Хроника угасающих

День переходил в вечер, солнце неторопливо спускалось к горизонту, превращаясь из белого в оранжевое. Жара одолевала, торговля не шла. Нюра перебрала в уме все проданные пирожки, получилось двенадцать с капустой и восемь с картошкой, ровно двадцать. Всего лишь двадцать за целый день. Триста рублей заработка. Не много за целый день томления на жаре у воняющего автомобильными выхлопами шоссе, в ожидании, что кто-¬то остановится около неё, сидящей на складном стульчике рядом с сумкой, где завёрнутые в полотенца стояли кастрюли — одна для пирожков с капустой, а другая — для пирожков с картошкой.

В сумку могла поместиться ещё и третья кастрюля для пирожков с мясом, но где взять его, мясо-то. Не хватает пенсионных денег на мясо. Вот у попадьи, что торговала в метрах ста от неё, наверное, все пирожки с мясом. Не зря их так активно разбирают, что она обычно заканчивает торговлю раньше всех и уходит домой уже в обед. Все деревенские торгуют у дороги, усевшись по обочине растянутым рядом. От каждой семьи по продавцу. За годы у всех возникло своё постоянное место. Из-за мест не ссорились, дорога-то одинакова. Другой вопрос, что можно предложить, а здесь выбор не велик — овощи с огорода, да пирожки. Все хозяйки пекут пирожки, да и продают на трассе. Получается прибавка к ничтожным пенсионным, которая позволяет выживать. Была молодой, не чаяла, что на склоне лет будет вот так сидеть в торговках. Ведь учительствовала, рассказывала детям о счастливом будущем. Сама в это верила. Она могла бы ещё детишек учить, но только вот закрыли школу в посёлке. Не нужны они стали, ни школа, ни она. А муж Коля всеми тракторами в совхозе командовал. Но развалился совхоз, и трактора исчезли вместе с председателем. Потому и мясо дорогим для них стало, а ведь надо ещё хозяйство поддерживать, за коммуналку платить и самим кушать. Так, что не получается на пирожки с мясом. А ведь такие пирожки хорошо берут. Последний раз, когда у неё были пирожки с мясом, два весёлых дальнобойщика сразу взяли двадцать штук, а ведь и подороже такие пирожки идут, за целых тридцать рублей.

Нюра безысходно вздохнула, проводила глазами промчавшуюся мимо новенькую легковушку. И с надеждой поглядела на остановившийся чёрный джип. Чёрное стекло в передней двери опустилось, и сидящий за ним парень спросил, что бабушка продаёт. И когда Нюра ответила, что есть вкусные пирожки с капустой и картошкой, человек из дорогой машины разочаровано чмокнул губами и сказал:

– Нет, бабуля, не подходит, вот, были бы с мясом…, — окно плавно стало закрываться, а джип поехал, набирая скорость.

Сделка сорвалась. Нюра потянулась к пластиковой бутылке, куда она с утра налила для себя воду. Вытряхнула из неё в рот последние горячие капли. Жажду она не утолила. Положила пустую бутылку в сумку, поправила там кастрюльки, тяжело встала со стульчика, кряхтя наклонилась, сложила своё сиденье, подхватила его и сумку, и пошла к дому утолить жажду и отдохнуть от лучей палящего солнца. Тяжело переступала отёкшими за день сидения ногами. Всё, на сегодня торговля закончилась.

Она медленно подошла к калитке своего дома на окраине посёлка. Открыла щеколду, вошла во двор. Сразу вокруг её ног закрутились, виляя хвостами, две дворняги Шарик и Рыжуха, а два кота, загорающих на крыльце, поднялись и урча уставились на хозяйку. Все хотели есть. Первым делом Нюра проверила, есть ли вода в собачьих и кошачьих мисках. Воды не было.

Она матюгнулась на мужа, которого чёрт где-то носит, и тяжело поднявшись по ступенькам крыльца, зашла в сени. Там стояло два ведра для воды, одно было пустым, а другое наполовину полное. К счастью, не надо было идти на колонку за водой. Ещё раз помянув не добрым словом мужа, который не позаботился сегодня о воде, хотя было видно, что вода вчерашняя, она напилась сама и вышла во двор с ведром. Налила воды в миски животным, а затем, пока те лакали, в эти же миски стала крошить оставшиеся пирожки, чтоб накормить питомцев.

Нюра уже заканчивала своё дело, как скрипнула калитка, и во двор зашёл хозяин – её единственный Коля, Николай Иванович для других. Она искоса взглянула на него и с удовольствием отметила, что в его семьдесят лет он всё ещё статный и почти не сгорбленный. Конечно, с мужем она не поделилась этим наблюдением, а вместо этого сварливо заметила, что в доме нет воды, а он где-¬то шляется. Старик молча взял вёдра, выплеснул остатки воды в бочку для дождевой воды, стоящей у крыльца дома под сливом с крыши и направился на колонку.

Нюра прошла на огород, надёргала лука, укропа и редиску. Прошла на кухню, а тут появился Коля, занёс на кухню ведро воды и принялся помогать ей мыть зелень, Нюра почувствовала от него запах водки. На вопросительный взгляд жены старик лаконично ответил:

– Был на кладбище, помогал хоронить одного. Получил пятьдесят рублей, а потом и помянули человека ста граммами.

– Ишь  ты, – заинтересованно проговорила Нюра, – а ведь на посёлке-то никто не мёр. Откуда покойник-то?

– От строителей приезжих, ну тех, что газо-насосную станцию делают в двадцати километрах. Упал в котлован, на арматуру c бетоном и убился. Уж семь дней назад, как убился. С бодуна, наверное, был.

– А что ж, наши-то ничего не говорили, –  спросила Нюра, ставя на электрическую плитку кастрюлю с водой, чтобы сварить картошку на ужин.

– Так, то ж не наш мент этим делом занимался, а районные. Тем более и станцию¬-то не про нас делают, а под коттеджный посёлок, для городских прохиндеев. Так никто и не знал. А хоронить привезли на наше кладбище, как на самое ближнее. Я им яму помог копать. Поленились мы с ямой то, не глубоко лежит покойник.

– Так что ж, и не отпевали, значит?

– Без попа обошлись в этот раз.

– Ну и хорошо, не всё ж ему мертвяками командовать, – резюмировала Нюра и принялась резкими сильными движениями рук месить тесто для пирожков, вспомнила попадью. Не любили они друг друга. 


Через некоторое время обратилась к сидящему возле неё мужу:

– Ты,  Коль, сходил бы в магазин, пока он ещё открыт, лук репку купи, хлеба и колбаски немножко.  Всё ж оба заработали сегодня.

Николай, упёршись в столешницу обеими руками, тяжело встал:

– Уже иду, Анюта, только деньги давай все сегодняшние, я ещё водочки куплю, а то устал.

– Сегодня можно, ¬ разрешила Нюра. И, стряхнув руки от муки, подала мужу триста рублей, заработанные за день.

До ночи они на кухне пили водку под аккомпанемент  радио. Из маленьких гранённых стаканчиков, которые приобрели лет сорок назад. Пили по чуть-чуть, чтоб сильно не опьянеть. Закусывали вареной картошкой, редиской, укропом, луком и крахмальной, но душистой «докторской» колбаской, которую Николай несколько часов назад купил в магазине. Не обращали внимания на голодные вздохи собак и котов за дверью. Им было не скучно, вспоминали прошедшую жизнь, много всякого вспоминалось за сорок семь лет совместной жизни.

Ближе к полночи Коля рывком поднялся. Зашёл в комнату, чтобы надеть пиджак и вернулся на кухню с Нюриной кофтой.

– Пойдём, Анюта, пора,  –  коротко сказал он и вышел во двор.

Подошёл к сараю и в лунном свете нашёл там топор. Нюра надела кофту, застегнула её на все пуговицы, чтоб не зазябнуть от ночного воздуха,  в сенях взяла два рюкзака, положила в них старые полиэтиленовые пакеты. Вышла во двор. Николай уже был за калиткой, а она чуть замешкалась, отгоняя от ног собак и котов. Пошла вслед за мужем, животные за ней.

Едва заметная тропинка среди густо разросшихся кустов акаций и орешника подвела их к кладбищу. До кладбища дошли быстро и молча. Так уж давно случилось, что их дом оказался почти на краю погоста. Что возникло раньше – кладбище, или их дом, они уже и не помнили.

Нашли свежезакопанную могилу. За кустами возле неё Николай быстро разыскал отложенную ещё днём лопату и принялся частыми, сильными рывками откапывать гроб. Откопал быстро и, поддев лопатным полотном, откинул фанерную крышку. Находясь в яме, ухватил тело и потащил наверх. Нюра, помогала сверху тащить мягкую, податливую плоть. Собаки стояли в стороне и внимательно смотрели, как вытаскивают тело, а коты, подняв хвосты, мешались под Нюриными ногами, и тихо, но возбуждённо урчали. Тащить было тяжело, человек перед смертью был откормлен и весил наверняка за сто килограмм. Наконец, с трудом, но вытащили, положили тело на краю ямы.

Николай достал из кармана пиджака  сапожный нож и,  прорезав одежду вдоль тела, оголил покойного. Лохмотья сбросил в гроб, а, затем стал вспарывать живот, стараясь не задеть кишки.

– Слышь, а ведь в районном морге с холодильником беда, –  произнесла Нюра, поглядев на вздутый живот покойного, –  не смогли даже газпромовского рабочего толком заморозить.

– Не велика беда, мясо, ты знаешь, должно созревать сорок суток, ¬–  ответил ей муж и отогнал рукой кота, метнувшегося к внутренностям, показавшимися в разрезе.

Они повернули тело на бок, так, что вспоротый живот оказался на краю разрытой могилы, и Николай топором выгреб из тела в яму кишки и желудок. От специфического терпко-острого духа вскрытого тела коты обезумели, начали громко мяукать и тереться о ноги хозяев. У собак, стоящих в стороне, из пасти текли слюни. Очистив тело от ненужных кишок, Коля вырезал печень, вырвал желчный пузырь и кинул его в яму, топором разрубил обе доли печени на несколько частей и бросил животным. Собаки, чавкая, стали тут же жадно глотать куски, а коты, алчно урча, каждый со своей добычей, растворились в кустах. Николай разрубил грудину, вырезал лёгкие, также порубил их на части и отдал питомцам, и следом бросил им почки и отрезы брюшины.

Животные были заняты едой и уже не мешали старикам вырезать мясо из тела и складывать сочные куски в полиэтиленовые пакеты, а пакеты в рюкзаки. Скоро они закончили. Скелет со струпьями ненужной ткани, но сохранёнными ступнями, кистями и головой положили снова в гроб, закрыли крышкой. Николай забросал могилу землёй. Получилось так, как и было до их прихода, по-людски, может, только плоти у покойного не хватает. Так, зачем покойнику плоть?

До дома дошли быстро, ведь с добычей дорога всегда легка. Набили пакетами холодильник, пускай мясо дозревает там, и про запас отложили несколько кусков в морозильник. Три самых аппетитных кусочка положили в большую эмалированную кастрюлю и залили водой с солью, уксусом, лаврушкой, укропом и марганцовкой, чтоб отмочить для устранения козлиного привкуса мужика.

– Как раз к пятнице мясо поспеет, – сказала Нюра, поморщившись от только что пригубленной водочки, которую старики решили допить по окончании своего труда,– я не только пирожки, я ещё и чебуреки сделаю. А ты, Коль, нож у мясорубки наточи. Не забудь, ладно?

– Надо бы к пятнице, – ответил Николай и залпом выпил свою порцию, –  трасса то в пятницу будет полнёхонька, а наши пирожки с мясом покупают охотно. А про нож не забуду.


 
Продолжение читайте в сборнике рассказов "НЕПРАВИЛЬНЫЕ ГЕРОИ" https://ridero.ru/books/nepravilnye_geroi/