Тапа, ату!

Летним вечером стою я у дома своего, а по дороге не спеша в расвалку, идет мой сверстник Юра. Он ведет свою кавказскую овчарку на длинной, метров десяти, черной драной веревке.
  Собачища страшная, свирепая, так, что боязно даже мимо его дома проходить, когда она находится за сетчатым забором на привязи в глубине его сада. Она орет и дергается с цепи. Мне досадно, что так вот, остановился у калитки, а он тут как тут.
 Вместе с ним росли мы в нашей деревне, и всегда он меня чем-то обижал, унижал, и использовал по возможности. В каждый мой приезд туда, возьмет, и попросит что-нибудь ему приварить, или помочь что-то передвинут. И тут давненько уже не причинял мне никаких неприятностей, так, что я расслабился, радостно поприветствовал его, вроде как пригласил потолковать.

 Подошли, собака угрюмо коснулась носом моей коленки, потом теранулась об мою брючину, в раздумье побрела вдоль завалины, опуская голову до травы, не то нюхая ее, не то жуя, остановилась. Мы обменялись крепкими рукопожатиями, стали говорить о чем-то, как обычно после долгой разлуки, бьем комаров, глядим по сторонам. Тепло, сухо, все хорошо.

 Немного спустя, по дороге, уже из другого конца деревни, идет Лариса, с которой я не знаком. Она дачница из Петербурга, недавно на пенсии, приезжает туда каждое лето. Как обычно со своей колли, и еще какая-то шавка с ними, медленно продвигаются они по нашей единственной дороге. А к тому времени Юрина Тапа уже была возле проезжей асфальтированной части, благо, что веревка длинная. А я слышал, что Юра не ладит с Ларисой, но мне никак не дошло в голову,что он так поступит и прямо при мне. 

 Похоже, у него и был замысел стравить, для того и вышел, и тут вместо того, чтобы натянуть веревку, напротив, смотрю, а он поддергивает ее и ослабляет, словно подгоняет свою псину, а та, лениво, вроде бы оживилась в угоду хозяину,  бойко так с хищным видом переходит проезжую часть. Дорога узкая и за асфальтом сразу же начинается глубокая канава. Ларисе надо либо останавливаться и возвращаться, либо брать своих собак на руки.
 
  Она недружелюбно, так, что я удивляюсь даже, с чего это такой тон, говорит ему: "держи собаку". Тут я вспоминаю, что они в ссоре, а собачища уже метнулась навстречу колли, и та мгновенно оказалась прижата к дорожному покрытию.

  Какая там драка, колли, маленькая, щуплая. Есть же собаки этой породы такие, что и овчарку порвут, а тут какая-то декоративная, так что она сразу
 ее шея оказывается в пасти у кавказца, и было делом времени, что бы ей пришел конец.
  Вижу, хозяйка упала на собак, весь в панике, хватаюсь за веревку, которую Юра уже натянул,помогаю ему тащить его зверюгу, и тут меня осеняет, я ору: "Крикни ты ей!"
 Юра, надо признать, тоже струхнул. Ведь мы уже потащили вместе с собаками и Ларису около метра по асфальту, и можно было быть уверенными, что овчарка не отпустит, хоть сколько тяни. Он тревожно и с надрывом кричит:

 "Тапа!" и; о, чудо; она его слышит, отпускает хватку и колли спасена.

  Однако, рано было радоваться. Лариса поднялась, оправила себя и собаку и кричит: "ну погоди, гад, мужчина видел", и показала на меня. 
-"С поводком надо ходить",- отвечает он с задышкой.-"Ты трус, негодяй, вот поводок".

  Давно при мне так открыто не враждовали. Вспомнил, ведь у них давно шел спор из за старой бани. Вышло так, что она года два назад купила баню у Коли Павлова за бесценок, в надежде, что перевезет ее на свой берег, и там подновит и будет со своею. Ведь она скоро будет пенсионеркой, и лето на даче без бани не удобно.
 А Юра расширил свой участок за счет огорода того же Коли Павлова, и оказалось, что, старая, крытая лучиной постройка, оказалась на его земле.

 Он заявил ей свои претензии, мол, убирай, но не на ту он напал. Она ему ответила, что подождет он. Тогда он набрал большую корзину облетевшей с крыши лучины и не поленился, отнес сор метров за девятьсот через мост на подворье Ларисы, и сказал, что это её. Сей факт явился пунктом в ее заявлении в милицию, которое она отнесла прямо на следующий день, после схватки собак.

  Я же не знал этого ничего, но предчувствие не обмануло. ибо горько и страшно мне стало, пожалел не только о том, что вышел на дорогу, но что вообще приехал в родную деревню летом, когда там собралась такая публика.

 Сколько живу, никогда не имел дел с органами дознания, так вот дождался, стал свидетелем. Ночь не спал, вторую тоже маялся, а на третьи сутки приехал участковый, снимал показания, и меня допрашивал.
 Я смалодушничал, не стал говорить, как точно дело было, а подтвердил версию Юры, что мол шли они навстречу друг другу, собаки схватились, собачница с ними, мы их растаскивали, могли и Ларису поцарапать об асфальт.
 Уехал я в город, и потом долго страдал, что вызовут на суд, пока не узнал от близких, что суд состоялся. Обошлись без меня, выписали обоим по тысяче рублей штрафу, чтобы с намордниками ходили.