Цветы на камнях. II-5. Семейный кризис

  Кетеван готовила обед. Смахивая слезинки, она гремела почерневшими от времени кастрюлями у каменной печки. Когда Ярослав или Нана спрашивали у мамы, почему она такая грустная, она через силу улыбалась, говорила, что пылинка в глаз попала. Кетеван горевала из-за мужа. Зачем он записался в эту проклятую экспедицию? Из-за денег? Да пропади они пропадом, такие деньги! Неужели просто назло?! А если он не вернется?! Тбилиси – город мертвый, и для чего нужно туда ехать? Или они думают, что спустя десять лет после того, как город сгорел, он по мановению волшебной палочки сам собой отстроился? Зачем эта экспедиция вообще нужна? Губить мужчин, отцов и мужей? Это все американцы, катастрофа им на голову! Свои головы не берегут, так хоть бы чужие пожалели!
  Раздался звон во дворе, оповещающий о приходе гостей. Из верхней комнаты белобрысой молнией вылетел Ярик:
  - Мама, кто-то пришел!
  - Кто там?! – Кетеван вытерла руки о передник, поспешила к двери.
  - Это мы! – послышался голосок Лили. – К вам можно?!
  - Заходи, Лилечка, заходи! – засуетилась Кетеван.
  Лили была не одна, с дочкой. Лиле расцеловалась с хозяйкой, улыбаясь, сказала:
  - Мир и достаток дому вашему!
  Тамарочка первым делом спросила:
  - А где Нана?
  - Тамара, а я  тебя здороваться не учила?! – нахмурила брови молодая мать
  - Здравствуйте, тетя Кети! А где Нана? – пролепетала кроха.
  После того, как юные подружки получили свою долю сладостей и убежали в комнату Наны, Кетеван пригласила гостью за стол. Детей она звать не стала. Зачем им на ее слезы глядеть? Кетеван очень хотелось поговорить с Лили, излить ей душу.
  - Как у вас дела, Кетеван Мамиевна?! – спросила Лиле, принимая чашку душистого настоя.
  - Да уж какие тут дела… - махнула рукой хозяйка дома. – Сначала ты расскажи!
  - А у нас все хорошо! – похвасталась Лиле. – Я вам по секрету расскажу, ладно? Сделала, как вы тогда говорили! И… второй ребеночек у нас будет!
  Лицо счастливой Лили светилось, как солнце. Глядя на нее, Кетеван даже на мгновение забыла о своих горьких думах.
  - Ну и умничка! – похвалила подругу Кетеван. – А Тенгиз уехал?
  - Да, сегодня днем покатили они в сторону Гори! Я с утра к станции бегала. Как раз состав их мимо проходил. Слышали паровозный гудок в девять часов? Это они были! Я там даже Тенгиза увидела. А вы не ходили?
  - Нет. И как же ты Тенгиза отпустила, когда одна, беременная осталась?! – спросила Кетеван.
  - После той бури у нас отношения наладились, - ответила ее молодая подруга. - А когда выяснилось, что у нас прибавление будет, он мне и предложил, в экспедицию записаться! Я сначала покричала немного, а потом согласилась. Да и потом… экспедиция ведь в родной город Тенгиза. Я знаю, что он не только ради меня поедет, но и ради того, чтобы на родной город посмотреть.
  - На что там смотреть? На развалины?! – неожиданно повысила голос Кетеван. – Там же радиация!
  - Но они ведь в этих…скафандрах будут! Правда? Правда ведь?! – забеспокоилась Лили. Видимо она только сейчас всерьез начала осознавать всю опасность этого предприятия.
  - Правда, Лиле, правда, - успокоила Кетеван молодую подругу.
  - И потом с ними опытные военные, - добавила Лиле. – Американские спецназовцы. Говорят, лучшие на земле вояки! Название у их отряда, по-моему «Дельта».
  - Все будет хорошо. Конечно, будет, - Кетеван пыталась успокоить и Лиле, и себя заодно. А у самой сердце разрывалось. Сейчас почему-то ей вспомнились ее с Сергеем московские свидания. Вот сейчас всплыло в памяти, как они ездили на громадный рынок у «Черкизовской». Вспомнились его горячие поцелуи на холодном ветру, когда зимний вечер опустился на Москву, когда летел с неба колючий снег. Вспомнила их ужин в небольшом ресторанчике у Измайловского парка. А теперь ее любимый, обожаемый Сереженька уехал в пустыню, где песок и отравленный ветер. Кетеван смахнула салфеткой слезинку. Конечно, это не осталось без внимания Лили:
  - У вас что-нибудь случилось? Сергей ведь тоже уехал?! Вы расстроились совсем?
  - Похоже, он меня больше не любит! – внезапно заявила Кетеван.
Лиле чуть чашку на пол не уронила:
  - Кто вам это сказал?!
  - Не надо говорить, это и так видно, - Кетеван посмотрела в окно, вытирая глаза до красноты. – Во всяком случае, любить он меня стал меньше. Раньше его в Хашури не выгонишь, не то, что дальше! Не прошло и месяца со дня возвращения из Цхинвали, он вновь уехал!
  - Тбилиси, - это не так далеко, - возразила Лили.
  - По нынешним меркам это как край света. Для меня, по крайней мере, - сказала Кетеван. – Я помню тот страшный день, когда мы с твоим Тенгизом, да хранит его Бог, удирали из Тбилиси, от этого страшного огня! И, кстати, Тенгиз туда тоже зря поехал! Но дело не в этом. Мы с ним поссорились, когда я узнала о том, что он скрыл от меня предложения о работе от американцев. Я настояла на том, чтобы он поговорил с Ричардсом, а он назло мне взял и уехал! Сказал, что для работы это обязательное условие. Скорее всего, наврал… Ему так плохо со мной, Лили? А дети? Ведь они же отца совсем не видят!
  - Разве Сергей так мало приносит домой денег? – Лили наконец избавилась от привычки называть мужа Кетеван по отчеству.
  - Да не то, чтобы мало, - занервничала Кетеван. – Ты права, это я слишком избалованна. Я до сих пор вспоминаю, как я жила в Москве. Представляешь, что такое жить в большом городе? Высоченные здания, огни, машины. Магазины, где одежда на любой вкус. Вкусная разнообразная еда. Удобства… Ты-то совсем тогда маленькая была, а я еще помню…
  - А мне сейчас главное, чтобы у меня ребеночек родился здоровый, - сказала Лиле. – И чтобы Тенгиз  вернулся. Я не помню жизнь в большом городе, и Бог бы с ним!
  - Ты меня сейчас упрекаешь, что я люблю красивую жизнь больше, чем мужа и детей? – грустным голосом спросила Кетеван.
  - Нет, что вы… - Лиле покраснела. – Простите меня, вы, наверное, подумали…
  - Ты права, - неожиданно сказала Кетеван. – Мне иногда стыдно моих мыслей. Я не должна… Но так трудно забыть это время… Мне очень часто снится, как я выхожу из метро,  выхожу на улицу, полную разноцветных огней, захожу в магазин обуви, а там… Столько моделей, столько марок! Ты и в жизни таких не видела! Ты даже не представляешь, какая красивая, изящная может быть женская обувь!
  - Представляю! Я в старых журналах видела. Но сейчас такая обувь бесполезна. На каблучках по камням не побегаешь! А что такое «метро»? – спросила Лиле старшую подругу. –Я знала, просто забыла… Но, мне кажется, что вы ошибаетесь! Сергей любит вас! Просто, у вас, … как бы это сказать… кризис семейных отношений.
  - Проще говоря, я ему надоела! – выпалила Кетеван. – Он героически терпел нашу одиннадцатилетнюю разницу столько лет, но, в конце концов, ему надоела эта старуха! - она показала на свое лицо и расплакалась.
  Лили ничего не оставалось делать, как утешать Кетеван. Она гладила ее по голове и   приговаривала:
  - Ну, Кетеван Мамиевна, ну перестаньте! Не говорите глупостей! Вы очень, очень красивая! Хотела бы я в пятьдесят лет выглядеть также, как и вы! Ну ведь дети услышат! Я вам сейчас чаю налью!
  - А я не хочу выглядеть на пятьдесят! – прохлюпала Кетеван. – Раньше я могла бы сходить в салон, сделать макияж, и выглядела бы как молодая! А теперь..? А вдруг Серго нашел себе молодую женщину?! Если бы он был здесь, мы бы поговорили, а он уехал, и мне ничего не остается, как только теряться в догадках!
  В этот момент в дверь раздался громкий стук и могучий басовитый голос прогудел:
  - Кети! Эй, Кети! Можно зайти?!
  - Кто это? – спросила Лиле.
  - Ой! – У Кетеван мгновенно исчезли слезы, на лице появилась смесь испуга и интереса. – Это Отиа, купец.
  - Так мне можно? – прогудел настойчивый бас. – Или ты не одна?
  - Обожди!
  Кетеван вытерла полотенцем лицо, встала из-за стола, быстро принесла еще одну чашку. Лили набросила на голову платок, завязала его по-цыгански.
  - Входи, Отиа! – Кетеван открыла дверь.
  На пороге стоял высоченный седой усатый громила в легкой безрукавке, черных штанах, заправленных в сапоги и широкополой шляпе. На его плече висел компактный «УЗИ», из-за ремня торчала рукоять пистолета.
  - Я уж думал, забыли про меня! Нехорошо, хозяйка, гостей за дверью держать! Доброго здоровья тебе и деткам твоим, - сказал седой здоровяк. – И молодой твоей гостье!
  - Здравствуйте! – Лили поднялась из-за стола. Она слышала про Отиа Палаванишвили, успешного умного купца с цепкой хваткой. Вдовец, не растерявший здоровья, силы, он считался выгодной партией для женщин в Гоми и окрестностях. У него всегда водились вещи первой необходимости, продукты, лекарства, он всегда знал где, что и почем найти. Но взгляд его напоминал взгляд коршуна, приглядывающегося к добыче. Внимательные черные глаза Отиа, казалось, пронизывали насквозь.
  - Присаживайся, - пригласила Кетеван к столу гостя. – Чаю будешь?
  - Чаю?! Не откажусь! – улыбнулся торговец. – Вот сколько знаю тебя, Кети, а ведь совсем не изменилась. Похорошела только. Ты уж мне поверь, я в женщинах толк знаю! Детки-то как твои? Здоровы!
  - Да, спасибо тебе, - ответила Кетеван. – А твоя торговля как?
  - Лучше всех! – улыбаясь, похлопал себя по животу Отиа. – Вот только сожалею, что в Цхинвал не смог выбраться! Так не вовремя заболеть! Никогда себе не прощу! Обождите, я сейчас.
  Он вышел во двор и, спустя пару минут, вернулся с вещмешком советского образца. Из мешка он достал буханку хлеба, пару банок с консервами, бумажный пакет с конфетами. Все это он выложил на стол.
  - От нашего стола, - вашему столу! Давай, хозяйка, командуй!
  Отиа примостился на крохотную табуретку, которая, казалось, развалится под его весом. Снял автомат, вытащил пистолет, сложив свой арсенал на подоконнике.
  - Извините, дамы, что с оружием в дом вошел, - важно сказал Отиа. – Да только «железо» мое всегда при мне. Не с дурными умыслами в дом их принес, просто привычка такая.
  - Не волнуйся, я от вида оружия в обморок не упаду, - усмехнулась Кетеван. – Держи чашку.
  - Спасибо, Кети. – Отиа не спеша, с достоинством принял чашку, отхлебнул. – Хороший чай. Спасибо. А хозяин-то где? Уехал что ли?
  - Уехал! – с горечью сказала Кетеван. – В экспедицию, в Тбилиси!
  - Что ему дома-то не сиделось?! – скривил губы Отиа. – Уж сорок скоро стукнет, а все по пустыням лазает, как мальчишка! Не дело для отца семейства!
  Лили жутко не понравилось, что Отиа ведет себя как хозяин, да еще и смеет критиковать Сергея, мужа Кетеван. Она ожидала, что Кетеван возмутится, осадит наглеца. Но она только промолчала, сжав губы.
  - А я считаю, что Сергей поступил очень храбро, - сказала Лили.
  - Ты, Лили, молодая еще, много не понимаешь! – тут же осек ее Отиа. – Храбрость нужна в молодости, а к старости важнее ум. Ум, чтобы семью и детей обеспечить всем необходимым.
  - А вы бы не испугались отправиться в пустыню, в неизвестность? – не унималась Лили.
  - Если я буду считать, сколько раз я отправлялся в разные рискованные экспедиции, у меня пальцев не хватит на руках и на ногах! – Голос купца гремел так, что стеклянная посуда дребезжала. – Еще до войны, когда тебя еще и на свете не было, я в Турцию, в Египет за товаром ездил. Иногда и контрабандой занимался. Да что было делать, время такое было. Так что я свое отъездил, пусть теперь молодые мотаются по дальним углам! А мне время доходы подсчитывать. Вот только жалею, что в Цхинвали не съездил! Заболел так некстати, как дурак! Две недели в постели провалялся!
  Отиа от досады стукнул кулачищем по столу, аж чашки зазвенели.
  - Так что, хозяйки, если надо чем помочь, обращайтесь без стеснения! Товар обм нять, купить, продать, достать что… Нет такой вещи, которую Отиа не смог бы достать!
  «Молодец! Нарисуй свой портрет и повесь в рамку на газетное табло, хвастун старый!» - подумала Лили.
  - Тебе, Кети, муж разве ничего не оставил перед отъездом? – спросил Отиа. – Им там что-то обещали в качестве аванса. Или все прогулял?
  - Мой Серго не такой, чтобы прогуливать, - наконец-то заступилась за мужа Кетеван. – Вон оно, в чулане! Если бы продуктами выдали, а то… Три автомата, зачем они мне. Два литра  молока и мешок муки! С автоматами мне что делать?
  - Так сменяй их на базаре, - посоветовал Отиа. – Хочешь, я сменяю. В два часа управлюсь! Возьму недорого, по-соседски.
  «Проклятый ростовщик!» - подумала Лили.
  - Я ведь понимаю, что выгляжу свиньей последней, когда у тебя свой процент удерживаю, -  Отиа будто угадал мысли Лили. – Да только мне с людьми договариваться, им тоже платить надо. Но не волнуйся, со мной больше выгоды поимеешь, даже с учетом процентных вычетов, чем если сама пойдешь на базар.
  - Я подумаю, - сказала Кетеван, изрядно покраснев.
  - А чего вы в такую духоту дома-то сидите? – спросил Отиа, наливая вторую чашечку. – На свежем воздухе-то лучше будет.
  - Да я тут по дому хлопочу, - смутилась Кетеван.
  - И помочь-то тебе некому! – Отиа был просто наполнен сочувствием и сопереживанием Кетеван. – А сын чего? Пусть, дармоед, помогает! Не сердись, Кети, совсем я к старости ворчлив стал! И себя-то порой так обругаешь, что уши вянут и в трубочку сворачиваются! Вы вот сидите, а что в государстве делается не знаете! Слышали, что на юге, в Боржоми произошло?
  - А что произошло? – одновременно спросили обе женщины.
  - Точнее, не в Боржоми, - поправился Отиа. – А в Читахеви. Там фронт рядом, с турками воюют. Так вот, взорвали одного из боржомских командиров. Иоселиани, кажется. Прямо в доме, говорят, с женой и сыном. Сыну-то его шестнадцать лет было, приезжал домой родных навестить. Так все в этом доме и погорели!
  - Господи, какой ужас! – всплеснула руками Кетеван. – А кто взорвал-то?
  - Да кто же знает-то! – усмехнулся Отиа. – Я думаю, что турки. Небось, диверсанты закрались в тыл к нашим, да и взорвали! Иоселиани, говорят, толковым командиром был. Смелым. Безжалостным. Дьявол, а не человек! Никого не боялся. Да и, поговаривают, многим поперек дороги стоял. А, может, старые враги нашли, да те же сваны! А у сванов сами знаете как, особенно в наше время…
  - Мне муж рассказывал про этого Иоселиани, - сказала Лили. – Говорил, что это очень смелый, но очень злой человек. И не поймешь, то ли хвалить его, то ли ругать.
  - О покойниках или хорошо, или ничего, - напомнила Кетеван.
  - А на войне доброта и не нужна никому, - сказал Отиа. – Нужен ум, и твердая, очень твердая рука.
  - Доброта нужна везде, - возразила Лили.
  - Молода ты еще, - нахмурился Отиа. – И на войне не была никогда. Да и не женского это ума дело, и, слава Богу. Не дай Бог, наверное, чтобы женщина поняла на сто процентов, что такое война и какой командир нужен. А, девушки! Слушайте, если уж я здесь, воспользуюсь случаем! Я тут, еще месяца три назад взял косметику, думал, продам, но видно, не судьба. Может, вы возьмете? Недорого, всего по патрону за два тюбика!
  Отиа высыпал из своего вещмешка разноцветные цилиндрические футлярчики, - помаду, тушь, плоские коробочки с тенями. На некоторых еще были видны золоченые надписи «Pupa»,  «Loreal», «Merlen». Старый торговец хитро улыбнулся, увидев, как заблестели глаза у женщин.
  - Кое-что пришло в негодность, но что-то еще в полном порядке! – сказал Отиа. – Я потом расскажу, как даже негодную косметику привести в порядок.
  За последующие десять минут Кетеван успела проверить все тюбики и коробочки, а потом открыть их по второму разу, уже приглядываясь к тому, чтобы подошло ей лучше всего. Лиле же, одна из первых модниц поселка, почему-то не спешила восторгаться. Она не понимала, зачем ей так много этих коробочек, дающих, в общем-то один эффект. Ну, разные оттенки. Но что на это скажет Тенгиз? Он уехал зарабатывать на жизнь для нее, для Тамарочки и для того ребеночка, что она всего месяц носит под сердцем. Может, он рискует жизнью ради них. Потратить те средства, что оставил Тенгиз перед отъездом, почему-то показалось молодой женщине кощунством.
  А Кетеван можно понять. Она скучает по старому миру, и эти бестолковые разноцветные коробочки с иностранными надписями, - один из тех веревочных мосточков в то, старое время, когда женщина могла себе позволить быть просто Женщиной. Когда такие коробочки лежали на чистых зеркальных витринах в огромных городах, утопающих в роскоши и изобилии.