Жвачка

Сколько себя помню в Китае, приютская ребятня, включая и меня, все время бегала по улицам Харбина, отчаянно нажевывая жвачку. Я не говорю, что мы осваивали улицы, как беспризорные: в Харбинском приюте, который располагался в аристократическом районе города, он назывался Пристань, мы были прилично одеты, накормлены и нас образовывали. И, наверняка, изымали из обихода жвачку. Но как только мы выходили за ворота, тут же она сама прыгала нам в рот. А все потому, что на каждом углу стоял старый китаец и предлагал самый ходовой товар – жвачку, леденцы, сосульки. Но как его обежишь или объедешь!

Называли мы этих продавцов, насколько помню, Ходя или дядя Ваня. Были они чрезвычайно добрыми. Стояли на углу улиц с лотками, на которых и лежали наши детские вкуснятины. Нас, приютских, знали и поэтому жвачкой и леденцами угощали, денег-то у нас не было.
Я помню, как я смачно умела щелкать жвачкой. Жевание  - это целая наука, в которой многие из нас достигали совершенства. Там можно было выпускать изо рта пузыри, большие и радужные, можно было щелкать на все лады, аки, соловей. По пузырям, по-моему, я была не спец, а по щелканью кое-что умела. Работать безостановочно челюстями входило в привычку.
Жвачка была американского происхождения, а леденцы, наверняка, китайцы делали сами. Они были на палочке, разноцветные и доставляли нам много радости.

Когда нас привезли в Советский Союз, жвачек в обиходе не было, а привычка двигать челюстями осталась. Нас, русских приютских детей, было около ста человек. Хотели привести в Новосибирский детский дом, но не довезли, сбросили в Чите. Поместили нас удачно, детский дом был отличным, жили мы там хорошо. Но не хватало жвачки, и стали мы изыскивать другие варианты. Жевали смолу, которую добывали с лиственниц. Пробовали жевать вар. Но это была крайняя необходимость – держать во рту черную массу не очень-то приятно. Получалось щелкать и нажевывая свечку.

Когда я была после четвертого класса в Крыму, в Артеке, врач, проверяя мой рот, цокал от восхищения языком: «Как тебе удалось сохранить зубы в таком прекрасном состоянии?». Помню, я ему тогда ответила: «Все детство жевала жвачку». Он распахнул на меня удивленные глаза. Конечно, скорее всего, с зубами у меня наследственное, но жвачкой не я одна увлекалась, во всем мире ею пользуются. Для чего-то ведь она придумана?
Советский Союз – это был отдельный мир и здесь не жевали. Но прокрадывалась она, паразитка,  сквозь кордон. Привозили ее моряки, летчики, дипломаты, туристы. И стала она для некоторых фетишем. Я уже от нее отвыкла, а у этих продвинутых, которые хотели жевать, а им не давали, началась в душе расползуха: жвачки - нет, колы - нет, гречки – нет, ниток – нет, джаза – нет. Что за страна – язви ее в душу! Долой ее! И понеслось!
Про ГУЛАГ эти продвинутые ничего не знали, и знать не хотели, а вот про жвачку, пепси-колу и джаз – этого хотелось в том же количестве, как и во всем мире. Страна затрещала по швам. Запреты на обиходные предметы редко идут на пользу.

Теперь в стране жвачки, как грязи. Но, странно, она не пользуется особым спросом. Только изредка кто-то из молодых идет по улице, смачно нажевывая, да  иногда можно юбкой сесть на нее, родимую. И зачем нужно было ее запрещать? Чтобы страну развалить? Ведь издавна известно – запретный плод сладок.