чаепитие

   На столе стоял самовар. Медный. Блестящий. Пузатый. Электрический.
   На самоваре стоял заварной чайник. Фарфоровый. С цветочками. Пузатый. С заваренным чаем.
   Рядом стояла сахарница. Фарфоровая. И как не странно, тоже пузатая. И тоже с цветочками. С кусковым сахаром.
   А также присутствовали обширная своей широкостью и глубиной восприятия, ваза с печением, три надутые своей значительностью, как народные депутаты, чайные чашки в паре с блюдцами, и прочая мелкота, в виде чайных ложечек. Серебряных.
Во круг расположились кот, Иннокентий и сосед.
   - Ну что ж, приступим, - сказал попугай, важный и серьёзный, как председатель общественного суда.
   Кот с чувством исключительности момента, разлил заварку по чашкам. Сосед, со скорбной миной владельца похоронного бюро, подставил первую чашку под крантик самовара, и открыл его. В чашку полился настоящий, первозданный кипяток. И аромат отличного цейлонского чая распространился по кухне. И даже нарушил её приделы.
   Чашки наполнились, придвинулись к владельцам и замерли. Ни кто не решался нарушить торжественность момента, и первым отхлебнуть, или хотя бы положить в чашки сахар.
   - А если в чай добавить немножко.., - смущённо пролепетал сосед…
   - Нет!!! - строго возразил Иннокентий.
   - Да я про лимончик, - заскорбел выворачиваясь сосед.
    Попугай молча подвинул ему тарелочку с нарезанным лимоном. Сосед глубоко вздохнул, видимо сожалея о чём-то далёком и не состоявшемся, скрытом в глубинах памяти и неожиданно всплывшем, и опустил дольку лимона в чашку. Но пить не начал.
   Кот в задумчивости помешивал ложечкой в чашке, хоть сахар туда не клал. Фарфор возмущённо позвякивал об серебро ложечки. Или наоборот. Но скорее всего возмущены были оба. Но кота это не трогало. Он продолжал помешивать.
    Попугай сосредоточенно взял печенье, внимательно рассмотрел его, надкусил, пожевал, прихлебнул чай, посмотрел по сторонам, потом в потолок, и произнес:
  - Чёрт с вами! Несите!
   - А у меня уже здесь, - сказал кот, и нагнувшись под стол достал бутылку коньяку.
   Сосед с просветлевшим ликом мигом выставил коньячные рюмочки…
   Повеселели все. И даже солидный самовар заблестел своей медью как небольшое солнце.
   А аромат чая подхватил аромат коньяка и рванул во вселенную соблазняя и смущая своим несравненным запахом весь подлунный мир.