Мы смеялись

Свой мобильник я отдала сыну, а Гениных два не прозвенели. Гена так сладко спал, за окном пасмурно, приподнялась, глянула на часы, полдевятого. Гена побежал заводить машину. Какой завтрак? Какой обед? Оставила мужиков на выживание. После работы подхожу к дому, шею вытягиваю, высматриваю голодного мужа. Нету. Стало быть ещё пятнадцать метров пофигизма. Зашла в калитку, закрыла, поворачиваюсь, он передо мной, как из-под земли. От неожиданности сработала трёхкратная защита:
- Я принесла тебе три подарка, - не дала открыть ему рот. Первый – поцелуй в губы, второй – большой привет от меня, третий – монеты. Мы дружелюбно рассматривали монеты. Из всего только одной не оказалось у него. Расслабилась Дуня и вякнула:
- Пойдём, вместе чай попьём.
- Чай? Чай-чай-чай! Мы что теперь питаться будем по-китайски: сунь-хунь-в чай-вынь-его-су-хим?
Я молча ушла в дом. Поставила варить мясо, зарядила стиральную машину. Пришёл Гена стал наливать в чайник воду.
-На меня не наливай, я с тобой чай пить не буду.
-Приготовишь ужин, завтрак и обед. В доме всё прибрать. Спать не ляжешь.
-Монеты я тебе не подарю.
-А я тебе баню не сделаю.
-Хорошо. Я пойду в городскую и будешь ужинать полдесятого.
Гена зашевелил губами. В пике формы. Можно на авиафорум выпускать против Миноны и даже РЕВЕРСа.
- А утром ты проснёшься раком! - воткнул он палец в воздух.
- И так каждое утро! Понял? – я тоже поставила точку в воздухе.
Гена заулыбался. Пили чай и смеялись: «Какие же мы дураки»

Ужинали в десять вечера. Гена с аппетитом ел наваристый куриный суп, густо его поперчив. Я свеженькая после баньки сидела напротив и хрустела первыми огурцами с нашей грядки. Хитро посматривая на него, с улыбкой спросила:
- Ты обещал незабываемое утро. Не передумал? Это же надо будет на полчаса раньше проснуться. Не проспишь как сегодня?
Гена кряхтел и смущённо улыбался.

- Слышишь, муха летает? Ты их только запускаешь. Ни одной не убил.
- Лётчик лётчика не убивает. Лётчик лётчика сбивает в равном бою.
И мы опять смеялись.
Я взяла веник-мухобойку и стала гоняться за мухой. Гена поел. Сытый,довольный вальяжно развалился на стуле, ковырял зубочисткой в зубах и наблюдал за нами. Неожиданно хлопнул меня сзади:
- Борща и в постель!
- Турка ты не культурная, - рассердилась я.
- Почему не культурная. Очень даже культурный я. Спасибо, милая за ужин, всё было вкусно. Рембрандта знаешь? Не знаешь. Тогда борща и в лю-лю.
Мы опять весело смеялись. Гена ушёл кормить собаку и выгуливать. Я прибралась, легла в постель, закрыла в темноте глаза и как когда-то давно решала задачи, писала Вам этот рассказ.

Вчера Гена забрал меня с работы и повёз на речку. Славная водичка, бодрящая. Всё были иностранные воды, тёплые, на конец, созрела для купания и водичка средней полосы. Сверху прогрета, а местами ключики ледяные бодрят. Назад уже надо плыть по другому маршруту, потому что там ещё никто тёпленькую воду сверху не разбаламутил. Потом отвёз в баню. А после баньки я устала.
-Уборка-это отдых, -призывает меня Гена перед сном пройтись по комнатам.
После баньки уборка - это не отдых. Нежно обволакиваю Гену, нежно  целую за ушком и нежно выдыхаю ему в ухо:
-Отдохни.
Гена смеётся и берётся за пылесос, а я готовлю одежду на работу.

В пятницу пришла домой, а у нас Саша. Ужинали втроём. Я люблю такие ужины, когда за столом ещё и гость. Саша с Геной делали дела. И Саша рассказывал, как их бабы от Гены были в восторге.
- А сколько этим бабам лет?
- Ну, на пару лет меня старше. Если мне 26, то им 28-29.
-Саш, а почему Вы не взяли Андрея к себе на работу? Чечню прошёл, капитан. Хороший парень. Не пьёт.
- Сколько ему лет?
- 31-32.
- А куда этого старика? На капитанскую должность ограничение до 34 лет. Возьми, научи, и прощай? На должность ниже нельзя, доплачивать за звание придётся. Короче, старый он уже.
- Нефигасе, 28 – баба, 32 – старик. А мы с дядей Геной тогда кто?
Гена невозмутимо потягивал чай. Глядя на меня через кружку, на распев говорил:
- Я, Людочка, уже Иосиф Кобзон, а ты- Эдита Пьеха.
Я хохотала весь вечер, ночь. Даже среди ночи просыпалась и смеялась.