Парикмахер Online ДВА часть II продолжение

 Прорепетировали мы так всю осень, зиму, весну. За это время много девчонок приходило на наши репетиции, и им это нравилось. А когда стало тепло, то мы все вместе ходили купаться на пруды, пели песни, играли в карты, учили девчонок плавать, аккуратно прощупывая их тела. Вы не поверите, но сейчас это звучало бы бредом: «Ходили на пруды встречать рассвет.» А тогда мы и правда ходили, и были очень этому рады, ведь вместе с рассветом случались и первые поцелуи. В школе как раз предложили всем желающим записаться в трудовой лагерь. Вы представляете, появилась возможность
 поехать всем вместе, да ещё и без родителей. Это был шанс оторваться по полной. Лагерь находился под Ростовом, да нам, собственно, это было и не важно, главное, мы поедем одни, ну, или не совсем одни, а с двумя сопровождающими. И мы начали подготовку. Закуплено было всё, от сигарет и спиртного до струн для гитары. Ожидание этого дня было просто невыносимым, и мы начали отчёт времени... А дни отчитывали прямо на пруду и с пивком, поэтому они и летели со скоростью света.
Наконец этот день настал! Ехали в плацкартном, это чтобы все на виду были, но это нам не мешало. Как только тронулся поезд, все заорали Гагариным: «Поехали!» и стали думать, когда доставать разные заначки, — у кого что было. А было вот что: три бутылки коньяка, который мы рассчитывали наливать под видом чая в стаканы с подстаканниками, три бутылки Сибирской водки (45%), которая легко косила под минералку без газа, ну, и для девчонок вино и пиво. В общем, арсенал был не слабый для молодого организма. Конечно, не повезло другим пассажирам, которые ехали рядом с нами в вагоне. Думаю, они надолго запомнили эту поездку в славный город Ростов-на-Дону. Нас сопровождали двое учителей: один— учитель труда, любитель утреннего рассола, вторая — училка физ-ры, напоминающая прапора, причём старшего. Вот она и была для нас настоящей угрозой, которая могла вмешаться в наше веселье. Но с нами была Аптека. Аптеку звали Тамарой, она была из семьи потомственных медиков, и кое-что понимала в медицине, да еще и везла с собой целую аптеку. И мы стали думать, что же лучше подмешать училке, снотворного или слабительного. Так как уснуть вряд ли удастся целому вагону, то решили дать ей слабительного, чтобы, измотав противника, потом взять его, обессиленного и измученного. Со вторым было легче, ему только нужно показать баночку огурчиков, селёдочку, картошечку с укропчиком, ну а остальной, недостающий элемент он найдёт сам, даже не прибегая к таблице Менделеева. План по устранению надзирающих за нами вступил в действие. Девчонки лихо накрыли на стол и позвали Людочку( училку физ-ры).
— Людмила Михайловна, присоединяйтесь к нам. У нас тут соки, морс, квас, и покушать есть. Идите, бросьте вы на минуту свои дела, садитесь.
— Вот именно сесть я и не хочу, такую банду везу, глаз да глаз нужен.
— Ну, как хотите, мы тогда мальчишек позовём, а они всё съедят, это точно.
Видимо, Людочка поняла, что если ещё придут и мальчишки, то порядка, а тем более сна, уж точно не будет. А уезжали мы вечером, и предстояла целая ночь в пути, которую мы все ждали с нетерпением. Хотели сначала размяться пивом, но его тяжелее было замаскировать под что-то, тем более Буратино остался с папой Карло где-то в магазине, и мы начали с чая (коньяка). Некоторые гурманы разбавляли его Байкалом, так как Кола тогда была везде, кроме нашей страны, но мы выкручивались по-своему. Были и профи, закусывающие лимоном из чая. В вагоне становилось жарковато.
«Налейте что ли попить, девочки,» — попросила Людмила Михайловна. Ну ей и налили, как задумывалось по плану. Оставалось ждать… Павел Сергеевич уже ходил по вагону и «помогал» нашим девочкам забираться на верхние полки. Казалось, он готов был положить туда всех, имеющихся в наличии девчонок, причём не по одному разу Я ещё никогда не видел его таким довольным и счастливым. «В вагоне жарко, можете раздеться», — командовал он вроде для всех, но обращался почему-то к девчонкам. Мы поняли, что он уже под мухой, и стали налегать на остатки чая (коньяка), а девчонки пили сок (вино). Пришло время и покоптить курево. В таком возрасте это самый важный элемент образа пытающегося стать взрослым подростка. Но как это сделать? А легко. В туалет набилось столько народа, желающего почувствовать себя взрослыми, что я сразу вспомнил про шпроты в банке… Но когда все закурили одновременно, торкнуло всех. В таком угаре не было видно ни лиц, ни фигур, общались только на ощупь, чему были рады и мы и девчонки, благо, что щупать было у всех. После совместного выкуривания трубки мира многих слегка повело, и кое-кто забыл, что он едет на поезде, а не плывёт на корабле, так как качка не шутила, и у некоторых появились симптомы морской болезни. После укура мы взялись за минералку (водку). Её мы подмешивали всем и куда попало, будь то сок или вода, главное — дало бы эффект. Эффект она, конечно, дала, но мы ждали другой эффект — Людочкин. Она стала регулярно посещать туалет, причём на дальней стороне вагона, чтобы не мелькать перед глазами учащихся. Павел Сергеевич уже играл с девчонками в карты вовсю, ну а мы уже дошли до поцелуев на верхних полках.
Нам повезло с проводницей, отличная девушка попалась, да ещё и с отличным бюстом. Она никуда не лезла, но всё время повторяла: «Ой, ребята, вы только не побейте ничего! Если что надо, приходите ко мне и спрашивайте», — говорила она. Но спрашивать мы уже ничего не могли, так как вырубились почти все.
Утром на вагон жалко было смотреть. Столько грязи я не видел давно. Приоткрыв один глаз, я увидел следующую картину. Вадик лежал на верхней полке, а под ним, внизу, подметала проводница. Когда она нагибалась, то для Вадика открывались неописуемо красивые и манящие виды. И чтобы это продолжалось как можно дольше, он доставал из кармана очистки семечек и подбрасывал их, когда она отворачивалась в сторону. Мне очень хотелось пить, но подняться было тяжело, так как на мне трупом кто-то лежал.
Судя по волосам, я понял, что это девушка, но кто именно, я понятия не имел. Вдруг кто-то хлопнул дверью туалета с такой силой, что у меня застучало в висках. Я как мог, напряг зрение и увидел Людмилу Михайловну, еле передвигавшую ноги. «Устала бедняжка», — подумал я.



   
Собравшись с силами, я подвинул почти бездыханное тело, что придавливало меня. Этим телом оказалась Аптека (Тамара). «Очень кстати», — было подумал я, но при взгляде на труп мысли о спасении с помощью таблеток стремительно улетучились. Мои глаза жадно искали воду, а состояние было таким, будто я перешёл Сахару вдоль и поперёк не один раз, причём наевшись сахару. В голове звучал беспорядочный звон, и мне никак не удавалось настроить инструменты на один лад, я чувствовал себя оркестровой ямой, наполненной  кучкой дерьмовых музыкантов, играющих вразнобой. Вагон был похож на поле боя, и я стал искать оставшихся в живых или, по крайней мере, подающих признаки жизни бойцов лагеря труда и отдыха. На столике одиноко побрякивал ложкой стакан с чаем. «О Господи, ты есть на свете, спасибо тебе», — промелькнуло у меня в голове, пока не начали играть инструменты. В один глоток я выпил остатки чая и стал искать того, кто остался в живых. Павел Сергеевич был живее всех живых — вот что значит старая закалка, да при молодых ученицах. Одним словом, тряхнул стариной не по-детски, и выпил весь рассол, что не удивительно.
— Ну что, я смотрю, «утро добрым не бывает»? — ехидно спросил меня Павел Сергеевич. Давай, буди всех, и чтоб мне быстро тут прибрались!
— Хорошо, – ответил я, пытаясь сфокусировать взгляд.
Через полчаса многие стали подавать признаки жизни, причём с одним желанием — пить.
— Доброе утро! А нам всем бы чайку с лимончиком, — сказал я, кое-как доковыляв до купе проводницы.
— Да я бы не сказала, что сейчас уже утро, хотя если очень раннее, то да. Ну что, угомонились? Или ещё чего от вас ждать? Чаю захотелось, говоришь? А может, не только чаю?
— А что у вас есть? Мы не против! — с улыбкой парировал я, чтобы казаться более старшим.
— То, чего у меня есть, не для тебя, мал ещё, а вот холодненького пивка могу организовать. Оно для многих из вас сейчас поважнее чая будет. Только смотри, чтобы ваше начальство не узнало.
— А можно мне сейчас? Дайте одну, уж больно пить охота, — сказал я, присаживаясь к ней поближе и вспоминая про Сахару, исследуемую мною вдоль и поперёк.
— Ну смотри, чтобы не засекли. Открыть или сам?
— Открыть, выдавил я из себя. Мой голос дрожал. А воблочки, случайно, нет у вас?
— Этого нет. Но вот мой совет. На станциях бабки будут горячие пирожки продавать— с картошкой, с мясом, с капустой, ну, и другие. Вы обязательно покупайте. Они вкусные, и для закуски очень хорошо — ха-ха-ха. Да, там у них и вобла есть, ну а пиво у меня будете брать, только чтобы тихо.
— Вы только нас заранее предупредите, когда остановка будет, — сказал я и сделал первый глоток.
О боже, этот глоток холодного пива словно возвращал меня к жизни, проваливаясь внутрь меня какой-то освежающей и, главное, утоляющей жажду силой. Пиво было живой водой из мира сказок, где есть место и мёртвой воде. Оно было сильнее Аптеки (Тамары) вместе со всеми её таблетками. Первое мгновение я был словно в раю, но спустя несколько минут мне захотелось есть, тем более у проводницы на столе лежали нарезанные кусочки колбаски.
— Ну что? Полегчало? Это лекарство для вас по рублю будет. Ну а эта бутылка тебе как первому покупателю — бесплатно, презент.
— Спасибо, а поцелуйчик первому покупателю не полагается?—уже закосев немного на старые дрожжи, сострил я.
— Ух ты, какой неугомонный, а не боишься? — сказала проводница Марина и начала медленно двигаться в моём направлении.
По спине у меня побежали мурашки, а глаза сфокусировались на её шикарной груди, находящейся в этот момент на расстоянии ближе некуда. Я сделал ещё глоток, чтобы потушить пожар, который стремительно, как от одной искры, вспыхнул во мне. Вдруг Марина, как женщина-кошка, неуловимым движением руки обхватила мою шею, и её тёплые губы коснулись мочки уха. Моё тело вздрогнуло и покрылось очередной партией мурашек, бегущих куда-то вниз, а локоть ощутил всю упругость и в тоже время мягкость её шикарной груди. Посасывая мочку уха, она другой рукой проверила мой пресс, а затем и грудь, слегка царапая её ногтями. Я был весь в этих мурашках от неописуемого удовольствия, а когда её губы коснулись моей шеи, а затем губ……….
— Мариночка! Где вы? А мне бы чаёк, да с лимончиком.
Да, это был до боли знакомый голос Павла Сергеевича, и к тому же совсем не вовремя. Мы, как кошки на крыше, бросились врассыпную по углам в купе.
— Так через сколько минут остановка будет? — сообразил я что сказать, ещё чувствуя аромат ее духов и вкус помады на губах.
— Минут через сорок будет! Надо по графику посмотреть. Тем более сейчас уже утро наступает. Посчитай, сколько из вас чай будут. Я сделаю!
— Но только мне первому как главнокомандующему! —  вмешался Павел Сергеевич.
— Хорошо, — и я с такой неохотой, а главное, с такими ощущениями покинул купе девушки-кошки.
«Да, нашим девчонкам до Марины далеко, вот что значит опыт и стаж», — подумал я, когда доковылял до своего места. Сказать что я был зомбирован, значит ничего не сказать. Я был в коме, в прямом смысле слова. Но тут начали просыпаться мои товарищи и подруги. Их всех интересовало одно — вода, а меня интересовала одна — она.
— Мальчики, давайте приберёмся и сядем завтракать, — помятым, но все же бархатным голосом сказала Аня.
— Скоро остановка, а там бабки с пирожками будут, — со знанием дела выпалил я. Давайте пополним запасы нашего провианта.
— А чего, я пирожки люблю, давайте купим, и главное — попить что-нибудь. А то трубы горят, — сказал Колян.
— Так, это кто у нас собрался на перрон выходить? Пущу только одного. И чтобы всё организованно было, — уже немного очухавшись от частых посещений туалета, командным голосом произнесла Людмила Михайловна.
— Давайте напишем список, кому что, — выдала мудрую идею Аня.
— Ага, список… Может, ещё проголосуем единогласно, — съязвил я.
— Слушай, Димон, нам бы как-то пивка раздобыть надо. А если эта мегера не пустит всех, то как быть-то? Может, с Павлом Сергеевичем замутить? — подзывая меня и наклоняясь к моему уху, прошептал Вадик.
— Пиво есть, оно у Марины, нашей проводницы. По рублю бутылка. Надо еды набрать, а то вчера почти всё сожрали.
— Отлично, ништяк, — радостно потирая руки, сказал Вадик.
Сказано — сделано… По результатам голосования на собрании покупать пирожки был отправлен Сашка, видимо, самый  положительный из нас. Через мгновение мы уже уминали эти пирожки, правда, запивая чаем, а не пивом, но это пока только чаем. Тоже неплохо, скажу я вам. Горячего чайку с лимончиком, да с пирожками. Запах горячих пирожков, а мы купили два ведра, быстро распространялся по всему вагону. Теперь дело было за пивом. Но так как контакт с Мариной был установлен, это было делом техники. Сытые и довольные, мы пели песни под гитару, но кое-кому этого было мало, и понеслось. Допили то, что осталось, и полезли на верхние полки смотреть пейзажи необъятной страны из открытого окна. Но ведь просто тупо лежать и смотреть не интересно, и придумали вот что. Так как все высовывали головы в окно, кто-то сообразил, что по ходу движения поезда в открытые окна будет залетать всё, что бросить из окна, находящегося впереди другого. И началось… Огрызки яблок, бумага, носовые платки, газета, детская присыпка, которая аккуратно запудрила не одно купе и не одно лицо, — всё это летело по разным окнам. Но самая фишка была в зубной пасте.  У всех её было больше всего, и эффект был самым большим тоже. Что тут началось!!! Обстреляно было всё. Это стало игрой в кто кого, как на «Зарнице», если кто помнит такую игру. Каждый из стрелявших ловил момент, и когда высовывалась голова из окна, следовал залп из тюбика. Паста с неимоверной скоростью долетала до цели, и если не попадала, то залетала в окно с недоброй вестью к людям, не игравшим в нашу игру. Но мы пошли ещё дальше. Так увлеклись, что обстреляли из помидоров какую-то станцию, мимо которой поезд пролетел без остановки. На войне как на войне. Мы чувствовали себя неуловимыми мстителями в поезде, отстреливающимися от погони, пусть и помидорами, зато как в кино. Думаю, станцию потом долго пришлось отмывать от помидоров, уж больно кучно они легли возле мирно торгующих бабушек. Когда кончились патроны, наступило перемирие.
Вскоре поезд остановился на одной из станций, и нам наконец-то разрешили выйти на перрон, подышать свежим воздухом. Мы вышли, и перед нами предстала такая картина… Наш вагон и вагон, который следовал за нами, был покрыт зубной пастой, детской присыпкой, следами от помидоров, которые напоминали следы крови на белёсом фоне вагона. Проводницы хватались за головы, прохожие удивлённо сворачивали шею, глядя на это эхо войны. Да, это был далеко не голубой вагон из мира сказок, а вагон из реального мира — белый, я бы даже сказал, засыпанный снегом и забрызганный кровью, слава богу, не настоящей. В наше время этот вагон точно бы проверили на предмет того, не везут ли в нём наркотики, так как на наших лицах и волосах тоже были следы снега. Хотели вызвать начальника поезда, но обошлось, а нам приказали сидеть тихо до самого Ростова. Ну а так как всё уже было выпито и съедено, то прикалываться и сил не осталось. Так мы и доехали до Ростова.
В Ростове нас посадили в автобусы и повезли до места назначения. Нас ждал ЛАГЕРЬ ТРУДА и отдыха. Из окна автобуса я видел, как мы всё дальше удаляемся от цивилизации, вокруг были какие-то степи с посаженными строгими линиями деревьями. Одни распаханные поля да поля. «Куда нас везут?» — вертелось у меня в голове. И самое интересное, что эти виды из окна автобуса, всё меньше походили на курортные, а все больше на трудовые — сплошная пахота. Но в моём ещё не повзрослевшем сознании не было опасений по поводу названия — «ЛАГЕРЬ ТРУДА и отдыха». Согласитесь, звучит вроде безобидно — «лагерь труда и отдыха», но почему в народе его называют  трудовым лагерем? Почему трудовой? Его что заслужить надо упорным трудом что ли? Значит, чтобы туда попасть, надо трудиться, а там что тогда делать? Давайте поразмыслим над каждым словом. Первое слово: лагерь! На самом деле звучит аж страшно, напоминая лагеря времён Сталина. Если вспомнить индейцев и разных путешественников, то их лагеря разбивали где-то на пути, значит, место может быть не живописным, а опасным для жизни. Нас, школьников, везут много, значит, лагерь должен быть охраняемым, то есть с охраной. Но так как это ЛАГЕРЬ ТРУДА, а туда нас везут трудиться, то получается охраняемый Лагерь детской рабочей силы. Ничего не напоминает? Ну не будем вспоминать про Великую Отечественную войну с её концлагерями, но тем не менее… «Почему такое сравнение?» — спросите вы. Я думаю, всё поймёте, прочитав дальше. Так, что я ещё забыл? Ах да! Слово отдых. А забыл я его потому, что его там и не было почти, но обо всём по порядку. Предчувствие меня не обмануло, когда под утро мы добрались до этого ЛАГЕРЯ ТРУДА и отдыха под названием «Соколёнок».   Он был разбит в степи, но зато недалеко от деревушки, в которой, если не ошибаюсь, находился маленький магазинчик с продуктами. Что нас в итоге и спасло от всеобщего похудания до неузнаваемости. По краям ЛАГЕРЯ на небольших возвышениях красовались два больших прожектора. «Зачем они тут? Может, для дискотек?» — наивно подумал я. Единственной радостью была речка, тянувшаяся тоненькой змейкой пониже лагеря. Название у речки было недвусмысленное — Сал. Короче, после работ, видно, придется смывать с себя сало в Сал, да ещё и по свистку. Может, поэтому ее так и назвали, а может и потому, что в туалеты ЛАГЕРЯ нельзя было без противогаза зайти, и для этого дела и текла эта речка с чудным названием Сал. Но самое интересное, в ней даже раки водились, значит, вода должна быть чистой. Вот парадокс! Когда ребята узнали про рыбу и раков, то любители рыбалки уже потирали руки, задумывая порыбачить. Но рыбачить им так и не придется, а руки потирать придётся, не радуясь пойманной рыбе, а исключительно намазывая йодом кровавые мозоли.
Разместили нас по корпусам и после повели в столовую. Столовая была большая, но не только для нас, большой она была и для мух. Вот где им было раздолье. Ну почему она не была оборудована окнами и дверьми — непонятно. В общем, залетай, кто хочет — от воробьёв до мух. Я когда это всё увидел, то аппетит отшибло напрочь. Но компот с булочкой и помидор с солью и хлебом, я все же решился отведать. Посыпав помидор солью, а точнее, не солью, а камешками соли, я надкусил этот сочный овощ. К помидору претензий нету, а вот камни соли чуть не сломали мне ползуба, но обошлось. Булочка тоже была ничего, но вот компот!?! Я столько отгонял от него мух, что, казалось, он должен был стать для меня райским глотком воды в пустыне. Но, увы, глотнув разок, я понял, что второго глотка сделать не смогу. К моему дикому удивлению, вкус был горьким. Ну почему? Как компот может быть горьким? Это показалось не только мне, но и многим из нас. Сказали, что вода тут такая. Я сразу стал думать про магазинчик в деревушке, и, как выяснилось потом, не зря. После знакомства с достопримечательностями Лагеря нас повели к речке смыть, так сказать, московский налёт, потому что он нам здесь явно больше не понадобится. Конечно, я опасался названия реки (Сал), но увидев песочек в некоторых местах, успокоился. По пути к речке я несколько раз вляпался в гусиное и коровье дерьмо. «Наверно, это к деньгам или к удаче», — подумал я. Почувствовав запах воды, я уже мысленно нырял и плавал, но это осталось только в мечтах. На деле нас ожидал участок воды, огороженный пенопластовыми буйками для обозначения границы нашего купания. Как в лягушатнике, ей богу. И это для парней и девчонок, которые ещё сутки назад легко принимали на грудь коньяк, водку и пиво, покуривая в тамбуре и обстреливая помидорами целую станцию. Но и это ещё не всё. Купаться можно было только по свистку, который находился у физрука этого ЛАГЕРЯ ТРУДА и отдыха, причём свистнуть он мог, когда захочет, а так как наша школа здесь была не одна, то можно представить, сколько времени отводилось на барахтанье в речке каждой школе. Ну а рядом, конечно, были местные. Они расположились неподалеку от дебильных ограждений на воде и, как акулы, проплывали рядом с жертвами, демонстрируя свою свободу и нездоровый аппетит к нашим девчонкам. За отведённое нам время я не только смыл московский налёт и дерьмо со своих ступней, но и успел познакомиться с местными путём словесных перепалок. 
После лягушатника нас повели на экскурсию по окрестностям Лагеря, как бы показывая, что бежать тут некуда — кругом степи и овраги. Но я всё же заметил в деревушке футбольное поле с пасущимися на нём коровами и гусями, которые мирно стригли и удобряли газон. После экскурсии нас собрали на линейку, где объявили цель нашей миссии. Мы должны будем собирать яблоки, вишню и пропалывать грядки. Вроде всё понятно, однако выяснилось одно существенное «НО». Подъём сделали в 5-00 утра!!! Представляете себе? Подумаешь, какая фигня, в 5-00 утра! А вот и ещё веселее: припаяли и зарядку в 5-20 утра!!! Вы когда-нибудь видели ЗОМБИ на зарядке??? Стивен Кинг точно такого не смог бы придумать в своих шедеврах. Даже страшно подумать, для чего ЗОМБИ делают зарядку? Тренируются — готовятся, видимо, к вечеру, а в 5-00 утра ещё в принципе и темно, всё, вроде, логично. «Да, короче, ПОПАЛИ мы в ЛАГЕРЬ, это точно», — витало у меня в голове. Я и представить себе не мог, что работа будет уже начинаться в 7-00 утра. Мы же всё таки ехали и отдыхать тоже, но, похоже, организаторам не сообщили об отдыхе.
Позавтракав в столовой, просторной для всех её посетителей, включая птиц, мух и насекомых, мы стали ждать транспорт, на котором нас повезут на работы. Вскоре подъехал автобус и нас, как военнопленных, повезли на работы. Мы не знали, что ждёт впереди, и это слегка нервировало. А оказалось, что нас везут на сбор вишни. Когда наш Фердинанд достиг места назначения, начался инструктаж.
— Слушайте меня внимательно!!! Я сто раз повторять не буду!!! —пропитым, но довольно уверенным голосом говорил какой-то мужик, в принципе ничем не отличающийся от офицера «ВВ», одень на него форму.
— Ваша задача — собирать вишню вот в эти ящики, которые будут находиться у вашего старшего. Вы берёте ящик и идёте к дереву, на которое вам покажут. Только собрав полный ящик, вы несёте его и показываете старшему. Он это отмечает у себя в протоколе напротив вашей фамилии галочкой. В конце рабочего дня будет подведён итог по количеству собранных ящиков у каждого за целый рабочий день. Принцип такой: сдал полный ящик — получил пустой. А теперь, что запрещается!!! Нельзя переходить к новому дереву, не сдав старшему дерево, на котором вы работали. На нём не должно остаться ни одной вишни. После осмотра дерева вам дадут другое. На одно дерево по два человека. Можно работать бригадами, из расчёта по два человека на дерево. Что такое бригада! Это, допустим, от двух до четырёх и более человек. Вы можете для быстроты все вчетвером работать на одном дереве. Кто-то наверху, кто-то внизу, а кто-то ещё и ящики носит к старшему. Это уже ваше дело, но старшему вы должны сказать состав бригад, и после рабочего дня каждому из бригады зачислится поровну количество собранных ящиков. Всем всё ясно?
— А как собирать вишню на верхушке дерева? Не ящик же с собой туда тащить? — спросил, как всегда, разумно Сашка.
— Хороший вопрос, парень! Обычно на шею вешается вот такая пустая жестяная банка из-под томатной пасты, и в неё вы собираете вишню, а потом высыпаете в ящики. Но только вишню не мять. Да, кушать её много не советую, хоть и ограничений нет, ешьте. Но туалета здесь по близости нет, вот и думайте сами. Ещё есть вопросы? Вопросов нет. Всем разойтись по своим старшим.
«Да, если мы хотим заработать, то в бригаде не должно быть девчонок, это уж верняк полный,» — тут же подумалось мне.
— Ну чего, Сань, давай вместе в бригаде? Или ещё кого-нибудь возьмём?
— Дим, думаю, надо взять ещё и Вадика с Лёнькой. Пока начнём вчетвером, а там посмотрим, может, ещё и Сашку с Лёхой подключим.
— Оккейно, Сань! Лёнь! Вадик! Идите сюда, давайте спецбригаду сделаем, или вы отдельно хотите работать?
— Да ну, нафиг, вдвоём — ни поржать, ни покурить! Конечно, мы с вами, парни! — сказал Вадик.
Так появился наш квартет мушкетёров «АлВаДиЛ». Мы так и назвали бригаду «АлВаДиЛ» по первым буквам наших имён. Не знаю, как в сборе вишни, но в жизни АлВаДиЛ дал шороху — не соскучишься. Меня и Лёньку сразу отправили на верхушку дерева, так как мы с ним были менее габаритными. Сашка и Вадик были баскетболисты, поэтому размах их рук мог посоперничать с размахом крыльев птеродактиля, живи он, не дай бог, в наше время. Но бог с ним, началась работа…
Вот что значит организация дела! Мы работали не хуже саранчи, оставляя позади себя деревья без вишни и не только без неё. Почему-то исчезала и листва с ветками. Просто в азарте заодно с ягодами срывали с деревьев и все остальное. ТРУД ЗАСТАВЛЯЕТ РАБОТАТЬ МОЗГИ, ЧЕМ БОЛЬШЕ ТРУДИШЬСЯ, ТЕМ БОЛЬШЕ ИДЕЙ. В процессе сбора ягод стало ясно, что нам нужно больше пустых банок из-под томатной пасты, а остались валяться только помятые и кривые.
— Дим, давай, нафиг, ломай ветки и бросай вниз, а я с них напрямую в ящик буду срывать ягоды. Не ссы… — с какой-то нездоровой яростью к сбору вишни предложил Вадик.

— Лови, — сказал я и захрустел ветками.
Саранча отдыхала. То, что мы сотворили с этим деревом, не смогли бы сделать ни короеды, ни термиты, ни муравьи-листорезы. В общем, дерево стало кустарником. Мы сметали на своем пути всё, как смерч, и я даже начал сомневаться по поводу будущего урожая в этом вишнёвом саду. Но работать в таком темпе тяжело, и наступил перекур с водопоем.
— У меня шея отламывается от этих банок с вишней. Вон, натёр даже, — сказал Лёнька, снимая банку, как кандалы.
— Та же фигня, — сказал я. Надо помягче ремешок для банки придумать, да и полегче бы не мешало и саму банку.
— Надо в магазин в деревне по-любому попасть. Может, там хозяйственный отдел есть, подберём емкость, — как всегда мудро заметил Сашка.
— Точно, и пожрать набрать с собой в лагерь, а то эту парашу и есть-то невозможно. И пивка бы, да холодненького, — с тоской в глазах сказал Вадик.
Жрать хотелось не по-детски, а по-акульему. На эту вишню уже невозможно было смотреть, а тем более есть её. Наши руки были по локоть в вишнёвой крови, футболки тоже, и, естественно, рот и лицо. Ей богу, как на кинопробах к очередному фильму ужасов. Даже название есть — «Раздавленная вишня». По-моему, звучит, да? Ну а мы как будто выжившие в этом вишнёвом аду. Почему в аду? Объясню. Дело в том, что температура к обеду достигала на солнце порядка 60-ти градусов жары, а в тени градусов 35, мы сами проверяли термометром. Получилось, что утром собирать ягоды ехали мы, а после уже собирали нас. В Фердинанд нас погрузили, как завалявшиеся овощи. Да мы и чувствовали себя овощами в прямом смысле слова. По дороге в Лагерь нам всё же удалось упросить водителя остановить у магазина, спасибо красоте наших девчонок. Радости не было предела. Куплено было всё — от туалетной бумаги до консервов, хлеба и так желанного нами пива, которое мы спрятали в вёдра и контейнеры из того же магазина.
По приезду в Лагерь нас повели смывать вишнёвую кровь в речку. Какое же это было счастье, пусть и длившееся всего минут десять. Я готов был засунуть этот свисток ему в одно место, лишь бы он своим дурацким свистом не лишал нас маленького счастья в этой реке под названием Сал. После водных процедур мы перекусили кильками в томатном соусе, запили пивом и отрубились, заснув мертвецким сном. Мы все же находились в Лагере Труда и отдыха, а мертвецкий сон и был, наверное, тем самым отдыхом, который нам обещали. Очухавшись только под вечер, мы решили применить всё наше новое снаряжение утром на работе. И это дало результат. Шеи уже никто не натирал, да и ящиков мы собрали больше, чем в первый раз. Так проходили наши трудовые будни за сбором этой вишни. Нам уже мало было одного дерева, и мы делали вылазки на соседние деревья. А что? На войне как на войне. Ну а между делом в Лагере начали знакомиться с ребятами и девчонками из других школ. Конечно, все возмущались, что подъём был в 5-00 утра и, объединившись, мы решили устроить забастовку. Нас поддержали старшие отрядов, которые тоже не хотели вставать в такую рань. И надо же такому случиться, мы победили. Правда, на вишню нас после всего этого уже не посылали, а занимались мы исключительно сбором яблок и пропалыванием грядок. Яблоки тоже прикольно собирать было. Самым блатным рабочим местом было ходить с огромным шестом и сбивать яблоки. Девчонки сразу прозвали таких «парень с дубиной», и мы гордились, когда нас так называли. На сборе яблок были и свои фишки. Например, тот, кто собирал яблоки сразу в два ведра, получал неоспоримое преимущество над тем, кто собирал в одно ведро. Он собирал в два раза больше. Вскоре в магазине не осталось ни одного ведра, все скупили труженики из московских школ. Особенно интересно было кидаться яблоками, которые почти сгнили. Такое яблоко нанизывалось на отломанную крепкую ветку и, как из катапульты, бросалось далеко вперёд. Это называлось «на кого бог пошлёт». И нередко были сплошные разборки на другом конце яблоневого ряда. Вишня, яблоки — это было полной ерундой по сравнению с прополкой грядок. Вот где был сущий ад. Ты стоишь на карачках под палящими лучами солнца и пропалываешь эти чёртовы грядки до летающих мушек в глазах. И так хочется пить! Просто ужас ходячий.
Но не всё так плохо было в этом Лагере. Например, первенство среди школ по футболу, субботние дискотеки, выезд на экскурсию в Ростов, походы в кино, в деревенский клуб, да и многое другое. А с футболом у нас всё в порядке было. Мы всех обыгрывали, но мне запомнился один матч, очень важный для нашего Лагеря. В этом матче решалось, кто поедет на финал в город: наш лагерь или лагерь, который располагался недалеко от нашего, по соседству. Я к тому времени уже засветился на футбольном поле, меня знали. Но никто ничего не сказал мне про этот матч, поэтому после работы, я, как всегда, спал мертвецким сном. И проспал даже полдник. Что конкретно мне снилось тогда, я вам не скажу, но проснулся я от того, что кто-то сильно меня теребил за плечо. Когда я открыл глаза, то увидел кучу ребят, горланивших: «Это он!!! Это он!!! Тащите его!!!
— Что такое? Куда вы меня тащите? Я ничего не сделал!!! — вопил я.
— Это ты пока не сделал! А надо их сделать! Ты понял? Давай, парень, быстрее! Одевайся, кеды или бутсы одень — кричал какой-то бугай.
— Да что случилось-то? – глядя на них глазами дикого карпа, спросил я.
— Наши проигрывают после первого тайма 1:3. Сейчас перерыв, все за тобой побежали, искать тебя. Мы с соседним лагерем играем за выход в финал области, а там и на город, может, попадём. Ну всё, бегом за мной, бегом!!!
Пока мы бежали до поля, я вроде проснулся чуть-чуть. Но тут, как назло, вдруг в туалет припёрло, наверно, сказались вишни или яблоки.
— Стой, мне в туалет, срочно!!! А то играть не смогу, — на бегу произнёс я.
— Давай к берегу быстро, а я тренеру доложу, что ты бежишь уже. Только не говори, что понос, мы все этого не переживём. Как хочешь, а только играй, надо!!!
— Да, — только и успел сказать я, и ноги сами понесли меня к речке.
Да, это был чёртов понос, но отступать было некуда, на кону честь школы и Лагеря! Я понял, что времени на раскачку нет, могу не выдержать, ведь расстройство желудка, как никак. «Но чем смогу, помогу», — подумал я. Меня выпустили на замену, и я, осмотревшись, сразу подметил их слабое место. А именно место левого защитника. Парень был огромный, но неповоротливый, а мне это только на руку и было, вернее, на ногу. Когда до меня доходил мяч, я просто разрывал его на части.  У парня, наверно, кругом пошла голова. Ребята, увидев, что у меня идут и обводка и игра, стали чаще нагружать мячами, и дело пошло. Я в течение тридцати минут делаю хет-трик (забиваю три мяча), и мы выигрываем 4-3. Это был великий момент в моей жизни. Я чувствовал себя героем, реально помогшим своему Лагерю. Об этом событии сказали и на вечерней линейке. Так я стал немного знаменит, и это добавило мне очков на дискотеках и медленных танцах. А главное, на меня стали обращать внимание девчонки, а что ещё было важнее этого? Ничего. Так потихоньку жизнь налаживалась, но нам хотелось ещё и приключений.
Как–то вечером после отбоя мы лежали в палате, и Вадик сказал: «Парни, айда искупаться ночью и раков половить.»
— А что, прикольно, я — за, — радостно сказал Ленька.
— Так там же прожектора светят, увидят нас, — с опаской подметил Сашка.
— Да ладно, рискнём, вон духота какая стоит, потом там и девки могут купаться местные с пацанами, познакомимся,— всё не унимался Вадик.
— Давайте немного переждём, а когда все уснут, пойдём. Я будильник на полночь поставлю и разбужу вас всех, кто пойдёт купаться,— предложил Сашка.
Так мы и сделали, но разбудить удалось только нас четверых и ещё Коляна, остальные спали крепко. Потихоньку одевшись, мы стали пробираться к выходу из Лагеря. Ночь была на удивление тихая и тёплая, лишь иногда свежей прохладой напоминал о себе ветер, чьи лёгкие порывы освежали наши тела. Небо было таким звёздным, что можно было разглядеть все знаки зодиака и даже пролетавшие по своим орбитам спутники в виде маленьких летящих точек.
— Парни, только светлое ничего не надевать, а то в темноте будет видно, — со знанием дела сказал я.
— Ты чего, в кино насмотрелся? — поинтересовался Колян.
— А то! Конечно, так делают все разведчики, а ты, Колян, маечку-то смени беленькую, засекут нас из-за тебя — не до смеху будет. До конца смены грядки будем полоть, а это не шутки, — пригрозил я Коляну.
— Ладно, хорош спорить там, пошли потихоньку, только после ворот по одному и перебежками через поле, — голосом командира разведгруппы сказал Сашка.
До ворот мы добрались без особых проблем, но вот после нас ждало испытание. Надо было проскользнуть мимо лучей прожекторов, которые светили крест накрест, освещая поле перед Лагерем. Как назло, охранники не спали, а поигрывали прожекторами и покуривали свои сигареты, которые красными точками выдавали их расположение. Жаль, что мирное время, а то снайпер их легко бы снял, будь у него система ночного видения. Но вы не поверите, страх и обстановка, приближённая к боевой, адреналином заиграли в нашей крови. Иногда приходилось ползти, местами замирать и лежать неподвижно, вскакивать, бежать перебежками и снова замирать. Всё как на фронте, только в мирное время. Так с горем пополам, нам удалось пройти первый рубеж на пути к свободе. Но это было ещё не всё, дальше нас ждало второе испытание — деревня.
Ночь в деревне была спокойной… до нашего появления. Ну кто же знал, что лёгкий ветерок с речки будет дуть по ходу нашего движения, и естественно, наш запах учуют местные сторожа домов — собаки. Что тут началось?!?! Поднялся такой лай, как будто по нашему следу пустили собак, и они нас вот-вот настигнут. В окнах домов стал загораться свет. Мы разбудили почти всю деревню. Нам ничего не оставалось, как прыгнуть в первую попавшуюся канаву и замереть. Я вспомнил из какого-то фильма про разведчика, что навозом можно сбить с толку собак. Стал осматриваться и увидел коровье дерьмо, причём  огромную лепёшку. Тут же подвернулись какие-то тряпка и палка, и я стал наматывать тряпку на эту самую палку.
— Ты чего делаешь? С ума сошёл? – испуганно прошипел Колян.
— Спокойно, я видел в кино, так разведчики делают, — сказал я и принялся палкой с тряпкой на конце ковырять в коровьем дерьме.
 Естественно, тут же завоняло, и пришлось прикрыть нос рукой.  Не знаю, так совпало или действительно помогло, но эта вонь сделала своё дело. Собаки полаяли и вскоре умолкли, но вот мы были точно в дерьме, ведь оно было кругом. Кто вляпался рукой, кто ногой, кто испачкал майку, одним словом, чтобы всё это смыть, нужна была речка, и мы были в шаге от неё. «Какие к чёрту раки!» — подумал я. А ещё и фонарик взяли, чтобы светить в воде. Тут отмыться бы и в Лагерь пробраться непокусанными
 собаками и незамеченными охранниками. Пролежав в канаве минут двадцать и провоняв окончательно дерьмом, мы стали частью природы. Спустя какое то время нам с горем пополам удалось всё же добраться до речки. Луна и звёзды, отражаясь в воде, придавали особый колорит этой нескучной ночи.
— Вот, нашли на свою задницу приключения, — проворчал Вадик, неохотно стаскивая как раз с задницы свои провонявшие джинсы.
— Кх-Кх-Кх! Пс-Пс-Пс-Ха-Ха-Ха! — не удержался я.
— Да тихо вы там, всю деревню перебудите. Давайте, стираемся и уходим. Ну и поплавать малёк можно, только, чур, тихо, — сказал Сашка.
— А ночь-то какая тёплая и тихая, если бы не мы, — глядя на бесконечное количество звёзд на небе, заметил Колян.
— Лично я голяком буду купаться, всё равно всё стирать надо, — предложил Лёнька.
— А чего, я тоже — сказал я и, скинув всю одежду, нырнул в освежающую пучину воды.
Лёгкая прохлада пробежала у меня по спине, и наступило полное расслабление на всех участках тела — то, чего не хватало при купании по свистку нашего физрука. Небольшое течение сносило в сторону, и приходилось прикладывать усилия, чтобы не унесло далеко. Но любое движение в воде доставляло райское наслаждение. Мы были похожи на морских котиков, которые играли в воде с отражавшимися там звёздами, словно пытаясь их собрать.
Всё бы хорошо, но деревня есть деревня. Там, как и в городе, тоже есть ночная жизнь. Пока мы наслаждались свободой, время текло незаметно, но вскоре чьи-то голоса напомнили, где мы находимся. Голоса слышались всё отчётливее и отчётливее. «Это, видно, после фильма в клубе кто-то пошёл на речку погулять, — заметил я. — Тихо! Тс-Тс-Тс…» И когда голоса послышались совсем рядом, мы поняли, что там целая компания, состоящая из ребят и девушек, причём следующая именно к месту нашего нахождения. «Что делать? Нужно ложиться на дно, в прямом смысле! Пожалеешь тут, что не рыба, а человек». И мы затаились, добравшись до каких-то кустов. Одежда наша спокойно сохла на ветках деревьев…
— А интересно, они испугаются, увидев голых ихтиандров? Ха-ха-ха, — давясь от смеха, пошутил я.
— Как бы не подумали, что мы русалки! Кх-кх-кх, ха-ха-ха — захлёбываясь водой и собственным смехом, поддержал тему Вадик.
— Тихо там! Может уйдут. По обстановке будем действовать дальше, — прошептал Сашка.
— Да уж, обстановочка, а тут ещё, говорят, и раки водятся, как бы за наживку своей клешнёй не хватанули, за пять наживок, ха-ха-ха, — еле сдерживаясь от смеха и уже слегка замёрзнув, продолжал шутить я.
— Не хотелось бы без наживки в Москву возвращаться, — угорал от смеха Вадик.
Пока мы смеялись над своим дурацким положением, компания появилась на берегу реки. Смех прекратился сразу как-то сам собой. Мы замерли, как лягушки на своих кувшинках, и стали ждать. Из нашего укрытия отчётливо было видно компанию, состоящую из четырёх девушек и пяти пацанов. Судя по их действиям, они сюда пришли не случайно. Ребята сразу же развели костёр, и видно было, что кое-что выпить у них тоже имелось. «Неужели придется ждать, когда они дойдут до нужной кондиции», — вертелось у меня в голове. А ребята и не думали торопиться. Все они что-то рассказывали под  общий смех девушек. Так продолжалось минут тридцать, у многих из нас уже зуб на зуб не попадал. А они весело грелись у костра и наслаждались этой ночью. Потом наступило самое интересное. Дело в том, что они тоже решили искупаться. Увидев это, мы, как раки, попятились назад, чтобы не столкнутся нос к носу с ночными купальщиками, хотя с девушками это было бы любопытно. Один из парней попросил девчонок отвернутся, чтобы скинуть свою одежду, и сделав это, голяком бросился в воду. Итого в воде оказалось уже десять голых ихтиандров. Но горячительные напитки сделали своё дело, и под бурные аплодисменты местных ребят две девушки топлес полезли в воду. Забыв о холоде из-за неподвижности нашего положения, я стал умолять про себя этих двух оставшихся девушек пойти искупаться тоже. Но не тут–то было, ни в какую они не соглашались, хотя ребята их настойчиво просили об этом. Может, они были не такие смелые, как те две? Не знаю, но они не хотели ночного купания. Медлить было нельзя, пока те в воде мы можем вылезти из нашего укрытия, тем более что до нашей одежды было рукой подать. Мы это все понимали и ждали момента. Ждать долго не пришлось, так как компания пловцов стала удаляться по течению, увлечённая девушками, плавающими топлес.
Мы переглянулись и двинулись к берегу. Нужно было видеть глаза девушек, оставшихся возле костра, когда из воды прямо на них вышли, пусть и не тридцать три богатыря, а всего пять совершенно голых ихтиандров с целыми и невредимыми мужскими достоинствами, приковывающими женские взгляды.  Девушки не издали ни звука, только открыв рот от увиденного, молча смотрели, как мы, схватив одежду с веток деревьев, убегали в сторону Лагеря, сверкая в темноте белыми задницами…
Да, это было похоже на бегство, ну а что нам оставалось делать? Пытаться голыми познакомиться с этими двумя девушками, сидящими у костра? Представляю, чтобы они подумали, когда к ним подошли бы пять голых ребят! Дело могло закончиться криками со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поэтому бегство было наилучшим решением, возникшим у всех спонтанно. Во время бега мы были похожи на древнегреческих атлетов, участвующих в олимпийских играх того времени, только вместо горящего факела в наших руках была одежда.
— Эй, парни! Хватит уже бежать, я не могу больше, — задыхаясь на бегу, сказал Вадик.
— Вон, к тем деревьям,—среагировал Сашка, — там и оденемся.
— Да, прикольная ночка вышла, —заметил Лёнька.
— Теперь бы в Лагерь незамеченными пробраться и спать в лю-лю, — сказал я.
Обратный путь в Лагерь оказался гораздо легче. Ведь уже приближалось утро, и охрана явно дремала. Свет от прожекторов, неподвижной точкой лежал на земле в поле. Мы легко обошли эти лучи и миновали охрану, мирно дремавшую возле входа в Лагерь. Вымотанные в конец, мы рухнули на свои кровати. Я думаю, вряд ли кому из нас что-то снилось, уж больно стрессовой получилась наша вылазка в деревню. Вдруг я почувствовал, что кто-то сильно теребит меня за плечо. Я открыл глаза и увидел перед собой Вадика.
— Вставай на зарядку! Не набегался ещё?— почти рыдая от смеха, произнёс он.
— А? Что? Уже пора? Где мы? — ещё находясь во сне, прошептал я.
— Ты на свои ноги погляди и на наши, ну, тех, кто ночью куролесил — не переставая ржать, продолжил Вадик.
Я протёр глаза и увидел, что все ребята, находившиеся в комнате, просто умирают от смеха. Пять кроватей были полностью в грязи. Простыни и одеяла стали похожи на грязные тряпки, а наши тела напоминали тела борцов, боровшихся в грязи. Я попытался включить память, но всеобщее ржание мешало этому.
— Скорее в душ и стираться, — сказал Лёнька, собирая в охапку постельное бельё.
— Точно! Скорее, чтобы никто не увидел, — сказал Сашка.
Мы все впятером пулей вылетели в душевую. Такая скорость стирки не доступна ни одной стиральной машинке, но мы справились и на завтраке сидели уже отмытые и довольные, что никто из старших ничего не заметил. Конечно, со временем мы узнали все лазейки в Лагере и не раз этим пользовались, но ту ночь я буду вспоминать долго.
Между тем дни нашего пребывания в Лагере постепенно подходили к концу, а значит, предстояла Королевская ночь. Я думаю, все знают, что это такое? Правильно, это когда ночью мальчики должны измазать пастой девочек, а те, соответственно, мальчиков. В деревенском магазине была скуплена вся зубная паста. Мы готовились к этому великому событию. И вот этот день, а точнее, ночь настала…
Накануне все добровольцы Лагеря Труда и отдыха ходили с хитрыми глазами и мило улыбались друг другу, как бы выбирая жертву. Мы же, мальчишки, своих жертв уже знали — ими были девочки, которые нравились каждому из нас лично. Под подушкой лежал целый арсенал из зубных паст, а свои вещи мы заранее собрали, чтобы не тратить время утром, ведь отъезд из лагеря был назначен на 10-00.
Перед отъездом нас всех собрали и торжественно объявили передовиков производства. Из нашей могучей бригады никого среди них не оказалось. Ну, это и естественно, мы просто поняли, куда попали, и вторую половину времени пребывания в Лагере пытались отдыхать, как могли. Ну а те, кто вкалывали, заработали рублей по 150, мы же заработали где-то от 90 до 120 рублей. Разница была просто смешной. А раз так, то не зря мы шланганули. Была ещё и прощальная дискотека, вот где мы оторвались по полной, такого счастья в глазах я ещё не видел. Ну, может, в хрониках Дня Победы или в Новый Год. Такое, наверное, может быть, когда твоя сборная побеждает на чемпионате мира по футболу, но боюсь, этого мы не увидим никогда. «Неужели всё это закончилось?» — висел вопрос у всех в глазах. Всё! Мы едем домой! Сумасшедший настрой под вечер, подкреплённый пивком и не только. А ещё и Королевская ночь впереди!!!
Ну, после дискотеки спать, конечно, никто не хотел. Мы лежали на своих кроватях и ждали момента, когда наступит тишина, что послужит сигналом к началу боевых действий. Опыт уже, слава богу, был… Ровно в 00 ч 00 минут мы, пошарив по своим ящикам и тумбочкам, достали боевые тюбики и начали их подготавливать. Дело в том, что паста не должна быть слишком холодной, иначе можно разбудить человека, на которого будешь выдавливать ее ночью. Мы, как курицы–наседки, принялись высиживать эти тюбики пасты, разогревая их теплом своих разгорячённых тел. У меня оказалось шесть боевых тюбиков, правда, шестой я нашёл под кроватью, пошарив там рукой, и наткнувшись на него случайно. Я тогда и не знал, какую бомбу нашёл под кроватью, буквально взорвавшую Королевскую ночь следующим утром, но об этом чуть позже… Каждый из нас судорожно посматривал на часы, дожидаясь, когда стрелки ему скажут — пора!
— Ну чего, пошли? Вроде тишина везде, — прошептал Ленька.
— Погоди, надо убедиться, что Павел Сергеевич с Людочкой уже спят, а то огребём перед поездкой домой, — сказал я
— Точно! Кто пойдёт узнать, спят ли они? — спросил Сашка.
— Я пойду,— сказал я. — Ведь я поменьше вас всех, может, и не заметят.
— Давай, только тихо, — сказали все мне в ответ.
Я решил ничего из одежды не одевать кроме моих бесшумных кед, ну а трусы на мне и так были. Без них это выглядело бы чересчур агрессивно и могло тянуть на статью в газете и не только. Приходили в голову разные подходящие названия для статьи, вроде, «Маньяк в лагере!», «Маньяк в женской спальне!», «Жертвы Лагерного Маньяка!», «Сексуальный скандал под Ростовом!», «Маньяк среди нас!» да и многие другие. Поэтому наличие трусов было обязательным условием отправки в разведку. Ночь стояла тихая и звёздная, в прямом смысле слова. Да, это был мой звёздный час, и я это понимал. Уж больно хотелось отличиться напоследок, так сказать, поставить жирную точку. И мне это удалось. Но об этом чуть позже.
Без особого труда я добрался до спальни наших старших — руководителей этой поездки. Заглянув в приоткрытую дверь, я увидел следующее…Конечно же, они не спали, а сидели за столом и активно о чём-то беседовали. «Что же делать? Они так до утра просидят!» — подумал я. Но вдруг хлопнула чья-то дверь, и мне пришлось нырнуть за кустарник, чтобы осмотреться на месте. Кто-то явно шёл в мою сторону, разговаривая на ходу… Я замер и прислушался.
— Да успокойся ты, Вер! Дети уже давно спят, они на дискотеке все силы оставили. Вон тишина какая!
— А я вот что-то волнуюсь. Вдруг не спят и замышляют чего-нибудь, ведь последняя ночь всё же.
— Да брось, пошли Сергеича с Людмилой позовём, ведь договорились отметить завершение смены в Лагере, — сказал Константин — вожатый из другой школы.
Я его узнал по походке, глядя из кустов в их сторону. Константин был, конечно, не промах, шёл-то он именно с Верой — самой сексапильной вожатой, да и девушкой нашего Лагеря. Его рука обнимала её за талию, но при ходьбе, как бы случайно, спадала на её упругие ягодицы великолепной формы. Да и вообще, её формы заставляли трепетать наши сердца. Парочка проследовала мимо меня и направилась к двери в комнату наших вожатых.
— Тук, тук. Можно к вам? — спросил Константин. — Гостей принимаете?
— Да заходи, Кость, — радостно ответил Павел Сергеевич. — О! Да ты не один? С кем же ты? О! А! Ого! Да это Верочка, заходи, милая, да ты отлично выглядишь! — уже разгоряченно продолжил Сергеич, поглядывая на её прелести, выделяющиеся из-под белой обтягивающей футболки.
«Да, Верочка хороша!» — вертелось и у меня в голове. И я даже стал забывать, зачем здесь нахожусь. Но Костя напомнил о моей миссии.
— А чего вы тут с Людой одни? Пошли ко всем! Мы за вами и пришли, нас послали ребята. Мы все у заведующего Лагеря, отмечаем завершение смены. Всё, пошли за нами, пошли, пошли!
— А чего, Людмил, пойдём, вон, все спят уже давно, — сказал Сергеич, не сводя глаз с Верочкиной фигурки.
— Хорошо, пойдём, Павел Сергеевич. А то и правда, устала я от всего, хочется и отвлечься немного, — ответила Людмила Михайловна.
— Ну и отлично, куда идти, вы знаете, я надеюсь, приходите, а мы вас догоним… — сказал Константин, выходя из комнаты и просто пожирая Верочку глазами.
Ну, где находился кабинет заведующего Лагерем, я хорошо знал, но они проследовали мимо него с такой уверенностью, что я сразу догадался, почему его рука постоянно спадала на её ягодицы. Через минут пятнадцать Павел Сергеевич с Людмилой Михайловной вышли из своего убежища и направились на закрытие смены, неся с собой пакеты с закуской и выпивкой. Да, видно они тоже хорошо знали дорогу к деревенскому магазинчику, к этому оазису в сплошной пустыне, постоянно наполняющему наши тела жизнью. Я, не веря своим глазам, замер от счастья. Ещё бы, ведь путь открыт, и мои друзья ждут сигнала к наступлению. Буквально в два прыжка я добрался до нашей комнаты.
— Парни, зелёный свет! Всё начальство ушло отмечать завершение смены! Девки одни! Совсем одни, без охраны! Вперёд! — радостно произнёс я.
— Вау! Как бы я хотел взять одну из этих неприступных крепостей!! Ну, оторвёмся, — сказал Вадик, рассовывая тюбики с зубной пастой по карманам.
— Ща мы им покажем Королевскую ночь! Мазать будем всех подряд! Так больше получится! Никто никого не выбирает, мажем всех, если что, ложимся на пол и замираем. Пока кто-то из них ворошиться будет — ни звука. Хорошо? — предложил я всем, так как уже имел опыт в этом деле. Несколько раз я ездил в пионерские лагеря, ещё будучи пионером. Моя кровь буквально бурлила адреналином, и я даже не помню, как на автомате брал тюбики с пастой, лежащие под подушкой.
— Ну что, пошли? — прошептал Сашка, сверкая глазами.
И наш отряд выдвинулся навстречу приключениям… Двигались по двое, короткими перебежками. Женская спальня находилась на втором этаже корпуса и, чтобы попасть в неё, надо было подняться по железной лестнице, которая, как несмазанная телега, постоянно скрипела. Но это нас не могло остановить, ведь у нас была цель — девчонки. Лестница, поскрипев немного, всё же сдалась на милость победителей, и моему взору открылась та картина, которую мы все втихаря мечтали увидеть…
Дверь была открыта, и только занавеска отделяла нас от входа в столь желанное для нас место. Лёгкий ветерок слегка раскачивал её, как бы приглашая войти. Я переступил порог… Как же сладко они все спали! Аромат всевозможных духов, поднявшись от небольшого сквозняка лёгким шлейфом, наполнял наши лёгкие. Кто-то спал в обнимку с мягкой игрушкой, и я позавидовал её счастью, ещё бы, ведь на её месте мог бы быть я. Со стороны это смотрелось так невинно, по-детски, что даже сбило меня с толку, ну, на первое время, конечно. Тяжёлая рука Вадика схватила меня за плечо, и я сразу вспомнил цель нашей миссии. Как бойцы спецназа, мы переговорили с помощью нескольких знаков, почему-то понятных всем нам без всяких тренировок. И началось…
Мазали всех и всё, что мазалось. Зубная паста ложилась различными узорами на всех участках тела, особенно прикольным было намазать руку и немного щёку. Они когда что-то чувствовали на щеке, начинали почёсывать её рукой, а рука уже вся в пасте. И таким образом просто размазывали всё сами. От ароматного шлейфа духов не осталось и следа, кругом царил шлейф мяты, апельсина, фтородента, пепсодента и, как ни странно, моя жертва с длинными, слегка вьющимися белокурыми волосами благоухала свежим яблоком. «Откуда у меня яблочная паста?» — промелькнуло в голове. «И почему она какая-то тёмная?» — подумал я ещё, аккуратно выдавливая пасту на волосы и подушку. Но ответ на этот вопрос я получу только утром, и лучше бы мне этого не знать.
А тем временем мы давили пасту, и не о чём не думали, кайф от сделанного перекрывал все правильные мысли. А сделано было много, паста была везде: на одежде, под одеждой, в волосах, на подушках, даже в тапочках и кроссовках некоторых самых «счастливых». Я аккуратно додавил свою яблочную пасту и стал пятиться к выходу. Вскоре за мной последовали и другие ребята, но вдруг одна девушка заворочалась и стала во сне что-то нечленораздельное говорить… Мы, как и договаривались, легли на пол и замерли. Немного постонав, она ногой сбросила одеяло прямо на Вадика, лежавшего возле её кровати. Вадик слегка прибалдел от такого свалившегося на него счастья, увидев девушку, мирно лежащую перед ним почти в чём мать родила. Он судорожно пытался найти в своих карманах хоть что-то, что можно выдавить на её роскошное тело. Но тщетно, ничего не осталось, и пришлось давиться собственной слюной от увиденного. Потом заворочалась ещё одна и ещё… Ясно было одно, надо уносить ноги, и мы понеслись. Я уже не помню, как преодолевал лестницу, которая не скрипела уже, а скорее, стонала под нашими ногами. Мы пулей влетели в свою комнату и, заливаясь смехом, нырнули под одеяла, притворившись крепко спящими тружениками полей…
Утро было тяжёлым, точнее, напряжённым… Мы проснулись от шума и крика, исходивших отовсюду. Нетрудно было догадаться, где именно орали, конечно же, в женском корпусе.
— Ну, сейчас начнётся! — только и успел сказать Колян, как получил из окна ушат холодной воды.
«Да, хорошо, что я не у окна занял место в комнате», — подумал я в тот момент.
— А! Ой! Зараза! — кричал насквозь мокрый Колян.
Ещё через мгновение к нам вероломно влетели в комнату разбушевавшиеся девчонки.
— Получите, гады!!! — крикнула белокурая красотка с какими-то красноватыми пятнами на волосах и бросила в нашу сторону горсть переспелых слив.
Одна из слив точно легла в цель, попав мне в лоб. Больше всех не повезло Лёхе, гнездившемуся в углу комнаты. Об его стену ударялось всё, что летело в ту сторону. Но кульминацией стало попадание половинки арбуза, вдребезги разбившейся о его стенку и сладкими кусками осыпавшей его кровать и тело. Дальше полетели помидоры,   напоминая разрывные снаряды, которые с брызгами разрывались о стены и о наши тела, попадая в самые сокровенные места. Месть девчонок была ужасной, медлить было нельзя, иначе нашему корпусу грозило превратиться в сплошное месиво овощей и фруктов. И мы стали пытаться пробиться на улицу, но сделать это под артиллерийским огнём противника было не так–то просто. Уж больно яростно девчонки вели огонь по нашим телам, так что наш отряд начал нести ощутимые потери. Но девчонки и не думали успокаиваться, в ход пошли даже тюбики с пастой, на которые они с особой яростью наступали своими милыми ножками. Причём, как не странно, они стреляли организованными залпами и сменяя друг друга. Но что было делать нам? Патроны у нас закончились ещё этой ночью, и отстреливаться было нечем, тогда мы перешли в рукопашную, пытаясь отнимать их снаряды и тюбики с пастой.
Между тем наше сражение медленно двигалось в сторону душевой, где можно было смыть овощное пюре с тела и одежды. Наши отряды, разбитые на мелкие группы, были прижаты к душевой силами численно превосходящего нас противника. Выход был только один — укрыться в душевой. И когда они ворвались и туда, то мы открыли огонь из душевых кабинок, обливая их водой. А вот тут уже перевес был на нашей стороне, так как, обливая  девчонок с ног до головы, мы невольно становились участниками конкурса «Мисс мокрая майка», а это нешуточно прибавляло сил за счет добавочного адреналина в нашей крови.
Опрокинув тазик с водой на местами белокурую девушку, я услышал в ответ: «Ну всё, хватит уже! Хорош!» — сказала Анька, восстанавливая дыхание. Её маечка и шорты были насквозь мокрые, а с волос стекала какая-то красноватая жидкость. «Ну вы и козлы! Какой урод меня вареньем намазал? У меня все волосы и подушка в этом варенье»,—отчаянно твердила она, дотрагиваясь до своих мокрых волос. «О боже! Это именно то, что я думаю…? Мой потерянный тюбик с джемом, который мне положила мама с собой в дорогу, всё же нашёлся. Значит, это его я нашёл под кроватью, когда шарил там рукой в темноте.
— Да Ань, кто же до такого смог додуматься!? Да и зачем? Может, хотел, чтобы ты этой ночью была сладенькой? — хихикая, сказал я, не сводя глаз с её мокрой насквозь одежды, совсем не скрывающей прекрасных форм.
— Сладенькой, говоришь? Да мне теперь знаешь, сколько времени смывать это с волос придется.
— Хочешь, помогу, я серьёзно! — вылетело у меня, вероятно, чтобы загладить вину.
— Нет уж! Спасибо! Я сама лучше как-нибудь!
— Ну, как знаешь, а то смотри, я помогу, — ответил я.
Между тем наши бои уже закончились, и участники стали убирать за собой всё, что оставили на полях сражений. Командовал всем этим Павел Сергеевич, сильно разозлённый тем, что ему не дали выспаться после сабантуя в директорской.
— Чтобы всё мне здесь убрали! Быстро! Нам скоро уезжать, а вы тут такой срач развели! Как дети малые, ей богу! Вас на час и то нельзя оставить! Люда, посмотри в женском корпусе, как обстоят дела, а то тоже пусть всё драят у себя!!! — орал он, сверкая своими красными глазами…
Когда я зашёл в наш корпус, то не поверил своим глазам. Все стены, потолок, пол, кровати были испачканы и заляпаны фруктами и овощами, перемешанными с зубной пастой. Лично мне повезло, так как свои вещи я спрятал под кровать, и они остались невредимыми. А вот кто этого не сделал, сильно пожалел, потому что одеть участвовавшую в сражении одежду не представляло никакой возможности.
Короче, вместо нормального доброго утра мы с девчонками плечом к плечу отдраивали наши корпуса и территорию, где проходили бои. И только после уборки нам позволили попрощаться с «просторной» столовой, с «не пахнувшим» туалетом, с плацем для зарядки зомби, с речкой Сал, кишащей раками и местными ночными пловцами, с футбольным полем, постоянно удобряемым коровами и гусями, ну и, конечно, с ОАЗИСОМ в нашей пустыне. Я говорю о магазинчике в деревне. Вот с ним не попрощаться мы не могли. Ведь если бы не он, то в Москву вернулись бы одни скелеты, ибо питаться в «просторной» столовой было нельзя. А так как нас там уже хорошо знали, то затариться слегка спиртным в дорогу не составило труда. Но если честно, сил отмечать возвращение домой у нас практически не осталось.
Ровно за час до отъезда Павел Сергеевич и Людмила Михайловна собрали нас у себя и торжественно зачитали заработанные нами суммы. После каждому из нас выдали деньги под расписку. Нет, миллионерами мы себя не ощущали, но, заработав свои первые деньги, почувствовали на собственной шкуре, как это нелегко — зарабатывать. Правда, фактически за месяц мы заработали, как многие из наших родителей. Конечно, было приятно, что и такое тоже возможно в нашем возрасте.
Обратный путь лежал через город Ростов, нас туда привезли на автобусе. Многие из нас ещё и везли домой фрукты, подаренные руководством лагеря. Но и тут не обошлось без шуток. Специально для тех, кто, по нашему мнению, вёл неправильный образ жизни в отряде, нанося своими поступками вред окружающим, была придумана особая кара. Все яблоки, которые эти люди везли домой, были надкусаны и аккуратно сложены, чтобы
никто не заметил… Нет, заметят, конечно, но только когда привезут домой и покажут родителям. То же было проделано и с грушами и сливами. Да, работа кропотливая была, но это того стоило, нечего стучать в коллективе! Ну, бог с ними…
Так как до отправления поезда оставалось четыре часа, то нам разрешили познакомиться с местными достопримечательностями. В то время город напоминал большой рынок, на котором торговали всем, чем только могли. И при виде чудес кооперативной продукции деньги в наших карманах стали жечь ляжки. Первым не выдержал Колян, купив себе кроссовки, которые через месяц благополучно развалились в Москве. Нас же угораздило ещё и подзаработать немного денег. Мы зачем-то помогли разгрузить фуру с арбузами, совершенно правильно потребовав себе вместо арбузов денег. И получилось по тридцать рублей на брата. Видимо, сказался опыт работы в ЛАГЕРЕ ТРУДА и отдыха. Лично я не хотел эти заработанные деньги тратить. У меня была цель — я хотел по приезду в Москву купить себе электрогитару, ну, или копить на эту покупку, если не хватит денег.
В поезде особых приключений не было, видимо, все так устали от работы и друг от друга, что просто спали и играли в карты всю дорогу, тем более что таких проводниц, как Марина, которая попалась нам в первой поездке, больше мы не встречали. Нет, без пива конечно не обошлось, но пивом и закончилось, не более. Был, правда, момент, когда всем очень хотелось посмотреть на станцию, подвергнувшуюся нашему обстрелу, да и то, мы её проезжали ночью, и видно последствий не было.
Утром мы благополучно прибыли на вокзал, где нас встречали родители. Радости не было предела, наконец-то мы дома, и можно расслабиться. О себе скажу, что я остался таким же, лишь загорел, а вот многие другие заметно изменились, скинув несколько килограммов. Так закончилось первое знакомство с трудом и с тем, как достаются заработанные деньги. Как ни странно, наш класс стал гораздо сплочённее. Мы начали встречаться на улице, ходить в кино, загорать на пруду и играть на гитарах для девчонок, ну, а впереди нас ждали новые испытания и приключения…

Продолжение следует...