Нимфа

Рейтинг: NC-17
Фендом: Гарри Поттер
Пейринг: НТ/БЛ
Ты же знаешь, как мне нужна, моя маленькая, любимая Нимфа. Ты же знаешь, что я не могу заснуть без воспоминания, пусть даже самого незначительного, о тебе, моя радость. Но ты же знаешь, что ты – причина всех моих бед, моих страданий в стенах этой сволочной тюрьмы Азкабан. Ты принесла мне радость и горе, слезы и безумие. Ты – моя! И Властелин готов отдать тебя мне, своей самой преданной пожирательнице!
***
Первый раз тебя привели в мой дом еще совсем ребенком. Моя дурная мамаша, кажется, еще тогда была жива и этот пройдоха – Кикимер прислуживал ей, а не госпоже Блэк. Она скупо встретила тебя и твою мать в нашей просторной гостиной. Вы были какими-то далекими нашими родственниками. Что говорится, седьмая вода на киселе. Однако, обычаи крови требовали помогать своей родне в безвыходной ситуации: дать вам крышу над головой хотя бы на первое время и денег, чтобы жить было легче. Мать могла долго сопротивляться и не пускать вас в дом, но вмешался отец. Все говорили, он – необычайно добрый человек. Только не для меня. Он говорил, что я – такая же дурная, как и мать. Спасибо, папочка! Ты умрешь первым.
Они жили у нас в поместье уже неделю, когда я вернулась с Хогвартса. Мне оставалось три курса до окончания школы, а тебе еще даже не пришло письмо, хотя ты и была чистокровной. Тебе не было еще и одиннадцати.
- Привет! – Ты была очень веселым ребенком.
Я стояла и рассматривала это маленькое светловолосое чудо. Ты смутилась и два мягко-алых пятна зажглись на щечках. Я улыбнулась не с такой холодной сдержанностью, как обычно:
- Здравствуй! – Она не смело подняла глаза и посмотрела в упор. Потом подвинулась на лавочке, что стояла в саду, и опять уставилась на меня:
- Меня зовут Нимфадора Тонкс. А ты, должно быть, Беллатрикс…
***
Мы провели с тобой все лето. Я даже успела забыть, что там, в Хогвартсе, у меня совсем другая жизнь, другая компания. Теперь ты была моей компанией. Мне надело звать тебя Нимфадорой, и я сократила имя до Нимфы. Тебе так это нравилось! Ты, действительно, была похожа на это водное божество, когда часами не вылезала из ледяной воды нашей речки.
А потом пришло время возвращаться обратно в школу. Там меня ждал мой серебряный принц – Люциус Малфой, архангел-соблазнитель хренов. Тогда он интересовался еще всеми девчонками подряд. Только мне и моей сестрице Нарциссе он делал хоть какое-то исключение. Мне не хотелось везти тебя туда – там назревал гадюшник, и мне предстояло сыграть не последнюю роль в том безумстве. Но твои глаза сияли только при мысли, что скоро ты переступишь порог школы. Не одна, со мной.
На распределении я заметно волновалась. Люц с Цисси ехидничали по этому поводу. Но мне было плевать. Плевать на них, на Тома – тогда он был известен еще под этим именем – плевать даже на декана и сальноволосого прелюбодея. Я ждала. Сердце ухнуло в пятки, когда назвали твое имя. Ты нерешительно побрела к МакГонагл – эта страшная гриффиндорка нахлобучила на твою Глову шляпу, и та, открыв свою жабью пасть, произнесла:
- Гриффиндор!
Сердце грохнулось об пол. Мой котенок уходил к сволочным врагам. Боже, она стала одной из них!
Нимфа, сев за стол, помахала мне рукой и весело разулыбалась. Я кисло улыбнулась в ответ. Люц, наклонившись так, чтобы его могла слышать только я, прошептал:
- А малявка-Тонкс ничего… Думаю, она охотно расставит ножки годика через два…
Хотелось всадить серебряную вилку в его великолепное лицо…
***
Нам было тяжело общаться – вражда между факультетами сказывалась и на твоем характере. Ты медленно училась управлять своими метаморфическими способностями и могла, издеваясь, превратиться в кумира Гриффиндора – Джеймса Поттера. Кажется, именно на первом курсе ты научилась доводить меня до белого каления одним только своим видом, и, когда я, рассерженная, готова была врезать тебе по носу, ты делала умильное личико и вила из меня веревки.
Каникулы мы проводили всегда вместе, и на седьмом курсе я вдруг перестала понимать, что именно происходит между нами: дружба, любовь или игра? Ты научилась сводить меня с ума, даже не прикасаясь. Мне так не хотелось признаваться себе, что меня возбуждает моя маленькая сестра…
***
Было уже начало двенадцатого, когда после долгой прогулки я решила вернуться в школу. Услышав шум в каком-то классе, решила заглянуть. Вуайеризм у слизеринцев в крови.
На парте лежала моя Нимфа, а на ней сверху – этот поганый урод, ****ский слизеринский принц – Люциус Малфой. Оттащив его на самом интересном месте, я умело врезала по его пока довольной роже, а потом – по причинному месту:
- Тварь, - шипела я, морально готовясь наложить на придурка какие-то чары.
- Ты – дура! – На парте, полностью обнаженная, сидела Тонкс в своем естественном великолепии, - Пошла вон!
- Но… - я потеряла дар речи, - Нимфа…
- Не смей называть меня так, - со слизеринской холодностью, не свойственной гриффиндорке, - Пошла вон!
Я еще раз посмотрела на маленькую сучку и вышла.
***
- Маленькая грязная тварь! Сучка, ненавижу тебя! Не-на-ви-жу!
***
- Как-то ты странно отреагировала вчера на Тонкс, - ухмыляясь и одновременно легко поправляя волосы, произнес Люциус. Потом, так же неспешно поднес вилку в жарким ко рту, - Неужели эта маленькая девчонка так сильно влияет на тебя? – Изучающее смотрит, тщательно пережевывая.
- Бэл, это правда? – Цисси, кажется, ушам своим не верит. Я молчу. Я упорная, я переживу.
***
На зимние каникулы я решила не возвращаться домой. Мать грызлась с отцом, и до меня им не было никакого дела.
За эти две недели я научилась быть сентиментальной: приходила на незамерзающее озеро и часами смотрела на ровную, по-зимнему серую гладь воды. Однако, эта сентиментальность разбудила во мне желание мести. Мы не общались с тобой с того вечера. Я не хотела. Ты не стремилась. Хотелось проучить: заставить почувствовать себя куклой. Возвращаясь в школу, наткнулась на однокурсника:
- Забини…
***
- Твоя цена?
- Десять кнатов.
- Всего? – Смотрит, почти смеясь.
- Это игра, - насмешливо, чтобы не понял.
***
Джеймс Забини был очень хорош в те года. Еще живой, со странными влекущими своей глубиной глазами. За ним бегала почти такая же часть ополоумевших девчонок, как и за Поттером, тихо млея от его мужского достоинства. Другие, что уже опробовали паренька в действии и были посланы в далекие края, плевались и злословили, вспоминая секс с ним.
Он согласился поиграть. Ему нравилась роль хищника, которую я предоставляла ему. Не бойся, брат мой Пожиратель, почти на первом задании ты умрешь и уже не вспомнишь тех ночей с моей Нимфой…
***
 Она бегала за ним, как малое дитя. Быть может, она действительно, как я и хотела, влюбилась в черноволосого смазливого уродца. А он играл, то подпуская к себе и позволяя целовать почти у всех на виду, то жестоко обламывал – ведь хозяин положения он. И малолетки ему ни к чему. Когда он добился тех самых трех слов признания от нее – первая партия была сыграна. С роковой ухмылкой он объявил тебе через несколько дней, что встречается со мной.
Я знала, твое сердце рвало само себя на куски, терзало это признание своими когтями. Чтож, сама виновата.
***
Джеймс целовал меня на виду, шептал нежные слова на ушко – отрабатывал свои десять кнатов.
- Хочу… - ни с того ни с сего сказала я. Он удивленно глянул в ответ, а потом похабски ухмыльнулся – я ему еще не давала. Мне просто вдруг захотелось узнать, что тебя так возбуждает в этом ублюдке…
***
Забини лежал рядом, глядя в потолок. Молчал. Но не уходил. Стойкий паренек. Кажется, его еще никто так не царапал во время секса, и сладостная боль вдруг стала опасно желанной. Для него.
- Зачем? – Спросил, даже не поворачиваясь.
- Что? – Я знала.
- За что ты так с ней?
Я сузила глаза и поджала губы – не лезь в мою душу.
- Ты же слизеринец! Не засоряй свои мозги ненужной информацией, - разговор закончен.
***
Первый раз ты пришла ко мне через неделю, после его «объявления». Ты кричала на меня, ругалась и швырялась книгами. Я молчала. Ты громко хлопнула дверью.
Еще через неделю моя Нимфа устроила концерт сначала Забини, а потом – мне. Только вот рвения поубавилось. Терпи казак, атаманом будешь.
Следующее две недели все было тихо. Мы готовы были заниматься сексом прилюдно, лишь бы злить. Потом ты пришла. Разбитая. В слезах. Я учу тебя, как ты не понимаешь. Учу твою маленькую светлую головку. Ты не должна была лезть в этот гадюшник. Теперь ты платишь. Но не бойся, моя Нимфочка, скоро все кончится. Скоро. Подожди еще чуть-чуть.
***
Ты не выдержала. Я знала, что этим все закончится. Поэтому когда ты выбежала из Большого зала после нашего поцелуя с Забини, я последовала за тобой.
…Мыло и воткнутое лезвие. Скользкие полы ванны для старост. Какой идиот догадался сказать тебе пароль? Ты не рискнула. Ты слишком любишь жизнь. И даже Забини не стоил такой высокой цены.
Ты рыдала, сидя на полу и прислонившись к холодной стенке. Я успокаивала и укачивала тебя как маленького ребенка.
- Тшш, моя дорогая, тише, моя Нимфочка…
Ты медленно приходила в себя и не верила, что я нашла тебя первой. Я. Тот человек, который заставил страдать. Стыд. Стыд поразил твое сердечко.
Тихо убираю слезинки. Шепчу: «Он не достоин твоих слез». Рука скользнула по щеке, и пальцы остановились на губах. Чуть трепещущие. Гладкие. Ты смотрела удивленно, но даже не пугалась. Синие глаза на секунду застыли. Скользящий поцелуй в губы – будто и не было ничего. Ты даже не  отшатываешься. Ты смотришь. А потом вдруг резко наклоняешься и целуешь. Жестко. Властно. В первое мгновение – испуг. Но ведь это Я хотела напугать тебя, а не ТЫ меня…
***
Глупо было надеяться, что ты поймешь мою болезненную страсть. Безумие, оно ведь приходит с годами. За две недели твоего очередного безразличия я не мало хлебнула из этой чаши.
Одни эротические сны чего стоили. Каждый день резко просыпаться от собственных стонов. Помутневший взор. Перевозбужденное тело. И тут же – воспоминания от которых со стоном хочется повалиться обратно в кровать. Шелковые голубые простыни. Полог из небесной ткани. И твой шепот. «Я хочу тебя».
Забини уже не удовлетворял.
***
Опять озеро. Двенадцатый час. Возвращаюсь одна. Филч уже закрыл дверь в Хог. Пришлось опять пользоваться потайным ходом. Дверь открывается чуть ли не на против выручай-комнаты. Тут же чьи-то руки меня хватают и затягивают в появившуюся комнату. «Не думала, что Филч трахает студенток. Кошки ему не хватает что ли?».
Губы. Руки. То дерзкие поцелуи, то срываемая одежда (естественно, не с Филча), пологи небесного цвета. Ее волосы – светлые, длинные. И долгожданное: «Хочу тебя!». Почему? Зачем? – не важно. Опять губы, сталкивающиеся языки, медленное изучение чужого тела…
А я и не знала, что на левой груди у тебя несколько родинок в форме цветка и перед лобком – тоненький шрамик. Кто смел тебя ранить? Таких Нимф нужно на руках носить…
Чуть несмелые прикосновения в ответ. Конечно – у тебя ведь еще не было никогда девушки. Не бойся, я покажу. Я научу.
Поцелуй за ушком. Эрогенная зона вокруг пупка. Рукой, не дотрагиваясь до сокровенного места, маленькая «монетка» перед анальным отверстием. Это как простата у мальчиков, когда их сзади берут.
Изгиб спины. Плавный. Запоминающийся. Кажется, ты кончишь только от этих прикосновений. Трепетные губы искривляются. Два пальца. Ты долго не выдержишь. И тихий шепот:
- Моя…моя…моя…
Вторят чужие губы:
- Твоя…твоя…твоя…
***
Встречи были редкими. Я вообще удивляюсь – почему они были. После всего случившегося ты должна была презирать меня. А вместо этого – ты вновь стремилась ко мне как в далеком детстве. Люц с Цисси посмеивались: у каждого свои пристрастия – слизеринские. Немного не правильные и от того – прекрасные.
***
А потом все изменилось. Я говорила, что в школе зрел гадюшник. Целых пять лет извивался змеиный клубок.
Том. Мальчик с ангельской внешностью и дьявольской сущностью. Я пошла добровольно. Сначала, из-за родителей, потом – из-за Цисси с Люцом, еще позже – появившегося слепого убеждения и веры. Ты боялась и ненавидела его. Глупая, я ведь предлагала заранее перейти на его сторону. Но нет, ты же у нас гордая гриффиндорка!
Ссоры, скандалы, постель… А потом – Выпускной. Последний день вместе. Хотя, почему последний?
- …Ты ведь приедешь этим летом?
Отводит взгляд:
- Я буду учиться в Шармбатоне.
В голове мелькают мысли: там много француженок-извращенок, что они сделают с моей Нимфой?
Увидела в моих глазах. Посмеялась.
Уехала.
***
Бешеное лето с Томом. Новые темные заклинания. «…Я тебе все расскажу, только приезжай быстрей! Твоя Бэль». Бэль – это придумала ты. Тебе не хотелось звать меня Беллатрикс – слишком торжественно и помпезно. Ты к этому не привыкла. Бэлла – так называл меня каждый. А тебе всегда хотелось быть особенной.
***
Но все закончилось не так. Я не успела получить еще метку, когда убила первого человека. Отца. Его ни чуть не жаль. Он получил по заслугам.
***
- Бэлла! – Истошный ор с кухни. Послушно иду. Нетрезвый отец продолжает надираться. Подхожу ближе. Он будет бить – ему не важно за что.
- Почему у нас на кухне свинарник? Какого черта ты его развела? – «Начинается…», - Я проучу тебя, негодная девчонка! – Со всей дури удар по лицу. Искры из глаз. Как он смеет? Хватит! Поднимаюсь с пола…
- Лежать! – Рявкнул и сразу же заломил мне руки за спину, - Я говорил, что проучу тебя, малая дрянь! – Отец во всю уже шарит у меня под юбкой. Боже, такое было в первый раз – меня собирался изнасиловать мой собственный отец!
- Папа! – Слабый всхлип.
- О, так кто-то уже успел порвать тебя? – Унижение, ведь чувствую, как два пальца оказываются внутри.
- Потаскуха. Такая же, как и мать!
При попытке сопротивления – еще один удар по лицу. Его орган дерет судорожно сжимающееся тело.
Но ему не повезло.
Он сшиб нож.
Папочка, кажется, я говорила, что ты будешь первым?...
***
Бежала. К пожирателям. Больше было не к кому. Не в  отдел же магической молодежи: «Меня изнасиловал собственный отец, а потом я убила его ножом!».
Бесчинства. Я много тебе писала и не ходила за этими. Еще нет. Когда пришло письмо, я прыгала до потолка. Одна строчка. «Как ты могла? Все кончено.»
Опускаюсь.
Бросила?
***
Только вера моему лорду вдохнула в меня жизнь. Я мечтаю о тебе. Я не сплю по ночам. Ты мне так сильно нужна.
***
Убийства. Упиваться счастьем или кровью?
***
Оказывается, когда человек мучает кого-то другого, он может забыть о своей боли. Лонгботтомов мне было даже жаль, где-то очень глубоко в душе.
***
Последняя провальная операция. Смерть моего лорда. Я не боюсь смерти или тюрьмы. Я понимаю, что их заслужила. Только никто даже знать не должен о моих угрызениях совести. Господи, только бы моя Нимфа пришла на суд – хочу, хочу увидеть тебя последний раз. Прошу и умоляю.
***
Бью кулаком по стене, пока на костяшках не появляется кровь. Не верящим взглядом смотрю на нее.
«Она не придет». Люц с Цисси, мои верные друзья, так не хотели идти на первое судебное разбирательство. Удивительно, как эти две змеи умудрились выкарабкаться? «Она не придет». Мне передали письмо.
«Она не придет»
Одна строчка…
«Она НЕ придет»
…как приговор…
«ОНА НЕ ПРИДЕТ!»…
***
Многие годы прошли в Азкабане. Я сплю и вижу только тебя, думаю о тебе, я слышу голос Господина, который отдает тебя мне. Я чувствую запах твоего тела. Запах подобен клейму.
Я знаю, ты вскоре вновь станешь моей. Ты подожди немного. Еще чуть-чуть.
***
«МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ ТЮРЬМЫ СОВЕРШЕН С ПОМОЩЬЮ СИРИУСА БЛЭКА!». Кривлюсь, когда читаю центральный заголовок дешевой газеты. Мой братец – ни на что не способный трус, жалкое отродье. Он никогда не стал бы помогать своей сестре в борьбе за правое дело. Ухмылка. С этим придурком я успею расквитаться. Чуть позже. Сначала я должна найти Нимфу.
***
Она хочет выйти замуж за этого Ремуса Люпина – прихвостня мертвеца-Поттера, этого никчемного оборотня. Да он даже детей не сможет нормальных сделать, не то что жизнь устроить!
А моя Нимфа сильно изменилась. Сколько я ее не видела? Десять лет или больше?
Ненавидит, когда окружающие зовут ее Нимфадорой, предпочитая маггловскую фамилию Тонкс. Интересно, она действительно так злится – имя напоминает наше сокровенное, уменьшительно-ласкательное «Нимфа». Она изменила цвет волос на кислотно-розовый. Что за мода? Привычный блонди был намного лучше… Она стала аврором. Неужели на зло мне? Ловить этих сволочей-пожирателей – не самая сладкая работка для такой хрупкой девушки. Хотя нет. Она сумела принять свои метаморфические способности и поставить их во главу своего оружия. Бесценный противник.
Как же я ее хочу…
***
- Авада Кедавра! – Брат падает в арку, а я не чувствую ни единого угрызения совести. Улыбаюсь. Будто мне так приятно. Так хорошо.
Но тут – этот мальчишка Поттер. Искривляюсь от омерзения – как же сильно я хочу убить его… Мой лорд будет несказанно счастлив, увидев его мертвым… Но нет, появляются другие авроры и среди них – эта новая девушка. Тонкс.
Ухмылка. Брошенный назад взгляд. Она не догонит. И не даст убить меня. Все это слишком хорошо отражается на ее лице.
***
- Мой лорд…
Господин был в ярости. Мальчишка остался жив, а Люц – засветился.
***
- Я думаю, мы можем захватить одного члена из Ордена Феникса! – Публичное выступление под одобрительный ропот. Мое выступление.
- Что ты предлагаешь, Лейстрендж? – Холодный взгляд красных глаз, от которых начинаешь дрожать и биться в ознобе.
- Господин, мой план хитер и изящен…
***
- Я знаю, что эта девчонка сводит тебя с ума… - шелест слов, от которых вновь начинаешь дрожать. Господин всегда все знает, - Убей ее! Но выпытай как можно больше!
- Да, мой Лорд!.. – Тихий ответ.
***
На самом деле план был слишком прост. Прост и слишком эффективен.
Ее окружило сразу пять пожирателей, когда девчонка возвращалась домой с собрания их шайки.
- Лейстрендж! – Только и успела выдохнуть Тонкс, прежде чем я оглушила ее.
***
- Я. Хочу. Видеть. Мою. Нимфу! – Каждое слово произнесено по отдельности и закреплено новым заклятием Круциатус. Я тут же перестану мучить это тело, когда вернется моя Нимфа, а Тонкс уйдет с лица земли.
Она молчала и терпела. Было больно, но…
- …Ты даже не представляла, как мне было больно от твоего безразличия, ведь тебе было совсем не важно. – Шепчу ей на ушко. Она глядит на мир остекленевшими глазами.
- Верни. Мне. Мою. Нимфу! – Непонимающий взгляд. Она думает, она смогла похоронить мою сладкую девочку…
Медленно, не хотя, неестественный цвет волос меняется на привычный блондин. Меняется незаметно лицо. На полу лежит она – моя Нимфочка!
Смахиваю с лица не свою ледяную ухмылку, искажающую уже не лицо, а душу. Бросаюсь и зацеловываю все, до чего только могут дотянуться мои губы. Прости меня, моя девочка, прости меня, моя Нимфочка. А она лежит, будто тряпичная кукла, сломанная от моих поцелуев. Безжизненный взгляд. Никаких эмоций.
- Она умерла, поверь! – Голос, чужой и далекий. Злюсь и наотмашь бью это чудовище, которое поглотило мою жизнь.
- Круциатус!
Даже не кричит, не плачет. Трясется в судорогах, но молчит. И боли в глазах нет. Ничего нет. Пустота. Она так далеко…
- Круциатус! Круциатус! Круциатус!
Меня трясет в лихорадке, я ведь хотела просто вновь увидеть мою девочку. Судороги сводят мое тело. Сажусь на пол. Рыдаю с безумной улыбкой. Потом опять подползаю ближе к ней, зацеловываю те же раны, которые причинила сама.
- Ты не хочешь быть со мной, я понимаю. Но я люблю тебя и не хочу… - От моих слов она вздрагивает, как от отрезвляющей пощечины. Я еще ни разу…
- Не люблю…Не люблю…Не люблю… - как заведенная шепчет. И мечется по полу, не в силах встать. Кидаюсь к ней, зажимаю рот рукой, прижимаю тело к полу. А глаза будто смотрят сквозь меня.
Вновь этот ядерный цвет. Тонкс вернулась.
Как на прокаженную, смотрю. Ужас и отвращение. А потом – надежда. Я все еще могу вернуть ее. Нужно только постараться.
***
Все было спланировано. Конечно, ведь не только мы такие умные.
Я опять была рядом с этой девочкой, не моей Нимфой, каким-то чужеродным существом. Но меня гнала к ней надежда. Надежда, что она вновь вернется. И после очередного бесплотного допроса, прижимаюсь к ней, вымолив у стражника пустить меня к тебе.
Она была безжизненна. Крохи силы ускользали слишком быстро. Я не могла ничего с этим поделать. Я могла только смотреть в ее опустевшие, не синие – серые глаза. Гладить по розовым волосам, звать по имени, но не слышать ответа.
Они появились из ниоткуда. «Брешь!», - стремительная, но поздняя догадка и попытка вытащить свою палочку.
Ремус Люпин. Седой. В пошарпанной мантии, местами в заплатках. На висках – капли пота. Взгляд серых глаз. «Как у нее», - прожгло сознание. То ли печально, то ли любяще. Быстрый росчерк палочки. Я знаю, что он произнесет.
Сотые доли секунды. Крик:
- Нимфа!
Распахнутые синие глаза.
- Авада Кедавра!..
Зеленый свет.
***
«Беллатрикс Лейстрендж. ….-….
Покойся с миром, заблудшая душа»
Рядом с могилой сидит женщина со светлыми, непокрытыми волосами. Она плачет, хотя и не хочет.
- Я люблю тебя, моя сестричка!
Смахивает слезы, когда видит бегущего к ней сына.
- Мамочка! – Смотрит на  нее, потом переводит взгляд на могилу.
- Познакомься, Тедди, это твоя тетя Бэль.
Чернущие волосы, будто на них вылили флакон с чернилами, темный тяжелый взгляд. Он так похож на нее.
- Здравствуй, тетя…

21 июля 2007 – 24 августа 2007 г.