Сила любви

     Эту историю,  уже довольно давно,  рассказал сосед моему отцу.  Я, тогда еще пацан,  вертелся рядом и никак не мог понять,  над  чем  так смеется мой отец.
     Так вот, в середине 60-х годов на нашей городской окраине еще довольно часто можно было встретить грузовые повозки запряженные лошадьми. Повозками, как правило, управляли веселые, полупьяные дедки среди которых и обретался наш сосед. По роду  своей деятельности извозчикам иногда приходилось пересекать железнодорожную линию,  но не ту,  по которой шли поезда,  а  так  называемую  маневровую «ветку»,  по  которой сновали «кукушки» с пришедшими на сортировку вагонами.
     Однажды с  нашим  соседом-дедушкой  произошел  такой случай.  Как всегда остановившись в пяти-шести метрах возле закрытого шлагбаума, он закурил и  принялся перебрасываться шуточками со своим коллегой только что подъехавшему к шлагбауму  с  противоположенной  стороны. Свистнула приближающаяся "кукушка". Ничто не предвещало беды,  но вдруг кобыла коллеги деда призывно заржала. Жеребец мотнул головой и шагнул вперед.
     Дед слишком  хорошо знал характер своего «ломовика» — потомка тяжеловозов немецко-фашистких захватчиков, поодиночке перевозивших  трехтонные пушки — и поэтому даже и не попытался воспользоваться вожжами. Он быстро соскочил с телеги и сунул под дутое колесо ящик,  на  котором сидел. Телега дернулась, но не остановилась. Охваченный любовным пылом жеребец только ниже нагнул голову и раздул ноздри. Подрагивая приторможенным передком, телега тронулась в свой страшный путь.
     Рядом снова свистнула «кукушка». Дед подумал о том, в какую сумму ему обойдется гибель под колесами паровоза жеребца и перевозимого товара, и пришел в ужас. Он бросился вперед  и, схватив под уздцы упрямого «ромео», принялся заворачивать его в сторону.  Жеребец сбавил и без того черепаший темп,  но все равно упорно двигался вперед.
     Ежеутренние сто пятьдесят грамм водки выветрились из головы извозчика без остатка. В его свежепохмельном рассудке пульсировала только одна мысль:  скорее бы поезд перекрыл дорогу, только бы скорее поезд перекрыл дорогу!..
     Но поезд почему-то медлил.
     Вскоре дед  сосредоточил все свое внимание на ногах жеребца.  Тот гарцевал и старался угодить подкованным копытом по ноге мешавшему извозчику.  Увертываясь от лошадиных копыт, дед отбивал на пыльной дороге немыслимую чечетку и совсем  не обратил внимания  на то,  что между делом жеребец сорвал с него шляпу, изжевал и выплюнул на дорогу.
     Время шло. Бедный дедок проклинал все на свете и взывал то к Богу,  то  к невидимому за крупом жеребца паровозу, то отчаянно материл кобылу, которая все еще продолжала описывать своим ржанием те любовные утехи, которыми она собирается одарить возлюбленного в случае его победы. Пот разъедал глаза извозчика, а узда как нож резала руки.
     Паровоза не было. Дед попытался дать пинка по резко возросшему в  размере  «мужскому достоинству» жеребца,  но промахнулся и попал коленом по дышлу. Вторая попытка оказалась более удачной:  жеребец по-собачьему гавкнул и в ответ чуть не откусил деду ухо.
     — Слышь,  дед,  — вдруг окликнул извозчика чей-то веселый голос. — А вот если тебя самого по тому же месту стукнуть, когда ты к бабке пристаешь?
     Извозчик опустил руки, сил продолжать борьбу больше не было.  Он вытер пот и посмотрел направо…
     Маневровый паровоз стоял, а из его кабины-будки торчала веселая  и  чумазая физиономия машиниста.  Судя  по  всему, он уже довольно давно и с явным интересом наблюдал за схваткой.
     — Отпусти животное,  дед, — посоветовал машинист. — Все равно против природы не попрешь. А я, так и быть, подожду. Мне, как сочувствующему, спешить не куда.
     Вот такая бывает сила любви. А за сломанный шлагбаум деду все-таки пришлось заплатить...