Нехорошая квартира 11. Полепот

Григорий возвращался из магазина домой, когда к нему подошел Процент - местный паренек, знакомый Григория, которого многие не гласно называли Процентом из-за его ненормальной страсти измерять все и вся в процентах.

Процент был весьма начитанным, но странноватым. До последнего Григорий не хотел рассказывать ему о том, что происходит в "нехорошей" квартире, пока однажды он не проболтался сугубо из-за большого количества выпитого. Процент очень сильно заинтересовался историей Григория, но тут же обзавелся собственным мнением (кстати говоря, схожим с мнением Андрея) в пользу того, что сожители Григория либо враждебно настроены по отношению к хозяину квартиры либо находятся там не по собственной воле.

Когда же Григорий в очередной раз дал ему понять, что и слышать ничего не желает о подобных теориях, Процент успокоился, но время от времени стал ненавязчиво (а иногда и очень даже навязчиво) снабжать Григория различной литературой по демонологии, аномальным исследованиям и прочим отраслям за гранью реальности, предпринимая, таким образом, очередную попытку убедить Григория в собственной правоте.

- Гринь, здорово! - Процент протянул Григорию руку.
- Здорово-корова, - с задором подколол Процента Григорий.
- Так, слушай, я сейчас убегаю, но у меня кое-что для тебя есть.
- Ну что опять? Сейчас ты мне скажешь, что у меня на чердаке сатанисты принесли жертву темным силам, там открылся какой-нибудь портал и мою квартиру теперь заполоняют древние кровожадные сущности?
- Не совсем. Но что-то в этом духе. Вот тебе книжка, - Процент достал из пакета увесистую книжку, - всю ее читать не надо, я там тебе закладку сделал, сам посмотришь.
- Ну, а что там? Расскажи так.
- Сам увидишь. Скажу только, что ты вот всех там с нежностью и заботой нарекаешь "Глазками" и "Страшилками", хотя у них есть настоящие имена. И, кстати, девяносто процентов, что ты и некоторых людей по прозвищам называешь.
- Нет, что ты, - Григорий сказал это так невозмутимо, что Процент почти поверил, - а насчет этого... Ну, во-первых, не "Глазки", а Глаза. Запомни, у меня дома живут ГЛАЗА! А Страшилка сам себя так называет. Или сама...
- Ладно, дело твое, ты почитай только обязательно. Восемьдесят процентов в пользу того, что тебя это заинтересует.

Засим и распрощались.

К книге Григорий притронулся не сразу. Для начала он узнал, что вечерний отдых в окружении пива и его друга отменяются из-за того, что второй пункт вечернего времяпровождения сегодня прийти не сможет. В последний момент Андрей обнаружил, что странное недомогание, которое сопровождало его еще с утра, есть не что иное, как грипп. Температура подскочила до тридцати девяти, от кашля уже болел пресс, а голова так и норовила взорваться. Разумеется, что ему было не до пива.

Но алкоголь уже был куплен (ведь именно за этим в первую очередь отправлялся в магазин Григорий) и чтобы не пропадать добру, Григорий решил постепенно пропускать это добро через себя, чтобы через некоторое время превращать его естественным способом в зло.

Впрочем, изначально он хотел выпить лишь одну баночку (которая смотрела на него наиболее косо), но где одна, там и вторая.

После третей банки пива Григорий созрел для получения новой и важной информации из книги, которую передал ему Процент.

На страницах, между которыми располагалась закладка, был запечатлен рисунок, на котором изображалась античная колонна на двух мускулистых ногах. Она  крушила дома и от нее в панике убегали люди, а рядом имелось пояснение:

"Полепот (от греч. polemistis - воин, poti - нога)..."

Григорий на секунду прервал чтение, посмотрел мутным взглядом на батарейку на двух маленьких ножках, которая подпрыгивала в воздухе, по-видимому, пытаясь достать до мушки, которая летала по комнате, затем он еще раз взглянул на рисунок, после чего возобновил чтение:

"...встречается в древней мифологии лишь дважды. Первоисточник гласит, что изначально Полепот являлся произвольным големом - то есть, он мог появляться в любом месте, где была земля, в качестве огромного крепкого существа. Единственной его слабостью была вода.

Тогда Полепот вернул свой дар самотрансформации из земли высшим богам, попросив взамен другой: вселяться в статуи. Высшие боги исполнили его просьбу, так как в то время Полепот не успел провиниться перед ними и являлся в какой-то мере их фаворитом. После получения требуемой способности, вода перестала быть его слабостью, но сам Полепот опьянел от своей новой власти.

Он решил, что отныне существует новый и единственный покровитель людей - он сам. И чтобы люди это поняли, он начал вести против них кровавую войну. Так продолжалось до тех пор, пока высшие боги не вмешались в кровавые деяния Полепота.

Уничтожив статую, облик которой принял Полепот, они надеялись уничтожить и его самого. Но Полепот попытался ускользнуть из статуи, чтобы избежать кары. Его медлительность не позволила ему полностью переместиться в новое тело, но одну часть он все же успел спасти - свои ноги.

Так он получил неуязвимость. Хотя он и лишился возможности принимать определенный облик, теперь же он не ограничивался только статуями. Для него открылись новые горизонты. Теперь он мог стать как крохотной песчинкой, так и целым островом."

- Жуть какая, - промямлил Григорий, - так ты, что же, Полепот? - обратился он к Ножкам. Но они, в свою очередь, не обращали на Григория никакого внимания, с упоением продолжая скакать по комнате.

Еще один час - еще один литр пива в недрах Григория. Даже сидя на диване, он уже слегка покачивался, а концентрировать взгляд на книге становилось все труднее.

Угол комнаты наполнился мягким синим светом и перед Григорием внезапно возник Илларион.

- Надумал второе желание? - строго спросил старик.
- Пшел вон, мерзкий старикашка, - крикнул Григорий и запустил в Иллариона книгой. Она пролетела сквозь него и, ударившись о стену, упала на пол.
- Эх ты, все пустозвонишь. Давай, время не тяни, говори, чего желаешь.
- Желаю, что бы ты больше не приходил. Рад был познакомиться. Не хворай там, типа. Ну, если ты можешь захворать, то вот не хворай. Ну и все. Как я уже говорил, пшел вон, мерзкий старикашка.
- Осмелел, значит, - вспылил Илларион, - отныне запрещаю тебе загадывать желание с уклоном на алкоголь! Посмотрим, как ты заговоришь, когда я к тебе утром приду.
- А я не буду говорить. Зачем мне с тобой разговаривать, если ты такой мерзкий старикашка?
- Что ты заладил-то?!
- Я заладил то, что ты мерзкий...
- Хватит, дурень! Ты не понимаешь, с каким огнем играешься.
- Ну чего ты мне сделаешь? Спать опять хочешь мне помешать? Так я щас как отрублюсь, так и не разбудишь меня до утра. А будешь на нервы действовать, то у друзей поживу пару недель. Ничего, не сломаюсь.
- Смотри у меня, - пригрозил Илларион и исчез. Но через несколько секунд он появился вновь, - А это, - скрюченный палец старика указал на Ножки, - отпрыск Полепотуса, ищи в библиотеке, - после этого Илларион исчез уже до конца дня.

Григорий озадаченно сидел на диване, вертя в руках книгу, которую вручил ему утром Процент. "Полепоты", "желания" и "мерзкие старикашки" заставили его снова хорошенько призадуматься, переваривая всю новую информацию.

Прав ли Процент? Стоит ли ему "вроде бы как без палева" загадать второе желание, ведь "один хрен, третье можно будет и не загадывать"? "Отпрыск Полепотуса" - плохо ли это?

Какое-то время он внимательно следил за прыгающей по дому батарейкой, пока, наконец, сон окончательно не срубил его.

Утром следующего дня, проснувшись с трезвой, но разбитой головой, Григорий твердо решил для себя, что он оставит все как есть и первое время вопрос Полепота подниматься не будет.

- Угадай с трех раз, прав ты оказался или нет? - спросил он по телефону у Процента, - Ага, конечно, а хухры тебе не мухры? Бред очередной ты мне припер, а не факты. Короче, как пересечемся в следующий раз, я тебе книжку твою верну, а сейчас мне по делам надо. Пока.

Но Григорий немного приврал, дел у него никаких не было.

Открыв последнюю бутылку пива, которая у него осталась со вчерашнего дня, Григорий сел на диван, взял в руки книгу и открыл ее на странице, которую он снова и снова перечитывал накануне. Чувство непонятной беспочвенной тревоги медленно, но верно поселялось внутри Григория. Чего опасаться он не знал, но этот страх не предвещал ничего хорошего.

За окном кричали дети, громко чирикали птицы, ветер раскачивал деревья, а из комнаты "нехорошей" квартиры едва слышно доносился встревоженный шепот: "одну часть он все же успел спасти - свои ноги..."