Сказка господня. ч. 6. гл. 47. раздел 4. настанет

РАЗДЕЛ 4. НАСТАНЕТ ДЕНЬ


     Вероятно, когда-нибудь настанет тот день, когда можно будет вспоминать эту жуткую эпоху кощеевых царств как очередной миф наподобие сказок о Бабе-Яге, Змее Горыныче,  Спящей Царевне и так далее. А нам “повезло” стать свидетелями и даже, в какой-то мере, участниками  трагических событий, случившихся на рубеже Второго и Третьего тысячелетий. И, как говорится, оставшиеся в живых позавидовали мертвым. Черные тучи вседозволенности сгустились над разлагающейся цивилизацией, и утратившие человеческий облик толпы быстро вытесняли  из жизни всякое разумное организованное начало. Человечество уверенной поступью шагало к неминуемой гибели. Все работало против него, но прежде всего гомо сапиенс уничтожал себя сам. Хорошо у него это получалось, быстро и необратимо. Коготок  искры божьей безнадежно увяз  в битуме пороков, и птичке рода людского  ничего не оставалось, как окончательно пропасть.
   Ситуация продолжала оставаться под контролем лишь в некоторых странах, пока неподконтрольных  пресловутому Желтому Дьяволу и его могущественным сателлитам; впрочем, относительная самостоятельность достигалась ценой величайшей  концентрации  сил народа и государственного аппарата, причем в большинстве случаев министерство полиции опиралось на ортодоксальное духовенство. Если соблюдались условия жесточайшего контроля государства над гражданами и над своими чиновниками – дело шло, но если допускались “либеральные” поблажки – тут-то все и начиналось!
- Ладно, - рассуждал Хомяк, расхаживая по своему огромному кабинету взад-вперед с трубкой в зубах, - допустим, что все пропало. Ну и что же из этого следует? Только то, господа, что все надо начинать заново, не считаясь с интересами отдельных субъектов и даже их групп. Разве нынешняя Смута – самая страшная из всех полос неудач и катастроф, постигших нашу страну, или другие государства? В ряде африканских стран  она тянется уже десятки лет кряду, и бедным неграм, вероятно, также кажется, будто рухнул небосвод, и волны Всемирного Потопа неотвратимо катятся на их убогие хижины. Да и мой любимый Иран десятки, если не сотни раз стоял на краю пропасти и даже периодически летал в нее, но тем не менее каждый раз умудрялся притвориться Фениксом и упорно восставал из пепла. Я уже не говорю о могущественной Поднебесной Империи, много лет назад почти обезлюженной в результате нашествий монголов, тунгусов… а что мы наблюдаем ныне? Эту страну сейчас просто опасно задевать; это все равно, как, если бы вы в пьяном виде толкнули взрослого африканского слона во время гона!
Что же касается России… - Азазелл,  подойди-ка сюда, любезный! Стареть я стал, некоторые подробности выпадают из памяти… напомни мне основные эпизоды великих русских смут!
- С какого момента, ваше благородие? – послушно козырнул рогатый денщик, -  с 10 века или вообще от Сотворения Мира?
- Не паясничай, - строго оборвал  шутника хозяин, - выкладывай, как на духу, историческую справку  о жизни страны в период, попавший в официальные исторические хроники!
- Слушаюсь, ваше имамство! – проблеял Дух, и, помолчав с минуту, вкрадчивым голосом змея-искусителя заговорил:
- слушай, мой юный друг, печальный рассказ  о череде взлетов и неудач государства Российского.  Должен сразу же предупредить, что женщинам, детям и слабонервным лучше всего сразу же удалиться, ибо не каждая вегетативно-сосудистая система способна выдержать чудовищный стресс, или даже целую серию потрясений, которые неизбежно испытают слушатели…
- Что ты такое бормочешь, - возмутился  Хомяк, - мы же тут одни! Какие такие “женщины”, при чем тут “дети”?!
- Повелитель, - тем же убаюкивающим голоском почти напевал демон-серафим, - должен напомнить вашему сиятельству, что здесь все буквально начинено звукозаписывающей аппаратурой, так что неизвестно, кто же еще, кроме вашей милости, изволит выслушать мои откровения.
- Гм, - проворчал Хомяк, - а ведь я, признаться, совсем не подумал об этом! Признаю свою ошибку.  Можешь продолжать!
- Еще как могу, – вполголоса  буркнул Дух, - и ты не пожалеешь, о светлое солнце догматизма и двурушничества в одном лице, о своем выборе денщика. Кто бы еще сумел так ублажить почтенного старца, излагая на доступном ему языке  печальную, в общем-то, повесть о событиях глубокой старины!
Как уже, вероятно, известно вашему высокородию, слово “смута” имеет общий корень с глаголом “мутить”. Что-то периодически случается с каждым народом – то ли помутнение  коллективного сознания, то замутнение светлого взора ангела-хранителя, - словом, эдакого лорда-протектора страны. Возможно, что в некоторых случаях мы имеем дело с группой вредителей, сознательно взмутивших воду общественной жизни в целях ловли рыбки в той мутной воде. Кто знает, кто знает!  Не вдаваясь в причины… впрочем, в некоторых случаях их анализа нам не избежать… следует отметить, что первая, более или менее достоверно зафиксированная  Смута случилась на Руси в момент воцарения Рюриковичей, которые в тот момент были приглашены одной из враждующих властных группировок для “наведения конституционного порядка”, как сказали бы сейчас. Варяжская дружина “порядок”, естественно, навела, да  так ловко, что не захотела и домой возвращаться. Да и зачем? В одночасье  обычный отряд наемников превратился в элиту, обслуживающую  меркантильные интересы новой княжеской династии. И так  понравились чужеземцам-норманнам  густые леса и луга Русской равнины, что решено  было остаться тут навеки. Как выяснилось, народ это был воинственный, разбойничий, но достаточно сплоченный. Вожди многочисленных племен русов один за другим попали в вассальную зависимость от предприимчивых завоевателей, и те ухитрились  создать из покоренных народностей  какое-то подобие государства. Новообразование отличалось чрезвычайной воинственностью, а дружины Рюриковичей -  склонностью к далеким путешествиям, что вообще было присуще викингам-варягам. Отсюда и  многочисленные походы на хазар, на Константинополь, на волжских булгар… особенно анекдотичным выглядит поход князя Игоря к так называемым “древлянам” – судя по всему, вульгарным ост-готам, осевшим где-то в низовьях Дуная. Посудите сами: скандинав Игорь грабит германцев-древлян, а те обижаются и уничтожают, можно сказать, компатриота!  Порядку, впрочем, на Руси не прибавилось, ибо новая династия очень уважала горячительные напитки – настолько, что когда киевский князь Владимир встал перед выбором между тремя религиями, он, не колеблясь, выбрал православие, не запрещающее “веселие”. – Не в нем ли, кстати, таилась причина  новой Смуты, накрывшей Среднерусскую равнину к 13 веку? Бесконечные выяснения отношений между не вполне трезвыми князьями и их  дружинниками привело к тому, что первое же более или менее серьезное нашествие менее разобщенных и более трезвых тюркских племен во главе с монголами привело к полному порабощению великого народа со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Татаро-монгольское иго, как ты уже понял, мало способствовало дальнейшему развитию  Смуты: как говорится, “не до жиру, быть бы живу!”. Все 300 лет оккупации активно способствовали сплочению  народа, увлеченного идеей национального освобождения. Даже пили в это время меньше (возможно, еще и потому, что не на что было – и монголы излишки изымали, да и на оружие копить приходилось). Но вот ведь какая чертовщина: как только Русь встала на ноги и сокрушила последний крупный осколок Орды – Казанское Ханство – так сразу же началась какая-то чертовщина. То странный царь попался – Иван по прозвищу Грозный, то царь был нормальный (Годунов), да обстоятельства уж слишком чрезвычайные (чума, неурожаи, голод, самозванцы, польская оккупация). Как тут не возникнуть Смуте! И она не замедлила раскрыться во всем своем безобразии. Русь потеряла едва ли не половину населения и изрядную часть  европейских владений, которые, слава Богу, компенсировала за счет бескрайних просторов Сибири.
В Смуту особенно отчетливо проявилась тенденция нарастания криминализации общества. Кто были те самые пресловутые “казаки”, что поддерживали самозванцев? Угадай с трех раз! Конечно же, обычными разбойниками, и никем более! Вот “погуляли”-то они вволю, не встречая достойного отпора ни от обезумевших от  голода и лишений граждан, ни от распавшейся армии! А оккупанты, как ни странно, этих смутьянов практически и не призывали к порядку.
Из кризиса страну вывел решительный, но несколько наивный князь Пожарский, непонятно зачем передавший затем власть в ненадежные руки очередного “Рюриковича” – подростка Михаила, умевшего, по свидетельству очевидцев, только “плакать да молиться”. Чем он и занимался весь отпущенный ему Роком срок правления. Эти же “способности” он передал по наследству своему знаменитому сыну, по прозвищу “Тишайший”. Тишину убогого прозябания нарушил непонятно откуда возникший царь Петр, сумевший на короткий срок возродить армию, создать флот  и даже вернувший часть утраченных территорий. Да что я тебе рассказываю, ваше благородие, это ты и так знаешь!
- Да, я знаю все, - напыщенно отвечал Хомяк, - но, тем не менее, - продолжай!
- Слушаю и повинуюсь! – молодецки гаркнул  денщик-сказочник, и продолжил свое печальное повествование, в некотором роде “Повесть временных лет”:
- Но чем же закончилась  славная Петровская эпоха? Ты угадал, о. мудрейший: новой смутой, выразившейся в последовательной смене на престоле не совсем достойных, мягко говоря, фигур. Но, как вскоре выяснилось, потенциал империи был отнюдь не исчерпан. Как чертики из шкатулки, стали выскакивать на подмостки исторической сцены такие колоритнейшие фигуры, как Суворов, Румянцев, Потемкин, Ломоносов, и многие другие, имя которым – легион. И вот этот самый “легион” вновь повел очнувшийся от спячки безвременья народ на ратные и трудовые подвиги. Смута на этот раз стала подкрадываться в лице его императорского величества Павла Первого, умело насаждавшего дух уныния и великой тоски методом шагистики и шпицрутена. Но не суждено тогда было стране  угодить в очередную Смуту: ее спас не кто иной, как Наполеон, сумевший сплотить нацию на борьбу с его нашествием. Впрочем, после изгнания оккупантов, нежданно-негаданно  из пучин небытия  материализовалась эпоха серой шинели на фоне  такого же неба. Формально “все было под контролем”, фактически же страна тихо умирала, и в  решающий момент не сумела оказать сопротивления паре европейских хищников, несмотря на героизм солдат и полководцев. Можно порассуждать о роли личности в истории, но, думаю, здесь все ясно априори. Недаром  так лаконично состояние дел в этой области охарактеризовал господин Гоголь: “Ежели человек умный, то это – либо пьяница, либо такую рожу скорчит, что хоть святых выноси”. Впрочем, зачастую соблюдались оба вторых условия при несоблюдении первого: взять, к примеру, нашего Пиан Рашида или этого, с бровями… словом, Гоголь не сказал тогда последнего слова! Правители сумели раздвинуть тесные рамки ограничений  своих тактико-технических данных. Вот так! – Впрочем, почтенный, ты, я вижу, совсем заскучал… действительно, что может быть скучнее перечня катастроф и неудач, непрерывно потрясающих непонятно как выживающую страну? Но настанет день, уверяю тебя, и все переменится. Мы еще увидим невиданный взлет… или расцвет великой империи, восставшей, к изумлению порочного заевшегося Запада, из пепла и руин. Не грусти, старичок, не все еще потеряно – так и передай Джахангиру!  Бог пока еще не с нами, но  мы можем его обрести. Главное – надеяться и верить, и, в конце концов, бездна поглотит  адские исчадия, и небесная радуга развернется над праведниками. Кому налево, кому  направо – нам самим выбирать, и, в первую очередь, это относится к самому Кощею. Я сказал все!
Хомяк потрясенно молчал. Пред его мысленным взором  проплывали картины ужасных бедствий, постигших многострадальную Русь за тысячу с лишним лет ее существования, и почему-то вспоминалась и история Ирана, к которой он, надо признаться, имел некоторое отношение. Вспомнил старик, как однажды написал он воззвание к правителю Руси  Безвольному Горби,  в котором  он умолял последнего принять ислам. Не послушали тогда  премудрого имама – и вот вам результат! – Тут, испугавшись еретических  выводов, старик отогнал греховные мысли крестным знамением, и решил, что много думать вредно.
- Поговорили – и достаточно! – рявкнул имам-папа на денщика, - отправляйся на кухню, да приготовь мне азу… или шашлык. В общем, что-нибудь восточное, желательно – с персидским колоритом. Ностальгия, понимаешь ли…
- Слушаюсь, ваше степенство! – бодро гаркнул Дух, - останетесь довольны! – и умчался выполнять указания.
Приблизительно в это же время Кощей, путешествующий по странам Юго-Восточной Азии, маялся неопределенностью. Джахангир был  мудрым и осторожным правителем, мгновенно просчитывающим все возможные варианты развития событий в случае принятия им того или иного решения. Расчеты, как правило, показывали опасности, стерегущие страну при малейшем движении вперед или назад, поэтому он маневрировал, а именно - стоял на месте, постоянно имитируя движение. Глядя на него со стороны, диву можно было даться, до чего же энергичен был правитель. Никто никогда не видел, как он отдыхает; Джахангир ухитрялся появляться в разных местах почти что одновременно, демонстрируя чудеса  изворотливости и толерантности. Арсенал его дипломатических средств был столь обширен, что ему позавидовал бы, наверное, покойный Талейран;  и левая оппозиция, и партия ультраправых “либералов” были уверены, что повелитель – на их стороне, а с противной  стороной поддерживает отношения лишь в силу традиций и по этикету. Партия патриотов пребывала в блаженном состоянии стопроцентной уверенности, что уже скоро настанет их звездный час, что компрадоры вот-вот понесут заслуженное наказание… коллаборационисты же, напротив, уверяли, что президент есть не что иное, как послушное орудие в руках  мирового капитала (что в их устах звучало  комплиментом). А Кощей мудро бездействовал – то ли выжидая благоприятный момент, то ли в силу  каких-то иных причин. Избыточная природная осторожность и немалый опыт политических интриг подсказывали ему, что “тише едешь – дальше будешь”, что ход истории необратим, стало быть, – незачем в него вмешиваться… все и так свершится именно так, как надо!  С другой стороны, некоторые сомнения продолжали терзать душу премудрого правителя: не уподоблялся ли он тому бездельнику, что, лежа под яблоней с разинутым ртом, ожидал, когда туда свалится созревшее яблоко? Всегда ли выжидание оправданно? Не пора ли, к примеру, пощупать горло некоторым не в меру зарвавшимся олигархам, у которых хватает наглости диктовать ему свои условия и навязывать “правила игры”? Или, может быть, обрушиться на левых, да навязать стране эдакую драконовскую диктатуру в стиле покойного Адольфа?
- Чего-чего, а порядка Адольф добился идеального, - размышлял Кощей, рассеянно выслушивая приветственную речь очередного азиатского правителя, - и дороги при нем строились отменные… вот разве что с правами человека старик подкачал… да ведь не получится порядка, если кое-кому вовремя не дать по шее! Так что придется и мне, наверное, вскоре выбирать, куда же двигаться? Дрейфовать ли в сторону неблагодарного Запада в качестве его нового сателлита и сырьевого придатка, или плюнуть на него  да навести, наконец, хоть какое-то подобие порядка в этом царстве свалок и умирающих заводов и населенных пунктов? Умен я слишком – вот мое несчастье!  Привычка видеть будущее заставляет оставаться в настоящем. Чтобы я не предпринял -  возможные последствия воистину страшны… впрочем, последствия безделья не страшнее ли?
- Вот бы сейчас посетил меня господь, - мелькнуло у него в голове, - да отдал бы ясный приказ, разъяснив мне, грешному, что делать, и кто виноват! – Впрочем, знай я, кто виноват, уж  придумал бы,  что с ними сделать! - И Кощей рассмеялся, довольный неожиданным политическим каламбуром. – Надо срочно разыскать так называемых “посланников”, - продолжал он свои рассуждения, - а затем обязать их связаться  с Богом! Вот вам и вся цепочка…
И Джахангир принял ответственное политическое  решение – возложить всю ответственность на Господа.
Настанет день – и он еще об этом пожалеет. Но пока Кощей находится в зените славы, и власть его крепка, как никогда. Умело лавируя между Желтым Дьяволом и призраком Че Гевары, он продолжал создавать иллюзию возможного национального примирения между всеми политическими силами и имущественными прослойками общества. Опасные заблуждения!