Баядерка-большой кремлевский дворец-
Мне же было отрадно наблюдать за невероятной игрой прекрасных танцоров балета. Стоит только представить, сколько сил, упорства, пота, стертых до крови ног вложено в эти прыжки, фуете… Поднять балерину, путь и 60 килограммов весу (мешок с цементом же, братцы!), пронести ее, изогнувшуюся, по сцене с изяществом, словно она из папье-маше – годы и годы невероятно сложной работы. Движения, стремящиеся вверх, вызывающие иллюзию легкости, вырываются у природы с муками. Застывшая на лицах улыбка по время танца – замечательная маска.
Но я обращал внимание не только на первых артистов. Мой замечательный бинокль позволял мне видеть детали, ускользавшие от внимания остальной публики.
Вот перед подъемом полупрозрачной декорации я вижу за оной артиста из массовки – он внимательно рассматривает свою руку с выражением «Блин! Ноготь нафиг сломал». Свита великого брамина – здоровые волосатые жеребцы, - глазеют с верхних ярусов на молоденьких балерин и что-то обсуждают друг с другом, пользуясь тем, что находятся в полутьме. А кое-кто из балетных дамочек из «подтанцовки» жирком-то потряс, дааааа, потряс…
И вот первый антракт. Вся публика ломанулась в буфет, поразивший меня обилием приготовленных торговых мест. Набор, конечно, традиционный для театральных буфетов – бутерброды, напитки, конфеты. Я выпил чаю с эклером, расставшись с семьюдесятью рублями. Блестящая публика эффектно пила шампанское и ела тарталетки с икрой, и я почувствовал, что во мне просыпается Киса Воробьянинов – личность, совершенно разорительная для студенческого бюджета, рассчитанного на морковные котлеты. Я пошлялся между буржуйской публики, аппетитно кушавшей деликатесы, и пристроился к новой очереди. Мне мерещился бокал шампанского и грибной жульен. Но у кассы я опомнился и купил бутылку Байкала и бутерброд с семгой (за что поплатился изъятием 210 рублей). Съесть с шиком и на зависть более бедным слоям населения бутерброд мне не удалось: вот-вот должен был прозвучать третий звонок, после которого проникновение «в зрительный зал не допускалось». Об этом с угрожающими нотками в голосе сообщал диктор, тот самый, который зачитывал решения очередного съезда КПСС. Я впихивал в себя лосось, сбегая по лестницам вниз.
…После первого акта я переместился на бельэтаж, где места пустовали совершенно, а обзор был великолепный. Еще выше сидели две совершенно сумасшедшие старушки, которые хлопали невпопад и орали «браво», когда весь зал молчал. Что они видели со своих мест – ума не приложу. Но сами они были совершенно счастливы.
Свидетельство о публикации №209070300093