Проект АИД. Глава V. Человек

Исмаэль Матрин взвесил на ладони свой длинный меч, переливающийся резким пурпурным пламенем. Старое оружие, способное почти к неограниченным трансформациям с помощью специфической пространственной и преобразовательной магии АИДа. В любом случае, физический отпечаток можно было уничтожать без проблем. Но вот разум? Разум чародеев и жрецов, пророков и эзотериков, которые, скорее всего, будут оборонять Церковь?
Исмаэль привычно скривился и бросил взгляд на столпившихся за его спиной воинов. Множество скелетов в тяжелых латах, пара бледных как смерть вздутых фигур в изодранных робах – так называемых Гончих, используемых некромантами людей, чьи отпечатки были усилены за счет пропорционального уменьшения интеллекта. Стоит дать этим тварям ментальный приказ, как они рвутся в гущу сражения и умирают, оставляя за собой только искры от рассыпающихся врагов. И Самаэль Грегос с психотропной винтовкой в руках. Лицо его скрывал зловещий шлем в виде черепа, а жилистое поджарое тело защищал легкий на вид доспех, покрытый блестящей колдовской росой.
Рядом с ним стоял Безымянный в одеянии рядового Ордена, с любопытством рассматривающий врученные ему палицу крестоносца – распространенный малый артефакт, с легкостью испепеляющий проявления полулюдей, и башенный щит.
- Чувствуешь, кто среди них? – пробормотал офицер себе под нос.
- Страждущие, - моментально откликнулся Сигиль. – Множество призраков. Слабейших. Видимо, сейчас идет месса. Несколько магов, не очень сильных. И одна тварь, по силам не уступающая даже архидьяволу, но им не являющаяся. Получеловек.
- Епископ?
- Когда я служил у них, мне доводилось видеть епископов. Хоть их яростная вера и постоянное поглощение аналогичного чувства у целого города и изменяет их сущность, но не до такого уровня. Скорее до уровня могущественнейших из демонов.
- Мастер, - обратился Исмаэль к флегматичному, как всегда, Грегосу, -  сейчас идет служба. Что насчет простых призраков?
- Уничтожить всех, - холодно ответил тот. – Не забывай, что они, как и мы, используют Страждущих в качестве восполняемого энергетического ресурса. Для победы над противником требуется лишить его ресурсов. Я прав?
- Правы. Но смерть людей…
- Не людей. Овощей. Не забывай, у них был тот же шанс стать хотя бы полулюдьми или демонами. На крайний случай – бесами. Но они были так слабы и презренны по своей жизненной позиции, что приняли такой облик. Они больше не люди даже в этическом плане, Матрин. И никогда ими не были. Пойми.
Некромант сокрушенно кивнул и поднял меч.
- В атаку, - выдохнул он.
 
- Старый знакомый! – сквозь челюсти и глазницы Телеаста вырвался сноп огня. – С чем пожаловал?
Из-за спины агрессивно поднявшего свой клинок некроманта выступил Самаэль, и, сделав бескомпромиссное лицо, спустил курок. Из ствола винтовки вырвалась струя голубого пламени, словно рвущего реальность и искажающего ее, как искривленное зеркало, и, разнеся на густой туман нескольких из плотной толпы призраков, врезался в выставленный личем щит.
- Вот гаденыш, - проворчал Экклих, продвигая перебинтованные кости рук вперед, и огненная стена чуть сдвинула рассеивающийся на соприкосновении луч психопушки.
Из бокового кабинета, слегка подволакивая ногу, вышел Хейтер. Увидел за рядами насмерть перепуганных трясущихся призраков большой вооруженный отряд с Матрином и Грегосом во главе, и глаза его, нездорово блестевшие над повязкой, расширились.
- В чем дело? – пробормотал он.
- Новый настоятель? – походя пробормотал Матрин, одобрительно наблюдая за действиями Самаэля. – Все-таки?
- Не похоже, - хмурый голос Сигиля, не изменившийся с момента второй его смерти, звучал действительно испуганно. – Кто-то сильнее…
- Дьявол?
- Ты сам недавно прочел небольшую лекцию о том, как выглядят дьяволы.
- Тогда кто?
Словно слепленный из громадных человеческих костей высокий потолок храма внезапно ушел ввысь, обнажая яростное кровавое небо.
- Осторожно!
Матрин боковым зрением уловил какое-то движение за спиной, пригнулся, и зазубренная секира какого-то демонического деформированного существа пронеслась над его головой.  Быстрое движение – и тварь падает, разрывая лапы об лезвие вонзенного в живот меча, медленно разрушающего структуру его отпечатка.
Исмаэль оглянулся. Подобная бойня воцарилась в созданном Хейтером измерении. Откуда-то сверху, с щедро испещренных изодранными телами виселиц, прыгали все новые существа – одни напоминали прямоходящих птеродактилей, вместо когтей оснащенных железными пыточными крюками, другие выглядели как громадного роста краснокожие палачи в окровавленных холстяных масках.
Удар, еще один – и очередной воин роняет бердыш и рассыпается огненными снежинками до красного пылающего скелета.
Рядом на одного из дико размахивающих эспадоном скелетов рухнула багровая молния, расшвыряв его на неторопливо устилающий землю черный пепел.
- Куда мы попали? – некромант оборачивается и видит с бешеной скоростью наносящего удары Безымянного. Взмах острой кромкой легкого башенного щита – и его противник отлетает в сторону, попадая под бушующую струю винтовки жнеца. Его голова падает на землю и истлевает на глазах.
- Какое-то левое измерение,  - прокричал чародей, сплетая пальцами маленький снежный шарик и вмораживая хрипло взревевшего экзекутора в сковавшую его ледяную глыбу. Никаких стихийных или божественных сил эта магия не эксплуатировала – простейшее термическое заклинание, минимально нарушает структуру АИДа и словно скручивает одну его часть – в то время как где-нибудь в другом месте сейчас произошло неожиданное извержение вулкана. Да, мировая гармония, а как же – Творец был мудр, но обладал извращенным чувством юмора.
В этом страшном месте колдовство далось Матрину труднее, чем раньше.
- «Левое» - это какой-то жаргон? -  осведомился Безымянный, с трудом отрываясь от боя. Дрался он непрофессионально и неуклюже, но вдохновенно. За счет мощного физического проявления и тяжелой булавы в руке.
- Терминология, - запыхтел тот. – На самом деле помимо пренебрежительного смысла, «левое» - значит левее солнца, а левее солнца, если стоять к нему лицом, находится Лузитания.   
- Всегда любил сводить термины и ругань, - авторитетно заметил Мортрат.
- Это ты так добр, потому что сидишь в моей голове и бьешь баклуши, - злобно завыл на очередного рубаку Матрин. – Вот я сейчас получу смертельный удар, и все.
Сигиль усмехнулся. Правда, не вполне уверенно.
- Как отсюда выбраться? – по-прежнему деловито спросил Безымянный.
- Если это просто часть АИДа, то с помощью порталов. Если созданный каким-то могущественны магом автономный мир на законах этого – он разрушается при смерти создателя или при применении им заклинания слияния.
- Это что?
- То, как мы сюда попали, только наоборот. Магия, подобная портальной, только сжимающая в одно место не две точки АИДа, а накладывающая пространство на пространство.
- Кажется, кончились? – заметил Сигиль.
- Похоже. Какой же больной рассудок мог породить этих чудовищ?
- Такой же, что и тебя.
- Ну-ну. Груби, пока тебя не могут ударить.
- А в случае смерти мага? – раздраженно окликнул его Безымянный, яростно озираясь в поисках новых врагов – дикий вой, наводняющий воздух и забивающий своей черной паутиной уши, не переставал литься со всех сторон.
- Этот случай не описан теоретически, - задумался Исмаэль, - поскольку таких чародеев крайне мало. Мало кто был силен там, на земле, как и мало кто силен и здесь. Разве что Верховный, да еще, может быть, Исаак Хейтер, ну и…нет. Не архидьяволы. Все они наделены огромной мощью, но не могут преобразовывать окружающий мир, хотя сами были искажены до неузнаваемости.
- Говори толком?
- А о чем ты спрашивал? Ах, да. В случае его гибели созданное измерение может просто исчезнуть, и нас вынесет снова в храм.
- Храм, скрывающий в себе столько ужаса? Скорее уж языческое капище, - неприязненно заявил человек.
- Не могу спорить.
- Не можешь спорить? – ядовито переспросил Сигиль.
- И не буду. Тише.
- Перегруппируемся, - откуда-то сбоку послушался перекрещенный хрипотцой голос Самаэля. Вскоре показался и он сам – его шея была разорвана сильным ударом, голова свисала чуть набок, но, казалось, жнеца это ничуть не смущало и не беспокоило. Глаза его смотрели все так же холодно-серо, но в них иногда мелькала забота о своих подчиненных.
- Атака отбита. Но выхода отсюда я не вижу.
- Вокруг нас огромная равнина, где-то он может быть.
- Хорошо, - печально, как на идиота, поглядел на него Грегос. - Попробуй отойти на десять шагов назад.
Матрин проявил смелость попробовать. Дойдя до указанной стволом винтовки точки, он затоптался на месте – ему казалось, что он шел, но высившиеся вдалеке кресты и пыточные кресла с орудовавшими у них людьми не приближались.
- То-то же. Это всего лишь картинка, причем грубоватая – ты не заметил, что палачи постоянно совершают одно и то же навязчивое телодвижение, повторяющееся бесконечное число раз. Чтобы сохранить силы, колдун ограничил масштаб своей маленькой вселенной до нас. Потому что прорвать наши отпечатки у границ не выходит. Но мы заперты здесь.
- Предложения? Может, связаться с Инсанатеосом?
- Не выйдет, - грустно проговорил Мортрат. – Я пытался, но это место полностью блокирует мои ментальные сигналы.
- Нет, - поглядев некроманту в глаза, очень спокойно сказал жнец. Слишком спокойно, чтобы не было заметно, что и он боится.
- Попробуем испытать силы человека?
- Какого? – довольно вяло уточнил Самаэль.
- Одного-единственного, который у нас есть. Если мои подозрения верны и пророчество  так называемого Творца – правда, то Безымянный – тот самый человек, которого мы так долго искали. Не только мы – но и Лузитанцы, и Церковь. Золотая середина, абсолютная магия – как и абсолютная свобода, единственно возможное творчество.
- Я не верю в Творца. И ты тоже, - в ледяном тоне Грегоса монеткой звякнуло мимолетное сомнение.
- Это не значит, что он лгал.
- В чем дело? – бросая сумрачные взгляды на обоих, мрачно поинтересовался предмет обсуждения.
- Сосредоточься. Представь себе дом, милый дом…
- Эта проклятая, черная, наполненная мертвецами дыра в кургане из невообразимого размера человеческих костей?
- Вот именно. Инсанатеос. Ты должен вообразить его себе так живо, как будто ты видишь его, как будто можешь протянуть руку и пощупать его стены или двери…представь Джезебела и его вечную гитару.
- Зачем?
- Процесс магии схож с процессом творчества. И есть у тебя какие-то мысли, мечты, желания, эмоции – их тысячи и они переполняют тебя, витая мириадами образов в твоей голове. Но стоит тебе поверить в то, что все это – реально, и внутри тебя закипит сила. Чародейство.
Безымянный нахмурился и прикусил губу. Опустил булаву, примостил край щита на торчащий из багровой земли уродливый валун.
- Вы думаете, я способен?
- Если не можешь ты, то не может и никто, - задумчиво произнес Грегос. - Если, конечно…
- Не надо сомнений. Просто поверь – ты можешь сделать так, чтобы этот безумный мирок, созданный садистом и сумасшедшим, влился в исходный АИД и растворился в нем без следа.
Багрово-малиновый мир вокруг подернулся, поплыл в глазах, помутился несущимися в воздухе тысячами капель крови. Вой на мгновение затих, прервался на одном дыхании, будто приостановили запись, картинка, до сих пор двигавшаяся за крохотным кружком реальности, застыла: зависли руки палачей, поднялись и не опустились воздетые в слепом кошмаре руки пытаемых…
Реальность приподнялась и обрушилась.
Храм под Инсанатеосом наполнился дымом и мерцавшими периодически искрами, и весь отряд будто выплыл в главный зал, сбив с ног несколько остервенело мечущихся призраков.
- Получилось! – не в силах сдерживать вкравшуюся в голос радость, крикнул Самаэль, и по его каменному лицу пронеслась светлая вспышка. – Так?
- Вот именно, - подхватывая рухнувшего как подрезанный колос Безымянного, хмуро отозвался Матрин. – Надо выжечь это место.
- Надо, - жнец шваркнул из психопушки по кинувшемуся на него Страждущему – полупрозрачному скелету. – Почти маг. Был.

Исаак Хейтер почуял неладное сразу, как только выскользнул из самодельного мирка страданий. Он встал в полный рост, дрожащей рукой – истощенные болезнью нервы уже отказывались его слушаться – поправив заматывающие вздутое лицо бинты, оглянулся. Ощутил поток силы, хлынувший из храма, когда кошмар разрушился.
Не удивился. Почти. Всего лишь утвердился в своем подозрении.
Даже не подозрении. Уверенности. Все-таки тот, кого недавно выдрали из психо-слоя еретики Наэмы, был человеком. Настоящим.
На самом деле, он готов был отдать его дьяволам из Капитула Зверя. Он не собирался убивать его, не собирался препарировать для увеличения своих колдовских способностей, и в мыслях не имел допрашивать и выяснять температуру раскаленного газа на расколотой Земле. Ему нужна была всего лишь формула. Формула человеческого здоровья и неуязвимости его души.
И на это у него было очень мало времени. Крайне мало. Проказа уже загрызала его. Смерть и перевоплощение в виде отпечатка в АИДе дали ему второй шанс, восстановив его плоть, но не убили корни жуткого недуга.
Хейтер обратил взор вдаль. И тут его прошибло удивление.
Где-то на уровне красно-пепельного горизонта чернела огромная шевелящаяся туча, состоявшая из впечатляющего количества чего-то мелкого и жужжащего.
- Беел-Зебуб, - пробормотал Хейтер. – Черт побери!
Кажется, дело к тому и идет. К тому, чтобы его побрал черт.
А если это чудовище возьмет человека сейчас? Если оно сможет? Если уничтожит весь рейд некромантов?
Исаак никогда не испытывал ненависти к некромантам. Он понимал их и уважал. Их Догма – атеистическая теория существования – помогала жить и была остроумна. Великий Отец часто усмехался, глядя на неистовую веру членов Ордена, да и своего брата в Великое Ничто. Сам он давно уже не верил ни в Творца, которого проповедовал, ни в какое-то мировое зло, ни в наличие высшего разума.
Ибо таковым считал себя.
- А может, убить его? – бормотал себе под нос священник, глядя на стремительно приближающуюся темно-зеленую тучу. – Договориться с Азмоданом, Астаротом или Белиалом? В крайнем случае – Лилит или Самаэль, может быть - Саргатанас…хотя у бригадного генерала и дурной сверх всякой меры характер. Восстановить против него Наэму? В любом случае, нельзя позволить, чтобы человек…
Из гниющих пальцев Хейтера, переплетенных изодранными кусками ткани, вылетела пламенеющая голубая ракета, испепеляющая мух и слепней, плотной тучей летящих на нее.
Беел-Зебуб взвыл в один голос, прогремевший омерзительным жужжанием и шелестом тысяч крыльев. Так оглушительно, что Исааку стоило огромного труда расслышать продирающийся сквозь него бешеный стук лошадиных копыт.
 
- Кажется, все? – будничным голосом брякнул Самаэль, закидывая за спину винтовку и глядя на клубы дыма и огненные языки, вырывающиеся из врат горящего храма. Камень скалы вокруг него будто съежился и почернел, готовясь сомкнуться и навсегда стереть воспоминания об этом месте. С костистых ладоней магов, выстроившихся в круг у капища, срывались лучи темного света.
- Все, - ответствовал Матрин, придерживая острым подбородком стопку бумаг и книг, покоящуюся у него на руках. – Однако эта церковь – все лишь одна из десятков, а, может быть, и сотен. Множество подобных есть и в Одиуме, и в Фобосе, и в Деймосе, в Серамиде…да, может быть, и у Лузитанцев. Эта была ближайшей к нашей базе, поэтому ее посетителем был и я.
- Был, - лишний раз уточнил Грегос.
- Да.
- Иуда, - ровно сказал Сигиль.
- Молчи, Мортрат. Ты видел, какие звери обороняют храм. Ты видел то демоническое измерение, в которое нас занес…кто-то. Чародей.
- Ты молодец, друг, - внезапно обернулся жнец, добродушно положив руку на плечо Безымянному. – Молодец…
- Но ведь это значит, что он – действительно человек? Тот, кого мы искали.
- Да. Это он.
Бледное лицо Исмаэля затуманилось, по нему пробежало темное облачко.
- И теперь его будут препарировать. Резать. Исследовать. Пичкать какими-нибудь катетерами, жидкостями, подсаживать под кожу провода, пропускать сквозь него электричество…
- Для начала мы посвятим его в наш Орден. Получит опек и защиту.
- Я еще Телеасту говорил, что если он станет магом, будет много хуже.
- Мировая гармония прекрасного мира, сработанного Творцом?
- Нет. Забота. Я не хочу, чтобы он попал между нескольких огней. Он – сильнейший чародей, мощнейшая творческая личность.
- И ты хочешь, чтобы его потенциал остался нереализованным?
- Я не хочу, чтобы он попал в руки к врагам. Дьявол, да если он даже попадет в Инсанатеос, его участи нельзя будет позавидовать при всем желании. Любой, кто имеет в АИДе какую-либо цель, сможет использовать Безымянного в своих интересах. Некроманты будут открывать секрет его плоти, совершенного физического отпечатка. Лузитанцы – пытаться выправлять свое уродство. Церковь – черт ее знает, может быть, приносить в жертву Творцу или делать новым Творцом. Но человек – избранный. Он может послужить лишь одним.
- И ты не одобрил бы, если бы он послужил нам? Он уже инициирован некромантом.
- Нет. Я не хочу, чтобы дикий атеизм нашей организации захватил здесь власть.
- И другие – не хотите? – прищурился Самаэль.
- Именно.
- Но если человек достанется Капитулу Зверя в частности и Лузитании – в целом, они смогут преобразиться. Измениться, и в лучшую сторону. Глядя на меня, вы смогли бы сказать, что еще пару дней назад я был членом Капитула и архидьяволом?
- Вы?!
- Я думал, Самаэль – говорящее имя. Самаэль и Лилит.
- Но я, - от удивления некромант стал заикаться, - я полагал, что это просто…
- Нет, не просто. Я – плод эксперимента с душой и психикой, проведенного нами на обрывках следа, оставленного человеком в той пещере, где ты его нашел. Часть черной сущности еще живет во мне, но я стал тем, кого ты видишь.
- Но…вы выжигали Ереси…Верховный верил в вас…вы – начальник отдела…
- Разберемся по порядку, - усмехнулся Самаэль. – Ереси – распространенная отделом пропаганды информация, призванная как-то объяснить мою компетентность в демонах и объемные, уж поверь, знания о юге. Они изгнали меня, Исмаэль, и я пошел к Верховному. Они изгнали меня из-за зависти. Они не могли смотреть на мое счастье, на мой новый облик…все они – и гигантский червь Азмодан, и живые латы Саргатанас, и говорящий черный туман лжеца Белиала – все они были людьми и мечтают снова стать ими. В душе каждого из них осталось много…детского. Почти подросткового. На Земле у меня было две дочки - близнеца…они все время боялись вырасти уродами. Боялись панически. Когда им стукнуло по двадцать уже было трудно найти девушек прекрасней. Помню, как они любовались собой у зеркала. Могли часами краситься и приводить себя в порядок. Делать модные прически. Но они боялись и тогда.
- И? – Исмаэль был ошарашен этим неожиданным откровением. Сигиль, видимо, тоже, поскольку не издавал ни звука.
- И здесь их страхи стали явью, - с грустной улыбкой взглянул на него Грегос. – Да и я тоже после смерти не стал красавцем. Взгляни на меня.
Вокруг жнеца вспыхнуло багровое дьявольское сияние, и поверх привычного его облика проступило нечто чудовищное: высокие, нагнутые назад рога, кожистые крылья за спиной, огромные когтистые лапы и черно-коричневое лицо…лицо, будто слитое из сотен отвратительно копошащихся грязно-розовых червей.
- Страшно, - тихо сказал Самаэль, принимая свой прежний вид. – И мне было страшно. И всем было страшно. И в знак своего падения мы назвались именами древних демонов, обозначенными в покрытых пылью столетий гримуарах. Они – наш позор, но каждый из нас свято хранит свое человеческое имя – последнюю память, которая у него осталась.
- Но почему так? Вы не могли бороться со своей природой?
- Мы знали, что стали чудовищами, и в отчаянии решили соответствовать своей сущности полностью. Как ты думаешь, почему в старой книге под названием Библия книге  первосвященники дали Иуде именно тридцать сребреников? Не двадцать девять, не тридцать один, но тридцать? Ведь они слышали пророчества о проданном за эту сумму Мессии. И исполнили его. Сознательно, из-за своей злобы и слепоты, хоть и не в сторону света. Так поступили и мы. Но я вырвался.
Исмаэль подавленно молчал.
- И вы полагаете, что Лузитанцы смогли бы воспользоваться свойствами человека для того, чтобы…
- Могли бы. Но не воспользуются.
- Почему?
- Не смогут. Нет ничего, что дало бы спасение всем, есть дар немногим избранникам, но дар этот стоит смертей. Пока что Безымянный должен стать некромантом. Так будет спокойнее. Я свяжусь с Верховным. Так?
- Что?...
- Я думаю, он пожелает самолично провести церемонию посвящения.
 
Главный Зал Инсанатеоса – просторное вытянутое помещение с возвышением в дальнем конце, украшенное в готическом стиле. Высокие узкие колонны, сплетающиеся под потолком в острые своды и выстроенные в два ряда, тяжелые бархатные драпировки на светящемся стекле, которое заменяло привычные окна ,которых внутри горы быть не могло, и черный трон далеко впереди – вот что мог видеть человек или кто-либо похожий на него, стоя у двустворчатых врат, со вкусом украшенных резьбой и фигурными рисунками, впрочем, не несущими никакой смысловой нагрузки и являвшихся чисто декоративным произведением.
Все было в строгости, и, о чем особо заботились проектировщики – не могли нести абсолютно никаких намеков на религиозную тематику.
Сегодня зал был полон. В его униженной части стояли скелеты и прозрачные полулюди, одетые в потертые черные плащи и вооруженные самым разнообразным оружием – каждый по мере своей фантазии. Были здесь и шестиствольные пулеметы, и огромные молоты, и невообразимых размеров топоры, из-за которых незадачливый воин мог бы опрокинуться на спину, если бы орудие весило как полагается. Чуть повыше, если подняться на две-три ступеньки, стояли в ожидании обряда офицеры – длинные серые мертвецы и личи в кирасах и при более практичных мечах. Кто-то был черноволос, шевелюры других мягко светились, то тут, то там виднелась светлая содранная плоть, но в целом все здесь были магами и, значит, тварями с положением.
На самом верху, рядом с черным троном, сутулился сам Верховный Некромант.   
Имени его никто не знал, да и он не давал повода усомниться, что позабыл его и сам. Это был черненький, чуть горбатый, неприметный человечек в свисающей как с манекена просторной белой робе. Капюшон был накинут на голову, но под ним можно было различить жесткие, коротко остриженные смоляные волосы и грязновато-кремового цвета блеклую лоснящуюся кожу. Возраст его, неизвестно из-за чего, определить было решительно невозможно – по земным меркам ему можно было дать и тридцать, и шестьдесят лет.
- Друзья мои, - голос Верховного тоже был ничем не примечателен, разве что необычно тонок и хрипловат. – сегодня мы собрались здесь не просто так! А с целью. С целью посвятить одного из достойных претендентов в наш Орден. Претендент из отдела…по делам Церкви Спасителя. Начальник его – Исмаэль Грегос.
- Самаэль Грегос, - вежливым голосом поправил стоящий рядом с ним жнец.
- Вечно путаю, - тоном доброго дедушки, с ласковым пренебрежением выслушивающего замечание от внучки, объявил Верховный. – Так вот, собственно, что я хотел…а. Так вот, сегодня мы посвятим одного из вышеупомянутого отдела сразу в офицеры. Нет, не возражайте! Сразу – и в офицеры. У меня хорошее настроение.
- Я давно замечал, что он умен, - тихо прожужжал в ушах Матрина Сигиль. - И поэтому постоянно играет безобидного дурачка.
- Так проще, - шепотом отозвался тот. - Колдуны его уровня постоянно балансируют на грани безумия и боятся скатиться в него.
- Ты думаешь, он сильный колдун?
- Уверен, иначе бы никто не отдал ему власть над Орденом. Ты помнишь, что когда-то ей владели личи.
- Нет, не помню. Тогда я еще был жрецом.
- Он оттеснил их своей целеустремленностью. Личи – мертвецы-мумии, чьи кристаллы превратились в филактерии, и они не имели уже даже шанса стать людьми путем поглощения душ. А он собрал вокруг себя тех, кто еще надеялся и искал.
- Итак, - продолжал человечек, - прошу сюда выйти так называемого…
- У него нет имени, - подсказал Самаэль.
- Безымянного, - закончил тот, бросив на него остренький взгляд маленьких глаз.
Человек вышел из задних рядов, точнее, протиснулся – не все беспрекословно уступали ему дорогу. Подошел к возвышению с троном. Встал перед Верховным на одно колено, как и учил его Исмаэль, и склонил русую кучерявую голову.
- Итак, ты, друг мой, посвящаешься в офицеры. Повторяй за мной свою клятву. Я, Безымянный, клянусь сейчас и впредь добровольно и с полной отдачей на производстве, ровно как и в полевой работе служить Ордену Некромантов…
- …и не верить ни в какого бога и дьявола, кроме тех, которых встречу на земле…
- …и умереть, если то будет нужно и потребно моему мудрому начальству.
- Отлично. Формальность, конечно, - хихикнув, рассеянно сказал Некромант, остервенело и яростно шаря по карманам. Наконец, вывернув дин наизнанку, он выудил из него большой и красивый амулет с символом Ордена.
- Вот твой знак. Носи его того…с честью, да.
Человек позволил надеть звезду с черепом себе на шею и поднялся на ноги.
- Вот твоя клинок, артефакт под названием «пурпурное лезвие», - главный выдернул из воздуха зашипевший и задымивший огненный меч, похожий как две капли воды на оружие Матрина. – Он дается тебе, чтобы ты сокрушал наших и своих врагов во имя великого Безверия.
- Куда я назначаюсь служить, владыка? – согласно церемонии, негромко и почтительно произнес Безымянный.
- В отдел по делам Церкви. Где и был до сего времени.
Человек беспрекословно дал себя обнять, хотя Верховный доходил ему примерно до плеча, и поцеловать, для чего тому пришлось привстать на цыпочки.
- Иди, сын мой, - ласково потрепал его по плечу начальник.
- Из других новостей, - необыкновенно вдруг оживился он, отпустив новоиспеченного офицера, - мы начали войну с Церковью Спасителя и теперь официально и непреклонно изволим всемилостивейшим произволением строго-настрого запретить все связи с ней. Так что, если у кого остались там родственники или знакомые – вытаскивайте, предупреждайте. Чтобы потом не было ничего такого. Да? Ну, еще сегодня войска жнеца Грегоса сожгли одно из их капищ. Ну и правильно!
Верховный добродушно засмеялся; его смех напоминал блеянье козла вперемежку со старческим кряхтеньем.
- Ну все, можно расходиться, общее собрание окончено. Удачи во всех начинаниях, делающих хорошо Ордену. – человечек сладострастно улыбнулся и повернулся к подчиненным спиной. – А ты, Самаэль, зайди ко мне. Сейчас.

- Вы меня вызывали, мой повелитель?
- Приглашал, друг мой. Ты мне не подчиненный, скорее – единый со мной в целях приятель, работающий с моими людьми на договорной основе.
- Я понимаю, - кивнул жнец.
- Значит, ты твердо уверен в том, что тот, кого мы сегодня посвятили – человек? Настоящий человек с настоящим психо - следом, одна материальная память о котором стерла с тебя проклятье архидьявола?
- Почти. Почти уверен. Его отпечаток сделал меня получеловеком, стерев мою сущность. Он считал чужую магическую формулу и слил созданное одним из священников измерение с АИДом. Такое до сих пор никому не было под силу.
- Даже мне и брату?
- Брату – сомневаюсь, а вам – точно. Вы – получеловек, а Исаак Хейтер – человек, но прокаженный.
- А вашим из Капитула?
- Нет.
- У меня есть основания не верить и не доверять тебе, Самаэль, - тихо и полувопросительно заметил Верховный, скидывая с головы капюшон.
- Вы правы. Но одно то, что я не просто завербовался инкогнито, а честно рассказал вам все, что со мной произошло, должно говорить о чистоте моих мотивов.
- И в чем они заключаются?
- Дать своим братьям шанс. Законсервировать хотя бы часть души Безымянного, не отдавая его им, и послать в Лузитанию. В конце концов, я хочу, чтобы рядом со мной была жена. И дочери.
- Лилит?
- Так мы назвали себя, думая, что поступили остроумно – Самаэль и Лилит, мифические супруги-демоны. Оказалось – что мы были чудовищно, страшно, удивительно правы. Теперь эти мена – как клейма. Пылающие клейма на наших лбах, и сбросить или стереть их мы уже не в силах.
- Не возражаешь, если я занесу эти сведения в свою книгу? – почти робко попросил тот, опустив глаза – единственное живое пятно на его маслянистом лице.
- А вы пишете?
Верховный кивнул – грустно и почти застенчиво.
- На Земле я был писателем. Писал романы, повести, книги, они складывались в сборники. Говорили, что пишу хорошо, но я сам не знаю. Вот написал я, а самому – так себе. Не вместил я всего, что хотел сказать, а я имел, что сказать – это то, что отличает писателя от графомана. Часто писатель и не знает, как сказать, и выходит уродливо и неестественно – а графоман часто и знает, как облечь свою пустоту в красивую обертку, и поэтому его любят и не всегда удачно распознают. Литератор, сумевший облечь свои мысли в более-менее грамотную и приемлемую для окружающих форму становится гением и классиком.
- Кажется, вы не раз предавались таким размышлениям.
- Не раз, Самаэль, не раз. И не раз предамся им, когда допишу. Я работаю над книгой об АИДе.  Это чертовски трудно, потому что многого в нем я не могу понять, и многое в нем не может понять меня.
Верховный замолчал.
- Значит, ты пришел ко мне, записался в наши ряды и сдружился с Матрином только затем, чтобы добыть для своих частицу человеческой души? Думаешь, они простят тебя.
- Я поражаюсь вашей проницательности, - вполне искренно склонил голову набок Грегос, подходя к письменному столу, за которым, сгорбившись, сидел Верховный.
- Ты знаешь, что ты достигнешь цели только в случае, если Безымянный поможет тебе добровольно.
- Да.
- В таком случае работай, архидьявол Самаэль. Я не стану тебе мешать в добром деле, которое ты затеял. Может быть, если Лузитанцы станут людьми, в их измученный рассудок придет наконец мир.
- Вы очень мудры.
- Нет. Просто ваш пример поможет понять, как сделать то же самое с призраками и мертвецами Серой Долины, а смерть врага в результате эксперименты – исход, вполне меня устраивающий.