Герою России Жене Остроухову

Большая просьба, если кто-то знает, как связаться с его родителями и отдать им этот стих, напишите.
Заранее благодарю.

ГЕРОЮ  РОССИИ
СТАРШЕМУ  ЛЕЙТЕНАНТУ
ЖЕНЕ ОСТРОУХОВУ
(застрелился в Чечне в августе 2002 года)
 
Когда война ворвется в дом,
огнем своим, обуглив ставни,
Быть может, вспомнив о былом,
мы одеваем вновь медали.
Мы одеваем ордена,
как эхо тех воспоминаний.
На наши души и сердца
ложится тень переживаний.
Ломая памяти рубеж,
мы возвращаемся в те годы,
Где все горит пожарищ свет
и жизнь со смертью снова спорит.
В грязи раздолбанных дорог,
завязнув, души остаются.
Ступив на старый наш порог,
кошмары ночью в двери рвутся.
И ветеранами себя
между собой не называем.
Те девяностые года
мы слишком часто вспоминаем.
Да и какой тут ветеран?
Двадцатилетние мальчишки
По нашим селам, городам
ребята, парни да братишки.
Срывая дверь с петель, война
вдруг позовет с собой обратно.
Да вот билет теперь туда
не продают уже бесплатно.
В те девяностые года
как не хотеть нам не вернуться.
А как рвались из них тогда,
чтоб к дому снова прикоснуться.
На нашем первом рубеже
двадцатилетних ветеранов
Мы в мирной жизни тишине
своих друзей порой теряем.
Перешагнув войны порог,
не приспособленные к миру,
Мы отступаем от тревог
к игле, на зону и в могилу.
Не откреститься, не уйти,
хотя порой безумно надо.
Мои армейские пути –
неодолимая преграда.
Там столько пота, крови, слез
впитали будни боевые,
Ребят хороших взял погост,
отдавших жизнь свою России.
На той земле, где родились
уже навеки молодые,
С их именами обелиск
заменит голоса живые.
С их именами новый день,
окрасив тучи в час восхода,
Нас обнимает. Но теперь
все реже слышу звуки взвода.
Но той земле еще живут
они, разорванные в клочья.
Оборван тихий наш уют
приказом "К бою!" черной ночью.
Как я хочу еще раз сжать
металл холодный автомата.
Весь этот мир не поменять
на все, что было там когда-то.
Как в довоенные года
весна с надеждами приходит.
Меняет осень вновь зима,
да ничего не происходит.
Усталость этой красоты
в цветущей жизни угнетает.
Я реже вижу наши сны,
но лишь больнее душу травит.
Я ошибался. "Честь и Долг"
не возвратить с собой обратно.
В пустынях выжженных дорог
им проще было там остаться.
Мое проклятие - Кавказ!
Как я люблю твои пейзажи.
Хотя смотрел на них не раз,
взвалив на плечи груз поклажи.
На фотографиях застыл
твой горный вид вершин белёсых.
Мой автомат все не остыл
и ждет ладоней, боя просит.
Вновь там, где Бог другой Аллах
еще не скоро к нам привыкнет,
Секунды треплют на ветрах
судьбы разорванные нити.
Уходят дни своим путем,
часами тянутся так долго.
Насилье ломится в мой дом
живою памятью у входа.
Срывая дверь с петель, война,
огнем затягивая ставни,
Все ярче красит ордена
и начищает вновь медали.
Своим костром сжирает пыль
на потускневшем камуфляже.
Не тронув тот военный мир,
дом обращает в прах пожара.
Еще немного. Гаснет свет,
и догорают ставни в доме.
И пепел серый этих бед
волнами стелется по полю.
В проломе крыши солнца свет,
а ночью звезд замерзших бисер.
Прозрачный дождь и белый снег
собой накроет пепелище.
И вот теперь в дверной проем
уже никто не постучится.
Война, разрушив старый дом,
не может радостью напиться.
И ничего с собой не взяв,
оставив только запах гари,
Уйдет она, оставив страх
давно рассеянный годами.
Огонь военных грозных лет
все не дает душе покоя.
Но не прошу я новый век
забыть то зло. Оно со мною.
Свое уродство спрятав вновь,
война минуты все считает.
Когда прольется снова кровь,
она уже не опоздает.
Когда война, ломая дверь,
притащит в дом свое насилье,
Наверно я останусь с ней
и не пущу ее в Россию.
                июль 2002.