Вокзальный этюд

***
- Па, па! Мы уже скоро пойдем? – Максим задергал рукав своего отца.
- Не хнычь! Сам захотел дядю Ваню провожать! Вот и провожай!
- А почему так долго поезд не едет?
- Жарко. Остановился где-то мороженное поесть. – вмешался стоявший рядом дядя.
- А что, поезда тоже едят мороженное?
- Ну а как ты думал! Конечно!
- Ух ты! Правда-правда?
- Ты что не веришь мне? Зуб даю!
- Здорово! Пап, а ты мне купишь мороженное?
- Не хнычь. Проводим дядю Ваню и купим.
- Я сейчас хочу!
- Не хнычь, я сказал! А то вообще ничего не получишь!
- А вот и мой поезд едет. Ну что ж, давайте обниматься.
- Ладно, Иван, хорошо тебе доехать.

***
Зоя Никифоровна одной рукой нервно теребила комканый платочек, а другой нежно  и цепко сжимала руку сестры.
- Машенька, ты таблетки от давления взяла?
- Да, Зоенька, не волнуйся.
- Да зачем ей таблетки? Она вон как в шестнадцать! – обронил Семен Захарович, Зоин муж.
Старушки весело захихикали.
- Зоенька, вы берегите друг друга… Это ведь самое ценное что есть…
- Эх, Машенька… - тяжело вздохнула сестра и крепче сжала руку.
- Я как приеду, обязательно письмо напишу.
- А как же!
- А вон и мой поезд…
- Машенька… - поля маленькой шляпки делали попытку скрыть набежавшие на глаза слезы – ты же знаешь… может и не свидимся более…
- Да что ты такое говоришь!
- Машенька… береги себя… ты ведь у меня одна родная кровинушка осталась…
- А как же дети, Зоенька?
- А что дети? У них своя жизнь…
- Зоенька, милая моя…
Старушки обнялись, обмениваясь слезами разлуки.
-Эх, голубушки мои, даст Бог, еще не раз свидимся… Что ж даром сырость разводить? – смахивая слезу, прошептал Семен Захарович.

***
Перрон. Медленно трогается поезд.
- Дядь Вань, пока! – бежит по перрону мальчик.
- Машенька, не забудь написать! – тонет в толпе дрожащий голос старушки.
- Максим, пошли уже! Ты же мороженное хотел!
Высокий молодой человек уходит вместе с ребенком.
- Машенька, родная моя…
Провожает взглядом поезд  Зоечка. Пока не исчезнет. За горизонтом.