Кандидат в Президенты, часть 2

ГЛАВА 5
О том, как хорошие девочки превращаются в плохих

Презентация закончилась около одиннадцати вечера. Регина отпустила меня пораньше, заверив, что всё закончит сама – а я, во слегка взвинченном состоянии, думала, как бы расслабиться. Не знаю, почему, но потянуло в бар. Вообще-то я не пью. Но бывают такие случаи, когда непьющий запьет, некурящий закурит. В итоге на презентации я опрокинула пару бокалов крепленого. И намеревалась выпить еще. Денек сегодня выдался довольно напряженный и суматошный. К тому же я, судя по всему, умудрилась приобрести влиятельного врага.

Рядом с «Техникс ЛТД» как раз было небольшое уютное заведение, куда сотрудники столь уважаемой фирмы обожали заглядывать по пятницам. Сегодня была среда. Но тоже неплохо.

Посетителей было немного – я,  компания мужчин, которая что-то бурно отмечала и периодически взрывалась хохотом. Еще в глубине зала сидела влюбленная парочка, попивая пиво и закусывая всё это орешками.

Немного подумав о завтрашнем трудовом дне, я решила всё-таки больше не пить.
– Апельсиновый сок дайте мне, пожалуйста, – попросила я удивленного бармена. У него нечасто, видимо, просят безалкогольные напитки.

Получив в руки свой заказ, я потянула желто-оранжевую смесь трубочкой и оглядела небольшой зальчик, облицованный светлым деревом, с колоннами посередине.
 – Скучаете? – Раздался над ухом веселый мужской голос.

Вздрогнув, я обернулась на звук. Рядом со мной стоял достаточно просто, но элегантно одетый коренастый мужчина среднего роста со смешной прической-ежиком на голове. Впечатление довольно дружелюбное и симпатичное. А по его ухоженному виду я безошибочно определила в нем человека, несомненно, преуспевающего. И, кажется, я его уже где-то видела.

«Ах, точно! Это же тот парень, которого я разглядывала в конференц-зале».

– Я – Лариса! – Улыбнувшись, сразу же представилась я и снова отхлебнула из стакана.
– А я – Сергей! – Так же весело представился мой собеседник. – Вы тут одна?
– Ну… – Я усмехнулась в ответ. – Одна, но не скучаю. Просто захотелось развеяться, зашла после работы. Работа просто в пятидесяти метрах отсюда.
– Да? И где же Вы работаете? – Поинтересовался Сергей.
– В «Легал Медиа» – это агентство политпиара, «скромно» ответила я и потупила взор.

Сергей с уважением посмотрел на меня. Видимо он имел кое-какое представление о пиар-агентствах.
– Ооооо… Вы правда там работаете? А кем? – Уточнил он, видимо, всё еще надеясь, что я отвечу ему что-нибудь типа «секретарь на ресепшн».

«Не дождешься».
– Я там как бы руководитель...
– С ума сойти! – Присвистнул от восхищения Сергей. – И что, «Техникс ЛТД» – тоже Ваш заказчик? – Задал он неожиданный вопрос…

Тут настала моя очередь удивляться.
– А почему Вы спрашиваете про «Техникс ЛТД»? – Вытаращилась я на него.
– А я вот просто там совершенно случайно работаю…
– Да? – С интересом произнесла я. – А я Вас видела в конференц-зале. И кем Вы там?
– А я там… – начал Сергей и сделал паузу. Эффектно выдержав её и глядя мне прямо в глаза, он не менее «скромно» добавил. – Директор по развитию бизнеса. И я Вас, совершенно случайно, тоже там видел…

Я засмеялась…
– Так Вы – Сергей Леонов? Рада знакомству. Мне о Вас говорили, но я ни разу Вас не видела. Ну, вот и еще один представитель заказчика в этом весьма милом местечке.
– Ну что же Вы прямо так сразу и про дела, Лариса, – улыбнулся Сергей. – Мы с Вами, прежде всего, коллеги и союзники. И, кроме того, Вы – довольно симпатичная женщина, а я – довольно импозантный мужчина, не так ли? И по этому случаю, – оглядел он батарею спиртного за стойкой, – я предлагаю Вам со мной выпить… Кстати, – добавил он. – Вот Вы мою фамилию знаете, а я вот Вашу – нет.
– Склярова моя фамилия, – сказала я, понимая, что он это по любому выяснит, если захочет.
– Ну, так вот, Склярова Лариса, – снова предложил Сергей. – Что Вы будете пить?
– Я мартини люблю, – сказала я.
– Ну, что ж, мартини так мартини. Нам, пожалуйста, пару мартини, мне и девушке, – попросил Сергей.
– Ой, нет, мне совсем немножко, – смутилась я. – Я вообще-то не пью.
– Ну, кто говорит, что мы будем много пить? – Удивился Сергей. – Мы вот сейчас по бокалу… – Он взял бокал с мартини и, торжественно глядя мне в глаза, произнес. – Хочу поднять тост за знакомство. Это всегда очень приятно, когда такая интересная девушка оказывается еще и полезным специалистом смежной компании.
– Ой, спасибо, – снова смутилась я.
 
За первым тостом последовал второй, за ним третий. Потом Сергей предложил выпить на брудершафт и перейти, наконец-то, на «ты»… Поначалу я отказывалась, а Сергей меня вовсю уговаривал. Позже я уже потеряла счет рюмкам и тостам. В голове изрядно шумело, язык приятно заплетался, а тело слегка не слушалось.

Никогда не пейте с директорами по развитию бизнеса или директорами по продажам, вот мой совет. Как только вам предложили выпить – разворачивайтесь и уходите. Это такой народец, который даже чукчам снег зимой продаст, не говоря уже о соблазнении интересной дамочки. К тому же, все, кто связан с продажами – и директора по развитию очень даже связаны – это профессионалы в области поглощения спиртного. Одной рюмкой, и даже двумя дело не ограничится – всё закончится грандиозной попойкой с последующей оргией.

Красноречие Сергея лилось рекой, точно так же, как рекой лилось мартини. Уж не знаю, почему у него стояла цель обязательно меня напоить – видимо, работал условный рефлекс холостяка, привыкшего снимать девушек по барам.  Однако мне не удалось пропустить ни одной рюмки, как я ни отнекивалась и как ни отстранялась. Вот это высший пилотаж, скажу я вам!

Из бара мы выходили изрядно навеселе. Точнее, навеселе был Сергей, а вот я невесело размышляла, как я сейчас поеду домой на метро. Потому что за руль я сесть не могу. В пьяном-то виде.

«Придется такси ловить. Тьфу. А еще в машине остался мой пропуск. Чертов комендантский час».

 – Тебя подвезти до дома? – Вдруг предложил Сергей.
–  Ну… – замялась я. – Вот так прямо и сразу?
– Так я же тебя не в загс приглашаю, – развеселился Сергей. – Я же могу подвезти понравившуюся девушку до дома и похвастаться своим благосостоянием, или зачем мне такой хороший автомобиль? – И он жестом указал на поджидавший его рядом с баром автомобиль достаточно дорогой марки с водителем за рулем.

Я рассмеялась. Думаю, никто бы не отказался проехаться с комфортом чуть ли не до квартиры. И я тоже, представьте себе, не могла отвергнуть такую возможность.

Жестом пригласив меня в салон автомобиля, Сергей подал мне руку и попытался подсадить, обхватив за талию.
– А вот руками большая просьба не трогать! – Гордо заявила я и тут же отшатнулась назад, чуть не упав, потому что Сергей мою просьбу незамедлительно исполнил. Упасть я не упала, а ухватилась за сиденье и вскарабкалась в высокий джип.
– Жива?– Со смехом осведомился Сергей, заглядывая внутрь салона.
– Нормально, – чуть заплетающимся языком подтвердила я.

Остальное я припоминала уже с трудом. Помнила, как мы ехали по темным переулкам, Сергей о чем-то меня спрашивал, я что-то отвечала. После чего я почувствовала, что память отказывает мне, а я тихо уплываю куда-то в неведомую даль, где небеса смыкаются с землей…
 
* * *

…Я открыла глаза и обвела взглядом абсолютно незнакомое помещение.

«Где я? Меня похитили!»

Я резко вскочила и скорчилась от боли – к голове прилила кровь, и меня буквально ударило. Я сидела на кровати – довольно мягкой, большой, уютной и чистой. Кровать стояла посреди такой же мягкой и уютной комнатки, со вкусом обставленной хорошей мебелью. Рядом со мной, обхватив подушку и чуть посапывая, спал мужчина.  Ветерок из приоткрытой форточки колыхал занавески нежного светло-лимонного цвета. Я вспомнила детали вчерашнего вечера. 

 – Господи, какой ужас, – только и промолвила я. Глядя на ночного кавалера, очень хотелось спросить «ты кто?» – но тут мне память не отказала, и я точно помнила, что человека зовут Сергей Леонов, и что он кто-то там… забыла, кто… в «Техникс ЛТД».

 «Не сболтнула ли я чего лишнего?» – тут же пронеслось у меня в голове, и я порадовалась, что никогда не запоминаю содержания всех пресс- и пост-релизов, а также не делюсь впечатлениями о работе с домашними и прочими лицами. Впрочем, мы, кажется, не обсуждали ничего по работе – Сергей всю дорогу нес какую-то чушь про мои глаза и ноги.

А в этот момент Сергей открыл глаза, заслышав шорохи и проснувшись. Мы встретились взглядами, и на секунду замерли, рассматривая друг друга. Его глаза мало что выражали, но они были серыми. Абсолютно серыми, бездонными, невероятными. Меня как током пронзило.

Сергей приподнялся на локтях, ошарашенно посмотрел на меня и тоже что-то пытался припомнить. Видимо, у него были примерно те же мысли в голове, что и у меня. Я отвела взгляд.

– Неа, – упредила я его опасения. –  Ничего, никому, ни о ком. А если и о ком-то, то я вообще ничего не помню. Ничегошеньки…
– Уф, – облегченно вздохнул Сергей. – Даже не знаю, как так получилось.
– Представь себе, я тоже, – искренне посетовала я. – Видимо, так на небе звезды сложились.
– Ну, – шумно выдохнул Сергей. – Что было, то было. Мне на работу пора. – И он потянулся, развернувшись от меня в сторону окна.
– Мне тоже…

Мы оба нехотя вылезли из-под одеяла: ни дежурных поцелуев, ни улыбок, и оба, практически в чем мать родила, мрачно поплелись в сторону раздельного санузла. Дойдя до него, мы с Сергеем переглянулись и зашли в разные двери – он в туалет, а я в ванную.

Жутко трещала голова, готовясь буквально лопнуть. Я взглянула на себя в зеркало. Из зеркала на меня взирало лохматое существо с черными разводами от туши под глазами.

«Просто ужас какой-то. Никогда! Никогда не пей с незнакомцами! И вообще не пей!».

И вот кто после этого поверит, что со мной это впервые в жизни – напиться в баре и уехать к первому попавшемуся абсолютно незнакомому мужчине. Я стояла и удивлялась своему хладнокровию. Ни малейшей истерики на тему «ох, а что же обо мне подумают». Честно? Мне было плевать, что же там думает обо мне Сергей. Тысячи женщин ежедневно делают то же самое и не мучаются комплексами. Почему же я должна? Он явно не входил в мои планы ни в каких смыслах. А посему, как только мы выйдем из этой квартиры, мы благополучно друг о друге забудем.

Я вышла из ванной, замотавшись в полотенце, и принялась собирать одежду, раскиданную по полу.

«Ну, ничего себе экспрессия, – размышляла я, собирая по углам то лифчик, то носки. – Интересно, что мы вчера вытворяли?»

Я в красках представила себе, как мы яростно срываем друг с друга одежду, как он валит меня на кровать, и как… И я пожалела, что ничегошеньки не помню.

«Эх, все самое интересное прошло мимо меня. Но что было – то было».

Я спокойно оделась, причесалась извлеченной из сумочки расческой-раскладушкой и уселась прямо на кровати дожидаться хозяина.
 – Завтракать будем? – Робко поинтересовалась я, когда умытый Сергей вошел в комнату.
– Неплохо бы, – буркнул он довольно сердито. – И еще неплохо бы застелить постель и не сидеть на ней в одежде.
– Ах, да, извини, действительно, – рассеянно пробормотала я и принялась лихорадочно застилать наше ночное ложе, разглаживая ладошками простыни и наволочки.
– Покрывало – там, – показал Сергей рукой на стоящее недалеко от кровати кресло.

«Сейчас сто процентов попросит еще и завтрак сготовить».

 – Завтрак я сам сготовлю, – пояснил он, посмотрев на меня и словно угадав мои мысли. – Ты только чайник поставь, пожалуйста, пока я одеваюсь. Я сейчас подойду…

Я прошла на кухню и, увидев пузатый металлический чайник, налила туда воды из графинчика с фильтром. Немного подумав, я оглядела небольшую кухоньку, определила шкафчик, где могут храниться, по моему мнению, кружки, и достала пару ослепительно белых бокалов.

Появившись на кухне, одетый в пушистый халат, Сергей посмотрел на меня, потом на стол и одобрительно кивнул.
– Ну вот, совсем другое дело, – он полез в холодильник, где, судя по всему, мало что хранилось. – У меня есть джем. Вишневый. Будешь?
– Буду… – улыбнулась я.
– Извини, у меня ничего более съестного нет, я дома только ночую, – пояснил Сергей.
– А хлеб есть? – Робко осведомилась я.
– Да. Хлеб, по счастью, есть, – усмехнулся  в ответ мой собеседник.

Мы молча  ели бутерброды с вареньем и старались не смотреть друг на друга. Мне было очень неловко. Я вообще не знала, что сказать этому человеку. Но главное – я терялась в догадках относительно того, что и кому объявит обо мне Сергей в офисе «Техникс ЛТД». Я ругала себя за неосторожность и мысленно посыпала голову пеплом, не в силах справиться с ситуацией. Зная мою биографию и мой замкнутый образ жизни, коллеги будут абсолютно шокированы – и месяц сплетен мне обеспечен.

«Надо бы выяснить, что он намерен предпринять».

После завтрака Сергей отправился одеваться, а я, так же молча помыла чашки и ложки, вытерев начисто стол и расставив по местам посуду. Наконец, он собрался.

Было ясно, что оправдываться бесполезно. Однако хваленое хладнокровие на выходе из квартиры меня всё-таки подвело.
– Ужасно глупо вышло. Я в полном шоке от самой себя… – Смущаясь и отводя глаза в сторону, промямлила я. – Надеюсь, всё было нормально?
Сергей молчал. Он спокойно закрыл дверь ключом, не торопясь, положил ключи в портмоне, а портмоне – в элегантный кожаный портфель. Затем, так же не торопясь, он, наконец, удостоил меня вниманием.
– Да ничего не было, – внимательно глядя мне в глаза, вдруг сказал Сергей.

Я слегка оторопела и растерялась, не найдя, что ответить. Такого хода я явно не ожидала. Увидев мою глупую физиономию, Сергей усмехнулся:
– Что, разочарована?

Я еще сильнее смутилась. И уже мечтала провалиться сквозь землю, только бы не видеть этих насмешливых глаз.

 «Ужас, какая глупость».

 – Да, как бы, нет… – Пролепетала я. – Просто я думала… А разве ты не…? – Вопросительно посмотрела я на него в надежде, что он поймет мой вопрос.
– И не надейся, – еще шире усмехнулся Сергей. – Если ты думаешь, что секс с пьяной женщиной – это большое удовольствие, то ты очень сильно ошибаешься… 

Я отвела глаза, окончательно почувствовав себя полной идиоткой. А мой мучитель продолжал с пристрастием изучать меня, явно наслаждаясь моей реакцией.
– Просто ты отключилась в машине и даже не сказала мне свой адрес, – пояснил Сергей. – Пришлось везти тебя к себе. Да и я сам так сильно напился, что даже теоретически ничего бы не смог. Околдовала ты меня, подруга. Я давно столько не пил. Правда.

И он лукаво подмигнул мне.
– Ах, вот оно, что… – Засмеялась я. –  Но всё равно спасибо за джентльменский поступок. Это так благородно с твоей стороны.

«Поэтому и одежда на полу валялась. У него просто рука дрогнула всё это аккуратно сложить. А я-то подумала».

Я с облечением вздохнула и с уважением посмотрела на собеседника. Пусть я и современная женщина, но всё-таки предпочитаю знакомиться с мужчиной задолго до постели. Я обрадовалась, что Сергей того же мнения. И тут же сжалась под его взглядом, поняв, что вот он-то как раз уважение ко мне на этом месте потерял.

 «Да невелика потеря. Тоже мне, принц».

И я зацокала каблучками по лестнице, ведущей вниз. Сергей стал спускаться вслед за мной. У машины я, замотав головой и отказываясь ехать, вдруг выпалила:
– Сережа, можно тебя попросить об одном одолжении?
– Каком? – Сергей был слегка обеспокоен моим вопросом.
– Могу ли я надеяться, что ты никому не расскажешь об этом происшествии? – Я умоляюще посмотрела на него, и в моих глазах отразилась вся степень моего отчаяния.
– Уф… – Сергей отвел глаза в сторону и задумался. – Да меня самого по головке за такие выезды не погладят. Поэтому, полагаю, рассчитывать на конфиденциальность ты можешь. Со своей стороны у меня тоже большая просьба об этой поездке никому ничего не рассказывать. Договорились?
– Отлично! – Я обрадовалась и, развернувшись на каблучках, бегом побежала прочь… Вдруг, словно что-то забыв, остановилась, обернулась и помахала ему рукой. – Совсем забыла сказать тебе. Спасибо!

Сергей улыбнулся и элегантно впорхнул в свой автомобиль. Уже через секунду машина рванула с места, пахнув на прощанье бензиновым дымком и унося за собой все воспоминания о моих ночных приключениях.

А я отправилась на работу – ненакрашенная, нерасчесанная, пахнущая перегаром и с огромными синими кругами под глазами.

* * *

В «Легал медиа» царила некоторая суета, только и было разговоров, что о вчерашней презентации. И, похоже, меня совсем не ждали.

– Ой, здравствуйте, Лариса Геннадьевна! – Радостно защебетала секретарша Ирочка, увидев меня. – А Вы так рано сегодня? Разве у Вас не выходной?
– Решила сегодня заехать все-таки на работу, проверить, как дела…
– Да все у нас хорошо! – Доложила Ирочка. – Знаете, а у меня зато недавно тако-о-о-е приключилось…

И Ирочка, сделав страшные глаза, начала докладывать о своих очередных неприятностях и сложностях, и о том, как она героически их преодолевала.

Я засмеялась, не без интереса приготовившись слушать новую детективную историю от нашей  штатной вруньи.

«И зачем я ее до сих пор на работе держу? Наверное, потому что с ней интересно».

Ирочка слыла у нас фантазеркой. Потому что придумывала она без перерыва на обед, а врала без умолку. Впрочем, ложь ее была очень безобидной, и мы с наслаждением слушали все ее сказки, не подавая виду, что раскусили лгунью, покачивая головами и цокая языками.
Началась ее работа в компании с того, что Ирочка добилась сочувствия не только у всего женского персонала «Легал Медиа», но и у мужского, включая начальника охраны. Едва Ирочка переступила порог нашего офиса, как все уже знали, что она круглая сирота. И что у нее дьявольски слабое здоровье.
На собеседовании Ирочка, едва ли не пустив слезу, сообщила менеджеру по персоналу, что ей нужно чем-то кормить двухгодовалого малыша, которого она растит совершенно одна, и поэтому срочно нужна именно эта работа. Разумеется, она будет стараться изо всех сил. Отказывать ей в трудоустройстве, в общем-то, не было никаких причин: великолепное знание английского языка, отличные внешние данные, связная речь и эрудиция. Плюс такие сложные семейные обстоятельства. Ну, как не посочувствовать этому милому созданью!
Ирочка освоилась у нас весьма скоро, но не переставала донимать окружающих слезными повествованиями из своей жизни. Она могла чуть ли не часами рассказывать о своем трудном детстве и об отце, который покинул этот мир, когда ей было всего 12 лет. О матери-алкоголичке, которая била и пинала ее, а потом и вовсе забросила. Что Ирочка безо всякой поддержки и участия живет одна уже четвертый год в большом и жестоком городе Москва. Что, случись с ней вдруг беда, даже некому будет позвонить (на этих словах ее глаза всегда становились влажными от слез).
Наконец, Ирочка, по ее словам, без устали подрабатывала переводами и училась на вечернем отделении института. Каждый день, опаздывая на работу, она сообщала, что не спала всю ночь, потому что был очень срочный заказ, а ей очень нужны были деньги. Или сессия, пришлось усиленно заниматься. А по прошествии некоторого времени Ирочка стала пораньше отпрашиваться с работы, чтобы пересдать очередной заваленный экзамен «бесчувственным и бессердечным» преподавателям. Она постоянно жаловалась, как у нее болит голова или живот, и какая высокая температура мучила ее вчера под вечер. И что совершенно: ну совершенно нет сил работать, поэтому «можно я пойду домой?»

Несколько раз я пыталась ее уволить, и уже буквально заносила руку над приказом, но Ирочка, обливаясь слезами и чуть ли не валясь в ногах, умоляла ее не делать этого «ни в коем случае!» И рука моя опускалась. И снова Ирочка развлекала публику своими слезливыми историями.

Все вздохнули с облегчением, когда она закончила институт. Я вызвала ее к себе и сказала:
– Ира. Получив диплом, ты стала совершенно большой девочкой. И если ты еще хоть раз… я повторяюсь… хоть раз опоздаешь на работу, я уволю тебя безо всяких предупреждений и рекомендаций, а коллегам, к которым ты устроишься работать, буду рассказывать, что уволила тебя за враньё.

Ирочка сильно стушевалась и, по рассказам сотрудников, даже поплакала в туалете. Но с тех пор больше не опаздывала. Зато мы просто молились на нее, когда нужно было что-нибудь убедительно соврать – заказчику или кому-нибудь из партнеров. В этом смысле ей просто не было цены.

– Лариса Геннадьевна, а вам что, нехорошо? – Закончив свой очередной страшный рассказ, уточнила Ирочка. – Может,  кофейку?
– Нет, Ирочка, спасибо, – улыбнулась я через силу, превозмогая головную боль. – Спасибо, не нужно.

Покинув недоуменную Ирочку, я заспешила в сторону своего кабинета.

– Нет, ну ты подумай! – Поймала меня по дороге наш менеджер по работе с прессой и моя помощница Регина. – Взять и отменить демонстрацию этого самого технического чуда. Мол, не успели прибор подключить! А нам все уши прожужжали!
–  Никуда прибор не денется, – устало прошелестела я. – Так сложились обстоятельства, ничего не поделаешь.

Регина изучающе осмотрела меня с ног до головы. Приметила и мою помятую клетчатую юбку, в которой я была на вчерашней презентации. И атласную блузку мышиного цвета в тон. И туфли – точно такие же серые мышиного цвета туфли, будто я и дома-то не была.
– Да что с тобой! – Вынесла она вердикт. – Ты из-за вчерашнего, что ли, так расстроилась? На тебе же лица нет!
–  И лица, и всех остальных частей тела, – вздохнула я. – Не поверишь, но я вчера так напилась, стыдно нереально…
– Мнда, бизнес дело нелегкое, – философски заметила Регина. – Что, неприятности возникли?
– Да  не то, чтобы неприятности, – пояснила я, прикрывая рот рукой, чтобы не сразить мою собеседницу перегаром наповал. – Просто стресс колоссальный, я обзванивала вчера все министерские пресс-службы и, конечно же, получила в свой адрес немало матюгов. Как говорится, за неприятные новости убивают обычно гонца.
– Ясно, – покачала головой Регина. – Но ты держись, пожалуйста. Первый раз, честно говоря, вижу тебя такой. Обычно ты такая бодренькая…
– Да все хорошо, – сделала я попытку улыбнуться и поморщилась от снова откуда ни возьмись нагрянувшей головной боли. – Только дай мне какую-нибудь таблетку, пожалуйста…

Я зашла в кабинет со стаканом воды и «Алкозельцером», уселась на стул, чинно проглотила лекарство и принялась размышлять об увиденном вчера на ладони у Ивана Дерябенко. Меня терзали смутные догадки, я была почти уверена, что увидела Бориса.

Сглотнув последние остатки «Алкозельцера», я полезла в Интернет искать информацию о передвижениях Дерябенко. Да, собственно, что такого я могла о нем найти? Дерябенко чинно и благородно посещал различные мероприятия, ни в каких провокациях замечен не был, участвовал в благотворительных акциях, выступал перед электоратом. Ну просто ангел… В биографии значилось, что Дерябенко родился  11 февраля 1957 года в городе Красноярске, закончил Красноярский политехнический университет, активно принимал участие в студенческой жизни, и был председателем студенческого совета. Потом занимался партийной работой. Потом предпринимательской деятельностью. В 1995 году переехал в Москву и служил помощником депутата. Потом сам стал депутатом. В 2015 году решил выдвинуться на пост президента. Ну ничегошеньки, что могло бы быть хоть как-то сопоставимо с биографией Мазурова.

– Жень, могу я к тебе заглянуть на минутку? – Стукнулась я к начальнику охранной службы Евгению Нежину.
– Да, конечно, Ларис, проходи, присаживайся, – Евгений внимательно посмотрел на меня. – Что-то не так?

Евгений Нежин был бывшим сотрудником ФСБ, майором в отставке. Сухощавый, жилистый, немногословный, среднего роста, с небольшой сединой в челке. Он носил черные брюки и черные в тон ботинки всегда одних и тех же фирм и почти не менял фасон. Мне даже иногда казалось, что у него в гардеробе дома висит целый шкаф одинаковой одежды и стоит целая прихожая одинаковой обуви. Как в фильме «Люди в черном».

Вообще говоря, майор в ФСБ – это уже немалая величина, и было бы удивительно видеть его начальником охранной службы небольшой частной компании, занимающейся пиаром. Если бы не одно обстоятельство. В «Легал медиа» мы занимались политическим и корпоративным пиаром, имея дело с государственными структурами и крупными бизнес-единицами, что налагало немалую ответственность и такие же великие обязанности. Специалист такого уровня, как Евгений, был нам по-настоящему необходим. Всех клиентов, которые обращались к нам, перед заключением договоров мы тщательно проверяли.
 
– Да, Жень, всё не так, – я устроилась посвободнее на кресле и забросила ногу на ногу. – Я даже не знаю, что и сказать. Кажется, меня догоняет мое собственное прошлое.
– Выпал какой-то скелет из шкафа? – Усмехнулся Евгений, доставая из кармана сигареты. – Курить хочешь?
– Не смешно. Ты же знаешь, я не курю, – отмахнулась я.
– Да я просто так. В такие моменты люди как раз и начинают курить, – Евгений щелкнул зажигалкой и затянулся. – Итак. Рассказывай…

ГЛАВА 6
О том, как от выбора спутника жизни может зависеть жизнь

– Мы с Юлей Симоновой из одного города, из Ростова-на-Дону. Вместе в Москву приехали. Учились в одном классе, – начала я. – В школе мы не очень сильно дружили, зато в Москве практически всегда перезванивались и встречались. Очень сдружились. Постоянно вспоминали, как шалости наших одноклассников доводили до белого каления бедного учителя истории, за что он ставил неизменные двойки. Немаловажный фактор – первое время мы друг друга поддерживали как могли. Москва ведь довольно жесткий город. К концу института наши пути разошлись – но то, что происходило непосредственно во время учебы, стоит отдельного рассказа.

Учились мы в разных институтах. Я – после того, как срезалась на экзаменах в МГУ, поступила в Университет Управления. А Юлька – в Суриковское училище. Она всю жизнь мечтала рисовать, окончила художественную студию в Ростове. Поэтому, видимо, Бог так распорядился, что ей сильно повезло, и она поступила куда хотела – а в Суриковку просто так не берут. Но поступить-то она поступила, и даже закончила, но обрести любимую работу так и не смогла – ибо далее в ее жизни случился довольно драматический поворот, после которого Юлькина жизнь разделилась на «до» и «после».

На пятом курсе Суриковки Юлька влюбилась и выскочила замуж. Юлькин муж, Борис Мазурин, был абсолютным психопатом и домашним деспотом – человеком очень властным, но в то же время не очень общительным. Появился он в жизни Юльки Симоновой довольно неожиданно – она познакомилась с ним на улице, переходя дорогу на светофоре. Рядом с ней притормозила машина, молодой человек представился, любезно предложил подвезти, но она отказалась. Тогда он предложил обменяться телефонами, и поскольку Юле он понравился, та с радостью согласилась. Так и началось их знакомство.

Кем был Борис Мазуров, и чем он занимался, никто так и не узнал. Юля же на этот счет не распространялась, намекая, что ее новый бойфренд работает в «какой-то закрытой структуре», в какой – это большой секрет. Попытки друзей посмеяться над скрытностью жениха и намекнуть на его неверность, с гневом отвергались – Борис поводов для сомнений и ревности не давал: каждый день вечером встречал ее с работы, отвозил домой, дарил цветы и вообще довольно трогательно ухаживал, растопив Юлькино сердце окончательно. Так продолжалось месяца три или четыре, и вдруг мы все узнаем, что парочка подала заявление в загс и буквально через месяц уже женится.

Свадьба была довольно скромная. Не поскупились разве что на наряды жениха и невесты – Юлька так мечтала блеснуть в белом роскошном платье, и ей это удалось – по мне так она была самой нарядной невестой на свете. Борис тоже был в дорогом белом смокинге, вот только держался он немного угрюмо, сторонясь гостей. К слову, приглашенных оказалось всего шесть человек –  родители Юли, пара ее коллег, я в качестве подружки невесты. Родители Бориса по каким-то своим причинам не приехали (как потом выяснилось, Борис был сиротой), а в качестве свидетеля в дальнем углу стола восседал мрачный мужчина с тяжелым подбородком, который за весь вечер не произнес ни слова.

Далее потекли семейные будни. Как только Юлия вышла за Бориса замуж, первое, что он сделал, отбросив добрачные политесы, это запретил ей общаться и встречаться с подругами. Чуть позже я узнала, что он и работать по окончании Суриковки ей запретил тоже – как я уже рассказала, Борис служил в какой-то закрытой структуре, где по слухам занимал приличную должность и мог позволить себе содержать жену. Я в Юлькины семейные дела не вникала, хотя было немного обидно, что Юля не настояла на своей свободе передвижения и общения. Мне показалось, что Юльку ожидают большие проблемы – и не ошиблась. Но я наивно думала что-то о самоопределении, о независимости женщины, о том, что нужно иметь профессию, чего-то добиваться в жизни. Я сокрушалась на ее счет – если сидеть у мужа на шее, то никем никогда не станешь. Однако мне даже в голову не приходило, что есть вещи гораздо страшнее, чем потеря пресловутой независимости.

Прошло довольно много времени. Лет пять или шесть. Я к тому моменту уже имела собственный бизнес и даже собственное жильё. Однажды поздно вечером, когда я готовилась спать, вдруг раздался телефонный звонок, которого я совершенно не ждала:
– Лариса, – послышался в трубке тихий голосок Юльки. – Это Юля, привет. Помнишь меня? Ты спишь?
Я очень удивилась. Мы с Юлей не общались – у меня даже не было ее координат. Я сразу уловила в ее голосе какую-то дрожь. Похоже, она плакала.
– Нет, не сплю, – ответила я взволнованно. – Юля, привет, какой удивительный сюрприз, откуда у тебя мой телефон?
– Лариса, – вдруг всхлипнула Юля в трубку. – Забери меня отсюда, пожалуйста. Я боюсь…
– Юля, девочка, что случилось, почему ты шепчешь в трубку? – Встревожилась я.
– Он спит в другой комнате, – так же шепотом ответила Юлия. – А я… а у меня… я руку вывихнула…
– Что? – Не поняла я. – Кто «он»? Что ты такое говоришь?! Буди скорей Бориса, пусть он отвезет тебя в больницу!
На другом конце провода повисла гробовая тишина.
– Юля, почему ты молчишь? – Повторила я свой вопрос. – Тебе нужно обязательно в травмопункт, слышишь?
– Лариса, я не могу его разбудить, – прерывистым шепотом ответила Юля. – Я не могу его будить, потому что это сделал… он.
– Как?! – Поперхнулась я, мгновенно вникнув в ситуацию. – А что он еще сделал?!
Было очевидно, что вывихом руки здесь не ограничилось, и, вероятно, Юльку сильно избили.
– Он… – Юлька снова всхлипнула. – Он меня ударил… Сильно…
– Юль, я вызываю милицию, – отчеканила я.
– Не надо милицию! – Заплакала Юля в трубку. – Ты только, пожалуйста, приезжай за мной, забери меня отсюда. Пожалуйста, приезжай!
– Хорошо, Юля, – я ни секунды не раздумывала. – Сейчас  я за тобой заеду. Скажи адрес, пожалуйста…

Подрулив к незнакомому дому, я увидела у подъезда знакомую худенькую фигурку. Юля ждала меня – холодной осенью в легком пальтишке и в сапогах на босу ногу. Я не узнала ее. Нос был разбит, щека распухла, правая рука висела плетью вдоль тела.
– Садись, давай, – распахнула я дверь. – Осторожнее руку, сейчас в травмопункт поедем.
 
Пока доктор накладывал гипс и делал Юльке примочки, он сочувственно качал головой:
– Хорошо, что хоть нос не сломан. Давай вызовем милицию, протокол составим, – увещевал он. – Медицинское заключение я тебе дам.
Юлька только головой мотала.
– Да пойми ты, дура! – Рассердился врач. – Одним вывихом дело не ограничится. А если он тебя в следующий раз об косяк башкой и насмерть?

Юлька ничего не отвечала и только плакала.
– Дети хоть есть? – Участливо спросил врач.
– Нет! – Юлька снова замотала головой и вдруг завыла в голос. – Нет у меня детей! Нет у меня детей! Нет! Нет!

С ней случилась истерика. Она рыдала навзрыд, прислонившись к стене и закрыв голову здоровой рукой, не в силах успокоиться.
– Вот возьмите воды, пожалуйста, – тихо сказал доктор, поднося к ней небольшой граненый стаканчик. – Выпейте, Вам легче станет.

Стуча зубами об стакан, Юлька сделала несколько глотков и потихоньку начала успокаиваться, то и дело всхлипывая и глядя на меня, словно затравленный щенок.
– Я плеснул туда успокоительного немного, – объяснил доктор. – Дайте ей как следует выспаться теперь. И на прием к хирургу везите уже в районную поликлинику потом. Госпитализация ей не требуется.
– Спасибо…

Из травмопункта я повезла ее к себе домой. Мама причитала и охала, бегая вокруг Юленьки, еще недавно такой веселой и такой задорной, а ныне напоминающей просто живой труп. Я вообще не знала, что и сказать – на часах четыре утра, Юлька здесь у меня дома, мне завтра на работу. А Борис, проснувшись поутру, наверняка хватится жены и начнет обзванивать подруг.

Юльку уложили спать. Намыкавшись и почувствовав себя в безопасности – видимо, впервые за долгое время, она повздыхала немного и довольно быстро уснула, свернувшись калачиком и отставив немного в сторону больную руку.

Утром я еле выдрала себя из постели. Хочешь не хочешь,  а надо было ехать на службу. Как назло, на сегодня были намечены важные переговоры.

«Ну что ж. Чему быть, того не миновать. Будет звонить – поговорю с ним».

 Но через час позвонила мама.
– Лариса! – Кричала она. – Тут такой ужас! Пришла милиция, требуют открыть дверь. Что делать?
– Ничего не делать, – ответила я коротко. – Сейчас я приеду, оставайся на месте, дверь никому не открывай. Скажи, что одна, больная и старая, сейчас родственники подъедут.
Дав инструкции помощникам, я тут же примчалась к дверям своего дома.

 У дверей меня ждали… Борис Мазуров и пара сотрудников милиции.
– Откройте дверь, – холодно потребовал Мазуров. – У Вас моя жена, ей запрещено выходить на улицу без разрешения, тем более общаться с посторонними.
– Кем запрещено? – Так же холодно ответила я.
– Некоторые знания приводят к неприятностям, – для вескости уточнил Мазуров. – Открывайте.
– Можно документы Ваши посмотреть? – Обратилась я к сотрудникам милиции. – И на каком основании Вы вообще вламываетесь в чужие квартиры?

Оба офицера молча достали свои корочки и предъявили мне. Пока я с пристрастием их изучала, один из них уточнил:
– Я Вам не советую раздувать скандал, Лариса Геннадьевна. – Просто откройте дверь, мы ничего Вам не сделаем. Просто заберем Юлию, ей требуется медицинская помощь. А если Вы откажетесь нам помогать, то известное Вам происшествие будет признано как Ваших рук дело.
– Это шантаж? – Вскинула я брови.
– Нет, что Вы, – дружелюбно пояснил офицер милиции. – Что Вы…

Я открыла дверь квартиры. Юлька уже ждала на пороге, обувшись в свои сапоги опять на босу ногу и кое-как напялив пальтишко, ни жива, ни мертва.
– Юль, – попросила я ее. – Одно только слово, и я не отпущу тебя, закричу на весь подъезд, позовем людей, всё будет хорошо. Хочешь?
– Нет, – тихо ответила Юлия. – Я поеду. Всё будет нормально. Не волнуйся, пожалуйста.
 Она вышла за дверь, сзади тут же пристроились как конвой, сотрудники милиции. Я окликнула Бориса:
– Ваша жена сказала, что не хочет писать заявление в милицию, – отчеканила я, глядя ему прямо в глаза. – Но не обольщайтесь на этот счет. Вы подонок.

Мы смотрели друг другу в глаза, и во взгляде Бориса я видела скрытую угрозу – он был абсолютно спокоен, но в то же время это было обещание стереть меня с лица земли, если потребуется. Он промолчал. Через мгновение он развернулся и шагнул в подошедший лифт вместе с остальной троицей. Через пару минут я уже видела их – он, Юлька и пара милиционеров – выходящими из подъезда.
 
Я знала, что дело закончится трагедией. Так и вышло. Прошла еще пара месяцев до того момента, как снова раздался тревожный звонок.
– Лара, Лариска, приезжай, пожалуйста, скорее, – плакала Юлька навзрыд. – Приезжай, я его, кажется убила…
– О, Господи! – Воскликнула я, шмякнув трубку.
 
«Только этого не хватало. Сесть за решетку из-за зарвавшегося негодяя».
 
Я примчалась к перепуганной насмерть Юльке буквально за полчаса. Она открыла мне дверь, стоя на пороге с абсолютно безумными глазами и окровавленным охотничьим ножом в руке.
– Что… что ты сделала? – С ужасом выдавила я.
– Нет, нет, я его не зарезала, – твердила она как полоумная. – Он просто упал. Просто упал.
 
Юлька и сама выглядела не самым лучшим образом. Ее скулу украшал огромный багровый синяк и, бьюсь об заклад, на теле тоже было немало отметин. Я прошла в комнату, куда Юлька притащила меня, и увидела лежащего на полу Бориса. Он был без сознания. Даже я, не будучи доктором, быстро вычислила, что он пока еще жив.
– Срочно. Вызывай скорую и милицию, – скомандовала я.
Юлька посмотрела на меня жалобно.
– Быстро! Я кому сказала! – Заорала я, и Юлька, бросилась к телефону набирать 03. – Он еще жив, его нужно срочно в больницу… Иначе сядешь. Говорили же тебе, дура ты. Дура, – я с досадой уселась на кресло наблюдать за Борисом. – Надо было подавать тогда заявление и срочно разводиться.
 
Приехавшая скорая отвезла Бориса в местную клиническую больницу. Милиция составила протокол, Юльку отправили в КПЗ, несмотря на все мои вопли и протесты. По дороге в отделение Юлька рассказала мне подробности произошедшего.
 
Еще до свадьбы Борис начал вести себя довольно странно. Он постоянно твердил, что она неумеха, и руки у нее не оттуда растут, и с таким лицом ее замуж никто не возьмет, что она тупая и неотесанная – только он один ее «терпит, не знает, почему». Юлька, развесив уши, слушала – а ведь и правда, кавалеров у нее особо не водилось, да и занята она была по большей части работой. В общем, он ее убедил.
 
После свадьбы он запретил ей общаться с людьми, даже в магазин она могла выйти только с его разрешения. И потихонечку начал ее поколачивать. То подзатыльник, то по заднице шлепнет – она терпела, а он и вовсе озверел. Впервые он всерьез поднял на нее руку примерно через год после свадьбы. Довольно сильно ее избил, наставил синяков, потом просил прощения, обещал исправиться. Однако чем дальше, тем хуже – после он стал бить ее насмерть, а извиняться перестал. Нашел безропотную жертву.
 
Почему Юлька не уходила от него – было загадкой, ведь однажды он действительно мог забить ее насмерть. Но она все терпела. С ее стороны, как со стороны жертвы, все, естественно, выглядело иначе. Юлька боялась Бориса. Боялась, что она сбежит, а он найдет ее чуть ли не на краю света (что было отчасти правдой, поскольку он работал в органах) и что вообще может убить за непослушание.
 
«С некоторыми людьми свяжешься – и будешь умолять потом Господа, чтобы отмотал время вспять».

Насильнику всегда нужно знать, что его действия – это медленно скручивающаяся пружина, зажимать которую невозможно бесконечно долго. Однажды пружина неожиданно разожмется в тот самый момент, когда терпеть уже невыносимо. Так и вышло. Когда Борис решил в очередной раз «проучить» супругу, ударив ее по ребрам, она от страха решила, что он хочет ее убить. Бегом помчалась в спальню, схватила из тумбочки огромный охотничий нож с зазубринами и выставила его на обидчика. Борис думал, что она шутит. Он попытался отнять у нее оружие, но Юлька вонзила ему в руку нож и даже чуть-чуть провернула. От боли Борис заорал, отшатнулся и, оступившись, ударился головой об косяк. С чем я, собственно, и застала Юльку, приехав к ней домой.
 
Юльке тоже потребовалась медицинская помощь. У нее было сломано ребро. Поначалу в состоянии аффекта она не чувствовала боли, а сейчас тихо стонала, согнувшись и прижав руку к боку. Мы вызвали скорую, и Юльку снова – в третий раз уже за прошедшие полтора года – доставили в больницу. Дежурный врач долго охал и причитал над ней, накладывая швы на шрамы и заковывая ее тело в жесткий корсет.

Но самое жуткое я выяснила много позже, когда вся эта история уже закончилась, и Юлька выписалась из больницы. Оказывается, где-то через год-полтора после свадьбы Юлька забеременела. Когда она находилась на третьем месяце, Борис так избил ее, что у нее случился выкидыш с осложнениями.

Началось маточное кровотечение, Юльку едва успели привезти в клинику. Ее-то саму спасли, а вот относительно потомства сказали, что это событие в ее жизни теперь маловероятно, если не невозможно. Иными словами, у Юльки больше не могло быть детей. Разумеется, Борис всё замял, но Юлька осталась инвалидом.

… Спустя много времени я размышляла, почему же Юлька не ушла от своего Бориса сразу. Он же негодяй, и это было очевидно почти сразу же. Не нужно было столько терпеть. Не нужно было ждать, когда всё обернется драмой.

Но, как известно, простым всё кажется лишь со стороны. Вообще кажется, что с тобой такого, разумеется, никогда не случится – ты человек взрослый, самостоятельный, на посулы не покупающийся, на насилие отвечающий отпором.

Только любовь не разбирает ни лиц, ни методов. Человек, который любит, становится очень уязвим – а если у него до этого имелись хоть какие-нибудь проблемы с самооценкой, то в тяжелых условиях эти проблемы только усилятся. И я думаю, что Юлька не раз думала о том, что ей в этом большом городе просто некуда и не к кому идти.

Влюбленная женщина безгранично терпима. Она в силах всё простить и всё оправдать. Она до последнего будет отказываться взглянуть правде в глаза, пытаться склеить то, что априори не склеивается – только бы быть рядом с ним, с любимым, и даже если он триста раз наплевал на  нее.

Ведь Женщина – это Вселенная. Она отличается от мужчины тем, что ей не свойственна какая-либо гражданская общечеловеческая позиция. Если, конечно, она не политик и не врач-психотерапевт.

Большинство женщин придерживаются некого морально-этического кодекса (так называемые, «правильные» женщины)  или, наоборот, отвергают его («плохие девочки»). Но анализ каких-то стратегических личных способностей мужчины им, как правило, даже в голову не приходит. Женщины продолжают оперировать категориями «плохо-хорошо», «морально-аморально», «правильно-неправильно», «подходящий мне - неподходящий».

Холодно же отслеживать чьи-то манипуляции и делать выводы относительно планов и намерений того или иного мужчины – глобальных намерений, жизненных концепций, структуры его личности – сопоставлять, почему и для каких далеко идущих целей он выбрал ту или иную женщину, они не в состоянии. Поэтому влюбленную женщину ничего не стоит сломать. Она действительно ничего не видит. Не понимает. Не разбирает.

Юля тоже была не в состоянии отследить тот факт, что Борис тупо ломал ее под себя, потому что ему нужна была бессловесная рабыня, груша, девочка для битья. Он не собирался жить с ней вечно, он собирался доломать свою игрушку и выкинуть. Именно поэтому он не щадил её. А уж Борис знал в этом толк, его специально этому учили. Я слышала, что есть методы, с помощью которых можно достаточно быстро сломать чью угодно волю – только дайте срок. Юльке просто не повезло, что она влюбилась не в того парня. Достаточно было только любви, чтобы попасться в эту ловушку. После того, как ловушка защелкнулась, ничего нельзя было повернуть вспять. До того самого момента, пока не вмешались посторонние. То есть я.

Юлька всё-таки написала заявление в милицию. Но до суда дело не дошло – Юльку и Бориса тихо развели к вящей Юлькиной радости, поскольку она уже не знала, куда ей деваться от столь нежданно-негаданно свалившегося на ее голову "женского счастья". Борис выплатил Юльке небольшую денежную компенсацию в виде отступных.

Я не думала, что когда-либо в своей жизни еще встречу Мазурова. Он исчез – а мы с Юлей поспешили все поскорее забыть. Прошло почти четыре года после их разрыва – поначалу тяжело, конечно, пришлось, но мало-помалу у Юли все начало налаживаться, а я вздохнула спокойно. Сейчас Юля работает дизайнером в одной полиграфической компании, вышла замуж. А Мазуров решил баллотироваться в Президенты.

ГЛАВА 7
Или рассказ о том, что никто не верит в политическую мощь «темной лошадки»

– Ну, что скажешь? – Закончила я свой рассказ и воззрилась на Евгения, который все это время внимательно и молча слушал, дымя сигаретой и поигрывая карандашом. – Что скажешь на всё это? У меня галлюцинации или всё это может быть на самом деле?

Евгений продолжал молчать и что-то обдумывать.
 
– Понимаешь, ведь можно изменить форму носа, скул, покрасить волосы на голове, даже рост увеличить – объясняла я Евгению. – Но глаза. Глаза скрыть невозможно. И, видимо, медицина еще не дошла до такого совершенства, чтобы перекроить человека полностью, лишив всех отличительных признаков, я имею в виду шрамы. Я видела этот шрам своими глазами. Я его запомнила, потому что он был определенной формы. Двух таких одинаковых шрамов быть просто не может в природе…
 
– Ты  знаешь, – наконец, вставил свое веское слово Евгений, задумчиво глядя на противоположную стену, – а ведь то, о чем ты говоришь, вполне может быть правдой. По крайней мере, я знаю случаи, когда людям полностью меняли внешность, давали новый паспорт, фактически писали заново судьбу.
 
– Но как такое возможно? – Воскликнула я. – Человек возникает ниоткуда, ему меняют внешность… Зачем? – Я принялась жестикулировать перед носом у Евгения. – Меня даже не это смущает. Что, не нашлось других кандидатов в Президенты, чтобы брать человека с таким вот темным прошлым и пытаться его перекраивать?
 
– Кому-то понадобились свои люди. – Евгений тяжело вздохнул. – Я даже знаю, кому. А что до кандидатур, то тут достаточно просто. Пойми, что сотрудники спецслужб обычно представляют собой определенный типаж. Как правило, это достаточно замкнутые для внешних контактов люди – мало с кем общаются, у них немного друзей и знакомых, всё сплошь немногочисленные коллеги. А если нет еще и родственников, так это вообще идеальный кандидат. Ко всем перечисленным качествам желательно, чтобы он был еще и хороший специалист своего дела. Вот именно – хороший. Не тот, что звезды с неба хватает, чем привлекает всеобщее внимание. А надежный, исполнительный, многое знающий и умеющий, эрудированный. Не так уж много людей, которые подходят под это описание, поверь. Точнее, этих людей – единицы. А если говорить о людях, которые могли бы возглавить целую страну – и вовсе…
 
– Получается, что этот мерзавец Мазуров при всем своем темном прошлом оказался идеальным кандидатом?
– Вот именно! – Подтвердил Евгений. – Из его прошлой жизни остались, пожалуй, только его бывшая жена Юлия…

 «У которой больше никогда не будет детей»

 … и пара знакомых, которые где-то его видели и с ним общались. Со своими студенческими друзьями Мазуров вряд ли особо общался, не говоря уже о школьных. Времена идут, люди меняются – иногда и бывшие приятели при встрече друг друга не узнают. Словом, наш молодой человек оказался в нужное время в нужном месте и с нужными качествами. Паззл сошелся…

– Что же теперь будет? – Я погрузила руки в волосы и задумалась.
– Видимо, спецслужбы готовят государственный переворот, – понизив голос, сказал Евгений. – И также мне кажется, что пока мы здесь с тобой сидим и беседуем, кто-то вполне может прослушивать, о чем идет речь.
– Ну, тогда меня и тебя завтра убьют, – «утешила» я его. – Поскольку голос из трубки строго-настрого приказал мне помалкивать о том, что я знакома с этим человеком.

Евгений задумался.
– Конечно, если бы речь шла о банальном шантаже, – начал он свои рассуждения, – например, мне бы угрожали из-за моего бизнеса, я бы, не раздумывая, обратился в ФАС или, скажем, в УБЭП. В таких ситуациях молчать себе дороже – если всё честно расскажешь, то, по крайней мере, есть шанс уцелеть. А если молчишь – тебя убьют по любому, когда вытрясут как грушу и заберут все твои денежки. Вот и в данной ситуации я понимаю, что нужно кому-то рассказать. Но кому? Пока что я знаю только одну государственную структуру, которая занимается такими вещами профессионально, но чтобы хотя бы проверить эту информацию, нужно понять, какие конкретно лица дергают за ниточки. Можно, конечно, попробовать обратиться лично к Президенту. Но, боюсь, мы до него и не дойдём никогда – а заговорщики группируются именно в президентском окружении.
– А пресса? – Спросила я. – Если отнести наши доказательства в центральные газеты? На телевидение?
– Ну, а что пресса? – Развел Евгений руками. – Пока пресса будет возмущаться и писать скандальные статьи, пусть даже с представлением каких-то фактов, тебя уже успеют «засветить» и убрать, а скандал благополучно будет замят. На моей памяти довольно жуткие подробности деятельности одного крупного бизнесмена – даже не государственного чиновника – после пары статей как-то плавно спустили на тормозах.  Никакого резонанса эти материалы не имели.
– Евгений, а что, если обратиться к конкурентам? Если к конкурентам из «соседних» партий? – Вдруг осенило меня. – Они же заинтересованы в победе.
– Калиносов? – Евгений прищурился и утвердительно кивнул. – Да, можно попробовать, конечно.  Только как к нему попасть, он же известная личность. К нему на прием записываются, чуть ли не за полгода.
– Есть у меня одна мысль, – задумалась я. – У меня есть выход на его пресс-службу. Думаю, что если им все правильно расписать, то они все правильно Калиносову расскажут, и мы с ним обязательно встретимся. Но нужно что-нибудь хорошее пресс-секретарям предложить в обмен на эту услугу. Подумаю. А заодно позвоню Юлии, узнаю, как у нее дела…

• **

Кандидат от партии «Надежда России» Юрий Петрович Калиносов – бывший губернатор Пензенской области, а ныне депутат Госдумы – человек грузный и основательный – восседал в широченном кресле из черной кожи за массивным полированным столом.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – раскатисто приветствовал он нас, показывая на кресла вокруг стола. – Мне сообщили о цели Вашего визита, но хотелось бы посмотреть сами документы…
– Вот, пожалуйста, – я протянула ему копии милицейских протоколов с описанием обстоятельств давнего дела и, что самое главное, нанесенных при этом увечий.
Юрий Петрович углубился в чтение.
– Ну, и что это доказывает? – Вопросил он, изучив бумаги. – Понятно, что кое-что очень сильно  совпадает, но доказательство, пожалуй, косвенное. Вот если бы провести ДНК-экспертизу…
 
Он тяжело поднялся со своего кресла и принялся прохаживаться по кабинету.
– Я вот думаю, – рассуждал он вслух, – что этот кандидат для нас угрозы не представляет. Ну, решили его выдвинуть наши коллеги из социалистической партии «Слава». И что? Шансов-то у него почти никаких. По опросам общественного мнения «Надежда России» является самой популярной и авторитетной партией. Наши политологи строили примерные прогнозы, по которым мы по самым пессимистичным предсказаниям должны собрать не менее 70 процентов голосов избирателей. А то и все девяносто. Ну, просто нет альтернативного кандидата, который мог бы с нами сравняться.
– А вдруг сравняется? – Осторожно вставила я слово. – Может ли быть хотя бы небольшая вероятность такого события?
– Ну, если наша партия вдруг, например, перестанет существовать, – задумался Калиносов. – Да и то… Партия перестанет существовать, персоны-то останутся. А у нас персон… Геннадий Виталияльевич Полозов, например, – известная личность. Опять же ваш покорный слуга, – Калиносов слегка поклонился, – Рыбин Петр Григорьевич… Всё это безусловные лидеры общественного мнения. За каждого из этих кандидатов люди готовы отдать свои голоса. А кто знает Ивана Дерябенко? Да никто! Мне кажется, вы зря так беспокоитесь, – подытожил Калиносов. – Ну, решили спецслужбы сыграть в свою игру. Пока что у нас президентские выборы проходят в результате народного голосования.
– А вдруг выборы не состоятся? – Так же осторожно предположила я. – А если вообще будет военный переворот, и никаких выборов не будет?
– Ой, фантастику Вы говорите, дамочка, – усмехнулся Калиносов. – У нас тут не 1993-й год. И деятельность государства контролирует не одна-единственная структура, и уж точно не спецслужбы. Есть и другие ведомства, которые между собой конкурируют и вряд ли договорятся. Кроме того, все давно устали от хаоса и заинтересованы в том, чтобы существующий порядок сохранялся. Кстати, иностранные государства – тоже.

Калиносов снова сел в кресло.
–  Но это я Вам уже государственные тайны начал докладывать, – засмеялся Юрий Петрович и предложил. – Чаю хотите?
– Хочу, – кивнула я.
Калиносов дружелюбно улыбнулся и щелкнул зуммером:
– Тамарочка, будьте добры, чаю нам с Ларисой Геннадьевной.
 
Через пару минут дородная «Тамарочка» лет сорока с хвостиком внесла на подносе две кружки дымящегося ароматного чаю в комплекте с ажурной сахарницей и двумя фирменными шоколадками «Надежда России».
 
– Меня смущает один факт, Юрий Петрович, – начала я свою мысль, помешивая сахар узорной ложечкой. – Почему, если симпатии явно на стороне Вашей партии, люди из «Славы» так активно пропагандируют Дерябенко? Им что, денег не жаль?
– Ну, – крякнул Калиносов. – Для плюрализма, конечно, многовато они денег-то вбухали. Но это пиар, знаете, ли, матушка. Это Вы, наверное, ответьте мне на этот вопрос – зачем они тратят столько денег на рекламную кампанию заведомо проигрышного кандидата.
– Возможно, Дерябенко хотел бы в будущем баллотироваться в Президенты уже всерьез, – предположила я. – А сейчас он активно позиционирует себя как достойный кандидат на эту должность.
– Уф, – шумно вздохнул Калиносов. – А как Вы себе это представляете, милочка? Конечно, никому не запрещено рекламировать себя и принимать участие в общественной деятельности, но на такой пост, каким является пост Президента, существуют определенные ограничения. И просто взять прийти ниоткуда, ничем себя не зарекомендовав, быстренько сделать себе имя и выиграть выборы – невозможно.
– Тогда, – снова предположила я. – Дерябенко просто хочет сделать себе имя. И уж какую-никакую должность он всё-таки займет.
– Он уже депутат, у него уже есть вполне достойное имя, куда ему еще-то, – развел руками Калиносов. – Но быть депутатом Госдумы и быть главой государства – это две большие разницы, знаете ли… Чтобы занять серьезный государственный пост, одного имени будет маловато.
– Значит, Вы считаете, что мы напрасно беспокоимся? – Подчеркнула я.
– Да не просто считаю, уверен, – весело рассмеялся Калиносов и добавил. – Я бы на Вашем месте лучше о другом задумался.
– О чем же? – Несмело поинтересовалась я.
– Ой, матушка, - вздохнул Юрий Петрович. – Мне, честно говоря, неприятно об этом говорить. Но ведь пресса упорно замалчивает реальное положение дел в стране. В бизнесе. А положение-то плачевное, голубушка. Ресурсы-то мы свои проедаем. Пока держимся, но скоро будет не хватать бюджетных средств ни на учителей, ни на пенсионеров. Вообще ни на что…
– И с чем это связано? – Спросила я и поерзала на стуле.
– Уф… - Калиносов шумно выдохнул. – Долгая история. Вот экономисты в свое время предложили разорвать связь между золотым запасом и бумажными деньгами. Которые изначально должны были стать заменой золотых денег, как бы их эквивалентом. Есть у меня такое мнение, что, наконец-то, настала расплата за такое неосмотрительное решение. Потому что денежки, которыми мы с вами пользуемся, которыми расплачиваемся, – это просто фантики, бумажки, понимаете? Их можно печатать, а можно не печатать. Ни один в мире эксперт не в состоянии оценить тот допустимый предел выпуска этих самых бумажек. Потому что они, повторюсь, абсолютно ни к чему не привязаны. И поскольку их производство, то есть эмиссия – это практически бесконтрольный процесс, вот и напечатали. Много и от души.
– Ну, эту печальную историю я очень хорошо знаю еще с института, – разочарованно протянула я. – Но мне кажется, к теперешней ситуации это не имеет никакого отношения. А помните, как в 1998-м году дефолт был? Он же не из-за напечатанных денег произошел. Из-за долговых обязательств, которые государство не смогло выполнить.
– А долги, душечка, откуда берутся, как Вы думаете? – Назидательно посмотрел на меня Калиносов. – Это те самые бумажки, которые выпустили и раздали людям. Так сказать, одни бумажки выпустили, другие собрали. Но из-за перемены мест бумажек сумма-то валового продукта не меняется.
– Вот только на те самые бумажки, как на моей памяти, – прищурилась я. – Потом скупали совершенно реальные государственные объекты…
– Это уже совсем другое, – недовольно поморщился Калиносов. – Это уже, так сказать, передел собственности на государственном уровне.
– Мы с Вами как-то плавно ушли от темы, Юрий Петрович, – осторожно напомнила я. – Так о чем Вы хотели бы, чтобы я рассказала людям как пиар-специалист?
– Ах, да. Так объясните людям, что происходит! Нужно заниматься разъяснительной работой, чтобы никто не пребывал в розовом блаженстве и не строил иллюзий… – Повысил голос Калиносов и слегка привстал в кресле. – Пока чиновники будут сидеть по своим кабинетам, люди внезапно обнаружат, что их попросту в очередной раз ограбили!
– Юрий Петрович! – Я постаралась сдержать волнение. – А Вы считаете, что это правильно? Вот так взять и всё выложить на всю страну? Вы считаете, что люди нормально к этому отнесутся? «Спасибо» Вам скажут? А если начнутся забастовки, акции протеста. Не дай бог, вооруженное восстание?
– Всё про 1993-й год вспоминаете, – раздраженно рявкнул Калиносов. – Никто никуда ни на какие баррикады не пойдет. Зато люди будут лучше понимать, что кроме них самих о них позаботиться некому. Лучше сказать правду – мол, так и так, выживайте, как хотите, государство вам не поможет. Начнут огороды вскапывать, наконец, картошку сажать. Народ у нас дюже изобретательный.
– А если всё-таки баррикады? Паника? – Напирала я. – И потом, если официально объявить о наступлении «экономического кризиса», то массе недобросовестных и нечестных людей попросту развяжут руки. Вон у меня партнеры – тоже пиар агенство. На голову свою взяла их заказ делать по подряду. Так они мне деньги уже полгода не могут выплатить за выполненный объем работ. Все ссылаются на экономическую ситуацию в стране. А я точно знаю, что деньги у них на счетах есть. И то мне, судиться, что ли, с ними? Я их миллион лет уже знаю. Конечно, проходимцы они еще те, но раньше у нас с ними были достаточно открытые отношения. Им только скажи, что «кризис», так они официально всем объявят, что «всем, кому должны, прощаем». И всё.
– Все о своей шкуре печетесь, голубушка, простите за грубость, – покачал головой Калиносов. – А речь-то о стране идет.
–  И я говорю о стране, – вздохнула я. – Нужно, конечно, давать рекомендации, но вот так в лоб заявлять, что «всё пропало» – нельзя. Люди чрезвычайно впечатлительны, и потом никто не хочет ничего терять. Производство, какое есть, застынет – все будут сидеть по углам и ждать, когда «кризис закончится». А кризис как раз и расцветет пышным цветом в тот самый момент, когда все забьются по углам. Сейчас важно, чтобы люди не переставали работать, даже если это не совсем выгодно. Проблемы, если уж они есть, надо решать по мере поступления. Путано, но Вы меня понимаете, Юрий Петрович, да?
– Ну, да. Что-то есть в Ваших словах. Что-то есть, – Калиносов задумался. – А знаете, что, – вдруг сказал он. – Мне Ваши слова понравились. Я буду иметь Вас в виду, когда мы победим на выборах. Буду иметь в виду…
– Спасибо, – улыбнулась я.
–  Ну-с, – Калиносов вопросительно посмотрел на меня. – Какие-то еще у Вас ко мне вопросы будут?
– Да, пожалуй, нет, – ответила я и поднялась с кожаного кресла. – Большое спасибо, что уделили мне время.

… Я вернулась в «Легал Медиа» расстроенная.

– Женя, Калиносов нам явно тут не подмога, – сообщила я Нежину. – Он, конечно, очень сильно заинтересовался тем фактом, что Дерябенко - подставное лицо, но в целом его это не впечатлило. Он даже не пожелал предать это огласке. Как ты это объяснишь?
– Спокойно объясню, – отчеканил Женя. – Калиносов вовсе не такой дурак. Ему просто не нужен скандал накануне выборов. Но будь уверена, что как только выборы пройдут, Калиносов про Дерябенко обязательно вспомнит и по стенке его размажет. Да еще сыграет на этом факте – мол, как только мы «взошли на трон», тут же занялись наведением порядка в стране и выяснили, что оказывается Дерябенко вовсе и не Дерябенко, а вообще неизвестно кто…
– Я ему объяснила, что до выборов произойти может всё, что угодно – а он смеется мне в ответ и руками разводит, – пожаловалась я.
– Еще бы ему не смеяться. У него больше 70 процентов голосов избирателей, по предварительным данным, – констатировал Евгений. – Он абсолютно уверен в победе и считает, что помешать ему не сможет даже стихийное бедствие непреодолимой силы.

Я согласилась и развела руками. В конечном итоге, не мне Мазуров нагадил – он испортил жизнь Юлии. А Юля молчит. И даже ни разу не просила меня о возмездии. Почему я должна поднимать шум?

ГЛАВА 8
В которой случайный знакомый решил продолжить роман

Я не люблю пятницу. Потому что за пятницей наступает суббота, а в субботу выясняется, что меня дома никто не ждет, кроме мамы. В итоге и субботу, и воскресенье приходится занимать работой или ехать куда-нибудь в полном одиночестве – ибо у коллег есть семьи, с которыми они проводят своё время. А у меня этой самой семьи, к сожалению, нет.

Так уж сложилось. Любовь в моей жизни, естественно, когда-то была. Это очень давняя история. Только закончилась она довольно печально, и мне не хотелось об этом больше вспоминать. Периодически какие-то мужчины появлялись в моей жизни, но надолго не задерживались. Я их и не удерживала. Скажем так. Я не сильно тяготилась своим одиночеством. Правда, нет-нет, да и кольнет… Скучно. Итак, в пятницу вечером я ехала домой на своей Мазде и подпевала в такт доносящейся из динамика веселой песенке.

Зазвонил телефон:
– Привет, – неуверенно поздоровались со мной на том конце провода.
– Привет, – ответила я. – С кем имею честь?
– Это Сергей Леонов, – кашлянул мужчина в трубку. – Помните меня?

Я оживилась и даже немного обрадовалась, весело затараторив:
– О, Сережа, конечно помню! Ну, как можно забыть мужчину, с которым буквально позавчера провела целую ночь в одной постели?! – съехидничала я.
– Говорят, постель – не повод для знакомства, – в том же шутливом тоне ответил мой собеседник и тут же поправился. – Это шутка, естественно.
– Ну-с, можно сказать, что непринужденная атмосфера установлена, – объявила я. – Чем обязана? И, кстати, я даже не спрашиваю у тебя, где ты взял мой телефон...
– Это было легко выяснить. А почему ты сразу об обязанностях, – удивился моему официальному тону Сергей. – Просто вот звоню узнать, как ты.
– Нормально, – констатировала я. – Настроение ровное, спокойное. Вот еду домой в  машине ужинать. А у тебя как дела?
– Все хорошо, – закончил Сергей «официальную часть» диалога. – Ты знаешь, я вот на досуге раздумывал…
– О чем же? – Насторожилась я.
– Ну, в целом о том, что, может быть, нам все-таки продолжить наше неформальное общение? – Предположил Сергей и снова кашлянул. – Так все интригующе началось…
– Интригующе – это даже мягко сказано, – улыбнулась я. – Все настолько нелепо получилось, что даже вспоминать неохота. Скажу честно, перспектива снова  напиться и плюхнуться где-то в койку меня мало занимает.
– Да, не слишком-то красиво, – согласился Сергей. –  Но у меня есть  немного другое предложение.
– Какое же? – Я внутренне готовилась отказаться, но все же была немного заинтригована происходящим.
– Ты в эту субботу что делаешь? – Многозначительно спросил Сергей.
– Завтра? – Задумалась я. – Теоретически в субботу я должна проверить списки журналистов при Центризбиркоме, выборы в воскресенье, помнишь?
– Да, помню, – Сергей погрустнел. – А что значит «теоретически»?
– Это значит, что практически я могу уладить все свои дела буквально за пару часов, а потом до воскресенья я свободна как птица, – засмеялась я, вдруг неловко зевнув в трубку.
Сергей услышал и хмыкнул.
– Это я так сильно навеваю сон своими беседами? – Слегка обиделся он.
– Не-а, – сказала я и снова зевнула. – Это просто нормальный здоровый сон после трудового дня.
– Ясно...
– Так вот, – продолжила я, смахнув дремоту. – Где-то часов с двенадцати утра субботы и до самой глубокой ночи я совершенно свободна.
– Отлично, – согласился Сергей. – Тогда разреши, пожалуйста, пригласить тебя в субботу за город в один из моих любимых пансионатов.
– Ммм, звучит заманчиво, – задумалась я. – Если это не закончится грандиозной попойкой и паданием в кусты, то можно подумать.

На том конце провода повисла тишина. Шестым чувством я уловила, что Сергей обиделся и раздумывал, как ответить. Пожалуй, я передавила.
– Извини, – замялась я. – Глупо пошутила…
– Да ничего, – отозвался мой собеседник. – Соглашайся. Смысл в том, что это достаточно далеко от Москвы, за Истрой, абсолютная оторванность от цивилизации – телевизоров там нет и мобильные телефоны тоже запрещено использовать. Только стационарные.
– Ох, – изумилась я. – Ты меня пугаешь. А вдруг ты маньяк-убийца, а я очередная жертва?
– Тьфу на тебя, – снова обиделся Сергей. – Оставь маме записочку и моё фото в придачу. Я так надеялся, что тебе понравится мое романтичное предложение. Погуляем по лесу, послушаем пение птиц. Опять же там речка рядом чудесная, такие пейзажи...
– Прости, пожалуйста, что-то я сегодня явно не в духе, и говорю совершенно дурацкие вещи, – искренне извинилась я и улыбнулась в трубку. – Конечно, мне нравится твое предложение. Поедем.
– Ну, вот и чудно, – усмехнулся Сергей. – Только на этот раз скажи мне свой адрес, пожалуйста, я заеду за тобой в субботу около двенадцати. И… никому не слова, тссс? Как в прошлый раз?
– Угу, как в прошлый раз, – буркнула я и, назвав адрес, повесила трубку.

 «Настоящие шпионские страсти!» Меня все это очень интриговало.

Надо ли говорить, что я еле-еле дождалась субботы. Тысячу лет за город не ездила – дачи у меня нет, а просто так ездить куда-то и наблюдать веселые компании подвыпивших отдыхающих я не очень любила. Я также с удивлением отметила про себя, что в последние несколько месяцев меня охватил приступ мизантропии – я шарахалась от людей и пряталась от них буквально по углам: доделывала свою работу и, не вступая ни с кем в разговоры, бежала скорее домой читать свои книжки, принимать ванну и спать. И я даже не помню, когда в последний раз видела своих друзей.

«Так и одичать недолго».

Поэтому предложению Сергея я, пожалуй, обрадовалась, если сбросить со счетов тот приятный факт, что он был симпатичным молодым и неженатым мужчиной.

В субботу я вскочила в девять и принялась названивать по пиар-отделам крупных газетных изданий и агентств новостей. РИАН подтвердил присутствие – как же без них, позвонила в «Комсомольскую правду», «Жизнь», «Газету.РУ», «Известия» и еще около сорока крупных изданий по списку. Достаточно. Главное – чтобы присутствовал данный костяк. Остальные аккредитованные газеты и журналы тоже получили напоминание по электронной почте, что с 9 утра до 9 часов вечера все воскресенье будет проходить голосование за нового Президента. После 21 часа состоится подсчет голосов, который будет проходить всю ночь. То есть мне предстояла еще и бессонная ночь.

«Я просто сумасшедшая. Мне бы отоспаться перед штурмом».

… Ровно в двенадцать подъехал Сергей и тут же перезвонил снизу:
– Лариса, привет. Ты уже готова? – Бодро поприветствовал он.
– Угу, – все так же озадаченно буркнула я. – Сейчас уже выхожу…

Я наскоро нацепила на себя джинсы, свитер, собрала волосы в пучок и, подхватив сумочку, выскользнула за дверь. Пока я закрывала замок, в коридор выглянула соседка Ираида Михайловна – худосочная особа неопределенного возраста с остреньким, как у лисички, носиком. Немного растрепанная и заспанная, она выставила за дверь мусорное ведро и буквально мгновение спустя показалась сама: на ней был надет цветастый халат, поверх которого она навязала крест-накрест огромный оренбургский платок.
– Отдыхать, Лариса Геннадьевна? – Подобострастно заулыбалась она, увидев меня.
– Да, надо бы развеяться, – вздохнула я. – А то вообще без выходных в последнее время.
– Холодновато, – поежилась Ираида Михайловна, хлюпнула носом и посмотрела на мои легкие кроссовочки. – Ножки-то не боитесь простудить?
– Ой, я даже не знаю, честно говоря, как там все будет, на отдыхе. Надеюсь, что не замерзну. Спасибо, – сухо поблагодарила я ее за заботу.

Я вызвала лифт, а Ираида Михайловна, тем временем, отправилась к мусоропроводу. Проезжая ниже этажом, я услышала, как лифт догоняют стучащие о жерло мусоропровода отходы человеческой деятельности.

Любознательная соседка, тем временем, показалась на балконе, наблюдая за мной из окна. Увидев, что я подошла к Ланд Роверу, она слегка скривилась и пулей вылетела обратно в комнату.

«Любопытной Варваре на базаре нос оторвали».

Садясь в машину, которая на этот раз была без приглашенного водителя, я посетовала Сергею на свою легкомысленность:
– Честно говоря, я настоящая авантюристка. Без мобильного телефона, если ты утверждаешь, что там их запрещают, я не могу. У меня завтра выборы, я координатор. 
– Не у «меня завтра выборы», а «у нас завтра выборы», – поправил меня Сергей. – Вообще-то голосует вся страна.
– А я слежу за журналистами, которые следят за тем, как голосует вся страна, – пожаловалась я. – Поэтому стопроцентно кто-то что-то недопонял или захочет узнать, куда ехать, мне необходимо будет ответить.
– Ладно, вопрос с мобильной связью как-нибудь уладим, – улыбнулся Сергей. Мгновение спустя он вдруг протянул руку и потрепал меня по волосам. Жест был очень интимным, с одной стороны, с другой – я абсолютно не приняла это как попытку Сергея навязать свое мужское внимание. Это было довольно приятно. Я улыбнулась в ответ.
– Поехали? – Кивнул он мне, и машина рванула с места, оставив за собой струйку сизоватого дыма.

Выезд на Новорижское шоссе, как всегда, сопровождался дичайшими московскими пробками, поскольку сегодня была суббота день, и отчаянные дачники мечтали попасть на свои вожделенные фазенды –  раскопать огород, положить в рот душистую клубничку, полить картошку и вместе с семейством отправиться на ближайшую речку понежить тело под знойным летним солнышком. В связи с чем заполонили всю МКАД. У нас с Сергеем, в сущности, имелось то же самое желание, поэтому обижаться на соплеменников было, как минимум глупо – зато в пробке можно было ответить на все те звонки, которых я так сильно опасалась.

Звонили, не переставая. Я только и успевала, что класть трубку и брать снова. Сергей лавировал между стоящими рядом с нами машинами и ухмылялся про себя, глядя на мое служебное рвение.
Я вздрогнула, когда позвонили из «Техникс ЛТД». От них я в последнее время постоянно ожидала какого-нибудь подвоха.
– Петя, что-то случилось? – Пробубнила я в трубку и встревожено покосилась на Сергея.
– Да нет, хотел еще раз подтвердить свое присутствие завтра, – пояснил Петр Григорьев. – Только мы с твоей Региной подойдем уже после девяти вечера. Не смысла толкаться, мы же не пресса…
– Ну, тоже резонно, – согласилась я. – Конечно, подходите, я буду Вас ждать.
Сергей молча вел машину. Я покосилась на него и виновато попросила:
– Я не буду отключать телефон, пожалуйста, можно? Надеюсь, что не покажусь невежливой…
– Да всё в порядке, – ухмыльнулся он. – Надеюсь, что однажды мне тоже не придется извиняться за постоянную занятость.

«Вот как!»

Мы немного помолчали.
– Спасибо, что ничего никому не растрепал, – поблагодарила я его.
– А что, произошло что-то криминальное? – Иронично изрек Сергей, глядя на меня искоса.
– Ты прости, что я прямо так вот в лоб… Но разные слухи о связи директора пиар-агентства и заказчика были бы не очень приятны, – пооткровенничала я. – Я женщина, будут потом говорить обо мне всякие гадости.
– Ах, вот ты, о чём, – задумался Сергей. – По-моему, в своей попытке сохранить лицо ты уже прямо передергиваешь. Твое личное дело, с кем тебе общаться, а с кем нет. Или я не прав?

Я покраснела. Такая простая мысль мне и вправду в голову не пришла. Ну, вот сейчас я начну путано объяснять, как это важно для женщины – делать карьеру не передним местом, а своей головой. Как долго я строила свой имидж, сколько скользких шуточек в мой адрес было отпущено, сколько заказчиков и начальников, желающих поухаживать, отшито. Я же привыкла быть на виду, и мне казалось, что все смотрят, тычут пальцами – брать с меня пример или не брать. В итоге я не могу позволить себе поехать за город с мужчиной, который мне, в общем-то, нравится. Тьфу…
– Я просто не такая… – промямлила я.
– «Не такая» – это какая? – Засмеялся Сергей. – Ждешь трамвая?
– Уже ничего не жду, – вздохнула я. – Давно причем.

Сергей в момент развеселился. И даже очень.
– Разочарована, обижена, все мужики – козлы и тому подобная «правда жизни», – резюмировал он со смехом.
– Ну, что ты всё переворачиваешь! – Возмутилась я. – Я вообще не это хотела сказать.
– Знаешь, а вот я тебе скажу следующее, – вдруг посерьезнел Сергей. – Это неважно, каким образом кто делает карьеру. Неважно, понимаешь? Важен результат. И если классный специалист своего дела, видя препятствие своей карьере в виде немолодого ловеласа, с ним переспала и таким образом получила повышение – я не вижу в этом ничего дурного. Были бы мозги. – Его тон слегка повысился. – Если нет мозгов, то не поможет никакое ни переднее, ни заднее место. Ни, наоборот, отсутствие любовников и усердие в работе. Понимаешь?

Я молчала. Сергей продолжал.
– Посмотри на начинающих артистов. У них завести роман со звездой – это мечта всей жизни. Считай, что после этого и собственная карьера состоялась тоже. И плевать им на чужие мнения. Спишь ты с кем-нибудь или, наоборот, давно ушла в монастырь – про тебя всё равно будут говорить гадости. Потому что люди так устроены. Мир так устроен, понимаешь? Не говорят гадости только про мертвых. И если ты будешь обращать внимание на всяких придурков, то ты так всю жизнь и проживешь. Одна. И стоя ночью в Центризбиркоме с «уоки-токи» в руке.
– Что-то плохое в моей работе? – Взвилась я, чувствуя, что воздух наполняется ссорой.
– Да ничего! – Рявкнул Сергей. – Просто работа у тебя дерьмовая, вот, что я тебе скажу.
– Поясни, – сухо попросила я.

Дело пахло уже не ссорой, а прямыми оскорблениями.
– Да, пожалуйста, – продолжил Сергей. – Вот лично ты. Что ты такого хорошего сделала и какой вклад внесла в развитие общества? Ты ничего не производишь, ничего не создаешь – только манипулируешь людьми и их мнениями. И пусть бы манипулировала с целью восстановить справедливость. А ведь ты просто перекладываешь информацию из одного источника в другой. И рыскаешь в поисках госзаказчиков.
– О, Господи! – Выдохнула я. – Если это всё, что ты хотел мне сообщить, то зря стараешься. Вот таких вот пакостей, как ты сказал, мне за мою жизнь сказало уже немало людей. И где все они? Я-то хотя бы у Центризбиркома, зато они вообще нигде. И никто. Тебе ясно? И мне кажется, что мы вообще не для этого здесь собрались. Не понимаю причин твоего раздражения.
– Да достало всё! – Вдруг просто сказал Сергей. – Извини. Загрузил я тебя. Не время. Потом поймешь.
– Может, и пойму, – задумчиво произнесла я. – А, может, и нет. Мне моя работа нравится.
– Да аллилуйя, – кивнул Сергей. – Нравится - так нравится, и хорошо.

Мы помолчали.
– Да я не против твоей позиции, – продолжал Сергей. – И, к слову, мне она нравится. Но дело в том, что твои слова даже позицией назвать нельзя – ты просто делаешь так, как «правильно», как тебя мама учила, а головой вообще при этом не думаешь. Сорри. Позиция – она тогда и является позицией, когда она является личным выбором. Выбором из множества осознанных вариантов. А у тебя этого выбора нет. Ты вообще не понимаешь, как это – выбирать. Одни штампы. Собственно, вот.
Я опять промолчала.
– Ты что, всерьез так обо мне думаешь? – Тихо спросила я.
– Да я наблюдал, как ты нервничала там, у меня дома, – вдруг перескочил Сергей на истинную причину своего неудовольствия. – У тебя же на лице было написано: «Ах, как же он так меня ловко развел-то. Напоил и трахнул. Забыть и не вспоминать». Как будто я чудовище какое, мне три года никто не давал, и кроме как под кайфом со мной никто спать не станет… Было не совсем приятно.
– Извини, – покраснела я уже окончательно. – Просто мне действительно совсем не так хотелось. Если хотелось бы в принципе…
– Да ладно, проехали, – махнул рукой Сергей, оторвав ее от руля. – Будто бы ты первая, кто делает такое лицо. – И, засмеявшись, добавил. – Как бы тебе хотелось, мы потом обсудим...

Хотелось мне одного – отдохнуть. Но после такого серьезного разговора я поняла, что отдохнуть не получится. Я была снова на работе, и даже сидя в чьей-то машине по дороге за город – опять на работе. Да еще мне, взрослому человеку, забесплатно мозги вправлять пытаются. Хотя я этого не просила.

«Не учите меня жить. Лучше помогите материально».

Однако, к моему глубочайшему удивлению, повторных сцен с загрузом мозгов под завязку больше не повторилось. На самом Новорижском  пробок не было – поэтому мы домчались с ветерком буквально за сорок минут и, свернув на проселочную дорогу, вскоре остановились рядом с пансионатом с забавным названием «Петушково».
– Ой, – засмеялась я, обратившись к Сергею. – Впервые вообще слышу о таком пансионате в этих местах.
– Недавно построили, - ответил Сергей. – Еще не успели разрекламировать. Да и немного далековато для любителей выездных корпоративов.
– И уже любимый, говоришь…
– Да, я быстро новости узнаю. И люблю отдыхать за городом. Преимущественно, в спокойной обстановке, – дополнил Сергей.
– Ясно…

Мы вошли в фойе небольшого двухэтажного корпуса, оформленного в старорусском стиле.
– Здравствуйте, Сергей Алексеевич, – пропела администратор из-за стойки, завидев входящих и принявшись как можно более радушно улыбаться. – Вы к нам сегодня с гостями?

«Человек точно не соврал. Его здесь уже знают».

– Да, примерно на сутки, – сказал Сергей, глядя на меня.
– Мне вечером нужно уехать или, в крайнем случае, ночью, – подтолкнула я его под руку. – Потому что завтра утром очень рано вставать.
– Не волнуйся, всё решим, – улыбнулся он. – Доверься мне.
Я фыркнула. После всего сказанного им, фраза про доверие казалась как минимум странной.
– Нам два одноместных только, можно? – Обратился Сергей к даме за стойкой.
– Можно, – непонимающе кивнула головой дама. Видимо, она полагала, что мы приехали как пара, и теперь крайне недоумевала, почему эти два человека так странно селятся.

В результате номера нам выдали как раз рядом – 212-й и 213-й на втором этаже. Администратор – приятная женщина в бежевой кофточке и коричневой клетчатой жилетке – проводила нас наверх и проследила за тем, чтобы ключи подошли к каждой двери. Поблагодарив ее, мы с Сергеем разошлись – каждый по своему номеру.

Я оглядела свою комнату. Внутри было чистенько, но небогато. На окне висели двухслойные занавески – тюль и гардины нежно-розового цвета с набивным рисунком. Очень, я бы даже сказала, романтично. Рядом с окном стояла полуторная кровать, застеленная таким же розовым покрывалом, только более насыщенного цвета. У двери находился высокий платяной шкаф, тянущийся до самого потолка. Прямо у входа – совмещенный с ванной туалет, отделанный серым кафелем с рисунком под мрамор. Телевизора и вправду здесь не было. И не потому, что номер не был люксом, а потому что такова была концепция заведения.

Пока я разглядывала номер, в дверь стукнули.
– Лариса, в лес гулять пойдешь? – Это был Сергей.
– Угу, – гукнула я в ответ как можно громче и открыла дверь.

За то время, пока я просто что-то там такое перекладывала, Сергей успел переодеться – на нем были уже другие джинсы, попроще. Мне переодеваться было незачем. Да и не во что – как собралась, в том и приехала.
– С удовольствием, – ответила я, улыбаясь во все тридцать два зуба.

Мы вышли из корпуса, и тут я, наконец, ощутила, насколько свежим и чистым был истринский воздух. Стояла абсолютная тишина. Было немного облачно и перистые облачка то и дело набегали на солнце. Осень только начинала входить в свои права – кроны деревьев подернулись легкой желтизной и, словно женщина первую седину, стыдливо пытались прикрыть начало увядания все еще зеленой листвой. Кое-где закраснелись, как девицы на выданье, красавицы-рябинки. Ветерок чуть покачивал их ветки,  отчего деревья, казалось, танцевали причудливый русский танец, кивая в такт и приглашая в хоровод случайных прохожих.

Я невольно залюбовалась. Сергей заметил мое восторженное выражение лица и улыбнулся:
– Красиво, правда?
– Да… Правда.

Мы пошли по тропинке, ведущей в местный лесопарк.
– Там, чуть дальше, можно выйти за территорию и погулять по настоящему лесу, – предложил Сергей.
– Я так давно не была в лесу, – призналась я. – Года три как минимум.
– А я люблю гулять по лесу, – сообщил Сергей. – Меня звук колышущихся деревьев и пение птиц очень успокаивают. Кроме того, говорят, в лесу особая энергетика – заряжаешься как от батарейки.
– Да, я тоже слышала, – подтвердила я. – Еще говорят, что если найти достаточно толстый дуб и, обхватив его, постоять часок-другой, то быстрее раны заживают.
– Поищем? – Сергей захотел сделать мне приятное.
– Что, дуб? – Усмехнулась я. – Можно. Только у меня нет пока ран. Разве что на сердце.
– Да неужели? – Шутливо вскинул брови Сергей. – И кто же нанес все эти раны?
– Разные, разные люди в разное время, – отмахнулась я от вопросов. – И не все из них были мужчинами, к слову.
– Ничего не понимаю, но принимаю, – кивнул Сергей.
- Давай помолчим? – Попросила я. – Люблю слушать тишину леса и пение птиц.

Мы молча дошли до забора, ограждающего территорию пансионата, и вышли через калитку в лес. Тропинка виляла, однако мы старались с нее не сворачивать – все-таки мы вышли погулять, а не поплутать. Немного пройдя, вдруг нашелся искомый дуб.
– Вот! – Тут же бросилась я обнимать замеченное сокровище. Я подбежала к дубу, которому на вид было лет как минимум восемьдесят, обхватила его руками и замерла с полнейшим блаженством на лице, прикрыв глаза.

Со стороны Сергея не доносилось ни звука. Не знаю, сколько я так простояла – и мне даже уже стало казаться, что он развернулся и ушел, как вдруг я почувствовала, что моей руки коснулись. Вздрогнув, я открыла глаза и обернулась, встретившись с ним взглядом в упор. Меня пронзила какая-то жгучая волна до самых пяток. Сергей подошел ко мне абсолютно неслышно и теперь стоял рядом, почти касаясь меня. И в данный момент его рука лежала на моей.
– Я тоже хочу обнять дуб, – улыбнулся Сергей, глядя мне прямо в глаза как ни в чем ни бывало, будто не замечая моей неловкости. – Можно я туда подальше пройду и рядом встану?
– Да, – ответила я, чуть отстранившись и пропуская Сергея вперед.
Он обошел дуб с другой стороны и, тоже обхватив его руками, встал напротив, ухватив меня за обе руки с двух сторон.

Так мы и стояли. Он, казалось, был в полном спокойствии – а меня била дрожь. Я чувствовала, что меня потихоньку охватывает возбуждение, но сказать об этом напрямую я не осмеливалась, потому что боялась насмешек со стороны острого на язык Сергея.

«Пусть сам всё и решает». И я подивилась, насколько естественной в моей голове была эта мысль. Только я подумала об этом, как Сергей отпустил мои руки и, обогнув дуб, снова остановился за моей спиной.
– Ну что? Пойдем дальше? – Пригласил он меня.
– Угу…

Мы тронулись дальше, слушая дивное щебетание птиц. Разговаривать совсем не хотелось.
– Сережа, а можно мне задать вопрос? – Вдруг спросила я и посмотрела на небо, чуть скрытое от глаз ветвями деревьев.
– Попробуй, – ответил он мне. – Постараюсь ответить.
– Скажи, что тебе известно о гипнометре?
– А тебе? – Перевел «стрелки» Сергей. – Мы отдыхаем, а ты всё о работе…
– Мне известно лишь то, что с гипнометром возникли какие-то проблемы, – заявила я.
– Мне тоже, – кивнул Сергей.
– А тебе неизвестно, что это за проблемы? – Уточнила я.
– Ну, скажем так, – хмыкнул Сергей. – Пока мы с тобой будем играть в кошки-мышки, то диалога не получится. Например, я знаю, что ты знаешь, что я знаю…
– Что именно я знаю? – Мой рот сам собой растянулся в улыбке. – Говори яснее.
– Ты прекрасно знаешь, что прибор украден. Что он исчез, – пояснил Сергей. – И продолжаешь делать вид, будто бы ничего не знаешь и хочешь уточнить у меня этот факт.
– Спасибо, – поблагодарила я. – Я просто хотела выяснить, насколько ты в курсе дел фирмы.
– Я в курсе дел фирмы, поскольку я одно из ее первых лиц, – объяснил Сергей и сразу предупредил. – Только не советую пытаться воспользоваться этим фактом в личных целях.
– А то что? – Насторожилась я.
– Да ничего, – засмеялся Сергей. – Просто ничего у тебя не получится. Вот и всё.
– Извини, – покраснела я. – Я вовсе не хотела использовать твои полномочия в личных целях.

Мы развернулись и тронулись обратно в сторону пансионата. Едва мы поднялись по ступенькам здания, как напряжение, которое повисло между нами, начало быстро улетучиваться. До вечера мы успели побывать в биллиардной, где Сергей разбил меня в пух и прах. Потом сыграли партию в пинг-понг, снова сходили в лес, где даже нашли несколько грибов. Когда мы, наконец, устали и нагулялись до упаду, начало вечереть.
– Давай возьмем по бокалу и сядем на ступеньках крыльца, – предложил Сергей. – Мне не терпится с тобой поболтать, хочу узнать о тебе побольше.
– Давай, – улыбнулась я. – С удовольствием.
Мы примостились прямо перед пансионатом и взглянули на только-только занимающийся закат.
– Расскажи о себе, – попросил Сергей. – Мы уже целый день вместе, а я так ничего о тебе и не знаю.
– Если честно, – созналась я, – даже не знаю, что именно о себе рассказать. Если бы мне было лет двадцать, то я бы сказала, что закончила спецшколу, в связи с чем владею английским и французским языками. Также я неоднократный призер олимпиад по английскому, литературе и золотая медалистка.
– О! – Цокнул языком Сергей. – Это много и для тридцатилетней барышни.
– Но сейчас пиар – моя профессия, – продолжила я и улыбнулась. – Поэтому эти знания ровным счетом ничегошеньки не значат, они всего лишь обязательное условие профпригодности. Что до профессиональных достижений, то особых медалей на эту тему у меня не имеется. Но заказчики у меня достаточно известные. «Техникс ЛТД», например, – кокетливо посмотрела я на своего кавалера.
– Понимаю, – одобрительно кивнул Сергей. – Ты умница. Поэтому и понравилась мне.
– А ты? – Попросила я. – Что ты можешь о себе рассказать?
– А я физик, – доложил Сергей. – Окончил МИФИ опять же с красным дипломом. С тех пор работаю в крупных компаниях, последняя из которых «Техникс ЛТД».
– Здорово! – Порадовалась я. – А частная жизнь? Кто твои родители, чем занимаются?
– Отец у меня врач, доктор медицинских наук, хирург Владимир Леонов, персона достаточно известная в медицинских кругах, – продолжил Сергей.
– Серьезно? – Воскликнула я. – А я ведь читала его интервью недавно в журнале… кажется… «Медицина и здоровье».
– Да, там, – подтвердил Сергей. –  Ну вот. А мама социальный работник у меня. Работает в «Росздравнадзоре».
– Ясно. А моя мама раньше преподавала в Ростовском Педагогическом Университете историю искусств. Сейчас на пенсии…
– А отец?
– Отца нет. Он умер, когда я была еще совсем маленькой, – тихо сказала я.
– Извини…
Сергей взял мою руку. Его рука была сухой, мягкой и теплой, очень приятной на ощупь. Он сжал мою ладонь в своей руке и задумчиво промолвил:
– Знаешь. Мне так комфортно и просто с тобой. Словно всю жизнь знакомы…
Это было сказано так искренне, что я, давно не слышавшая искренних слов, была очень растрогана. Мне вдруг очень захотелось его обнять. Отставив бокал с вином, я подалась вперед и немного неловко обхватила его за шею.  В ответ он прижал меня к себе обеими руками. Я почувствовала его прерывистое дыхание.
– Нет, пить мы, пожалуй, не будем, – шепнул Сергей мне на ухо. – Иначе я не смогу похвастаться потом друзьям, что лично сам тебя соблазнил. По-честному, – шутливо добавил он.
– О, как! – Поперхнулась я от смеха, вспомнив наше первое знакомство, и тотчас же оттолкнула его. – Ты еще не наигрался в эти детские игры – хвастаться друзьям про каждую женщину в твоей постели?
–  Наигрался, – ответил он, снова притянул меня к себе и поцеловал.