Эммануил наше всё

                ЭММАНУИЛ ---  НАШЕ   ВСЁ.
                ПОСВЯЩАЮ   МОИМ   СЕСТРАМ : Хафсе, Маликат, Кадрие,
                Файназ , Фатиме, Замире, Айше , Наиде   и    их   мужу
                Б.О.
 

         Два   бугая    в  черном   ворвались   в  его   квартиру   на  Профсоюзной   среди   бела   дня.  Наспех    выбросив   ему   под   нос   заученным   жестом  удостоверения    сотрудников   МУРа,   они   мигом   оттеснили   Эмку   к   кухонному   окну     и  приступили    к   допросу   с  пристрастием:
--- Где   героин?  Кто   поставщик? С  кем   связывался?  Через  кого?
--- Вы  чё,   о...ели ?!   Паспорт-то    гляньте...
        "Мусора"    искали  Эмкиного   сына  Жорку  ,  который   приземлялся   перед   очередной   "ходкой"   то   у  Эмки  то  у  его   первой   жены   Тани ,  то  у  его  второй   жены  Эллы,   то  у  друзей-наркошей.  Муровцы    надыбали    его   папашу  Эммануила   Георгиевича   Шафрана  ,  рожденного  в  1941    году   в  Москве.
         Георгий   Эммануилович  ,  хороший   еврейский    мальчик    из   хорошей   еврейской   семьи,  подсел   на      героин   с  17-ти   лет.    Начинал   с  клофелина,   которым    бабушка    сбивала   свое    давление.   Мама   Жорика    впала   в   глухой   депрессняк,   когда   развелась   с    Эмкой.  Жорке    было   тогда   12   лет,   занималась   им   болезненная    бабушка   Надя  .   И,  конечно ,  баловала   кровиночку   ,   как   только   могла.  Его    все   покинули,   а  она   одна   стала   его   семьей.   Жорик,   проглатывающий   серыми   страдальческими   глазками    маленького    старичка    Доктрину    Блаватской,  Диккенса,  Кастанеду, Алданова,  Камю   и   Бахаватгиту  ,   паниковал    стращно    и    прилипал   к   бабушкиному    диванчику,   стоило ей     только    малость   прихворнуть.  Он    плевал   на   школу,  на   маму,   на   себя   и  книги,   когда   бабушке   становилось   нехорошо.   И   выхаживал  бабушку   Надю    получше   любой    сиделки.  Когда   ей   бывало   плохо,  он   умирал   от  боли  и  жалости  к  ней. За   полгода   он   вызубрил   все   монографии    и   справочники   по  терапии   и  кардиологии.   а   когда   заспанный   фельдшер  "неотложки"   не   мог    попасть    бабушке    иглой   в   склеротичную    вену,   Жарка   выхватывал   у   него   шприц   и  ,   зажав    запястье   жгутом,  за  секунду    вводил    иглу   в   тыльную   часть   кмсти.    Тане   было   недосуг   приглядеться   к  красным   кляксам   крови,  оставленным   им    на   стенке   ванной,   где   он   тренировался   на  своих    венах   ,   чтобы   вводить   бабушке   дибазол   с    одного   раза. Его   ампулы   и  приготовил   себе   Жора,  когда   за   бабушкой    впервые   пришла   клиническая   смерть.   На   всякий   случай   и   жгут    в  кармане   носил.  Его    тихая   медикаментозная   смерть   не   должна  была   никого   огорчить.
     .... Жорка    готовился   к   "ходке"   за   торговлю    наркотой   как  раз   в  лето   моего   второго   пришествия    в  Москву.   Его   появление   в    эмкином    доме   мне   иногда   удавалось   скрасить   хоть   как-то   стихом   и  лихим   трёпом   о  геополитических    катаклизмах    нашего    региона. 
                (ПРОДОЛЖЕНИЕ    СЛЕДУЕТ)