания как раз дежурил майор, бравший Ерёмина в тридцать девятом. Он то и опознал его. Сняли отпечатки пальцев, подняли старое дело – полное совпадение.
Ерёмин заявил, что паспорт на имя Борисова нашел, карточку вклеил, уголок печати перенес вареным яйцом. Однако экспертиза показала, что паспорт настоящий, печати подлинные, выдан в 1940 году в городе Пинске.  На запрос из Пинска был получен ответ, что паспорт такой серии и номера находился в паспортном отделе Пинска и мог быть выдан в период с декабря 1939 по июнь 1941 года. Но в начале войны архив этого периода был уничтожен при отступлении.
На допросах молчал. Где находился с момента побега, Ерёмин отвечать отказался.  Особо в то время разбираться не стали, а отправили досиживать старый срок, к которому добавили новый: за побег, подделку документов и нарушение паспортного режима. Сидеть ему предстояло десять лет, но ему повезло: в пятьдесят третьем году он освободился по амнистии и прибыл на местожительство к родителям в село Покровское.
В 1955 году он завербовался на строительство Новосибирского водохранилища. Валил лес, зачищал котлован. Затем кончил курсы сварщиков и стал работать на возведении плотины. По окончании строительства, устроился на завод «Сиблитмаш», получил городскую прописку и койку в общежитии.  А уже в шестидесятом году купил домик по улице Тульской в Кировском районе, куда перевез из деревни своих родителей.
В 1965 году завербовался в геологическую партию, уехал в Тюменскую область, стал работать на буровой. В 1968 году приехал в отпуск в Новосибирск, где 14 июня в девять часов вечера во дворе собственного дома совершил покушение на убийство, нанеся тяжкие телесные повреждения, а точнее – черепно-мозговую травму. Потерпевший имел при себе паспорт на имя  гражданина Соколова Федора Степановича, 1916 года рождения, уроженца города Пинска.
— Так что, получается, – спросил Зотов, – Соколов жив? Как его состояние?
— Так точно, – ответил подполковник. – Потерпевший жив, но находится в крайне тяжелом состоянии и возможно не выживет.
Полковник Зотов открыл пачку «Столичных», закурил и выдвинул пепельницу на средину стола.
— А чем мы можем быть вам полезны? Убийство и прочий криминал это ваша тема.
Дорохов достал портсигар.
— Разрешите?
— Курите, Вадим Николаевич.
Дорохов закурил папиросу и сказал:
— Дело в том, что вчера в милицию пришел отец Ерёмина. Старик принес небольшую кожаную сумку, можно сказать, портфель. Он показал, что портфель на хранение передал ему сын, когда появился в селе в сорок пятом году.  Сын, мол, сказал ему: «Спрячь подальше, может сгодиться когда».  Сам старик в милиции сказал: «Возьмите сумку то, сынок видать забыл о ней, а она ему может как-то из беды поможет выпутаться».  А в сумке мы обнаружили крупную сумму денег в виде американских долларов, то есть валюту. А валюта…
— А валюта наша епархия, – сказал Зотов, гася сигарету.
— Вот поэтому, после встрече с прокурором, я пришел к вам.
— Что прокурор?
— Предложил работать совместно, материалы по валюте выделить в отдельное уголовное дело и предать вам, а дело по покушению на убийство оставить у нас, так как следствие по нему практически завершено. Вот такой расклад.
Зотов посмотрел на майора.
— Ну вот, Андрей Петрович, придется тебе повременить с отпуском и подключится к расследованию.
— Но, Виктор Васильевич…– попытался возразить Казанцев, но полковник жестко остановил его.
— Отставить! – и повернувшись к Дорохову, спросил, – Как я понимаю, времени у нас мало, так?
— Так точно. Оперативно-следственные мероприятия по делу о покушении на убийство практически закончены, вину свою Ерёмин признал.  Обвинительное заключение пишет следователь прокуратуры Круглова. В ближайшее время дело будет передано в суд. – Дорохов закрыл свою папку. – А там его, я думаю, как рецидивиста, ждет высшая мера наказания – расстрел. В лучшем случаи пятнадцать лет.
— Вот видишь, майор, времени у нас мало, – сказал Зотов и, подумав, спросил Дорохова. – А Ерёмин знает о сдачи отцом валюты?
—  Нет, не знает.
—  Обыск на квартире проводили?
— Не было необходимости. Ерёмин в драке толкнул пострадавшего, тот, падая, ударился головой о каменный фундамент дома и получил черепную травму.
—  Мотив преступления?
— Неприязнь.… Ерёмин не очень разговорчив, сказал просто: не понравился человек, вот и произошла драка.
— Действительно, просто, – сказал Зотов. – Одно хорошо – это то, что Ерёмин не знает о сдачи валюты.…  Сделаем так. Завтра с утра, Андрей Петрович, езжайте в милицию и прокуратуру. Ознакомьтесь с делом, заберите материалы по валюте. К восемнадцати часам предоставить на утверждение план  следственных мероприятий.
Помолчав, полковник добавил:
— Надо разговорить Ерёмина про валюту, во что бы то ни стало, пока ему «лоб зеленкой не намазали».
Дорохов поднялся, одернул китель и обратился к Зотову.
— Разрешите идти, товарищ полковник?
Зотов вышел из-за стола, подошел к Дорохову и протянул руку.
— Всего хорошего, Вадим Николаевич. Помогите, если возникнет необходимость, окажите содействие майору.
— Разумеется, все, что от нас будет зависеть, сделаем в лучшем виде. До свидания, Виктор Васильевич!
Дорохов повернулся, пожал руку Казанцеву и сказал:
— Вас, Андрей Петрович, жду завтра в девять часов утра.
Когда Дорохов вышел, полковник кивнул Казанцеву на стул.
— Садись, – сказал он, прикуривая сигарету. – Ты, Андрей Петрович на счет отпуска не обижайся,  работа у нас такая: всплывает неожиданно, сам же знаешь.… Терпи, майор! А теперь о деле. Старик сказал, что портфель сын привез в сорок пятом году. Следовательно, валюту Ерёмин мог приобрести в период побега с сорок первого по сорок пятый год.…  Где? Когда? У кого?…
— То есть, необходимо выяснить происхождение валюты, – сказал майор.
— Совершенно верно! Первое и главное: провести тщательную экспертизу банкнот, настоящие или фальшивые; установить время поступления в оборот.  Запросить Центробанк определить по номерам купюр возможность официального хождения  на территории СССР.  Или получении данных купюр какими–либо организациями или учреждениями для использования за рубежом. Например, дипломатический корпус, ГРУ, внешняя разведка, материальная помощь зарубежным компартиям, сторонникам мира и прочим друзьям нашей страны. Второе: если валюта окажется фальшивой, установить маркировку краски, марку бумаги и по отгрузочным документам искать типографию. Третье: попытаться установить личность убитого Ерёминым человека. Ведь им может оказаться вовсе не Соколов.… Но самое главное надо разговорить его любыми способами, прояснить ситуацию с побегом, валютой и паспортом.
Все! Действуй, майор! И вот что. Подключай к делу капитана Саенко.


Вернувшись в свой кабинет, Андрей вызвал Никиту Саенко. В гражданском костюме тот скорее походил на  студента или аспиранта, чем на капитана КГБ.
— Ну, что, Андрей Петрович, в отпуск? – шумно появился в кабинете Никита.
— А кто говорил про отпуск? – сделал удивленное лицо Казанцев. – Ты разве не знаешь, что я не люблю теплую водку и потных женщин?
— Нет, – удивился Саенко. – Откуда же мне знать? Вы же раньше не говорили…
— Вот теперь говорю.… Чтобы избежать теплой водки и потных женщин, я предпочитаю отпуск зимой в декабре, январе или на худой конец в феврале…
Саенко искренне рассмеялся.
— Вас не поймешь, когда вы серьезно, когда шутите…
«Все ты понимаешь, – подумал Казанцев, разглядывая капитана. – Иначе в КГБ не работал бы…».
— Ты, я слышал, тоже теплую водку не любишь?
— Я вообще–то водке коньяк предпочитаю, а его специально в коньячном стакане ладонью подогревают, чтобы аромат усилить…
Казанцев засмеялся.
— А потной бабе предпочитаешь тоже … рукой аромат усиливать?
— Скажите тоже!… Я ведь человек женатый…
— Женатый ты или не женатый, а в отпуск пойдешь вместе со мной в зимний период.
— Так у меня по графику в сентябре очередной отпуск…
— Забудь! – отрезал Казанцев, встал из–за стола и подошел к окну.
За окном он увидел участок городской улицы, угол дома напротив, забор и деревья с пыльной листвой. Десять лет он видел эту картину изо дня в день и она не вызывала в нем особых чувств. Но сегодня, когда ему отменили отпуск, этот городской пейзаж вызвал у него раздражение и он, задернув шторы, вернулся за стол.
— С завтрашнего дня ты поступаешь в мое распоряжение.
Казанцев рассказал капитану суть дела и дал задание с утра посмотреть в архиве материалы по валюте. Отметил, что валюта в портфеле могла появиться задолго до побега Ерёмина.
— А теперь, Никита, ступай, обрадуй свою Люсю с переносом твоего отпуска, – сказал на прощание Казанцев.
В дверях капитан остановился и, как бы вспомнив, сказал:
— Да, Андрей Петрович, вы тоже не забудьте обрадовать свою Галину Ивановну относительно отпуска.
— Свободен, капитан!
Зазвонил городской телефон.
— Слушаю, – сказал  Казанцев, снимая трубку.
— Андрей, ты?…– услышал он голос жены.
— Я! Слушаю тебя, Галчонок!
— Как дела? Отпускные получил?
— …
— Что молчишь? Не получил?
— Получить получил, да вот, понимаешь, отпуск перенесли.
— Надолго?… Насколько дней? – упавшим голосом спросила жена. – Что ты молчишь то!
— Приду домой, расскажу. Все! – и положил трубку.
Жена была уже в отпуске, собирала вещи, готовились поехать на Алтай  к родне. Теперь все срывалось.
Казанцев позвонил полковнику.
— Слушаю, Зотов.
— Виктор Васильевич, Казанцев говорит. Как быть с отпускными, сдавать в кассу?
— А ты уже успел получить отпускные?
— Так точно!
— И супруга тоже в отпуске?
— Так точно!
— Что ты заладил «так точно!», «так точно!», – заворчал полковник. – Ну, так и быть, будем считать тебя в отпуске с завтрашнего дня…
У Казанцева от неожиданности радостно екнуло в груди.
— А к вечеру я издам приказ о твоем отзыве из отпуска. Отпускные можешь оставить себе, как компенсацию. А в отпуск пойдешь теперь только через год.
— Да я три года в отпуске не был…
— Не ной! Я десять лет без отпусков работаю.… Советую взять компенсацию за все отпуска. Я знаю, возможно, скоро тебе деньги понадобятся, ты же в очереди на машину стоишь? Так что ли?
— Да хочу «Москвича» купить, но я в списке, кажется, шестой или седьмой, не один год ещё ждать.
— Да зачем тебе «Москвич»? Через год, полтора в Тольятти с конвейера «Фиаты» пойдут. Слышал про такое?
— Слышал.
 — Вот это машина, европейский класс! У нас будут «Жигулями» называться. Кстати, готовится постановление правительства о продаже первых партий машин передовикам производства, по спискам министерств.
Придет запрос из нашего главка, я уж постараюсь вписать… достойного передовика. Понял намек? Так что готовь ориентировочно пять тысяч рублей.
— Ого!…
— А что ты хотел? Европа!… Хочешь, я дам тебе журнал «За рулем»? Там о «Жигулях» все подробно расписано и нарисовано. Ознакомишься, прикинешь, что к чему. Супруге покажешь, заинтересуешь ее в необходимости вместо отпуска получать компенсацию плюс заработную плату. Я ведь свою «Волгу» так и купил. Так зайдешь за журналом?
— Зайду.
— Вот и хорошо, – сказал полковник.
Андрей сидел с трубкой в руке, слушал короткие гудки и думал о Зотове, его профессиональном первоклассном умении убеждать собеседника.
 Поговорил с ним Виктор Васильевич не больше пяти минут и ведь убедил, что отказ от отпуска в пользу компенсации лично его, Казанцева, инициатива, желание побольше «срубить» денег якобы на заветную покупку автомобиля.
Теперь Андрей знал, как разговаривать дома с женой.