Амазонская авантюра. Глава 22

"Ла Кускенья" закончилась, пора было прощаться. Парни спустились в вестибюль первого этажа. Санькины вещи были уже раньше отправлены в багаж и ему оставалось только пройти пограничный контроль. Они пожали друг другу руки и Александр ушёл за ограждение, где предъявил свой паспорт с билетом весёлому метису в отличном костюме, и тот мельком глянув в них, махнул рукой, указывая в ту сторону, куда Саньке следовало пройти. Там, где коридор поворачивал налево, находился пограничный контроль, но Нику он уже не был виден. Санька обернулся в последний раз, помахав на прощанье и скрылся за поворотом. Ник развернулся и направился к выходу из аэропорта. Но не сделал он и нескольких шагов, как вдруг, совершенно ничем не обоснованный, липкий страх, пронизал всё его существо. Сказать "липкий страх" это не сказать ничего. Внезапная дрожь пробежала по всему телу Ника. Сердце ёкнуло, и ушло, как ему показалось, в самые пятки , давая понять, что оно действительно туда может проваливаться. Затем, оно медленно всплыло, но уже с какой-то тупой иглой, которая, как заноза саднила, причиняя боль. Ник почувствовал, как сначала кровь отхлынула от его лица, вызвав смертельную бледность, а затем вновь прилила, спровоцировав одновременно сильный озноб и холодный пот. Ужас, который испытал он, был ни с чем не сравним. Когда всё это произошло, то в то короткое мгновение, как бы расширившегося внезапно времени, Ник каким-то шестым чувством почувствовал настолько реальную угрозу своей жизни, что, даже, резко обернулся назад, ожидая от кого-либо удара ножом в спину или выстрела. Ему захотелось бежать куда-нибудь без оглядки, лишь бы уйти от этого наваждения. Но, нет, никого не было сзади. Никто ему не угрожал. Всё это напомнило ему начало булгаковского романа "Мастер и Маргарита". Отличие было лишь в том, что перед глазами Ника не висел покачиваясь из стороны в сторону "Клетчатый" с разбитым моноклем. Всё остальное совпадало "от" и "до". Значит, правду писал Мастер. Этого не должно было быть. Но это было. "Совершенно точное описание, - подумал Ник,- Неужели...?" Всё это пронеслось в его голове, как только он немного пришёл в себя. Быстрым шагом, ещё настороженно оглядываясь по-сторонам, как бы ожидая неведомо откуда подстерегающую его опасность, он вышел из здания аэропорта и направился к автобусной остановке. Вскочив в первую же маршрутку, направлявшуюся в центр города, Ник, сев на сиденье рядом с водителем, попытался взять себя в руки. Такого с ним ещё никогда не случалось. Странная тревога. не покидала его, хотя и притупилась. Как бы там ни было, а надо было действовать дальше, хотя и закралась предательская мысль о том, что ему бы не следовало сегодня же отправляться в то путешествие на север страны, которое он спланировал, дабы сбыть остатки товара, залежалым грузом дожидавшегося его в отеле. Сойдя недалеко от гостинницы "Грильон" на авениде Такна, Ник пешком двинулся к отелю . Уже находясь посередине улицы Хирон де Ла Уньон, он был неожиданно остановлен двумя, среднего роста метисами, одетыми в джинсы и выпущенные наружу рубахи.
- Предъявите, пожалуйста, ваши документы, - вежливо попросили они, повертев перед носом Ника своими "корочками" , из которых он только и успел прочитать "Дивисьон де ла полисиа....", как "корочки" исчезли в карманах предъявивших их.
- Понятия не имею, кто вы такие, - брякнул не задумываясь Ник, растягивая время, чтобы приготовиться ко всяким неожиданностям со стороны незнакомцев. Чёрт их знает, кто они такие! Может воры. У них, разве, написано что-то на лбу?!
- Я не предъявляю документы неизвестно кому, - и увидев, что парни растерялись от такого ответа, он развернулся к ним спиной и быстро направился к уже близкому отелю "Европа". Народу на улице было много, но затеряться в толпе какому-нибудь гринго было бы трудно, так как большинство прохожих и просто гуляк здесь были метисами, и белый человек выделялся на смуглом фоне. Тем не менее, Ник без проблем добрался до места, и, поднявшись в свой номер, бросился спиной на постель. Распечатав пачку "Кэмел" и несколько раз щёлкнув, никак не желавшей работать, турбо-зажигалкой, закурил, и пуская кольцами дым, вновь и вновь прокручивал то, что с ним произошло. Будучи чувствительной натурой, он понимал, что это связано с какой-то реальной угрозой, которою разглядеть он пока не в силах. И то, что его остановили два непонятных метиса, добавляло таинственности происшедшему, так как Ник соединил оба события одной цепочкой. А, это уже было знаком, что ему следует чего-то опасаться. Такие знаки разбрасываются перед людьми, когда в их жизни назревают события, являющиеся поворотными в судьбе или же угрожающие их существованию. Но не каждый обращает на них внимание, и, уж, тем более, делает что-либо, чтобы предовратить грядущее. Однако, Ник задумался, а не связано ли это с его предстоящим путешествием. В дороге всякое могло случиться. Но чего именно ждать? Автобус упадёт в пропасть? Возможно. Такое здесь не редкость. Нападут террористы? Вероятность и такого события не исключена, ведь, по-сути, здесь идёт гражданская война. Да, и стоит ли гадать! Ник жил по правилу "Завтра может и не быть!" А, значит, для того, чтобы узнать, что же тебе грозит, следовало продолжать путь, несмотря ни на что. Даром, что ли, в русских былинах говорилось о том, как витязь стоя на распутье, подле камня-крестца, читал на нём: "Направо пойдёшь - коня потеряешь..." И ехал витязь туда, где пророчилось, что не сносить ему головы своей. Вот, и он, Ник, чем хуже он того витязя?! Затушив сигарету, он выволок из под кровати одну из двух огромную зелёную армейскую сумку. Потянув за молнию, он распотрошил её содержимое. Требовалось уложить всё компактно, чтобы уменшить её объём. Смешно было, что вот, на такой чепухе, делались хорошие деньги. Контрабандой вывезенный и ввезённый товар, был ничем иным, как капроновой лентой, той самой, из которой делали банты для девочек-школьниц. Через некоторое время, рулоны, по 20 метров длиной, всевозможных цветов, аккуратно смотанные и сжатые резинками, уже плотно утрамбованные, ждали своего часа обратиться в бумажные листы, на которых красовались американские президенты... Точно также была подготовлена вторая сумка. Следующим был рюкзак. Ник аккуратно переложил своей одеждой две вещи, которые берёг пуще своего ока. Это были, недавно купленные электрошокер и 15-ти зарядный пистолет CZ-75 чешского производства с двухрядной обоймой лесенкой. Странное это было время. Ник не предъявил ничего кроме своего загранпаспорта и квитанции за оплату электричества в "Банко де Кредито", которую взял по случаю у своей матери, когда покупал в оружейном магазине, в галереях на втором этаже пистолет и электрошокер. Никто, даже, не поинтересовался, зачем ему эти "игрушки". "Значит, то, что не запрещено - разрешено", - справедливо рассудил Ник, слушая, как хозяин расписывал достоинства оружия... Опасные предметы следовало уложить так, чтобы их можно было достать без особой задержки, и в то же время, они бы были хорошо запрятаны и недоступны ничьим любопытным взглядам. Ник устроил так, что вскрыв верхнюю крышку рюкзака, он мог незаметно взять завёрнутый в рубаху пистолет или же схватиться за рукоять, развёрнутого жалами вниз, электрошокера. Действие это производилось быстро и ему не надо было рыться разыскивая, куда он спрятал свои "игрушки". Когда всё было готово, он взял с собой паспорт и деньги, которые положил в специально пришитый им самим внутренний карман рубашки. У него уже был опыт, когда рвали его карманы вместе с их содержимым. Так что, не нужно было подвергаться излишнему риску быть ограбленным среди белого дня. Ник вышел на улицу и направился в ту сторону, где, как ему было известно сосредоточилось множество междугородних транспортных агенств. План был прост. Чтобы сбыть товар, который уже невозможно было разбросать по текстильным магазинам Лимы, так как Ник с Саней забили все точки "русской лентой" (именно так прозвали теперь здесь капроновые рулоны), надо было перебросить его в другие города, где о нём ещё не знали, зацепив по возможности большее количество торговых точек, тем самым ознакомив их с этим отличным товаром, на будущее, так сказать. Вот, за билетом, в одно из транспортных агенств и направился Ник. Выйдя на улицу Никола де Пьеррола, что пересекалась с грязной авенидой Аванкай, которая, как всегда была забита торговцами с их синими тележками и смердящими чёрной копотью автобусами, некоторые из которых имели весьма почтительный возраст, Ник двинулся по тротуару в сторону, где находились транспортные агенства. Не было смысла садиться в автобус в этот час, так как в городском мареве всякое движение на Аванкае заступорилось, и быстрее можно было дойти только пешком. А, вот, и первое агенство. Ник вошёл внутрь старого одноэтажного здания. За конторкой ему приветливо улыбался круглолицый, в очках, с усами подкрученными вверх, креол. "Что желает сеньор?", - осведомился он, когда Ник приблизившись стал разглядывать за его спиной расписание и маршруты этого агенства. "Сеньор желает, - шутливо начал Ник, - добраться до Чамботэ!" Этот город был первым на его пути на север страны. Там он ещё не был, а потому ему было интересно побывать в новом месте. Вот, он, не долго думая и обозначил первый шаг своего неведомого пути. И, вновь, неожиданно прозвучал голос за его спиной:
- Сеньор, - сказал кто-то, обращаясь к креолу за конторкой, - подтвердите, пожалуйста, этому гринго, что мы имеем право спрашивать документы у любого человека, даже, если он иностранец! Конторщик явственно изменился в лице, увидев те самые "корочки", которые Ник так бесцеремонно отверг ранее. Обернувшись назад, "гринго" узнал тех самых двух парней, которые его потревожили на Хирон де Ла Уньон. Значит, за ним следили от самого отеля "Европа".
- Да-да, - закивал головой креол, - лучше покажите Ваши документы, это действительно "ла полисиа секрета" (тайная полиция). Они имеют право...
- Что, ж, смотрите! Но, только из моих рук, - всё ещё недоверчивый, произнёс Ник, достав из внутреннего кармана "серпастый-молоткастый", и открыв первую страницу, поднёс его к глазам полицейских. "Чёрт бы побрал нашу бюрократию, - думал Ник, - неужели, с августа 91-го не могли сделать "орлёные" паспорта! Теперь, жди, привяжутся к серпу и молоту, ведь, у красных бригад тот же символ! Только этого мне и не хватало!" И тут же мелькнула другая мысль: "А, может не ехать никуда? Что-то много спотыканий на пути стало!" И, опять, как холодком потянуло по спине... Посчитав, что он дал достаточно времени разглядеть документ, Ник захлопнул обложку паспорта и спрятал его в карман.
- Уньон Совьетико?! - удивлённо вопросил, по-видимому, старший.
- Совьетико, - утвердительно кивнул Ник.
-А, почему на Вас всё цвета хаки? Вы военный?
Ник удивлённо оглядел самого себя. А, ведь, и вправду, он выглядел, как какой-нибудь партизан из сельвы, и эта одежда, видимо, привлекла к нему такое внимание.
- Ну, почему же военный! - усмехнулся Ник, - Просто, пыль не так видна на мне. Я много езжу и мало стираюсь.
- И, что вы здесь делаете?
- Я турист, мне нравится ваша страна, вот и путешествую, смотрю красивые места.
- Куда же вы направляетесь сейчас?
- В Чамботэ!
- А, там есть, что смотреть? - преглянулись удивлённо метисы. Ник понял, что он чего-то о Чамботэ не знает, но чего именно он не знает, этого он не знал. А, потому, уклончиво ответил:
- Вот, я и посмотрю, есть там что-то любопытное или нет.
- А, Вы уже были в Куско или Арекипе?
- Конечно, был! - воскликнул Ник, усаживаясь на своего любимого конька - преподать урок знаний местности и истории аборигенам, которые всегда бывали потрясены тем, что иностранец знает больше, чем они сами. Такое познание истории их собственной страны всегда льстило местным. Они гордились своим государством, и если кто-то знал их великую Историю, то они готовы были расцвести намерениями сделать для этого человека что-то приятное. И неважно, что намерения часто оставались лишь намерениями, факт - их сердца оттаивали и враждебность утихала, как утихает внезапно поднявшийся ветер.
- Если желаете, мы покажем Вам другое агенство. Там автобусы по-новее и цена по-меньше. Здесь, недалеко.
Ник был рад такому повороту событий и снисходительно согласился, хотя, настороженность всё ещё не оставляла его. И, несмотря на огорчённый вид старого конторщика, все трое развернулись и вышли вон, на оживлённую улицу.