Хороший рассказчик

 Коля.

Еще одна визитка ВДВ это битье бутылок об голову, ломание кирпичей, досок и шифера разными частями тела. Есть конечно в этом свои секреты, но сила для того тоже нужна. Каждый уважающий себя разведчик все это умеет и регулярно демонстрирует и этим гордится.
Сам лично научился бутылки о голову ломать в Дагестане, это то место, где стал дубоголовым. А вот кирпичи бить так и не умею…
В Чечне познакомился с хорошим человеком, прапорщиком, фельдшером по должности, Колей. Он шебутной такой – юла, по жизни тертый и рассказчик замечательный. Знаете, есть такие люди: рассказывают – заслушаешься, да еще озорно у них получается и не различить где правда, а где байка чистой воды. Без рассказчика хорошего и армия не армия, и служба не служба. А рассказов его длинными зимними вечерами послушал тогда… Он в тюрьме работал, тоже фельдшером, про тамошние нравы, в том числе, много говорил, ну и случаи разные.
- Один раз, - говорит, - проводил шмон в  камере, и нашел нычку жуликов – деньги в трубочку свернутые. Ты бы видел их лица. А что, мое дело искать, а их – прятать. Я прав.
- Ну и что ты сделал? – не верилось изначально, что все по протоколу.
- Ну, когда они заценили ситуацию отслюнявил себе пару сотен: «это мне на пиво – говорю», - а остальное на шконку кинул.
- А они?
- Спасибо, - говорят. Низким таким голосом изобразил - артист…
Или:
- Дежурю в тюрьме, скучно. Дай, думаю, посплю схожу, там камера была свободная… открыл, зашел, упал на шконку, проснулся от голосов: жулики через окна камер совет держат. В тюрьме одного прописали и погоняло ему дать хотят, каждая камера свое предложение выкрикивает. Ну и я к решетке поближе и кричу: «Камера десятая: Боцман, пусть будет!» А он и впрямь похож: фигура, походка. Они притихли, призадумались, обсуждать начали, а потом кто-то: «Пацаны, десятая пустая… Это лепила, шкодит!!!» Ну, посмеялись все и мне весело.
- А кличку мужику какую дали?
- Боцман и дали, утвердили.
Или, подвыпив:
-  У меня в пяти километрах от города дача, домик со всеми удобствами, огород, само собой, а в огороде у меня пруд небольшой - лужа. Если будешь в гостях, увидишь (а города наши в пол тысячи километрах друг от друга по прямой). Когда еду на дачу, только выпивку покупаю и хлеб, все остальное на месте. Из лужи этой, за тридцать минут вытаскиваю полведра карасей на одну удочку или полведра раков сами в сетку залезут… А когда гости дорогие тогда и раки, и рыба и тоже за полчаса. Тут же раков варишь, карасей жаришь, водочка, зелень с грядки, свежий воздух – красота. Приезжай...
Так вот, сидим, как-то раз, в автоперевязочной с ним, разговариваем; приходит разведчик на прием, здоровый такой, видно - ушлый.
- Ха, разведчик, заходи. Что заболел? Ты же должен кирпичи как печеньки крошить…
- А я и крошу.
- А бутылки  об голову бьешь?
- Бью…
- А доски ломаешь?
- Да, все я могу.
- Всё? А можешь, «За ВДВ!», нож в ногу себе воткнуть так, чтоб торчать остался.
- Нет, никто не может…
- Спорим, на пузырь, что я себе воткну? Давай нож.
Глаза у разведчика округлились, но, отодвинувшись от шального прапорщика нож (большой, для охоты на людей), дал.
Коля мельком оценил вес и качество клинка, крепко взял его в правую руку и с силой, через берц, ударил себя в стопу, нож не воткнулся с первого раза. Коля, поморщился, с размахом, словно хотел приколоть конечность к полу, сразу же ударил еще раз, нож, вонзившись через ботинок в ногу, остался, надежно воткнутым, торчать. Прапорщик закряхтел от боли:
- Понял? – с усилием выдернул клинок, протянул рукояткой разведчику.
Парень выглядел ошеломленным, с большими от удивления глазами,  он взял свое оружие и, не сказав более ни слова, только дико озираясь, скрылся в сумерках.
- Что приходил-то? А и ладно. Наливай.
Артист.
Ему год назад в Дагестане противопехотной миной ногу оторвало. А он на протезе уже так бегает, что даже в Чечню взяли и здесь, кто не знал, тот не догадывался что он одноногий…
А карасей и раков у него, из лужи, на даче, еще годом позже, лично по полведра достал, и зелень была и водка…

(Из "Эссе о ВДВ")