Жена поэта, часть 13, заключительная

Второй день свадьбы Оля и не запомнила почти. Она находилась в каком-то счастливо-беззаботном состоянии, и все, что происходило вокруг нее, не оседало в ее голове, а сразу уходило куда-то. И лишь только образ Николая, его лицо, его глаза, его голос, его руки, губы, смех - все это светило ярко и даже затмевало порою солнце. Глядя на дочь свою, такую спокойную, счастливую, радостную у родителей ее, да и у всех гостей появлялись улыбки на лице. Нельзя было смотреть на эту пару и не желать им счастья и благополучия.
А потом началась семейная жизнь. Денег Николай зарабатывал не так много, но вкупе с заработком Оли в лавке, в коей Игнат Матвеевич к свадьбе сделал значительную прибавку, им хватало. Каждый день Оля никак не могла доработать до конца дня и быстрее летела домой, к своему Николаю, к своему мужу. Но чаще всего приходила она раньше его, готовила ему ужин, стараясь каждый раз приготовить что-нибудь необычное, вкусное-вкусное, чтобы доставить удовольствие, и чтобы услышать слова похвалы из его уст. Потом смотрела, как он ел, пытаясь сразу определить каково ему ее угощение. И каждый раз Николай приговаривал:
- Как ты вкусно готовишь, Олюшка. Прямо во рту тает!
Казалось бы, простые слова, а в устах Николая они приобретали какой-то загадочный, таинственно-ласковый смысл. И Оля, зардевшись, довольно отвечала:
- Ну уж ты скажешь, Николай. Еда, как еда...
Иногда Николай заходил в лавку за разными канцелярскими делами. Он наотрез отказался, чтобы ему давали просто так, а потом вычитали из жалования Оли, чем немало удивил и даже обидел Игната Матвеевича. И каждый раз аккуратно рассчитывался за покупки. А Оля смотрела на него счастливыми, влюбленными глазами и механически подавала товар.
Все, кто видел Олю, просто любовались ею. Так она светилась, так радовалась своему новому положению жены, что просто невозможно было даже думать про нее какие-то плохие мысли. И даже Ваня зашел как-то в лавку и при всех громко сказал:
- Оля, ты на меня зла не держи. Я сдуру все. А так я ж тебе только счастья и желаю. А за все дурного прости ты меня за ради Христа.
- Бог прости, Ванечка. А я на тебя зла не держу, - просто ответила Оля.
Раз в неделю Николай и Оля аккуратно ходили в гости к матушке с батюшкой Оли, которые стали как бы родными родителями и для Николая, который своих потерял, еще учась в институте. Эти встречи всегда были теплыми, радостными, светлыми. Родители даже и не спрашивали, как живут молодые, потому как это было и так видно. А просто разговаривали, обязательно за чаркой водки, но пили немного, а так - для порядку. Нередко к ним присоединялись и Игнат Матвеевич с Варварой Петровной.
Вспоминали как прошла свадьба. Каждый раз Оля удивлялась - а разве это было, потому что кроме Николая и того, что она была рядом с ним, она ничего и не помнила. Каждый раз уходили молодые из родительского дома с богатыми гостинцами. Иногда даже заранее приходили к ним соседи и говорили:
- Вы не побрезгуйте, и передайте молодым от нас. И пусть у них все будет хорошо. Уж как живут они, как живут! Только и радоваться всем такой жизни!
Конечно, в этом поселке свадьба была не первая. Но вот такой счастливой жизни молодых не припомнят даже старики. Обычно уже где-то через неделю былые любовные отношения уходили, и молодожены начинали просто жить. Нельзя сказать, чтобы плохо. Хорошо. Но жили как все. Ничем не отличаясь. А Оля с Николаем даже и не жили, а парили по жизни. И даже когда случилась неприятность - Николая по дороге домой, как он сам объяснил - совершено ни за что, изрядно побили и он два дня лежал не вставая, радость их совместной жизни нисколько не омрачилась, а даже наоборот усилилась.
Игнат Матвеевич, узнав это, сразу сказал:
- Ты вот что, Оля, ты иди-ка выхаживая своего Николая, а мы тут и без тебя справимся дня два-три.
- Спасибо, дядя Игнат, - поблагодарила Оля и стремглав убежала домой.
А Ваня, прознав про это, все допытывался, кто это, говоря, что он мол, найдет и покажет, что бить таких хороших людей не следоват. Но Николай упрямо не говорил, а все повторял:
- Да я уже и не помню. Не надо ничего. Спасибо. Ведь ничего страшного не произошло?
Лишь иногда радостное состояние Оли омрачали мысли о том, что она не все еще знает про своего Николая. Не знает, где он пропадает вечерами, не знает его друзей, товарищей. Иногда приходили к ним домой какие-то незнакомые люди. И даже бывало, что Николай с ними закрывались на кухне и о чем-то долго говорили. А что они там разговаривают, какие такие дела, Оля и не ведала. Это ее задевало и обижало. На прямые вопросы Оли, о чем вы там, мол, говорите, Николай неизменно отвечал:
- Олюшка, не надо тебе знать про все это. Поверь мне. Не надо. Для нас обоих это будет лучше.
И каждый раз Николай прижимал ее к себе, целовал:
- Ты самая лучшая, Олюшка. И я тебя люблю больше жизни своей.
От таких слов Оля забывала про то, что от нее у Николая есть тайны и прощала ему это.
Так, в счастье и радости, прожили они четыре месяца. И вот как-то вечером, когда они вдвоем сидели за столом, вдруг в дверь громко и настойчиво постучали. Оля метнулась к двери, открыла. В дверь ворвались люди в форме. Грубо схватили Николая, а потом стали переворачивать все вверх дном - вспарывали подушки и матрасы, выбрасывали и рвали книги, били посуду, ломали столы и стулья и даже пробивали стены. Оля стояла, ничего не понимая, и смотрела испуганными глазами на весь этот ужас. А когда эти люди стали избивать Николая, Оля метнулась к ним с криком «Не трогайте его!» и попыталась оттащить их от своего мужа. Но ее грубо оттолкнули, она ударилась головой о стену. Один из нежданных гостей заломил ей руки назад и сказал сипящим голосом: «Стой спокойно, а то и тебе достанется». И Оле пришлось смотреть, как избивали ее любимого человека. Сначала били кулаками, потом, когда Николай упал, стали пинать ногами. В конце концов, Николай потерял сознание. После этого уставшие визитеры отступились от него. И даже тогда Олю не подпустили к мужу своему. Один из них сказала: «Ладно, уходим». И они схватили бесчувственного Николая и ушли. И только его ноги глухо стучали по ступеням.
Оля осталась одна. Везде все было поломано, разбито. Там, где она так любовно вила семейное гнездышко, словно ураган прошел. Она обвела взглядом все это, упала на колени и зарыдала. Зарыдала долго, по бабьи, пытаясь вылить в слезах всю боль свою, все горе и отчаяние. Сколько времени прошло, не ведомо, а Оля так и не решалась что-то сделать. А только лежала раненой птицей на грязном полу.
Неожиданно кто-то коснулся ее плеча. Оля быстро вскочила, отбежала, закрылась руками. Перед ней стояли пять человек - четыре молодых человека и девушка. Один из них сделал шаг навстречу и сказал:
- Не бойтесь нас, Оля. Мы друзья Николая. Мы пришли помочь вам. Давайте для начала приберемся.
Оля не двигалась и только испуганно смотрела на них. Молодые люди переглянулись. К Оле подошла девушка, взяла ее за плечи и сказала:
- Меня зовут Маша, Мария. Это Александр, это Сергей, это Степан, а это Владимир. Вы не должны нас бояться. Оля, мы тоже очень любим вашего мужа. И, кроме того, мы с ним делаем одно великое дело.
И тут Олю прорвало. Она оттолкнула Марию и закричала в голос:
- Это вы! Вы-ы-ы-ы!! Вы погубили моего Николая!!! Вы отняли его у меня! Уходите! Уходи-и-ите!! Я люблю его! А вы у меня жизнь мою отняли!!! Господи! За что!! Верните мне его!! Ве-е-е-ерни-и-и-ите-е-е-е!!!
И Оля забилась, закрутилась, забегала, стала рвать на себе одежду, биться об углы. Она не понимала, что делает, только одна мысль толкала ее - ее Николая нет, и он неизвестно где, и ему больно...
Пришедшие молодые люди, пытались успокоить Олю, но Оля продолжала кружиться по комнате. И только громкий голос Марии пробудил ее сознание:
- Оля! Ты нужна Николаю! Ты должна ему помочь! Ты должна! Помоги ему! Если любишь, помоги!
Оля сразу как-то сникла, упала на стул и тихо прошептала:
- Что я могу сделать для него?
- Мы все расскажем. Только давайте сначала приберемся. Оля, пожалуйста.
Оля, как во сне, кивнула головой. Стали убирать с пола разорванные книги, разбитую посуду, разодранные подушки. Оля машинально, не думая, показывала, куда все убирать, убирала сама. Часа через два комнату привели в относительный порядок. Так же машинально Оля приготовила чай, машинально села за стол. Ей что-то говорили, про какую-то организацию, про какие-то встречи, но Оля ничего не понимала. Она только кивала головой, и хмурилась. И когда ей сказали, что она сегодня должна пойти с ними, потому что Николай руководил их поэтической организацией, которая открыто выступала против чего-то там, Оля так же согласно кивнула головой и ответила:
- Конечно, да. Но я-то там зачем. Я буду Николая ждать. Здесь.
Ей опять говорили, что она должна продолжить дело своего мужа. Что она не должна оставаться в стороне, что это на благо всей России. И опять Оля согласно кивала головой и отказывалась:
- Нет, давайте без меня. А я тут. Буду мужа своего ждать. Да и зачем мне туда? Я же не поэт. Я тут должна быть.
Все замолчали и с тревогой стали смотреть на Олю. И только Александр произнес мягко и настойчиво:
- Да, Оля, ты не поэтесса. Ты не пишешь стихов. Но ты жена поэта. И ты же его любишь?
И тут Оля услышала знакомое до боли слово «жена». Жена. Да, она жена. Жена поэта. А ее мужа увели. А перед ней стоят его друзья, которые и были той частью его жизни, про которую она ничего не знала. Перед ней встал образ Николая - счастливое, улыбающееся лицо, он протягивает ей руки навстречу, он ее зовет. И вдруг вместо этого счастливого, улыбающегося лица появилось измученное, перекошенное болью, избитое лицо. И сапог. Но это тоже ее муж. И она него любит. Она должна ему помочь! Она должна! Слезы лились по щекам Оли. Она решительно встала. И тихо, но твердо сказала:
- Я пойду с вами. Пойду. И сделаю все что нужно. Ради Николая. Потому что я его жена. Я - жена поэта.

ВАН © 04.07.2009

Жена поэта, часть 1 (http://www.proza.ru/2009/01/11/516)
Жена поэта, часть 12 (http://www.proza.ru/2009/07/03/397)