Traum

  Берег здесь сходится в неправдоподобно острый угол. Волны – зеленоватые, гранёные, политые глазурью. Они, словно ржавые ножницы…словно бьют лезвиями по обе стороны мыса и не могут сомкнуться, не могут разрезать меня пополам…меня. Кто я?   Ответ пляшет на краешке сознания быстрым утренним сном, тем самым, который ты обязан вспомнить, когда открываешь глаза, но вот уже полдень, и он рассыпан пылью. И  ведь я помню, точно помню…боже.
 
 Из  Северной Основы пришла депеша с предложением выдачи Натана. Они обещали сохранить жизнь оставшимся, обещали даже свободу тем, кто проявит инициативу. Вот только глупцов готовых поверить во второй раз не нашлось. Два дня спустя восточный хребет Драйка расцвёл синим. Что мы могли перед блюром со своими доисторическими станнерами, загнанные в долину, лишенные доступа к воде. Блюр – «синее пламя»,  «королева Мэган», «Химмел» - как бы я ни называл, это уже ничего не значило для ставших очевидцами.   Он так красиво убивал. На исходе недели многие обезумевшие выползали из укрытий на равнину, где лежали в сломанном ожидании  с улыбками в уголках рта. А я не мог оторвать взгляда. Я глядел на Сэдди, уставившуюся в небо черным стеклом радужки, и пытался удержать в сознании вкус губ, текстуру кожи на подушечках пальцев,  запах,  ещё чувствовал себя в ней - последние горячие спазмы, пот, горел след от зубов на шее, там бился второй сердечный ритм. Глядел не в силах оторваться, как лёгкое тело кружило в бирюзовом вихре, мелькали всё реже чёрные пряди, маленький смерч сжимался, пока не превращался в точку, а затем исчезал.
  Я знал, что должен вытравить это из себя, что не имею права уходить вслед под прицелом сотен отчаянных взглядов, я очень старался держать себя в руках и ждал ночи, как божественного спасения, со стыдом понимал, что убегая, создаю  видимость, кормлю надеждами обречённых.
 Флаер упал в двадцати метрах от кромки воды - двухместная машина почти донесла троих пассажиров. Мы были не слишком высоко над землёй, когда «погасли» .
  Вы когда-нибудь пробовали резать импульсником металл? Давить уставшим дрожащим пальцем на гиперчувствительный спуск, грозя каждую секунду превратить  тонкий прицельный луч в рассеянный заряд плазмы?  Так я выковыривал себя из кабины, с этого треклятого безопаснейшего места за спиной пилота, волок повреждённую ногу по песку, слушая гудящий за спиной огонь, и выл, потому что никто не слышал.

 
  Я – Натан Ким – надежда и вера жалкой кучки опальных протестантов, сижу на острие треугольника-Драйка. Справа солнце зарывается в зелёную воду, а на юге мелькает серебристая точка, она приближается,раздаваясь в стороны бортами. Это клэппер Основы. Не наш.



- Клайд, подай мне распечатку  метаграммы на  Кима.
 - Эээ…Натан Ким – анабиоз 40 минут, реакции организма в норме, IQ 110, генератор рекомендованной профессии: слесарь/электрогазосварщик  любой категории.
- Клайд, я сказал «подай», а не «прочти»!
- Простите. Мистер Коллинз, а можно спросить…?
- Вы мне поперёк горла, понимаешь?! Поперёк горла мне вы, ребята, со своей летней практикой. Ты принес бургеры?
- Да, сэр…
- Давай сюда. Ладно, фто там  у теффя?
- Видите ли, я,как и положено следил за проэктором…этот парень…ведь это практически сюжет, экшн. Электрогазосварщик. Я не совсем понимаю.
- Святая дева Мария…Послушай, юноша,  во-первых на первом курсе академии в ходе  лекций о анабиозе несколько раз упоминается, что генератор работает с подсознательными реакциями спящего, и сам сюжет не имеет никакого отношения к процессу формирования. Резка по металлу, ножницы, геометрические фигуры, синий огонь – его голова так кишит этим, что я бы тебе, не прибегая к анабиотикам, сгенерировал сию профессию, предсказал  бы её, как пророк Мохаммед, мать его. А во вторых - поверь, через неделю этот полукосмический боевичок покажется тебе школьной забавой. Сюда попадают такие люди…четыре года назад в этой самой камере лежал сенатор Маккейн! И посмотри теперь на меня ,парень, я сед. Так-то.