Бонус 5. 2 Соевый лате

Год 2007-2008

Алекс всегда нравились спортсмены. Нет, не подумайте, она не была пустышкой. Она не гонялась за популярными мальчишками. Просто волею судеб случалось так, что каждый раз она оказывалась со спортсменом. Высокий рост, широкие плечи – и она чувствовала себя как за каменной стеной.

На втором курсе это был Брэд – пловец из университетской команды… Нет, сначала был Стэнли – классический пример американского футболиста. К сожалению, он слишком подтверждал стереотип о популярных мальчиках. Красивая обертка, много самомнения и ноль в голове. Алекс, до сих пор считавшая, что молодежные комедии неразрывно связаны с фантастикой, на собственном опыте убедилась, что такие индивиды встречаются не только на экране, но и в реальной жизни.

Брэд был не такой. Брэд проявлял зачатки ответственности и искренне удивлялся, когда она была им недовольна. Потому что многие вещи попросту не приходили ему в голову.

Потом был Трэвис. Он не состоял ни в одной из университетских спортивных команд, но она готова была простить ему все на свете за то, что он вдвое больше нее. К тому же Трэвис работал в местной газете. Он представлялся этаким Кларком Кентом, который ночью превращался в Супермена. Она была уверена, что наконец-то нашла идеальное сочетание красоты, ума и благородства в одном человеке. Хотя завистники поговаривали, что по ночам Трэвис превращается не в Супермена, а в Казанову…

Примерно в это время в ее жизни возник Джесси. Джесси не был похож ни на Супермена, ни на спортсмена. Но он казался безобидным с такой открытой улыбкой, в полосатой футболке, и она позволила ему войти в ее жизнь. На самом деле в тот день, она всего лишь позволила ему присесть за свой столик за завтраком.

Он много говорил – увлеченно, искренне и заразительно. Потом говорила она. Он слушал, кивал, так что волосы все время падали на глаза. Алекс это страшно раздражало. Хотелось взять ножницы и отстричь эту дурацкую подростковую челку. А он лишь небрежным жестом откидывал ее назад и продолжал смотреть на нее. Прямо в глаза. Взгляд никогда не опускался ниже подбородка. Порой ей было даже обидно.

- Как будто у меня груди нет, - жаловалась она подруге.

- Вы же просто друзья, - отметила та. – Тем более, он знает про Трэвиса. Какое право он имеет пялиться на грудь чьей-то девушки?

Алекс не нравилось считать себя «чьей-то девушкой», а замечание подруги только раззадорило.

Она надевала декольте. Она не собиралась соблазнять его, просто было интересно, сколько он выстоит. Он снова смотрел ей прямо в глаза и делал комплименты о новой прическе. Алекс была почти уверена, что он ее дразнит. Тогда она поняла, что они навсегда останутся друзьями.

Обычно подруги ревнуют девушку к бойфренду, а бойфренд ревнует к подругам. Она не поняла, как случилось так, что к Джесси ее ревновали и подруги и бойфренд. А потом поняла, что она слишком много о нем говорит.

Возможно, ревность была взаимной.

- Твой Трэвис прямо как Терминатор в лучшие годы. Тебе нравятся такие мускулы? Я мог бы добыть парочку для себя, - он с вызовом вздернул подбородок.

- Куда тебе их? – она смеялась, глядя на его легкую мальчишескую фигурку.

- Пригодятся, если Трэву вздумается меня побить.
- Зачем ему тебя бить?

Он ответил озорным взглядом.

- А вдруг я флиртую с его девушкой?

Она подумала про себя, что если Трэвису вздумается кого-нибудь побить, то понадобится танк, чтобы остановить его.

- В этом случае, советую серьезно заняться бегом на длинные дистанции, - парировала она, делая вид, что ее сердце не дрогнуло. Он же только пожал плечами.
- Это я умею.


***

Когда они встретились после летних каникул в той же столовой, казалось, что ничего не изменилось. Не изменился и он. Всего на год младше ее, а выглядел совсем как мальчишка. Он говорил, что она похожа на Одри Хепребрн с этой короткой стрижкой. Она подшучивала в ответ:

- И где же мои обещанные мускулы?

Он склонил голову, так что челка снова упала на глаза.

- Я решил оставить их дома. Оказалось, они не подходят к моей любимой одежде.


Когда он вызвался сопровождать ее в шоппинг, она пришла к выводу, что скорее всего, он «голубой».

- Парни терпеть не могут шоппинг, - жаловалась она маме.
- Может быть, он просто влюбился в тебя? – предположила она.

В тот день она спросила его прямо:

- Почему у тебя нет подруги? Тебе не нравятся девушки?

Она рассматривала свое отражение в зеркале, примеряя очередное платье – еще одно черное в белый горошек.

- Мне не нравятся другие девушки.

В этот раз его искренность обескуражила ее. Она пожала плечами, замечая в отражении, что он выше нее почти на полфута. (На целых полфута!)

Он был не первым парнем, которого она знакомила с мамой, но он был единственным, кто ей понравился. Но это было гораздо позже, а пока был понедельник, и они по негласному соглашению прогуливали вместе каждый свою пару. Он дразнил ее пирогом, она отшучивалась диетой, напрашиваясь на комплимент. Он купал ее в комплиментах. В тот день, они долго просидели в кафе. Тогда она в первый раз заговорила о своей семье. О маме, которая работала поваром в местном ресторане, о тетушке Полли и ее собачках, которые были неотъемлемой частью семьи, о детях тетушке Полли – близняшках Саре и Эстер, которые как хвостики ходили за ней, когда гостили в их доме по праздникам… О папе, которого она не помнила и по которому никогда не скучала. Он слушал, смеялся, пил свой лате с соевым молоком и складывал самолетики из салфеток. Смотрел ей прямо в глаза и одобрительно кивал, так что отросшие пряди волос падали на глаза. Ей хотелось протянуть руку и заправить их за ухо. Нет, это больше не раздражало, просто хотелось дотронуться до него.

В четверг он пропал из поля зрения. Она волновалась. Настолько волновалась, что не заметила, что прошло всего два дня. Но что еще важнее, она осознала, что соскучилась по нему. Нет, не просто соскучилась. Она не могла нормально функционировать.

Прошло много гудков до того, как в трубке послышался его голос – какой-то непривычно вялый и блеклый. Но ей стало постыдно легче от вести о том, что он просто заболел. Это было достаточно уважительной причиной для того, чтобы не чувствовать себя брошенной. Они проговорили около часа, пока его не настиг приступ кашля. Он прислал смс со смайликом. Она ответила смс с поцелуем.

После третьего звонка, она разошлась с Трэвисом.

К девятому звонку они не виделись уже больше недели.

На одиннадцатом она пригласила его на свидание.

На тринадцатом он сообщил, что возвращается к учебе.

Он был не первым, кто дарил ей подарки, но единственным, кто заворачивал их в оберточную бумагу. Как в этот раз, после двух самых долгих недель в ее жизни. Он вернулся осунувшийся и бледный, с сияющей улыбкой на лице и аккуратно упакованной нарядной коробочкой.

- Это тебе.

Он подвинул коробочку в ее сторону. Они снова были в той самой столовой, где она впервые позволила присоединиться к ее завтраку. Под яркой бумагой и картоном оказалась пачка смешных рисунков. Она вглядывалась, узнавая себя среди забавных человеческих фигурок.

- Это отчет о твоей жизни в период пока я отсутствовал. Я рисовал, пока ты рассказывала.
- Это было не так весело, как на картинках.

Он хитро улыбнулся.

- Зато какой хаппи энд.
- Это еще не свидание, - напомнила она.
- Ну, пусть это будет «несвидание».

В самом деле, было неважно. Это было идеальное место и идеальное время. Тогда она впервые его поцеловала. И сама смутилась, когда их губы разомкнулись. Хотела пошутить, что для «несвидания» сегодня слишком много событий: подарки, поцелуи… Но он опередил ее:

- Я люблю тебя.

Тогда она поняла, что настоящих свиданий у них никогда не будет. Потому что они не нужны.

Он был не первым, в кого она влюбилась, но единственным, кого любила по-настоящему.