Кандидат в Президенты, окончание

ГЛАВА 18
Калиносов сложил депутатские полномочия, а мы разработали план

Забрав у Виталия его прибор, мы с Петром одним из ближайших рейсов вернулись в Москву. На таможне мы долго объясняли, что это за конструкция и для чего она нужна.
– Это просто набор винтиков и проводов, – доказывал Петя таможенникам. – Помещение отапливает. Мы его на барахолке купили. У нас в интерьер отлично вписывается такой, мы давно искали…
Таможенники ни фига не верили, но придраться было не к чему.
– Ужасно соскучилась по маме, – сконфуженно пожаловалась я Пете, как только мы вышли из аэропорта. – Петь, ты не обижайся, но я поеду домой. И еще очень хочется погулять в одиночестве по городу. Настроение философское. Гипнометр пока у себя подержи, хорошо?
– Хорошо… – ответил Петя. – Но ты, пожалуйста, не слишком увлекайся. У нас еще много дел. И звони, если что. Будь осторожнее, тебя могут попросту арестовать. Приеду к пяти.
–  Ладно, Петь. Тогда жду тебя дома. Надеюсь, что обо мне уже давным-давно забыли…

Я доехала из аэропорта до Боровицкой, и, отпустив такси, отправилась пешком. Неспешно прогуливаясь по московским улицам, я вдыхала пыль и гарь, и искренне радовалась тому, что, наконец, вернулась домой. Несмотря на воистину детективные события, я чувствовала себя почти в безопасности. Да, я знала, что в любой момент может случиться что-то непоправимое. Но, в то же время, я с этим страхом свыклась, и вдруг ощутила себя абсолютно свободной. Я не шарахалась по углам, не пряталась, я просто бродила – могла запросто зайти в любое кафе попить кофе и съесть пирожок. Я без опаски позвонила паре приятельниц узнать, как дела, и даже в офис, услышать спокойный Женин голос.

Мне очень понравилось в Австрии. Но всего несколько недель отсутствия дома погрузили меня во все ощущения иммигрантов, скучающих по родным просторам. Кирхдорф – маленький, чистенький и зеленый город. Однако в нем нет этой суеты и спешки, свойственной Москве. Которую я так любила и без которой так скучала.

– Мамочка! – С порога я обняла свою любимую родительницу, прижав ее сухенькие ручки к груди. – Мамочка, милая, как я соскучилась по тебе!
– Ну и командировочка у тебя выдалась, Лара, – мама смахнула набежавшую слезу. – Я уж думала, ты насовсем перебралась.
– Да нет, что ты! – Затрещала я. – Мы делали серию репортажей об Австрии, также я участвовала в съемках клипа для одной популярной группы. Ну и просто отдыхали – катались на лыжах, путешествовали по стране. Я привезла столько снимков!
– Посмотрим, посмотрим, – мама всё никак не могла на меня налюбоваться. – Ну, пойдем, я тебя покормлю. Голодная, наверное, с дороги.
– Я бы целого слона сейчас съела! – Призналась я.
– Слона не обещаю, а вот тарелочку пельменей сейчас отварю тебе. С перчиком, – мама любовно погладила меня по голове и поспешила в сторону кухни.
– Ну, расскажи, как съездила, – маме не терпелось выведать у меня все подробности.
– Отлично! – Вещала я с набитым ртом. – Привезла тебе кучу подарков, посмотришь после обеда. А ты как?
– Да вот давление немного подводит, – пожаловалась мама. – Сплю плохо по ночам. Но это ничего. Я принимаю лекарства. И всё проходит.
– Эх, мама, – только и выдохнула я… – Что же я буду делать без тебя…
– Бог сохранит, – тихо сказала мама.

* * *

… В России все шло как обычно: тихо, чинно, мирно – словом, так, будто бы президентские выборы были абсолютно честными, и теперь народ чрезвычайно доволен своим выбором и спокойно продолжает жить своей жизнью. Люди все так же покорно собирали чемоданы в Сибирь. И только эти паучьи перестановки – когда одних чиновников убирали, а на их место приходили новые, давали понять, что старого мира больше нет.

Около пяти часов дня Петька, как и обещал, заехал ко мне.

– Ты знаешь, Петя, мне периодически жутко становится, – разоткровенничалась я с Григорьевым. – Вот людям навязали человека, которого они вообще видеть не хотели. Он делает всё, что считает нужным. Заблокировал половину Интернета, теперь зарубежные новости на сайтах не почитаешь. Части населения запретил вообще выезд из страны даже в туристических целях. Закрыл множество газет и журналов, особенно политического толка. Лишил имущества многих предпринимателей.  Ввел цензуру буквально на каждый чих. И все молчат. Электорат рукоплещет практически каждому решению Президента, и даже ввод танков в Москву объяснили чрезвычайной необходимостью борьбы  с преступностью. Просто такая покорность повергает в ужас. Я об этом уже говорила.

– Ну а что ты хотела. Сейчас все-таки не двадцатый век, – объяснил мне Петя. – Ты что, думала, что начнутся массовые погромы,  репрессии и другие реакционные действия? Да это бред, это уже давным-давно не действует. И такие методы попросту могут привести к международному скандалу и третьей мировой войне. У нас государства зубастые стали – им только дай повод, они тут же начинают возмущаться, объявлять эмбарго и прочие санкции. Вот поэтому  и придумываются различные психотехнологии, которые позволяют просто и безобидно побеждать в информационной войне. Сейчас достаточно просто подключить какой-нибудь хитроумный прибор и объявить по телеэкрану об очередном решении. И все срочно побегут его исполнять.
– И, похоже, власти абсолютно не беспокоятся ни о чём, – покачала я головой.
–  Ну, всё-таки о чём-то они беспокоятся, – возразил Петр. – Иначе за Игнатьевым не охотилась бы половина Европы. Да и мы с тобой, не забывай, теперь «лица под подозрением».
– А вот то, что меня действительно изумляет, – поделилась я с ним. – Так это то, что нас до сих пор с тобой не арестовали. Хотя поводов и причин для этого – хоть отбавляй. Я сегодня спокойно гуляла по улицам, никто даже пальцем в мою сторону не пошевелил.
– Да всё очень просто, – сказал Петя нарочито громко. – Они думают, что если будут нас долго пасти, то мы в конечном итоге выведем их на Игнатьева. Но они ошибаются! К Игнатьеву мы никакого отношения не имеем. Абсолютно!
– Да! – Поддакнула я и покосилась почему-то на шкаф своей кухни. Обернувшись обратно, вопросительно посмотрела на Петю. Петя кивнул. Затем молча встал, подошел к шкафу, открыл створку и, немного покопавшись, достал из-за железной петли, соединяющей дверцу шкафа с ее основой, миниатюрный приборчик размером с маленькую монетку. Торжественно показал мне.

Я, наученная опытом, достала молоток и…

Видимо, в администрации Дерябенко были настолько уверены в своей абсолютной непогрешимости и безнаказанности, что даже бывших оппонентов отпустили с миром.

«Это они зря сделали. Врагов нужно уничтожать».

Еще чуть позже я набрала номер Калиносова, любезно оставленный им при последней нашей встрече.
– Юрий Петрович, здравствуйте. Это Лариса Склярова, Вы меня помните?  Я была у Вас перед президентскими выборами, – начала я разговор.
– Здравствуйте, Лариса, – озабоченно ответил Калиносов. – Да, я Вас помню. А вы откуда звоните?

Я насторожилась. Какая разница, откуда я звоню, если, конечно, не…
– Юрий Петрович! –  Начала я бодро. – У меня к вам очень серьезный разговор как к представителю оппозиции. Вы, кажется, были не согласны с кандидатурой Ивана Дерябенко…
– Кто несогласен. Я несогласен? – Пробурчал Калиносов. – Дерябенко – отличный профессионал, я бы даже сказал, с большой буквы. Его победа абсолютно заслуженна, не будь я кандидатом, я бы тоже проголосовал именно за него…
– Поняла Вас, – задумчиво повертела я трубку в руке. – Скажите, пожалуйста, Юрий Петрович, а Вы смотрели какие-то передачи с участием Ивана Дерябенко накануне президентских выборов?
– Да, по первому каналу, – подтвердил мои опасения Калиносов. – И также смотрел по НТВ его выступление. Прекрасная речь, скажу я Вам,  – снова пустился в дифирамбы Калиносов. – Я был потрясен просто. Я сразу понял, что этот человек должен стать Президентом… Настолько грамотная позиция. Настолько всё продумано. Настолько от души. Я так сильно проникся, что когда после выборов мне предложили сложить депутатские полномочия, я сразу же вернул свой мандат.
– Как? Вы больше не депутат? – С ужасом переспросила я.
–  Нет, – ответил Калиносов. – В настоящий момент я нахожусь в отпуске. Вот на дачу мы с женой приехали, отдыхаем. А вообще я планирую после отпуска начать читать лекции в МГУ, на факультете политологии…
– Поняла Вас, Юрий Петрович, – я поняла, что абсолютно ничего здесь не добьюсь. – Я поняла Вас. Большое Вам спасибо за разъяснения.
– Ну что ты, деточка, – ласково пожурил меня Калиносов. – Обращайся обязательно, если еще что понадобится… А ты откуда звонишь? – Снова спросил он.

Я повесила трубку и обратилась к Пете:
– Петька, ты не поверишь, – констатировала я факт. – Но Калиносова лишили депутатства. Причем он сам, как полная овца, сдал свой мандат и собирается спокойно и безобидно читать лекции по политологии в МГУ.
– Мнда, торжество технологий, – мрачно резюмировал Петр. – Теперь никого убивать не нужно вообще. Достаточно просто внушить правильную мысль, и дело в шляпе.
– А кто еще может нам помочь? – Спросила я.
– Я не знаю, – ответил Петр. – Наверное, никто. А ты сама можешь произнести какую-нибудь речь? – Неожиданно предложил он.
–  Господи, да я вообще никогда перед камерой не выступала, – смутилась я. – Я с прессой общаюсь, но я же не пресса сама по себе. Я ни разу даже интервью не давала.
– Мне кажется, у тебя получится, – заметил Петр. – Просто тебе нужно заранее составить речь и напечатать. Будешь просто читать ее в прямом эфире…
– … а в это время толпы карабинеров будут стучать коваными сапогами по ступенькам телестудии… – продолжила я его мысль.
– Я просто думаю, может быть, нам вообще устроить абсолютную авантюру, – задумался Петя. – Ты под видом пиар-специалиста проникнешь в телестудию, потом с пистолетом и криком «Стоять, это ограбление!» ворвешься в прямой эфир, уложишь всех перед телекамерой, а сама быстренько включишь гипнометр и прочитаешь доклад?
– Да ты что, больной?! – Заорала я. – Телекамера моментально будет отключена, а меня застрелят на глазах у всей страны, не дожидаясь окончания моей речи.
– Ты права, – согласился Петя. – Но как же быть?

Я посмотрела на него ласково.
– Петя, – сказала я иронично. –  В твоем плане есть одна ключевая мысль, которую ты озвучил в самом начале…
– Какая же? – Спросил он.
– Очень простая, – ответила я. – Звучит она – «ты под видом пиар-специалиста проникнешь в телестудию»… Понимаешь, в чем дело-то. Прийти в телестудию как представитель прессы мне абсолютно ничего не стоит. Потому что я и есть представитель прессы, точнее, человек, который эту прессу координирует. Поэтому я могу прийти практически на любую телепередачу и с умным видом заявить, что назавтра во всех центральных изданиях страны появятся заметки об этой самой передаче. Ну, например, на какое-нибудь ток-шоу типа «Стирка белья».
– И дальше что? Установим гипнометр на ток-шоу, чтобы люди твердо усвоили, что некая порнозвезда Лиара в детстве подверглась изнасилованию? – Петька вовсю иронизировал.
– Да нет, милый. Потом я, спокойно прогуливаясь по коридору, как бы невзначай заруливаю в студию теленовостей. И делаю две вещи. Устанавливаю там гипнометр – это раз. И два – подменяю текст новостей, лежащий перед диктором.
– Текст дублируется суфлером… – подсказал Григорьев.
– Текст дублируется суфлером, это правда, – подтвердила я. – Но профессиональный телеведущий, как правило, быстро прочитывает то, что на бумаге, и произносит это вслух. Суфлер нужен лишь на тот случай, если человек вдруг потеряется, заволнуется и забудет то, что только что прочитал. Такое редко, но бывает.
– Ну что ж, – сказал Петя. – Остается еще один маленький нюанс.
– Я догадываюсь, о чем ты хочешь сказать, – ответила я. – О том, что данную конкретную передачу с фальсифицированным текстом посмотрят далеко не все россияне. Уф, – меня свербила и не давала покоя одна беспокойная мысль. – Дерябенко понадобилось всего пара дней, чтобы подмять под себя практически всю Россию.  Мне до сих пор интересно, на каком же канале подключен первый гипнометр.
– Тебе же сказал Игнатьев, что это уже неважно. Важно перебить это действие…
– Я знаю, что Виталик многое продумал и даже объяснил. Но может произойти так, что наш гипнометр выключат, а тот включат снова. И все наши труды насмарку, а мы – извините – на том свете. Мне кажется, что надо как можно скорее первый прибор найти и изъять.

ГЛАВА 19
Поездка в Останкино, неожиданные преследователи

К визиту в Останкино следовало хорошенько подготовиться. Я созвонилась со своей давней приятельницей, Элеонорой Михайловой, которая была одним из пиар-менеджеров «Первого канала», узнала о текущих интересных съемках и тут же получила приглашение принять участие в рекламной кампании одной из передач.
– Подумаю, – озабоченно пробормотала я, а в моей голове в это время зрел довольно-таки смелый план.

Нагрянув в офис «ЛегалМедиа», я застала врасплох фактически всех, кто там находился. Не удивился только Евгений, который вообще в этой жизни ничему не удивлялся:
– Ой, Лариса Геннадьевна, это Вы! – С придыханием воскликнула Ирочка. – А мы думали, что уже и не дождемся Вас.
– Ира, – сказала я насмешливо. – Если тебе платят зарплату, значит, не всё еще потеряно.
– Ясно, Лариса Геннадьевна, – отвечала Ирочка и, как всегда продолжила, – а знаете, какой ужас тут без вас происходил? Ворвались люди в масках, всех поставили к стенке, что-то искали…
– Да? – Вскинула я брови. – Как интересно-то…
Я перевела взгляд на Евгения. Тот кивнул.
– Пойдем, расскажешь, – протянула я ему руку, мы зашли с ним в его кабинет, и я продолжила. – Вообще говоря, я ожидала чего-то подобного. Какие-то проблемы у компании?
– Да нет, я всё уладил, – заверил меня Евгений. – Они что-то искали. Перерыли весь офис, чуть ли не под столы лазили. Но так и ушли, несолоно хлебамши.
– А что они искали? – Спросила я у Евгения.
– Искали бумаги, схемы, чертежи. Возможно, какой-то технический прибор, – пояснил Евгений. – Меня допрашивали, мол, не знаю ли я, где ты находишься. Я ответил, что нет.
– Ну да, я своего адреса не оставляла, – согласилась я. – Но сейчас они точно знают, что я нахожусь в Москве, и почему-то за мной не являются.
– Это временно, – успокоил меня Евгений. – Пока они сомневаются, представляешь ли ты для них какую-либо ценность на свободе. Если решат, что нет, придут немедленно.
– Ясно. Весело, – сказала я. – Как с безопасностью?
– Я всё проверил, подслушивающих устройств в офисе нет, – улыбнулся Евгений.
– Это такая чудесная новость, Женя, – засмеялась я. – В кои-то веки я испытываю простое человеческое счастье от того, что за мной не следят во вверенном мне офисном пространстве.

Евгений усмехнулся, видя мой оптимизм.
– Итак, – начала я вещание. – Я не просто так сюда приехала. У меня есть план! И мне понадобится твоя помощь, Женя…
– Рассказывай, помогу, – с готовностью согласился Евгений.

За несколько минут я описала ему план моего проникновения в Останкино. Я иду в качестве пиар-менеджера, Евгений изображает фотографа и следит за посторонними. Мы вместе доходим до телестудии «Первого канала», а я тем временем совершаю подмену новостей и подключаю гипнометр.

– И к нам еще присоединится Петр Григорьев, он тоже в курсе моей затеи, – закончила я свое повествование.
Евгений внимательно и терпеливо меня дослушал.
– Ты, конечно, здорово всё придумала, Лариса, – иронично посмотрел он на меня. – Но не учла одну существенную деталь.
– Какую? – Насторожилась я.
– Ту, что тебя в лицо знает достаточно много людей, – пояснил Евгений. – И что просто так войти в телестудию, заменить кому-то бумаги и с важным видом отчалить ты не сможешь. Сразу возникнут вопросы – что ты здесь делаешь и по какому праву лезешь во все дыры.
– Что же делать? – Растерялась я.
В это время дверь кабинета раскрылась, и в проеме появилось сияющее Ирочкино личико:
– Лариса Геннадьевна, кофе будете? – Ирочка очень хотела угодить.
Мы с Евгением переглянулись.
– Ты думаешь то же, что и я? – Весело спросила я у него.
– Да, – засмеялся Евгений. – Именно.
– Ира, зайди пожалуйста, – пригласила я нашу штатную врунью в кабинет.

Ирочка, ничего не понимая, запорхнула и виновато уставилась на меня, ожидая, что ее начнут ругать за какой-нибудь промах.
– Ира! – Торжественно объявила я. – У тебя есть совершенно уникальная возможность проявить свои актерские таланты и даже появиться перед телекамерой.
– Ох, как здорово! – Обрадовалась Ирочка. – И что, меня покажут по телевизору?
– Да, в вечерних новостях, – кивнула я.
– А что для этого нужно сделать? – Спросила меня Ирочка.
– Это правильный вопрос, – улыбнулась я. – Делать тебе почти ничего не нужно. Нужно лишь достоверно изобразить ассистентку телеведущего, которая приносит пачку с отпечатанными вечерними новостями и, лучезарно улыбаясь, кладет их на стол перед телекамерой.
– Прекрасно, прекрасно! – Захлопала в ладоши простодушная Ирочка. – Я справлюсь, это легкое задание!
– Ну что ж, – ответила я. – В таком случае, тебя нужно как следует проинструктировать…

… На следующий день мы вчетвером – я, Петя, Ирочка и Евгений – вышли из здания «ЛегалМедиа» и уселись в наш фирменный фургончик  – машину, специально предназначенную для рабочих целей. Евгения мы «вооружили» профессиональной телекамерой, а Пете дали приборчик поскромнее – цифровой фотоаппарат. Ирочка тоже не осталась без подарков – я доверила ей студийный микрофон, с помощью которого она будет изображать тележурналистку.

Едва мы тронулись, как я заметила в зеркало заднего вида, что на другой стороне улицы тоже двинулся за нами Сааб серебристого цвета с тонированными стеклами. Мы неспешно двигались по московским улочкам, где проехать было проблематично в любое время суток, и я наблюдала, как Сааб выруливает за нами, стараясь не отставать ни на метр.
– Упс, у нас, кажется, проблема, – ткнула я Евгения в бок.
– Да вижу я уже давно, – отмахнулся Евгений. – Как только отъехали, сразу их заметил. Ничего сделать пока не могу, пробка, видишь…
– Вижу, – расстроилась я.

Мы выехали на Ленинградское шоссе и стали медленно прибиваться к правому краю, готовясь нырнуть под мост.
– А сейчас приготовились, – спокойно сказал Евгений. – Советую всем пристегнуть ремни. Можно кричать, если будет страшно.

Мы с Ирочкой покорно щелкнули карабинчиками.

Нарочито медленно съехав с моста и делая вид, будто мы никуда не торопимся, прямо под мостом Евгений вдруг резко нажал на газ и погнал машину что есть мочи. Мы с Ириной вжались в сиденья, непроизвольно завизжав.

Сааб явно не ожидал такого маневра. Водитель тоже тихо волочился, и, соскользнув под мост, увидел только, как мы резко заворачиваем от моста. И тут-то он тоже надавил на газ и, невзирая не красный сигнал светофора, пустился за нами в погоню.

Евгений ловко лавировал в потоке машин. Но от Ленинградки вела двухполоска, на которой в правом ряду то и дело появлялись припаркованные машины. Поэтому мы волей-неволей замедлили ход. Сааб догонял нас.

Внезапно случилось то, что никто из нас не мог предположить. Я увидела в зеркало, как справа в Саабе открылось стекло и высунулось дуло пистолета.
– Женя, они собираются стрелять! – Закричала я и тут же услышала звук пули, отрикошетившей от крыла нашего фургона.
– О, чёрт, только этого не хватало! – Процедил сквозь зубы Евгений и тут же крутанул руль, вылетев на встречную полосу. Летевшая по встречной машина дико засигналила, водитель успел увернуться. Женя вновь вернулся на свою полосу.
– Девчонки, пригнитесь! – Приказал Женя. – Сейчас попробуем половчее удрать от них.

Снова выстрелили. В Саабе целились по колесам, пытаясь остановить машину. Но Евгений так резко бросал фургончик из стороны в сторону, что не давал Саабу возможности как следует прицелиться.
– Уже просто совсем обнаглели, – комментировал Петр, который слегка растерялся в этой суете. – Среди бела дня стреляют, милиции хоть бы хны.

Наконец мы миновали двухполоску, выехав на шоссе. И тут Евгений снова нажал на газ и погнал фургончик, точно так же петляя. С юзом мы вошли в левый поворот. Евгений ни на секунду не снижал скорость, нас чуть не занесло. Зато сразу же за поворотом Евгений вывернул руль направо, и мы оказались в небольшом сквозном переулке, который вел через дворы.

Я обернулась назад. Для Сааба наши действия были внезапны, поэтому он по инерции проскочил въезд во дворик. В следующую секунду Сааб сдал задним ходом и пустился за нами. На этот раз пулю отрикошетило от соседнего дома.
– Стреляют, сволочи. В колеса целятся, – шептал Евгений. – Ну, ничего. Уйдём.

Он гнал машину между домами, и, наконец, мы снова оказались на открытом пространстве. Меня лихорадило. Во второй раз в жизни я участвовала в самой настоящей погоне – если учесть, что я сама удирала из Центризбиркома от предполагаемого убийцы. Но на этот раз всё было серьезно. Нас действительно могли убить.

Женя в очередной раз свернул во двор, не давая передышки преследователю. И еще раз свернул. И тут нам улыбнулась несказанная удача. Буквально перед нами из гаража вырулила новенькая салатовая Тойота дамского фасона. Симпатичная девушка с длинными волосами, в блестящем сиреневом плащике и таких же сиреневых сапожках вышла из машины и готовилась закрыть гараж. Евгений направил фургончик прямо на нее. Увидев нас, девушка взвизгнула и отскочила. Евгений тотчас же нырнул в гараж и лихо притормозил.

Мы выбежали из машины.
– Умоляю! – Закричала я. – Ничего не спрашивайте. Срочно дайте ключи от гаража!
Девушка испуганно протянула мне звенящую связку и замок.

Евгений с Петром с двух сторон бегом закрыли ворота, Женя ловко щелкнул замком, и все мы тотчас же скрылись позади гаража. Едва успев это сделать, мы увидели, как по двору на полной скорости, визжа шинами, несется Сааб.

Девушка в этот момент садилась в свою Тойоту, а Сааб на девушку, естественно, никакого внимания не обратил. Он искал нас. Руками мы замахали девушке из-за гаража:
– Уезжайте, уезжайте!
Девушка делала умоляющие глаза: «А ключи?»
– Уезжайте…
Наконец, девушка, завела свою Тойоту, отъехала и скрылась за поворотом.
Сааб, не найдя нас, вернулся во двор и теперь медленно ехал, зловеще пуская выхлопы в небо. Не доезжая конца двора, Сааб остановился. Из него вышли двое рослых мужчин и принялись о чем-то совещаться, активно жестикулируя и периодически указывая в противоположный конец двора.

Один из них, в руке которого был пистолет, показался мне знакомым. Русые волосы, характерный ёжик, джинсы… Я моментально впала в состояние аффекта, меня бросило в жар, грудь сдавило, рот раскрылся:
– Се…! – Евгений зажал мне рот рукой и шепнул. – Обалдела? Молчи, дура, если хочешь жить.

Человеком, который стрелял в нас, был… Сергей Леонов.

Ирочка стояла за гаражом, вцепившись в Петю, ни жива, ни мертва, бледная от страха. Евгений крепко держал меня и  не давал промолвить ни звука.  Наконец, Леонов и его напарник, посовещавшись, принялись куда-то звонить. Видимо, на том конце провода им что-то быстро объяснили, поэтому парочка села в Сааб и, развернувшись, уехала прочь в том же направлении, что и Тойота.

Прошло около пятнадцати минут.
– Как думаешь, пора? – Спросила я Евгения.
– Нет еще, – коротко подсказал Евгений. – Подождем еще немного.
Через полчаса мы открыли гараж, выкатили свой фургончик и тоже выехали со двора. Завернув направо, мы разглядели знакомую салатовую Тойоту, подкатили к ней и остановились поодаль.

Я вышла из фургона и подошла к Тойоте. Девушка сидела со включенным двигателем и плакала навзрыд, перелистывая в руках записную книжку.
– Девушка, – постучалась я в стекло. – Откройте, пожалуйста, это мы. Хотим вернуть Вам ключи от гаража…
Девушка приоткрыла стеклоподъемник и всхлипнула:
– Они спрашивали, не видала ли я фургон, – пояснила она.
– Кто «они»? – Уточнила я.
– Сааб. Ну, тот самый, который за вами гнался, – простонала она.
– А Вы что им ответили? – С тревогой осведомилась я.
– Что никого не видела. И вообще я на работу опаздываю, – она снова всхлипнула и взяла у меня ключи.
– Девушка, Вы спасли нам жизнь, – мягко сказала я. – Огромное Вам спасибо. Я даже не знаю, чем Вас отблагодарить.
– Не надо благодарностей, – тихо прошептала она. – А они, кто. Бандиты?
– Хуже, – серьезно ответила я. – Это мафия.
– Понятно, – посмотрела на меня девушка сияющими глазами. Было видно, что ей очень приятно помочь кому-то в борьбе с мафией.

Мы двинулись в сторону Останкино.
– Опять нас пытаются убить, – огорченно заметила я, обращаясь к Евгению. – Благодаря тебе мы избежали гибели.
– Нас не пытались убить, – сказал Евгений. –  Нас пасли в надежде взять с поличным прямо на месте. Они только не знали, на каком именно месте. А стреляли, потому что мы начали удирать. Так получилось.
– Ясно. За мной гоняются по темному зданию, потом стреляют в мою машину, и это называется «не хотят убить». Интересно, что же будет, если меня действительно захотят пришлёпнуть?
– Увидишь, – сурово усмехнулся Евгений. –  Уверяю тебя, не ошибешься.
– Я вот только одного не понимаю, – задумчиво промолвила я. – Почему Леонов преследует нас лично, будучи топ-менеджером крупной компании? Разве нельзя было вызвать «Группу Б»?
– Он и есть «Группа Б», – коротко ответил Евгений.

От такого известия у меня в голове всё перепуталось. Оказывается, я пыталась закрутить роман с… террористом.

– Я просто не совсем понимаю ход событий, – попыталась я уточнить у Евгения. – Если Сергей Леонов входит в «Группу Б», то каким образом он попал в «Техникс ЛТД» в качестве руководителя?
– Ты не совсем в курсе принципов работы этой команды, – пояснил Евгений. – Ты думаешь, если он агент, то подобно Джеймсу Бонду все время бегает с автоматом по прериям? Или носит погоны? Ты ошибаешься. В обычной жизни он такой же обычный гражданин, как и все. Между прочим, Леонов – умный мужик и, уверен, что немало сделал для «Техникс ЛТД» в той должности, которую он занимает. Отсюда и его связи в государственных кругах, и немалые контракты, которые он обеспечивает. Но когда понадобились его услуги как специалиста особого профиля, он выполнил то задание, которое ему поручили. Как и полагается агенту.
– И что, он прямо совсем ничем не отличается от остальных? – Не поверила я.
– На рабочем месте – нет. – Встрял в разговор Петя. – Он вел себя вполне адекватно, просто он сволочь, и это знали все. Если у кого какая промашка – об этом всегда знало руководство. Да и людей с его подачи с работы вылетело немало. А вообще он держался немного в стороне. О личной жизни никогда не рассказывал. Только один раз обмолвился о том, что у него хобби – он с друзьями увлекался гонками по бездорожью. Выезжали в Подмосковье и гоняли на джипах по болотам и оврагам. Осваивали всякие нехоженые места. Даже фото один раз показывал – какая-то машина в кювете лежит.
– Теперь понятно, почему он знает все закрытые пансионаты Подмосковья, – вздохнула я. – Грустно всё-таки. Как встретишь симпатичного человека, так он сразу оказывается либо женат, либо мерзавец.
– Такая жизнь, – сказал Петя и усмехнулся. – Кстати, я не женат. И, кажется, не мерзавец.
– Спасибо, Петя, учту, – лукаво посмотрела я на него.

Всю остальную часть пути мы молчали. Я подумала о том, что мой ночной преследователь в Центризбиркоме тоже мог оказаться Сергеем Леоновым. Господи, кому верить в этой жизни, если после того, как чуть ли не клянутся в любви и ласкают твоё тело, тебя пытаются убить.
– Как думаешь, – озабоченно спросила я у Евгения. – Им придет в голову искать нас в Останкино?
– Вполне, – кивнул Евгений. –  Наша задача их опередить…
Мы показали пропуска и вошли в здание.

* * *
Элеонора встретила нас с распростертыми объятиями:
– Ой, сколько вас тут много! – Расплылась она в радушной улыбке.
– Эля, знакомься. Это Евгений, он кинооператор, – перечисляла я участников, – Это Петр, журналист и фотограф, это Ирочка, она будет вести репортаж со съемки. Ну, а меня ты, наверное, хорошо знаешь, – завершила я свою недолгую речь.
– Очень приятно, Лариса, – снова заулыбалась Элеонора. – Уже скоро начинаются съемки ток-шоу «Народное мнение», идти оно будет достаточно долго, поэтому прошу запастись терпением.

Я заглянула внутрь круглой студии, где слышался гомон – все приглашенные зрители уже собрались и сидели на местах, беседуя между собой.

– Прекрасно, прекрасно, – потерла я руки. – Мы сделаем несколько репортажей, выложим, во-первых, сразу же в Интернет. Я уже договорилась. Во-вторых, у меня есть несколько журналов, которые заказали рассказ о съемках телепередачи. Очень будет кстати. Эля, а ты не подскажешь, где также находится студия теленовостей «Первого канала»?
– Тебя проводить? – Охотно вызвалась Эля. – Давай я тебе всё покажу, что у нас где находится.
– С удовольствием! – Обрадовалась я, не подозревая, что всё может быть настолько просто.
Элеонора хотела уже было отвернуться, но задержалась взглядом на Пете:
– Мне Ваше лицо кажется знакомым. Скажите, а я не могла Вас видеть раньше?
– Могли, – с готовностью отозвался Петя. – Я бываю на многих мероприятиях.
– Ну, может быть, может быть, – задумчиво отозвалась Элеонора и перевела на меня взгляд. – Ну что, пошли?

Мы с Петей и Ирочкой двинулись за Элеонорой по темному коридору Останкино. Евгений остался ожидать нас около студии «Народного мнения».
– А вот эта наша святая святых, – улыбнулась Элеонора, приглашая нас в просторную студию, отделанную в голубоватых тонах. 
По студии ходили люди. Время было несъемочное, поэтому свет приглушили, а камеру накрыли чехлом. Я огляделась. Здесь было довольно просторно, но поскольку пространство открытое, то спрятать небольшой по размеру гипнометр, тем более спрятаться самому, было проблематично. Единственное место, куда можно было пришпандорить прибор – это под столом у диктора.

Я пихнула Ирочку в бок и кивнула ей на стол, мол, осматривайся. Ира поняла мой жест, незаметно приняла у меня из рук приборчик и тут же принялась щебетать:
– Ой, а можно за столом у диктора посидеть? – Сказала она, глядя на Элеонору васильково-синими глазами и хлопая огромными ресницами.
Элеонора засмеялась:
– Можно, я думаю. Пожалуйста. Только осторожно провода – не споткнитесь и не порвите там ничего.
– Я аккуратно! – Горячо заверила ее Ирочка и, подхватив сумочку, бодро заскакала мимо валяющихся по полу кабелей.
Усевшись за стол, она принялась вертеться и прихорашиваться, глядя в камеру:
– А я красиво выгляжу? – Кокетливо посмотрела она на Петю.
– Ну, так, ничего, – флегматично ответил ей Петр, который в это время рассматривал предметы в студии.
Ирочка сложила руки на столе, строго посмотрела вперед и принялась рассказывать:
– А теперь новости спорта. Баскетболист Петр Григорьев своим удачным броском завоевал для российской сборной золотую медаль в чемпионате…
На этом месте Ирочка заёрзала и шарить по столу. Затем она наклонилась и восторженно закричала:
– Ой, а здесь столько штекеров, столько проводков!
Элеонора была абсолютно шокирована:
– Она что, никогда в телестудии не была? – Разводила она руками, наблюдая за Ирочкиными маневрами.
– Нет, – улыбнулась я. – Она пока еще стажер.  Недавно факультет журналистики закончила.
– Ну, пускай посмотрит девочка, – с умилением посмотрела на нее Элеонора. – Ей еще успеет все это порядком надоесть.
Наконец, вдоволь наигравшись наша игривая шалунья прискакала обратно и радостно объявила:
– Ну что, пойдем?

Мы вернулись в зал, где начинались съемки ток-шоу «Народное мнение». Мы с Петей и Ирочкой уселись на самом верху, около выхода, а Евгений так и остался стоять в дверях. 

«Народное мнение» вел один из известных тележурналистов, писатель Николай Килеев. Я помнила эту телепередачу. Когда-то, буквально лет пять назад, когда «Народное мнение» только начиналось – здесь поднимались самые острейшие социальные вопросы: трудовое право, цензура, конфликты между наемным сотрудником и собственником, семейные вопросы, демография и многое другое. И я помнила, какая жаркая полемика разгоралась в зале. Сейчас мне было любопытно, о чем зайдет беседа и чем всё это закончится.

Зал зааплодировал – вошел телеведущий. Это был мужчина средних лет и среднего же роста, темноволосый, одетый в стиле «городской casual» – черный пиджак, белая рубашка, джинсы. Никакого галстука. В руках он держал небольшую книжечку.

– Дорогие друзья, здравствуйте! – Приветствовал всех Николай Килеев без тени улыбки на лице.
Зал одобрительно загудел.
– Мы начинаем очередной выпуск передачи «Народное мнение», и сегодня темой нашей полемики будут государственные экзамены для выпускников школ…

«О боже. Ну, я так и знала, что этим дело и закончится».

Я не думала, что меня ожидает какая-то эврика относительно тематики обсуждения. Все, абсолютно все лица в нашей стране уклонялись от обсуждения политических вопросов. Политики больше не существовало. Она исчезла с телеэкранов, ее не озвучивали в радиоэфирах, ее не было на кухнях граждан и в умах подвыпивших мелких начальников под водочку после бани. Будто эта тема была в принципе закрыта навсегда.

В студии, тем не менее, оживленно спорили относительно того, насколько сложным должен быть экзамен и в каких вузах его результаты не должны учитываться.

Я обернулась и увидела, что Евгения в дверях нет. Посидев еще немного и взглянув на часы, я обнаружила, что время – почти 16.15, уже скоро должны были начаться съемки теленовостей. Я оставила Петю сидеть на ток-шоу, а сама подхватила Ирочку, и мы с ней выскользнули в знакомый коридор, потихоньку направившись в студию новостей «Первого канала».

Жени нигде не было. Мы с Ирой дошли до телестудии «Первого канала», где уже вовсю суетились люди – скоро должен был начаться прямой эфир. Я сунула Ире в руки пачку листков бумаги и, перекрестив, пропустила вперед.

Изящно виляя бедрами, Ирочка устремилась прямо в дверь телестудии.
– Ну, пропустите же, стоите тут столбом! Работать мешаете! – Осадила она какую-то женщину, которая неловко попалась ей на пути. Женщина посторонилась.

Ирочка прошла к столу диктора, кокетливо улыбнулась в камеру, поправила прическу. Затем аккуратно разложила листочки перед диктором, еще раз улыбнулась, и направилась к двери. По дороге ее остановил мужчина, по виду напоминающий редактора программ:
– А вы кто? – Строго спросил он ее.
– Я ассистентка, – виновата начала оправдываться Ирочка. – Я стажер, журналистка, меня прислал Фомин (она на ходу выдумала фамилию), чтобы я проверила, все ли в порядке с текстом, всё ли принесли.
– Проверила? – Холодно поинтересовался мужчина.
– Да, всё на месте, – улыбнулась Ирочка и прошмыгнула мимо, показывая мне большой палец руки.
Я с нетерпением ждала ее у двери.
– Всё отлично! – Заявила она мне, как только вышла из дверей студии. – Сейчас зажжем по полной программе!

Мы вернулись на ток-шоу. Пети там не было.

ГЛАВА 20
О том, что выход в эфир сорван. Предатель в наших рядах

В студии «Первого канала», тем временем, начался выпуск новостей.

– А теперь новости политики, – сообщила диктор ровным звонким голосом. – Как мы узнали из достоверных источников, российский Президент Иван Дерябенко – не кто иной, как международный преступник Борис Мазуров, ареста и выдачи которого ждет более двадцати государств, среди которых такие страны как Испания, Норвегия, Польша, Израиль, Пакистан и многие другие…

На этом месте диктор сбилась и ошарашенно посмотрела на табло суфлера. Естественно, там она увидела совершенно другой текст. С испугом она взглянула на листок – что заняло доли секунды – и, видимо, любопытство пересилило профессиональный долг, после чего она продолжила читать импровизированные новости:
– Борис Мазуров, он же Иван Дерябенко, долгое время занимался подготовкой международных террористических актов в составе специального подразделения под кодовым названием «Группа Б». После того, как Борис Мазуров был объявлен в международный розыск, он полностью изменил внешность. Затем, воспользовавшись поддельными документами и помощью спецслужб, начал активную политическую деятельность в России. К продвижению Бориса Мазурова на российской политической арене причастны лица в самых высших эшелонах власти. Целью заговорщиков стал государственный переворот…

Больше дикторша ничего не успела сказать. К ней уже неслась охрана телестудии – впрочем, арестовывать бежали не диктора. Искали тех, кто подсунул диктору листки с речью. То есть нас. Пока шла рекламная пауза, охрана опрашивала находящихся в студии людей относительно того, не было ли посторонних незадолго до передачи.

Мы с Ирочкой в это время шли по коридору к выходу, стараясь сохранять максимальное спокойствие. Мимо нас пробегали люди, мы же, практически незамеченные, вышли из здания и уселись в наш неизменный фургончик ожидать результата наших действий.
– Они сейчас наверняка ищут установленный нами гипнометр, – сказала я испуганной Ирочке. – Это будет полный кошмар, если они сейчас его отключат, а потом дадут опровержение по другому каналу. Вся наша затея пойдет насмарку.
– Что же делать? – Развела руками моя помощница.
– Что делать, что делать. Вернуться и забрать первый гипнометр, – пробурчала я.

Меня очень беспокоило, что я не находила ни Пети, ни Жени. Где они могли быть? Я сильно нервничала, подозревая самое худшее.

– Ирочка, на твоем месте я бы поехала домой. Твоя миссия завершена, а если тебя кто-то опознает как человека, входившего в телестудию, тебя тут же арестуют, – предложила я ей.

Долго уговаривать Ирочку мне не пришлось. Она сама тряслась от страха как осиновый лист. Покорно позволив повязать на себя платок и надеть черные очки, поковыляла ловить попутную машину.

А я, проводив Ирочку, поковыляла обратно в сторону Останкино. Чуть не доходя проходной, я вдруг неловко попала каблуком в щель и споткнулась.
– Ой, мамочки! – Взмахнула я руками и отклонилась назад.
В ту же секунду что-то срикошетило от железной опоры рядом с проходной и больно ударило мне по плечу. Я недоуменно посмотрела на место удара и увидела, как по руке расплывается бурое кровавое пятно. Ко мне прямо на всех парах торопился какой-то мужчина. Где-то поодаль по направлению к входу бежали еще какие-то люди.
– А вот теперь, милая, тебя точно пытаются убить! – Сказала я себе и тут же почувствовала, как меня валят на землю и наваливаются сверху. Я взглянула вверх. Мужчина, который меня преследовал, был не кто иной, как Леонов.

Внезапно нахлынувший ужас тут же придал мне энергии. Я яростно отпихнула его от себя, словно змея вывернулась и устремилась к двери. Леонов схватил меня за ногу, я со всего размаха ударила его шпилькой по голове. Он охнул и осел. Этого хватило, чтобы я успела влететь на проходную. Показав пропуска недоумевающим охранникам, я бросилась к лифту. Леонов поднялся и побежал  за мной. Двери лифта закрылись буквально у него перед носом. Я перевела дыхание и нажала кнопку третьего этажа.

Выскочив из дверей открывшегося лифта, я пустилась удирать, что есть мочи. Вот только с этажом я переборщила. На третьем были скользкие плитки, и я то и дело спотыкалась и скользила по ним своими туфлями. Двери распахнулись, и в коридоре появился силуэт Леонова. Он бежал несколько быстрее меня, поэтому силы были неравны – и в конце коридора он, наконец,  настиг меня, с размаху прижав к стене и закрыв рот рукой.

Я завыла, пытаясь его укусить. Он прижал меня к стене еще крепче.
– Молчи, если хочешь остаться жить, – шепнул он мне на ухо.
Я замолчала, и только мои расширенные от страха глаза изображали собой немой крик. До меня дошел смысл его слов. Я перестала трепыхаться. Он отжал руку.
– Ничего не говори, – быстро произнес он. – Дай мне руку, скорее за мной. Я знаю, куда бежать.
Я растерялась, продолжая стоять у стены. Сергей схватил меня за руку и потащил за собой:
– Поторопись. За нами гонятся другие люди. Они скоро будут здесь. Тебя убьют… Нас убьют, – поправился он.

Обернувшись, Сергей вплотную приблизился ко мне, наши глаза встретились. Его холодные серые зрачки завораживали меня, словно удав кролика. Я не могла сопротивляться. В этот момент я думала только о том, что я могла бы полюбить этого человека. И собиралась это сделать. И очень жаль, что он оказался врагом.
– Доверься мне, – сказал он, будто отозвавшись эхом. – Я не враг…
После этого он снова потащил меня за руку. Мы побежали по коридору. Сзади доносился приближающийся гулкий топот сразу нескольких преследователей.

Мы выскочили на лестничную клетку черного хода и понеслись по ней вверх. Преодолев ступеньки, мы влетели на пятый этаж и помчались прочь от лестничного проема. Я слышала, как гулко бьется мое сердце, задыхалась с непривычки от такого бешеного кросса.

По дороге Леонов проверял, не открыты ли какие-либо кабинеты. Мы пронеслись мимо операторской, нескольких телестудий, кастинг-классов, гримерок. Наконец, в дальнем конце коридора Леонов повернул ручку какой-то двери, и мы вбежали в тесную темную каморку.

Дверь закрылась, Леонов щелкнул выключателем. Зажегся свет. Сергей отошел к столу и, тяжело дыша, уселся на него, жестом приглашая меня сделать то же самое. Я уселась рядом с ним.
– Послушай меня, – сразу заговорил Леонов. – Евгений Нежин – сотрудник «Группы Б». Он выкрал гипнометр для Дерябенко. Это сделал он.
– Что? – Я не верила своим ушам. – Как такое возможно? Откуда ты знаешь?
– Потому что я тоже на них работаю, – коротко ответил Леонов. – Точнее, работал долгое время, но мои желания изменились. Хотя для таких подразделений понятие «бывший сотрудник» равносильно смерти…
– Я ничего не понимаю…
– Выслушай меня, – Леонов очень торопился вывалить всё на меня. – Нежину очень легко было похитить гипнометр, потому что он везде ходил за тобой, а ты работала с «Техникс ЛТД». В «Техникс ЛТД» очень хорошая служба безопасности, и если бы это сделал кто-то из сотрудников, его быстро бы вычислили. Нежин был абсолютно вне подозрений – он охранял подрядчика. Он вообще был посторонним лицом. И в то же время он знал все ходы и выходы в «Техникс ЛТД».
Я пораженно слушала, не веря своим ушам. Сергей продолжал.
– Я знал о том, что готовится операция по захвату прибора. Но я поначалу не знал, что Игнатьева  хотят убить сразу же после презентации. Я помог ему бежать, как только выяснил это.
– Убить, но зачем? –  Недоуменно бормотала я.
– Как раньше в феодальную эпоху делали, знаешь, – пояснил Леонов. – Мастеров, которые строили храмы для князей и императоров, потом убивали. Чтобы они не могли воспроизвести нечто подобное для кого-то еще…
– Боже, – застонала я. – Рассказывай.
– Игнатьева планировали убить после того, как прибор презентуют, и он пройдет испытания, – повторил Сергей, – и эту операцию поручили мне.
– Господи…
– Прости. Я действительно мерзавец, ничего не попишешь, – наклонил голову Сергей. – Но сейчас не об этом речь. Я просто помог Виталию скрыться, потому что он как человек был мне очень симпатичен. Во-вторых, я очень хорошо представляю себе людей, которые пришли к власти. Это абсолютно беспринципные алчные скоты, которые готовы на людских несчастьях сделать себе имя и состояние.
– Так было во все времена, – отозвалась я. – Так все делают. Что же тут удивительного…
– Ничего удивительного, – подтвердил Сергей. –  Но когда-нибудь эта веревочка должна перестать виться.
– Что дальше? – Спросила я.
– Да ничего, – ответил Леонов. – Моя жизнь повисла на волоске, пока руководство разбиралось, что да как вышло с Игнатьевым. В «Техникс ЛТД» ничего не знали. Руководство «Группы Б» всерьез полагало, что именно Петя организовал Игнатьеву побег, за Петей следили. А ты вообще очутилась под ударом, поскольку случайно оказалась в курсе биографии Дерябенко. Женя следил и за тобой, и за Петей.
– Так вот, почему нам так легко удалось уехать из страны, – протянула я. – А ведь именно Нежин предложил мне обратиться к тебе за помощью на выезд из страны.
– Именно, – засвидетельствовал Сергей.
– Но вы за нами гнались. До Останкино, – протестовала я. – Стреляли в нас. Как ты это объяснишь?
– Во-первых, не в вас, а по колесам, – заметил Сергей, – это большая разница. Я немного испугался, думал, что Нежин решил взять вас всех заложниками или сдать по приезде в Останкино…
– А кто с тобой был там, в машине? – Спросила я.
– Это один мой хороший друг, – улыбнулся Леонов. – Мы с ним вместе уже лет десять, заодно увлекаемся гонками по бездорожью.
– Я знаю, – засмеялась я. – Мне Петя говорил про твое странное хобби.
– И ничего оно не странное, – обиделся Сергей. – Очень хорошо развивает водительские навыки.
– Не сомневаюсь, – задумчиво проговорила я и вдруг чуть не подпрыгнула. – Гипнометр! Гипнометр ведь у них!
– Да… – Кивнул Сергей. – К сожалению. Второй экземпляр тоже у них. Евгений сходил в студию и снял его.
– Получается, что передача вышла в эфир просто так, без ничего?
– А она вообще не вышла в эфир, – объяснил Леонов. – Это была подстава. Розыгрыш.
– То есть все эти дикторы, телекамеры и прочая – это было ненастоящее? – Застонала я, кусая губы.
– Ну, диктор и оператор были настоящими, но съемок не было, – кивнул Леонов.
– Что же теперь делать? – Вот теперь я по-настоящему испугалась.
– Я знаю, где установлен первый гипнометр, – серьезно сказал Сергей. – Нам нужно его включить и выйти в прямой эфир.
– Каким образом мы это сделаем? – Прошептала я.
–  Надо переждать, – попросил меня Сергей. – Придется пересидеть всю эту перепалку. Когда они немного успокоятся и всё уляжется, мы сможем выйти отсюда.
– Долго ждать? – Переспросила я.
– Не меньше суток, – заявил Сергей. – Сейчас они начнут обыскивать помещения, потому что выходящими из здания нас не видели.

Я даже не представляла себе, что стану участницей такого жуткого политического детектива.

– Нас найдут! – С ужасом констатировала я. – Нас же найдут, что мы будем делать?
– Не надо бояться, – успокоил меня Сергей. – Они начнут осматривать кабинеты один за другим. Первую партию будут обыскивать особенно тщательно. Чем больше времени и чем меньше результат, тем они будут менее внимательны. Наш кабинет находится где-то в чертовой заднице. Поэтому мы просто как следует спрячемся и переждем. Выхода у нас нет. Если мы не доберемся до гипнометра, то нас попросту убьют.

Меня обуревали противоречивые чувства. Все эти шпионские страсти, политические интриги, а затем еще и угроза для моей собственной жизни, попросту сбивали меня с ног. Еще недавно я была просто менеджером, просто пиарщицей, просто предпринимателем. Теперь я втянута в смертельную игру из которой выход только один – победить. В этот момент до меня вдруг дошли слова Сергея: «И что, так всю жизнь и будешь стоять с уоки-токи в руке»?

Действительно, если вдуматься, все это было настолько мелко и мелочно. Я всегда чувствовала себя частью некой богемы, элиты, что ли. Вокруг меня политики, звезды, и я вроде бы как причастна к ним. И в один миг всё встало на свои места. Я – никто вообще. Пустое место. Это они – творят историю, живут своей жизнью, да и просто живут. Они хоть что-то делают, для себя ли, для страны ли, для людей. А я просто у них прислуга. Я обслуживаю их прихоти, выполняю их желания, освещаю их деятельность. И все мои мысли относительно того, что я вкупе с ними тоже очень важная персона – это всего лишь иллюзия.

На фоне всего этого то, что предстояло нам с Сергеем совершить в ближайшее время – это и было то немногое хорошее, что мы могли сделать не для себя и не потому, что какой-то важной персоне так захотелось. А потому что справедливость должна восторжествовать. Вот, почему.

«А вдруг Сергей меня обманывает, и он всё-таки враг?»

Я совсем запуталась.

Я посмотрела на Сергея. Он сидел, серьезный и усталый, чуть свесив голову. Пододвинувшись к нему поближе, я доверчиво склонила голову ему на плечо. Он улыбнулся, потрепал меня по волосам, притянул к себе и крепко обнял.
– От тебя всё время пахнет какой-то ванилью, – тихо засмеялся он, вдохнув запах моих волос. – Такой чудесный запах, так кружит голову. – И он коснулся мягкими губами моего виска.
– Скажи, а что ты подумал, когда увидел меня в первый раз? – Спросила я, утыкаясь носом в его шею.
– Не знаю, – шептал он, сжимая меня в объятиях и легонько целуя моё лицо. – Я вообще-то действительно обычно думаю в таких случаях. Но когда увидел тебя, мне просто захотелось подойти и заговорить. А потом, когда я унюхал эту самую ваниль, мне вообще мозги полностью отказали. Я нес какую-то чушь и вообще ничего не соображал. Мне просто очень не хотелось тебя отпускать. Мне и сейчас не хочется…

Внезапно он надавил мне на больную руку, я вскрикнула.
– Что случилось? – Обеспокоенно спросил Сергей.
– Больно, – скривилась я. – Меня ранили на входе в Останкино. Ерунда, там царапина совсем. Но больно просто.
– Дай посмотрю, – предложил Сергей.

Я сняла пиджак и показала ему правое плечо, откуда нехотя сочилась кровь. Сергей чуть пощупал руку и объявил:
– Я вижу, что кость не задета. Ну, ничего, до свадьбы доживет. С боевым крещением тебя! Давай перевяжу…
Он рванул меня за рукав блузки и соорудил импровизированную повязку.
– Вот так, хорошо, – затянул он узелок.
Я улыбнулась и снова обняла его.
– Мне было так страшно. Я даже плакала, – искренне сказала я. – Когда началась вся эта истерика с гипнометром, а Петька мне объяснил, что ты гад и сволочь. Я поверила. Испугалась. Петьке можно доверять.
– Ну, со своей стороны он прав, – возразил Леонов и вздохнул. – К сожалению, не все свои поступки я могу оправдать, и я действительно гад и сволочь. Я много чего сделал неправильного в своей жизни. Боюсь, что исправить это уже нереально… Но я знаю только, что ты мне очень дорога. Очень.

И он взглянул на меня своими бездонными серыми глазищами.

Остаток времени мы провели, целуясь, как сумасшедшие. Может быть, нам и пришло в голову что-то более откровенное – и наверняка пришло – но чувство опасности и понимание, что если нас «застукают», нас ждет нечто более серьезное, чем насмешки коллег, вынудило отложить все эти чудесные пьянящие мысли на более подходящий момент.

Устав от ласк, мы забились в дальний угол, где стоял небольшой шкафчик, и устроились там таким образом, чтобы угол шкафа надежно прикрывал нас обоих. Залезть же в него не представлялось возможным, он был слишком узкий для нас двоих. За окном потихоньку темнело. Мы уселись прямо на пол, я склонила голову Сергею на колени и даже не заметила, как уснула, пока он нежно гладил меня по волосам…

Проснулась я от какого-то шороха и яркого света, который полыхнул мне прямо по глазам. Вздрогнув, я чуть было не вскочила, но Сергей крепко зажал мою голову и рот, чтобы я не могла вскрикнуть.

Это была милиция. Нас искали, обыскивая каждое помещение, как и говорил Сергей, одно за другим. Свет включили, стражи порядка принялись прохаживаться между столами. Угол, в котором стоял шкаф, выглядел таким образом, словно шкаф полностью придвинут к стене, хотя там был проем – тот самый, в котором мы укрылись. Я сжала кулачки и тихо молилась Богу, чтобы вошедшие не заметили этот проем.

Свет погас.
–  Никого нет! – Закричал кто-то из участников облавы. – Пошли дальше!
Шаги глухо затопали по коридору, удаляясь, и, наконец, затихли.
– Подождем еще, – шепнул мне Сергей и чмокнул в ухо. – Спи дальше, чудо…
Я снова склонила голову ему на руки и задремала.

… Когда я проснулась, уже рассвело. Я подняла голову и увидела, что Сергей тоже дремал. Он сидел, откинув голову к стене, и в его лице было что-то очень нежное, домашнее. Я дотронулась рукой до его лба и потянулась к губам.
– Доброе утро! – Прошелестела я, коснувшись его поцелуем.
Сергей открыл глаза и посмотрел на меня.
– Первый гипнометр установлен в телестудии «Вести», – тотчас же начал он, без предисловий. – Нам нужно попасть туда и выйти в эфир.
– Но как мы это сделаем? – Меня живо интересовал этот вопрос, поскольку по Останкино, судя по всему, ходили вооруженные люди.
Сергей задумался.
– Скажи, у тебя мобильная трубка с собой? – Спросил он.
– Да…
– Криптофон? – Уточнил он.
– Ну да, конечно, я ей всегда пользуюсь…
– Давай позвоним Пете, выясним, где он находится, – предложил Сергей.
– Это опасно. Он может находиться где угодно. Например, его арестовали или вообще застрелили, – пояснила я. – Кроме того, рядом с ним может быть Евгений, что нам совершенно некстати.
– Да, ты права, – задумался Сергей. – В таком случае, придется обходиться своими силами. Давай ты сразу напишешь то, что должна будешь произнести в прямом эфире.
– Хорошо, – согласилась я. – А ручка? А бумага?
– Ручка вот, – Сергей достал небольшую ручку из внутреннего кармана. – А бумаги здесь навалом, вон плакаты какие-то валяются, – показал он на пол, где валялись обрывки каких-то постеров и газет. – А я пока подумаю, как нам половчее добраться до «Вестей».

Сергей достал пистолет, вытащил из него израсходованный магазин и, вынув из кармана другой, заменил его. Я устроилась на столе и углубилась в написание спича. Закончила я довольно быстро. Сергей к этому времени тоже что-то нарисовал на клочке бумаги.
– Вот смотри, – пояснил он. – Сейчас мы просто выйдем из комнаты, пройдемся по коридору. Думаю, что до телестудии «Вестей» мы дойдем без особых приключений – народу по Останкино ходит много, а мы вполне прилично одетые люди, на нас никто не обратит внимания…
– А дальше что? – Поинтересовалась я.
– Дальше-то? – Сергей усмехнулся. – А дальше как раз и начнется боевик. Мы ворвемся в студию с криками «Не с места!», ты побежишь к телеведущей, выхватишь у нее микрофон и быстренько скажешь всё в прямой эфир…
– Смешной какой, – иронично заявила я. – А телекамеру в это время отключат. Или гипнометр, наоборот, вырубят.
– Гипнометр включен там постоянно, – пояснил Сергей. – «Вести» являются новостным телеканалом, поэтому всё, что оттуда произносится, проходит обработку и внедряется в мозги нашим гражданам. Отключить прибор просто не успеют, ибо не сообразят. Наш с тобой расчет – на внезапность…
– Поняла тебя, – кивнула я. – Что ж, «Вести» – достойный выбор для установки гипнометра. Он работает круглосуточно, а смотрит его Россия и некоторые зарубежные страны. Одна только у нас с тобой нестыковка, Сергей. Все дело в том, что в тот момент времени, пока мы будем находиться с тобой в студии «Вестей», не так уж много людей увидит эту передачу. Это будет очень маленькая доля. Этого недостаточно.
– Есть возможность замкнуть сразу несколько каналов в единый пучок, – задумчиво произнес Сергей. – «Вести» ведь принадлежат одной и той же телекомпании «Мир». У «Мир» есть  еще около шестнадцати телеканалов, в том числе спутниковых, а также свой собственный телепередатчик. Если настроить его так, чтобы он передавал сигнал только из одной телестудии, то мы добьемся гораздо большего эффекта. По всем каналам будет показываться одно и то же.
– Как можно организовать подобный аппаратный сбой? – Спросила я. – Суть-то не в том, чтобы устроить замыкание. Суть в том, что мы не можем одновременно следить за передатчиком и работать в телестудии.

– Не знаю, не знаю, – снова задумался Сергей. – Ларис, нам всё-таки придется позвонить Пете. А вдруг он всё-таки на свободе, и с ним всё в порядке?

Едва он это произнес, как мой мобильный затрещал, принимая звонок. Я посмотрела на определитель. Это был Петя:
– Петя, привет, ты где? – Тут же отреагировала я, обрадовавшись ему, как ребенок сладкой конфетке.
– Я недалеко от Останкино, – прошипел в трубку Петя. – Меня ищут. Нежин оказался предателем. Пришлось снова удирать от погони. Я здесь недалеко во дворе припарковал фургон и ветками загородил, стою.
– Да, про Нежина я уже знаю, – кивнула я трубке. – Петь, нужна твоя помощь.
– Какая? – С готовностью отреагировал Петя.
– Надо найти телепередатчик компании «Мир» и замкнуть все его телеканалы на «Вестях», – попросила я.
– Это возможно? – Осторожно уточнил Петя.
– Я не знаю. Позвони Игнатьеву, пожалуйста. Проясни с ним этот вопрос, – отозвалась я. – Очень нужно.
– Ладно, я наберу тебе минут через пять, что-нибудь придумаем, – озабоченно сказал Петя и повесил трубку.

– Все в порядке, Петя рядом с Останкино, – сообщила я Сергею. – Он перезвонит нам минут через пять. Скажет, что можно сделать с телепередатчиком, и вообще реально ли это.

Через пять минут Петя действительно перезвонил:
– Ларис, привет еще раз, – бодрым голосом оповестил он меня. – Игнатьев сказал, что попробовать можно. Он сказал, что из передатчика, который у нас в фургоне стоит, можно сделать небольшой дистанционный коммутатор. Он будет фокусировать на себе все частоты, на которых работают телеканалы «Мира». Коммутатор будет маленький, его мощности хватит буквально на несколько минут – эффект получится типа сбоев в сети. Но вам должно хватить.
– Отлично! – Обрадовалась я и обратилась к Сергею. – Петя с Виталиком всё сделают нам, представляешь?

В моей душе все бушевало и клокотало. Откровенно говоря, все происходящее я воспринимала как какой-то сон, абсолютно нереальный и, вместе с тем, захватывающий. Мне всё еще не верилось, что это происходит со мной. Я лукаво посмотрела на Сергея:
– Слушай, Леонов, мы ведь здесь одни, – намекнула я ему.
– Да, правда? – В тон мне ответил он и приблизился к моему лицу. – И что ты предлагаешь?
– А ты что думаешь? – Ответила я, обнимая его за талию.
– Сейчас я тебе покажу, что я думаю, – рыкнул он и сжал меня пониже спины.

Два часа пролетели просто как сон. Когда мы, наконец, разомкнули объятия, оказалось, что Петька звонил мне уже дважды. А я ничего не слышала и трубку не брала. Я перезвонила ему:
–  Ну, где ты там бродишь? –  Недовольно буркнул Петр. – Уже всё готово. Я под чутким руководством Игнатьева всё сделал. Правда, я не уверен, что всё это работает, потому что я вообще-то не техник. Так, в юности увлекался немного. В общем, теоретически сигнала хватит ненадолго, минуты на две-три. Вам нужно успеть всё, что надо, сказать в эфир. Вы где вообще, уже в телестудии?
– С ума сошел? – Ощетинилась я. – До телестудии еще дойти надо.
– Ну, когда дойдете туда, дайте мне знать, – попросил Петя. – Просто номер мой набери, можешь ничего не говорить. Я пойму по твоему звонку, что нужно включать прибор.
– Хорошо, – согласилась я.
Сергей молча слушал наши с Петей переговоры.
– Ну, что, пойдем? – Вздохнул он и подал мне руку, приглашая выйти из комнатки. – Собралась с духом, чудо?
– Собралась, – буркнула я. – Честно говоря, боюсь немного.
– Это нормально, – улыбнулся Сергей. – Если бы ты не боялась, я бы счел тебя сумасшедшей.

Страшно. Страшно было не то, что я выйду в эфир и на всю страну объявлю Дерябенко преступником. Я боялась, вдруг мы не дойдем. Только бы дошли! И тогда будет уже ничего не страшно – я знала, что поднимется такой нешуточный скандал, что на нас с Сергеем никто даже руку поднять не посмеет. Нужно было только добраться, только добраться…

Мы вышли из комнаты.
– Предлагаю зайти умыться, – посмотрел на меня Сергей. – Ты в дамскую комнату, я – в мужскую. Видок у нас несколько потрепанный с тобой.

Я недоуменно посмотрела на него и, глянув вниз, на свою немного помятую клетчатую юбку, прыснула со смеху. Умывшись и причесавшись, я почувствовала себя несколько бодрее. Я глянула на себя в тусклое зеркало, висевшее в туалете. Как следует стерев платочком косметику со своего лица, я достала из висящей через плечо сумочки косметику – заново подвела глаза, накрасила ресницы, губы. Немного припудрилась. Набрала на мобильнике Петин номер и оставила его в режиме ожидания. Чтобы позвонить, нужно было всего лишь нажать на кнопку «Вызов». Вздохнув, я вышла из уборной.
– Совсем другое дело, – одобрительно приветствовал меня Сергей, который уже ждал меня в коридоре. – Ну, что ж, мы готовы!

И снова мы отправились бродить по коридорам Останкино. Как мы и предполагали, спешащие куда-то поутру работники телецентра попросту не обращали на нас внимания. Завидев поодаль охрану, мы тут же сворачивали в какой-то смежный коридор – ибо чего-чего, а уж коридоров в Останкино было превеликое множество.

Наконец, мы были у двери телестудии «Вести». Сергей толкнул дверь и пригласил меня внутрь. Шли съемки. Обернувшаяся дама неопределенного возраста, с пучком на голове – видимо, редактор или помощник редактора, неодобрительно зыркнула на нас и прошипела:
– Вам чего здесь надо? Выйдите, здесь съемки идут!

В ответ на это Сергей достал пистолет и громко объявил:
– Не двигаться! Всем лечь на пол или я буду стрелять!
В это время я нажала на заветную кнопку мобильника, вызывая Петю, и тут же опрометью бросилась к столу телеведущей.

В зале зашумели. Напуганные люди разлеглись живым ковром по телестудии. Оператор было хотел щелкнуть каким-то рубильником, но Сергей направил на него пистолет и рявкнул:
– Стоять! Ничего не трогай или я пристрелю тебя!
Оператор испуганно моргнул и попятился.

В это время я оттолкнула трепещущую телеведущую и, усевшись в кресло, объявила:
– Дорогие сограждане! Президент Иван Дерябенко является международным преступником, членом спецподразделения под кодовым названием «Группа Б», которое занимается организацией государственных переворотов. Настоящее имя Ивана Дерябенко – Борис Мазуров, и эта персона в данный момент находится в международном розыске. Имеются неоспоримые доказательства того, что Иван Дерябенко и Борис Мазуров – это одно и то же лицо.

Я волновалась и «глотала» некоторые буквы:
– Дорогие сограждане! К власти пришли преступники, которые нарушают ваши конституционные права и насаждают скрытый террор. Из-за этих людей многие из вас потеряли крышу над головой, работу, доходы. Кто-то лишился родных и близких. А сейчас вас вынуждают покидать обжитые места и переселяться в дальние сибирские регионы, куда во все времена силком свозили поселенцев, неугодных правящему режиму. Мы призываем вас оказать сопротивление и передать этих людей в международный трибунал. Россияне! Ваше будущее в опасности!

Находящиеся в студии люди ничего не понимали, так как действие гипнометра на них не распространялось. Однако сама по себе информация была настолько шокирующей, что никто не посмел приблизиться ко мне.

В зал вбежала охрана. Сергей оглянулся, потом посмотрел на меня. В следующее мгновение он прицелился куда-то в дальний угол и выстрелил. Что-то треснуло, посыпался сноп искр.

После этого Сергей спокойно отдал оружие и дал скрутить себя по рукам и ногам. Ко мне шли вооруженные люди. Молча наблюдая за Сергеем, я тоже ждала, что же произойдет.

ГЛАВА 21
Виновные арестованы и наказаны

Нас вывели из телестудии «Вести» и повели со связанными руками по длинному коридору. Мы шли абсолютно молча, будто воды в рот набрав. Сергей вдруг произнес:
– Я уничтожил эту чертову коробочку…
– Какую? – Отозвалась я.
– Гипнометр, – пояснил Сергей. – Всё, там он больше не работает. Поэтому сколько угодно могут читать свои новости, их будут воспринимать так, как и положено. То есть никак…

Охрана безмолвствовала. Запретить разговаривать между собой они нам не могли.

Мы еще не успели дойти до конца коридора третьего этажа, как к нам устремилась пестрая телевизонная толпа. Нашим так называемым коллегам не терпелось поскорее заснять виновников самого грандиозного в истории телевидения захвата Останкино. А, скорее всего, кроме нас никто и не пробовал – такая дурацкая затея, как размахивать пистолетом перед экраном, больше никому в голову не пришла.
– В системе телевизионного вещания компании «Мир» произошел сбой. В 14 часов 30 минут по московскому времени на всех шестнадцати каналах этой телекорпорации был включен единственный канал «Вести», где неизвестные злоумышленники озвучили сенсационную информацию о нынешнем Президенте России Иване Дерябенко…
– Я уверена, этот ролик уже сейчас гуляет по всему Интернету, – веско заметила я и улыбнулась. – Сережка, мы молодцы, мы это сделали. Сделали!
– Теперь будем ожидать реакции общественности, – заметил Сергей.

– Скажите, пожалуйста, вам было страшно? – Подлетела ко мне с вопросами какая-то молоденькая журналистка.
– Как вы думаете, как этот процесс повлияет на международные отношения? – Задал мне кто-то новый вопрос.
– Считаете ли вы, что Президент в ответе за проводимые опыты над людьми?
– А правда ли, что у вас вырастет третья рука?
… и тому подобные глупости.

«Теперь я понимаю, каково живётся знаменитостям».

В небольшой каморке, где располагалась охрана Останкино, нас уже поджидал следователь по особо важным делам, приехавший с самой Петровки. Кроме того, нас там ждали и другие штатские лица, по некоторым признакам принадлежащие к какой-то из российских спецслужб.
– А, Юра, привет, – криво усмехнулся Леонов, обращаясь к одному из этих людей. – Не ожидал тебя здесь увидеть.
– Всё воюешь, Леонов? – Так же усмехнулся человек в темно-сером костюме в мелкую полоску, вставая и подавая ему руку. – На этот раз ты, кажется, национальный герой.
– Да уж, попали в переделку, – согласился Сергей.
– Это Юрий Климашин, – представил мне товарища Сергей. – Мы с ним вместе проходили спецкурсы по борьбе с террористами. Только он ушел в одно ведомство потом, я в другое.
– Ясно, – пожала я плечами.
– А это что за дамочка с тобой? – Показал на меня Юрий. – Помощница?
– Это пиарщица, – со смехом объяснил Сергей. – Она, собственно, главное изобличительное лицо.
– Далеко пойдете, девушка, – кивнул Юрий. – Родина вас не забудет.

Эта фраза навязла мне в зубах. Я ее слышала при совершенно иных обстоятельствах.

– Лучше бы забыла. – Растерянно пробубнила я. – Мне такая скандальная слава точно не нужна. А что теперь с нами будет?
–  Ну что будет, – деловито ответил Юрий. – Если все, что вы сообщили, подтвердится, то Дерябенко-Мазурова ждет международный трибунал. Если не подтвердится, то вас, как террористов, расстреляют. Но вообще скандал, конечно, нешуточный. Гипнометр попадет в разряд запрещенных к использованию приборов.

Постоянно звонил телефон. Немного отвлекшись от нас с Сергеем, Юрий ответил на телефонный звонок:
– Да, да, понял вас, – безэмоциональным голосом согласился он с кем-то. – Мы тоже на месте разбираемся. Виновных допрашиваем.
Юрий нажал на кнопку вызова и посмотрел на часы:
– Ну, что ж, поехали потихоньку в сторону милиции, составим протокол хотя бы. Дерябенко арестован. Его сдали собственные же люди, – пояснил он. – Видимо, они тоже смотрят телевизор.

В сопровождении вооруженной охраны мы всей группой вышли из здания Останкино.

Около телецентра уже собралась приличная толпа, – после сеанса обратной гипнотерапии люди моментально очухались. Подозреваю, что кое-кто в этот момент собирал чемоданы в дорогу и готовился ехать на вокзал. А оттуда прямиком в заснеженные леса Сибири. Новость, которая облетела половину России, заставила многих людей прийти в себя и встрепенуться. И теперь все эти люди собрались у Останкино, грозясь устроить самый настоящий погром.
– Дерябенко к ответу! – Кричали со всех сторон. – Арестовать диктатора!

Увидев нас, люди бросились к нам, и охране пришлось отбивать нас у обезумевшей толпы. С огромным трудом нас отодрали от желающих справедливости граждан и погрузили в небольшой фургончик:
– Я представляю, что сейчас творится на других улицах Москвы, – произнесла я, глядя на Сергея.
Сергей молчал.

* * *
Новость, которую мы озвучили в прямом эфире, буквально всколыхнула весь мир. Наверное, такого эффекта не было уже со времен ГКЧП 1993-го года, когда люди вышли на баррикады к Белому Дому, и когда по Москве ездили танки.

Мировая общественность потребовала привлечь к ответу Дерябенко-Мазурова и всю ту шайку, которая допустила использование психотехнологий в корыстных целях. Экспертиза установила соответствие ДНК Бориса Мазурова и фальшивого Ивана Дерябенко.

Игнатьев смог беспрепятственно вернуться домой. Он давал многочисленные интервью и даже успел подписать несколько контрактов с крупными издательствами – на издание мемуаров и научных монографий. Чертежи гипнометра были изъяты из указанных им сейфов и в обстановке строжайшей секретности перевезены в Россию. Сам же гипнометр был объявлен узкоспециализированным прибором, запрещенным к использованию, действие которого продолжает изучаться.

Но самое ужасное было не в этом. Самое ужасное состояло в том, что Россия осталась без Президента. Срочно созвав внеочередное заседание Госдумы, временно исполняющим обязанности Президента выбрали… угадайте, кого? Юрия Петровича Калиносова, безусловно. Он сразу же выдвинул ряд антикризисных мер, направленных на увеличение занятости населения.

Из Останкино нас с Сергеем отвезли в здание ФСБ на Лубянке, где мы каждый день по несколько часов давали показания. В общей сложности провели мы там неделю, пока проводились необходимые расследования и выяснялись все обстоятельства дела.

Наконец, нас отпустили. Едва мы с Сергеем вышли из здания ФСБ, как тут же попали под «обстрел» журналистов, огромное количество которых поджидало нас около центрального входа.
– Комментариев не даем! – Громко и профессионально заявила я. – На все вопросы ответим на пресс-конференции, которая состоится завтра в здании РИА Новости.

«Как хорошо, когда знаешь, как общаться с коллегами».

Нас еще немного поснимали, затем толпа папарацци потихоньку начала рассеиваться.
– Все хорошо, что хорошо заканчивается, ведь правда? – Сказал мне Сергей и ласково улыбнулся.
Затем он взял меня за руку и настойчиво потащил по направлению к Чистым прудам.
– Подожди, у меня есть еще кое-какое дело, – вырвала я свою руку и потянулась за мобильником. – Алло, это Анна Николаевна? Это Лариса, ваша соседка, – представилась я. – Как у вас дела?

Анна Николаевна, похоже, находилась в тихом шоке от радости:
– Лара, представляешь, Антона отпустили! – Весело закричала она в трубку. – Не нашли никаких злоупотреблений, выпустили.
– А что же его секретное прошлое? – Уточнила я.
– Простили и отпустили! Сочли, что нет никаких оснований заводить уголовное дело. – Засмеялась Анна Николаевна. – Я-то думала, что в нашей державе уже начали следить за каждым человеком. Оказывается, им было триста раз наплевать, кто он и откуда. Они просто устроили ему аудиторскую проверку, выяснили, что всё в порядке, и выпустили! Вот буквально вчера приехал, празднуем!
– Ну, слава богу! – Искренне порадовалась я за своих новых друзей.

На самом деле абсолютно точным было одно. Если бы не наше выступление по телевизору, то сидеть бы Антону Кирилловичу еще долго. Или ехать ему в Сибирь на «стройки нашей родины».

Мы не успели отойти и двухсот метров, как позвонил Петр Григорьев:
– Ребята, вы где? – Спрашивал он.
– Мы вот только что вышли из здания Лубянки, двигаемся по направлению к Чистопрудному бульвару, – прокомментировала я наш маршрут. – А ты где? Как ты сам?

– Я как раз у здания Лубянки нахожусь, – обиделся Петя. – Видел в новостях, что вас сегодня выпускают и рванул как раз сразу к вам. А вы что это – без меня уходите? Мы же с вами одна команда!
– Ой, прости, пожалуйста, – искренне извинилась я. – Как-то во всей этой суете про тебя действительно забыли. Как ты? – Повторила я свой вопрос.
– Всё нормально, – сообщил Петя. – Мне звонили из «Техникс ЛТД», предлагают снова возглавить пиар-службу. Подождете меня? Я сейчас прибегу.

Мы с Сергеем остановились, и буквально через пару минут я увидела улыбающегося Петю с охапкой тюльпанов в руке.
– Боже мой, Петя! – Засмеялась я. – Где ты взял весенние тюльпаны осенью?
– Места надо знать, – сказал Петя. – Это тебе. – И он протянул мне всю эту ароматную красоту.
Я взяла букет, вдохнула запах тюльпанов и… разочаровалась. Тюльпаны, увы, ничем не пахли. Впрочем, Пете я об этом не сказала. Он же от души…

И мы пошли гулять уже втроем.
– А скажи, пожалуйста, Сергей, – попросил Петя. – Я уже наслышан о таинственной «Группе Б», о которой теперь только ленивый не знает. Позволь утолить наше любопытство. Ответь на вопрос, как ты там оказался?
Сергей вздохнул и покосился на меня.
– Да, Сережа, да, – кивнула я ему иронично. – Никакой романтики нам с тобой не светит. Исключительно новости мировой политики. Кстати, мне тоже интересны подробности. Мы ведь так и не поговорили с тобой об этом. Расскажи…
–  Ну, – с притворной обреченностью вздохнул Сергей. – Я физик по образованию. После института работал в «почтовом ящике», делали кое-какую электронику. Там-то меня и стали окучивать, присматриваться. Отправили в несколько командировок, где дали несколько небольших поручений. Им понравилось, как я справился. Затем я закончил высшую школу ФСБ. Это мое второе образование…
– Интересно…
– Жизнь у меня всегда была довольно замкнутой, – продолжил Леонов. – Есть определенный круг друзей – это, в основном, коллеги, мы с ними общаемся нечасто. Родители мои умерли еще десять лет назад. А из родственников осталась только тётка, она живет в Саратове.
– А какими языками ты владеешь? – Спросила я со знанием дела, вспомнив рассказ Евгения.
– Тремя, – скромно ответил Сергей. – Знаю английский, французский и китайский…
– Ты и в китайских акциях принимал участие? – Изумилась я.
– С твоего позволения, я на этот вопрос отвечать не буду, – усмехнулся Сергей.
– Ну, а Россия? Как так получилось, что Борис Мазуров оказался в роли кандидата в Президенты? Кому понадобилось устраивать переворот в родном государстве? – Наконец, подал голос и Петя.
– Да, вы угадали. Мазуров как раз тоже сотрудник «Группы Б», – серьезно заметил Леонов. – Здесь спецслужбы тупо решили на волне кризиса взять власть в свои руки. В кризис всегда находятся люди, которые «знают, как надо» и желают «железной рукой» разом устранить все бедствия. Ленин тоже в волну кризиса начал революцию, пообещав фабрики – рабочим, землю – крестьянам, мир – народам. С миром он, правда, слегка заврался. Но остальные обещания выполнил, предварительно уничтожив полстраны. Так и здесь. Спецслужбам  захотелось повернуть время вспять, вернув те времена, когда в стране всё вершилось с помощью военных и им сопутствующих сил. А теперь подключились еще и информационные технологии. Но заговорщики не учли одного обстоятельства. Что люди давно другие. И что они окажут активное сопротивление – причем проявят при этом чудеса изобретательности в прямом смысле этого слова, спасибо Игнатьеву.
– Спасибо Игнатьеву, – эхом отозвался Петя.
– И тебе спасибо, – обратился к нему Сергей. – Кстати… А у нас что, нет более приятных тем, кроме политики? Я предлагаю отпраздновать победу демократии, а заодно еще и поужинать. Как вы на это смотрите?
– Я с удовольствием, – обрадовалась я. – За всей этой беготней, честно говоря, даже забыла о романтике.
– Я тоже, – улыбнулся Сергей и обнял меня. Петя поморщился и поспешил отвернуться. – Извини, друг, – радостно сообщил Пете Сергей. – Но это теперь моя девушка.
– Да ну тебя, – махнул Петя рукой. – Я не понимаю. Как можно предпочесть симпатичного, интеллигентного, образованного, элегантного и разбирающегося в общественных связях мужчину – то есть меня – какому-то террористу?
– Любовь зла, Петенька, – звонко пропела я и чмокнула Сергея в щеку.

И мы всей дружной троицей отправились в сторону Чистопрудного бульвара искать подходящий ресторан.