Сказка. ч. 6. гл. 47. раздел 5. вперед в прошлое

РАЗДЕЛ 5. ВПЕРЕД В ПРОШЛОЕ.


   В этот пасмурный весенний день одна и та же мысль одновременно посетила и премудрого Джахангира, и туповатого Пиан Рашида, и вашего покорного слугу, подвизавшегося в те времена в малопонятной и совсем уж не почетной роли московского бродяги. Осмыслив ситуацию, каждый из нас пришел к парадоксальному, на первый взгляд, выводу:
-  если будущее скрыто во мраке и наполнено угрозами, если все лучшее осталось в прошлом, то стоит ли двигаться вперед, когда можно попробовать вернуться?
 
  Кощей Первый отчетливо различал дверную ручку на воротах с надписью “Ад”, и волосатая лапища его, помимо воли, уже протягивалась к ней. Божий приговор был  окончателен, и обжалованию не подлежал; будущее грешника включало малоинтересные подробности вариантов великого возмездия (“воздаяния”), и ничего более. А память негодяя рисовала и рисовала пасторальные картины далекого прошлого, в котором он, молодой, энергичный и далеко не спившийся партийный руководитель уверенно карабкался к сияющим вершинам власти; казалось ему тогда, что все его любят, все его славят – не без основанья!
Джахангиру же воображение рисовало идиллические сцены возрождения рассыпающегося режима во времена правления Юрия Сурового и в первые два года властвования Безвольного Горби.
- Как ничтожен был срок, отпущенный бедному Юрию! – сокрушался он, - разве можно было надеяться на какие-то значимые результаты за жалкие полтора года?! И, тем не менее, они были! Еще как были!  - Он припомнил попятившуюся уголовщину, упавшую смертность и подскочившую рождаемость, резкий скачок роста производства… - полтора года! – опять вздохнул Кощей, - всего-то восемнадцать месяцев! Что мешает мне вновь встать на этот путь? Чем черт не шутит, вдруг мне суждено пройти той дорогой до конца! Если в таком же темпе двигаться  лет эдак двадцать... дух захватывает от перспектив!
А я, тем временем, в какой-то темной нише, в соседстве крыс и всяческих бомжей, уныло рассуждая о полном провале политики ничегонеделания,  ностальгически вспоминал времена, когда граждане могли свершать вечерний моцион, не опасаясь встречи с криминалом.
- А что нам мешает вернуться туда? Общепринято считать, что Золотой Век – в прошлом. Опыт свидетельствует, что это – так, хотя выделить интервал благополучия весьма сложно… вероятно, эпоха Парадиза не существует в виде конкретного временного отрезка и рассеяна в пространстве;  у каждого народа  был подобный период, причем не один раз.  Отсюда вывод: следует четко выделить границы этого Золотого… или Серебряного…на худой конец – Бронзового  - века -  да и выстраивать модель общества в соответствии с уже имеющимися стандартами. Эврика! Даешь эпоху созидательного труда! Долой времена всеобщей   распущенности, вседозволенности и безнаказанности!  Назад в светлое прошлое!
     Пиан Рашид в эту минуту начал  активно молиться, умоляя Господа вернуть былые времена и продлить его  Кощеев век. И зря: внезапно роскошная больничная палата осветилась неземным сиянием, и, опережая удары грома (а, возможно, и Рока), в  помещение бурей ворвался Демиург. Секунду он пристально всматривался в отнюдь не светлый лик великого бражника и компрадора, а затем тихо, но отчетливо произнес:
- Поздно, Пиан Рашид. Слишком поздно! Готовься к своей последней поездке. Не скрою, климат тех далеких мест вряд ли тебя устроит, но ты же сам, дорогой, выбрал эту стезю.
Кощей с унылым видом стал собирать вещички.
- Одну минутку, - воскликнул Господь, - сейчас я позову новоиспеченного серафима Третьего класса  Азазелла, и он продемонстрирует, как глубоко ты деградировал и как далеко он ушел от тебя в своем развитии. Можешь считать это дорожной песенкой… впрочем, твое мнение и оценка уже не имеют ровным счетом никакого значения. Тем не менее!
Господь взмахнул десницею своей и откуда-то из глубин лакейской каморки вынырнул закопченный Дух, на ходу вытирая замасленные лапы о передник.
- Вызывал, Господи? – далеко не ангельским голосом проблеял он,  - я всегда готов к выполнению любого задания!
- Ты меня знаешь не первый год, - улыбнулся Бог, - да и я тебя как будто бы неплохо изучил! Мы должны понимать друг друга с полуслова. Так о чем я сейчас прошу тебя?
- Пути Господни неисповедимы, - пробормотал озадаченный демон-серафим, - но я полагаю, Господи, что ждешь ты от меня какого-то напутствия вон тому грешнику, чтоб не скучной казалась ему дорога в Пекло!
- Угадал, чертушка! – искренне восхитился Бог, - а если так, не томи, начинай!
Дух извлек откуда-то из Мирового Эфира ту самую Мафусаилову гитару, быстро настроил инструмент и своим неповторимым волчьим голосом  взревел:
- по заявкам  Священной Троицы исполняется сольный номер, а именно – дорожная песня-размышление “напутствие Кощею”.  И заревел, грянул так, что земля затряслась:

 
      СТРАННЫЙ КЛЮЧ

Объяснил бы мне кто – что за мода,
что за свод неизящных манер –
Все на волю валить Небосвода?
И на волю Божественных сфер?

Наши выходки в стиле вампира,
мысли врозь да слова невпопад,

Наша ересь и поиск  “кумира” –- все от нас! Бог-то в чем виноват?!

“Небосвод” не является сводом;
“свод законов” здесь вновь не при чем!
Самым важным божественным кодом –
абсолютным Вселенским ключом -
Безусловно, является что-то
то, чего невозможно постичь
Что не пустит всех нас за ворота,
Что не косность, не дичь и не кич!

Бог владеет один этим кодом,
он и запер весь мир на замок…
Нам осталось стоять перед входом,
беспрестанно давить на звонок,

И молиться, молиться без срока,
без надежды услышать шаги –
Поступь самого твердого Рока
под напевы Вселенской пурги.

Бог поставил пред нами задачу,
указав нам начало дорог,
Чтоб идти лишь по ним… а иначе
не отыщется этот порог,

Эта странная точка отсчета
от извечного места-нуля,

Ибо это туманное  что-то – будь то Вечность, Создатель, Земля –

Есть продукт бесконечного хода,
даже бега, мельчайших частиц,
На которых уснула природа…
впрочем, в рамках известных границ.

Мы не знаем ни смысла, ни точек,
ни начала пути, ни конца,
Ни ядра, ни его оболочек,
ни, тем более, мыслей Творца.

Окружает нас тьма беспорядка,
где Приход переходит в Исход…
Но, по сути, любая загадка
прячет в недрах свой собственный код.

Он, товарищи, спрятан в надежде –
этой точке во мраке ночи,
Что  сияет пока, как и прежде,
и в которой все наши ключи!
 

Но Кощею надеться, братцы, просто грех… я прерву монолог.
Но не стоит пока что пугаться: все решает единственный Бог!

Что ж, представим себе, что (как будто!) начинается Вечность с нуля,
С той Нирваны, которую Будда углядел на планете Земля.

И пролиты с тех пор океаны,  бездны света в безмерную тьму,
Но при этом  ни Рай, ни Нирвана не возникли еще… почему?!


А ведь ты, Кощей, должен знать ответ на этот несложный вопрос, - заметил Бог, - а если забыл, то напомню: благодаря тебе и тебе подобным! Вот с этим напутствием и отправляйся туда, откуда нет возврата. Улюлюкни, Азазелл, ему вдогонку!
И Дух пронзительно засвистел и заулюлюкал  вслед исчезающему в пучине небытия великому злодею.
-Передай оставшимся, - строго заметил Господь не в меру распетушившемуся  демону-серафиму, - что мысль, посетившая их, в принципе, правильная, и что надо искать ту самую дорогу в наше славное прошлое… впрочем, с известными оговорками, смысл которых заключается в  невозможности повторения вчерашнего дня. Успехов вам! Я вас помню и всегда буду поддерживать любые полезные начинания. Покойтесь с миром… то есть, я хочу сказать, благословляю вас на подвиг во имя прекрасного будущего. Так вперед, в прошлое!
И Господь вновь покинул опешившего Духа.
Итак, слово было за нами, и мы не замедлили этим воспользоваться.
   При этом произошли довольно странные события.
   Однажды ночью, когда я в поисках хлеба насущного вдумчиво исследовал содержание  верхнего слоя Тимоховской свалки  в районе города Электросталь,  случилось нечто поразительное. Ничто не предвещало в эту ночь беды. Охранники свалки, обычно жестоко преследующие нашего брата странника, в эту ночь спали, изрядно перегруженные спиртными напитками, а их верные псы также не рисковали покидать задремавших хозяев. К тому же, вследствие пожара торфяников, случившегося в тот год по всему Подмосковью, густой дым стелился над землей и отпугивал собак… да и охранников, между прочим. Сложно было найти вожделенные предметы в груде тухлых объедков и окурков в тусклом свете  луны, но я не отчаивался и полагался в основном на обоняние. – Эх, - вспомнилось мне почему-то, - а ведь в годы так называемого “застоя”  было тут куда веселее. И про помойную мафию тогда никто слыхом не слыхивал, да  и привоз был куда более высокого качества. Копченые колбасы, консервы, кондитерские изделия… а уж насчет художественной литературы – не надо и в библиотеку ходить! А сейчас… рынок, одним словом! Демократия, чтоб ее разорвало да шлепнуло! Так попадется мне сегодня, наконец,  хоть что-нибудь съестное?!
   В этот момент  огромное поле свалки с его многочисленными буграми и откосами осветилось таинственным светом. Мощные прожектора безжалостно выхватили мою скрюченную фигурку из сгустившейся тьмы, и грубый голос Буки прорезал  ночную дымную тишину.
- Говорил же тебе, что он тут! А ты все про пивные твердишь! Хватай его! Стой, кому говорят!
Я метался, как заяц, но куда бедному страннику соревноваться в резвости с НЛО! Через минуту Пришельцы, сопя и скверно ругаясь, волокли меня к Пегасу, щедро оделяя пинками и подзатыльниками.
- Смилуйтесь, братцы, - истошно вопил я, - оставьте в покое несчастного перегрина!  Оставьте меня в этой пустыне сорока скорбей и девяносто двух печалей!
- Помолчи, клоун! – прикрикнул Бука, - тут тебе не игра в бирюльки! Пора бы и поумнеть, наконец!  Мир сотрясается, намечается второе Пришествие, а он, понимаешь, по свалкам ночами разгуливает! Стыдно, молодой человек!
С этими словами меня втащили в салон Пегаса, где на роскошном столике уже лежала скатерть-самобранка, которая не замедлила присоединиться к  Пришельцам. – Посмотрите на него, - бранилась скатерть, - на это воплощение всех смертных грехов, сто тысяч чертей и одна ведьма! В таком виде не то, что в приличное общество, а в волчью стаю не пускают! Всыпьте ему, приятели, да со всем усердием! Но сначала отмойте как следует!
- В душ его, в душ! – эхом отозвался Бука, - с порошком проклятого! С мылом!
- Такого отмыть – мыла не хватит, - мрачно ответил Бяка, но уж ладно, разоримся по такому случаю!
И безжалостные Пришельцы затолкали меня в какую-то сложную стиральную машину; через минуту умытый и сильно помятый перегрин мирно восседал за столиком и перебранивался со скатертью, к немалому веселью двух старых мизантропов.
- А поесть у вас не найдется что-нибудь? – жалобно проблеял я, -  или одной руганью все и обойдется?
- Не только бранью, но и  побоями наградим тебя, сын мой, - весело отвечал Бука, - а за прием уж не обессудь: сами с голоду пухнем! Этот дурак Бяка опять все перепутал, и вместо сказочной скатерти-самобранки захватил инфернальную скатерть-самоперебранку.  Словом, только сквернословить она и умеет!
- и что будем делать? – вопрошал я, -  поститься, что ли?
- Именно, - торжественно объявил Бука, - так и только так, ибо лишь умервщление грешной плоти   может привести к просветлению души. Посты, молитвы, покаяние плюс самобичевание – вот он, истинный путь!
- Что это сегодня с вами? – изумился я, - вы, старые чревоугодники, бражники и сквернословы, если не сказать, богохульники, и вдруг решили податься в отшельники?! Это в нынешнее-то время, когда технический прогресс…
- Отстань ты со своим “прогрессом”, - закричал Бяка, - ты бы еще про Интернет нам тут что-нибудь рассказал! К черту бездушную электронику! Да здравствует бессмертие души! Слава Богу!
- Аллах Акбар! – донеслось откуда-то из лесу, - хвала Аллаху, я вас нашел!
- а вот и наш Хомяк подоспел к ужину, - потер руки Бука, -  а то совсем старик зазнался, вступив на этот важный пост! Интересно, он один, или с этим старым чертом?
- какое же богоугодное мероприятие может обойтись без дьявола…то есть без серафима третьего класса? – загремел веселый бас Азазелла, причем совсем рядом с тарелкой, - вот и я, почтенная публика!
- Вот клоун, - процедил Бука, - мы с ним уже наплакались, но, боюсь, что еще наплачемся!
- Считайте, что я уже плачу, - ворчал Бяка, - и тебе, Парамоша, не мешало бы всплакнуть!
- Успеем еще! – бодро отвечал я, - к тому же наш Дух незаменим в качестве фуражира, так что посты отменяются! А скатерть, пожалуй, оставим… пусть беседует с этим сквернословом долгими зимними вечерами!
В это время Хомяк подошел  к тарелке и засунул свой любопытный нос в люк. – А что сегодня на ужин? – вопрошал он, - что-то проголодался я!
- Вот и мы об этом хотели тебя спросить, - невозмутимо ответил Бука, -но, думаю, не пропадешь: здесь, на свалке, чего только нет!
- Дошутитесь! – взвизгнул  старик, - я серьезно спрашиваю! и вообще не советую обижать аксакала, а то могу ведь и пожаловаться вот этому джинну, а уж он-то охулок на руку не положит! – и имам грозно повернулся к своему денщику.
- Что вы, в самом  деле, - дружно закричали  Пришельцы, - уж и пошутить нельзя! мы просто имели в виду, что там, где Дух, нам нечего бояться, да и тебе тоже!
- Вот это совсем другой разговор! – потер старческие руки духовник Кощея, - сейчас он все нам устроит! Слушай, душок, организуй-ка быстренько скромный ужин на пять персон с поправкой на вкусы и аппетиты! Одна нога здесь, другая там… то есть, одна нога туда, другая обратно… - Хомяк окончательно запутался и замолчал. Но догадливый Азазелл  не очень-то и нуждался в каких-либо уточнениях и разъяснениях. Он молча козырнул и нырнул в темноту, откуда появился буквально через минуту, нагруженный ящиками и мешками с разнообразным провиантом.  – Кушайте, товарищи-господа, - жизнерадостно блеял он, - все самое свежее, с правительственных складов… останетесь довольны!
Торжественный ужин начался.  Особенно усердствовали Пришельцы: похоже было, что беднягам действительно пришлось попоститься из-за дурацкой ошибки Бяки. Космические бродяги заглатывали консервы вместе с банками,  и все норовили откусить друг другу пальцы в борьбе за то или иное лакомство. А мы  тем временем втроем вели неторопливую беседу.
- У меня давно зародилась мысль прокатиться с этими прохвостами на край Вселенной во время их очередной инспекции населенных планет и спутников, - рассказывал я, - да вот незадача: найти их не мог. Назначил им встречу на окраине столицы – а их все нет и нет!
- У столицы много окраин, - резонно возразил Бука, - попробуй, угадай, где ты! Мы с ног сбились, ища вашу  персону; хорошо вот Бяка подсказал,  где ты можешь оказаться. – “Такому помойному коту самое место на свалке, - сообразил он, - и, чем обширнее эта свалка, тем выше вероятности его пребывания там!” - И ведь угадал, не так ли?
- Ты ешь, да помалкивай, - огрызнулся я, - ходил-ходил я по окраинам, а затем увеличил радиус поисков… так и до Тимоховского полигона захоронения бытовых и пищевых отходов дошел. – “Ну, думаю, таким грифам, как Бяке с Букой, самое тут место!” И не ошибся! Кстати, старина, а тебя-то что сюда занесло? Не на запах ли шли вы с этим старым ангелом-чертом? И чем же он вас приманил?
- Замолчи, наконец! – разозлился Хомяк, - все бы тебе о самом низменном рассуждать! Нет бы, о душе подумать, о спасении цивилизации, а он все о тухлых отбросах!
- Что ж, не хлебом единым, - парировал я,  - но и помоями порою сыт человек божий… главное, чтобы душа пребывала в чистоте, а уж чем питается чрево его – не так уж и важно!
- Вот же демагог, вот софист! – сокрушался имам-папа, - хватит сбивать меня с мысли… как ты догадываешься, мы тебя ищем неспроста.  Двадцать первый век начался с того же, чем закончился двадцатый,  и это косвенно свидетельствует о том, что он может оказаться последним столетием если не человечества вообще, то, по крайней мере, нашей пресловутой цивилизации. Мне же суждено было оказаться на ключевом участке фронта войны Добра со Злом – в погибающей России, которая в начале  20 века подарила миру надежду на выход из тупика бездушного технического прогресса. И вот эта надежда умирает, как ей и положено, последней.  Ибо все остальные “цивилизованные” нации давно уже мертвы духовно, да и физический закат у них давно не за горами. Они вымирают, и попытки остаться на исторической арене путем  притока и ассимиляции  иностранцев также обречены на провал. Дело в том, что новоприбывшие оказываются еще ближе к Диаволу, чем аборигены, и, чем больше их въезжает в страну, тем быстрее катится она к гибели. С ними идут наркотики, СПИД, вандализм, клептомания, паразитическая идеология и так далее в том же духе. И надо ли радоваться тому обстоятельству, что они охотно приобщаются ко всем благам западной “цивилизации”?!  Ладно, хватит об этом; я хотел вам рассказать вот что: ничего не получается у меня с Джахангиром. Недаром прозвали его Увертливым: соглашаясь со всеми, правитель гнет свою линию, заключающуюся, я бы сказал, в беге на месте с распадом на части!  Ему бы горами двигать, ибо большой потенциал дал  Господь этому грешнику, а он все в бирюльки играет! Носится по стране, распивает чаи с обывателями, часами ведет умные разговоры со всякими чиновниками, а действий никаких не предпринимается! А ежели что и предпримет – так полный провал!  Видимо, лежит на нем печать каинова проклятия. Кого-то или, может быть, что-то Кощей в свое время предал, и теперь всю жизнь этот храбрый поступок будет ему икаться. И кто бы Джахангиру разъяснил, что  заслужить прощение можно только  одним путем – исправлением ошибок  своего предтечи. Хотя, с другой стороны, это и не совсем “ошибки”, а, скорее уж, чистые преступления.
- А ты, дедушка, хотя бы попытался ему все это втолковать? -  спросил вдруг Бука.
- За кого ты меня принимаешь? – оскорбился Хомяк, - да я, между прочим, только тем и занимаюсь, что постоянно призываю Кощея к активным действиям! А он, с виду вроде бы со всем соглашаясь,  все бездействует и бездействует, и не в моих силах преодолеть эту пагубную инерцию. Не готов он к подвигам, вот и весь сказ!
- Зато к ним давно уже готов я, - неожиданно подал голос Азазелл, - и больше терпеть не намерен! Просто руки чешутся навести порядок! В конце концов, раз уж Господь создал меня столь воинственным и непобедимым, грешно этой энергии пропадать втуне! Все на борьбу со злом! да здравствуют добродетели! Короче, бей грешников!
- Не забывайся, денщик, - строго осек его Хомяк, - между прочим, я еще ничего не решил, а ты уже высовываешься…подумаешь. нашелся тут пламенный борец с несправедливостями! Мы не хуже тебя осознаем необходимость вмешаться в события, но как быть с божьей волей? Есть ли у нас мандат на активные действия? – Кто может мне сказать?
- Идите вы все к черту! - вдруг яростно проревел Азазелл, - не могу молчать! Оставайтесь тут со своими умствованиями, а мне надо быть там, где вершится ход Истории. До встречи на баррикадах!
И, к нашему изумлению, Дух с тихим шипением растворился во мраке ночи.
- Он ушел в прошлое, - тихо сказал Бука, - уж я-то это знаю!
Мы помолчали, ибо возразить было нечем: может быть, и в прошлое. Только мне думалось, что старый неистовый борец со всеми возможными несправедливостями мчит сейчас в какую-то горячую точку, и скоро даст о себе знать.