Уж, замуж, невтерпеж!

- Доброе утро, товарищи! Начинаем урок гимнастики. Урок проводит преподаватель Гордеев....
Я открываю один глаз. Такой удар в мою спину - включить радио в 7-35 утра, могла нанести только мама. Только она из все моих знакомых считает, что это самое правильное время для подъема. Но я же на каникулах - на самых распоследних училищных каникулах! Да и мама уже на работе. КТО же этот страшный убивец моего сна? Полуоткрытый глаз упирается в напряженное лицо тети Беллы, маминой сестры. 
- Я не спала всю ночь и все обдумала, - тетя прочно оседлала стул и нетерпеливо наблюдает за моим  возвращением в реальный мир.
- Ты через полгода заканчиваешь училище, выходишь замуж и едешь учиться в Ереван - припечатывает тетя.

"Замуж" у меня влетает в правое ухо, и легко пробегая все ушные лабиринты вылетает в левое. Это слово в тетином обиходе звучит также часто как "есть", "спать", "пить". А  откуда вдруг взялся Ереван...
- Что же  это, прямо с утра и топором по мозгам! А почему Ереван? - равнодушно осведомляюсь я. - Я туда, вроде бы, не собиралась, - и сладко потягиваюсь в предвкушении свободного дня.
- ПОКА не собиралась, а выйдешь замуж и соберешься, - значительно выдает тетя.
- Тетя Белла, я пока никуда не собираюсь, а уж замуж и подавно! Я учиться хочу, а не жениться!
- А кто тебе не дает - тетя разводит руками - учись, поигрывай на скрипочке в свое удовольствие! И семья твоего мужа создаст тебе все условия!
"Моего мужа"? Леденящий холодок побежал откуда-то с живота и закончил свой бесславный пробег где-то в пятках.
- Я не хочу замуж - я еще до этого не доросла! - очень твердо и решительно говорю я. - И когда надо будет, то я как-нибудь сама об этом позабочусь. А вы, случайно на работу не опаздываете? Уже почти восемь.
- Не опаздываю. А тебе поздно отказываться - он уже здесь. - победно сообщает тетя Белла и откидывает голову назад - мол, смотрите, какая я молодец, провернула такое дельце!
- Где здесь? - вскакиваю я, - за дверью?
- Нет-нет, не пугайся! Я же тебе не враг, чтобы показывать тебя в таком виде. Он приехал с отцом, из Еревана, специально, чтобы взвесить кандидатуру.
- Кандидатуру? Мы что - на партсобрании?
(Ну, это уж это тетина фантазия - какой дурак поедет за тридевять земель только для того, чтобы "ВЗВЕСИТЬ" кандидатуру! А интересно, какой им нужен вес для ПОДХОДЯЩЕЙ кандидатуры)
Тетя критически рассматривает мою ночнушку и решает:
- К свадьбе нужно будет тебя приодеть.
Мне уже делается страшно, ведь моя тетя имеет свойство тайфуна - остановить ее  невозможно!
- Ничего не нужно!
 Не хочу ни с кем знакомиться, не хочу никого видеть! Я папе с мамой пожалуюсь - кричу я.
- Это племянник моей Полинки и он хороший парень - пропуская мои вопли мимо ушей, продолжает тетя. - Я, правда, его не видела, но Полина его очень хвалит.
(Полина - одна из когорты многочисленнных тетиных подружек, бухгалтеров и калькуляторов. У каждой из них свой неповторимый взгляд на жизнь, но объединяет одно общее качество - они знают, что кому нужно и начинают действовать в этом направлении с пугающей решимостью).
- Сначала вы пойдете в кино на двухчасовой сеанс, а потом к Полине на ужин.
(Полина - это серьезно, даже слишком. Когда-то, в детстве, мне казалось, что это самая большая красавица из тетиных подружек, но потом я решила, что она еще и физически сильная женщина - носить такой бюст не каждая сможет! И я бы ей даже посочувствовала, но разве эта торпеда нуждается в моем сочувствии?)
 
Тетя придирчиво рассматривает мои товарные качества уже под определенным углом зрения, и приходит к неутешительному выводу:
- Уж не знаю, понравишься ли ты ему. Ни рожи, ни кожи!
- О чем я и говорю! - суетливо радуюсь я, но понимаю, что вылезти из этой ситуации будет очень сложно - тетя уже не даст ни вздохнуть, ни охнуть. Это видно по лихорадочному блеску в ее глазах - она уже вся захвачена этой идеей!
-  А зачем оно нам нужно? - я потихоньку прихожу в себя и даже начинаю верить, что все как-нибдь   утрясется, 
-Ну а главное-то я и не спросила - сколько годиков женишку стукнуло?
- В этом-то и проблема, - сокрушается тетя, - Ему некогда ждать - годы поджимают.
- Поджимают? - и услужливое сознание вынимает из своих недр жуткую картину - художник Пукирев "Неравный брак". И стою я, молодая, можно сказать, совсем еще юная, и старый хрыч, при деньгах, с сыпающимся  из определенного места, песком. - Так лет-то сколько? 
- Вот-вот двадцать восемь стукнет. Ждать больше нельзя.
- Он, наверное, с верхним образованием, а я еще без среднего! Так и предполагала - самый что ни на есть неравный брак! - радуюсь я. - Мне только восемнадцать да еще и учиться надо.
- Да, не очень-то ты подходишь- сокрушенно соглашается Неда. - Но он только молоденькую хочет. Может быть тебе и не хочется, но сделай мне такое одолжение - познакомься, это же тебя ни к чему не обязывает. Ради меня - познакомься.    
Тут уже я сдаюсь - раз уж она так просит, я не могу отказать. Бесполезно сейчас говорить ей, что она втягивает и себя, и меня в глупую авантюру - люди зачем-то ехали, тратились. А может все вовсе и не так, а она напридумывала?
- Да ладно уж. Конечно, познакомлюсь. "Но я другому отдана и буду век ему верна" - зачем-то вру я.
- Уж не соседского Вовку ты имеешь в виду? Это же несерьезно! - и вздыхает.
Вот выдам тебя замуж и тогда  умру спокойно - с моей гипертонией надо спешить. - Тетя настолько проникается тем, что ей "надо спешить", что еще минута - и она зарыдает от жалости к себе.
- А при чем тут Вовка? Чем он вам мешает? Мы с ним друзья, хорошие друзья.
- А что, с друзьями вот так сидят по ночам?
- Приехал студент на каникулы домой и что ему делать - спать круглосуточно? Какая вы, все-таки! - я не нахожу слов, чтобы выразить всю степень своего возмущения. - Не верите в дружбу между женщиной и мужчиной?
Тетя Неда фыркает.
- Тоже мне - женщина и мужчина! Да-да, конечно, дружба. Такая дружба, что дальше ехать некуда! Только потом не говори, что я тебя не предупреждала!
- Фу! Стыдно вас слушать! Мы с Вовкой с детства дружим и вы его прекрасно знаете. А сегодня - так уж и быть, я схожу в кино с вашим переростком, а потом к Полине на ужин, но больше никуда не пойду!

Вылетаю на нашу коммунальную кухню и  вижу своего соседа Вовку.
-Вовка, если узнаешь, кто сейчас придет, - умрешь на месте! - и я с размаху плюхаюсь   на кухонный стул.
- Прямо так сразу и умру? - насмешничает  Вовка. Он просматривает журнал и, едва взглянув на меня, равнодушно переворачивает страницу.
Он студент, учится в политехническом институте в другом городе, а сейчас приехал домой на каникулы. До его отъезда на учебу кухня служила нам "ночным дискуссионным клубом", а днем мы разбегались в разные стороны и наши параллельные дневные миры никогда не пересекались - каждый из нас не приближался к жизни другого. А с наступлением вечера, примерно к десяти часам, прихватив свое чтиво, мы выползали на кухню. Это называлось "пить чай". И пили этот самый чай до трех-четырех часов утра, пока глаза не начинали слипаться.
Вова по жизни говорит мало, но зато я с энтузиазмом вещала за двоих. Он внимательно выслушивал все мои словесные нагромождения и, вместо того, чтобы сказать "тпру", слегка щелкал двумя пальцами.
Я останавливалась и только переспрашивала:
- Что, совсем чушь несу?
- Нет, нет, продолжай, рассказывай, - и ободряюще улыбался.
Все мои бурные рассуждения подвергались его осторожной корректировке - то он задаст вопрос, то вставит слово. И хотя это делал очень деликатно,  я все равно временами ощущала себя  полной дурой.    С Вовкой было очень интересно и необычно.  А со временем я заметила, что я уже перестаю бессмысленно тарахтеть как старая зингеровская машинка, а продумываю заранее, чем мне понравилась или не понравилась прочитанная книга или журнал.
Наши мамы время от времени пытались выяснить, какие жизненно важные вопросы мы пытаемся решать по ночам, но почему-то ничего вразумительного не смогла объяснить.
Особенно активные допросы устраивала Вовина мама, тетя Люба. По ее утверждению,
 больше десяти слов подряд она от своего сына за всю жизнь не слышала.
- Да и я не слышала! - радуюсь я.
- Так что же вы делаете?
- Читаем, чай пьем, разговариваем... 
- Разговариваете?
- Ну да,  - это звучит уже не очень уверенно....
И теперь, когда он приехал на каникулы, наши ночные посиделки возобновились с удвоенной силой - спать мы отправляемся только на рассвете. У меня накопились тонны неразрешенных
 идей, вопросов, и я, почти как тот акын "что вижу о том и пою" выплескиваю их на бедную Вовкину голову, Но мы никогда не говорим и не обсуждаем совсем-совсем личную жизнь, нами негласно приняты правила игры "да и нет не говорите".
- Сейчас я тебе ничего не расскажу, а потом, вечером... Ладно? - и я многозначительно
 замолкаю
- Да я тебя и не прошу - если не хочешь, можешь не рассказывать. Я вполне обойдусь,
 - и Вовка зачем-то щелкает пальцами.

В час дня в квартиру влетает тетя Белла с молодым мужчиной (так и хочется сказать "на поводке").
- Знакомьтесь, - медовым голосом говорит тетя. - Это Геннадий.
- Очень приятно, - говорю я, и с тоской представляю, какой неприятный предстоит день, - с малознакомыми людьми я патологически деревенею.
Парень, как парень, невысокий, плотный, но уж слишком взрослый - в костюме с галстуком.
- Гена, - говорит тетя кокетливо-капризно, - поговорите с барышней!
И тут же берет все бразды правления в свои руки.
- А скажите мне, вам нравится ваша работа?
- Работа как работа, - говорит Гена. - Одно слово - производство. Цех.
- Боже мой! - взвизгивает тетя. - Как же это интересно! И какой цех?
- Электромеханический. Я работаю мастером.
- Дорогая, ты слышишь? - дирижирует разговором тетя. - Ты бы хотела
посмотреть на этот электромеханический цех?
- Зачем? - я не понимаю, куда она клонит.
- И действительно, - подхватывает гость, - ничего там интересного нет для таких молоденьких девушек. Шумно, грязно, - и он изображает обаятельную улыбку.
( - Ну сейчас тетя спросит на сколько процентов цех выполняет план и есть ли у них прогрессивка - безрадостно думаю я).
Над столом зависает  пауза. Но тетя не дает заглохнуть столь увлектельному экскурсу в самое сердце нашей электрической промышленности и спрашивает тем же ласково-терпеливым тоном.
- А чем вы занимаетесь в свободное время?
- С друзьями встречаюсь, книги читаю.
- Это просто замечательно, - воркует тетя. - Дорогая, какое совпадение: ты ведь тоже любишь читать?
- Не люблю, - назло тете говорю я.
И хилый разговорный ручеек опять пересыхает.
- Геннадий, а какой ваш любимый писатель?
- Пушкин, - отвечает Гена.
- А у тебя? - тетя не оставляет попыток склеить наши хилые клочковатые реплики в мощный словесный поток.
- А у меня нет любимого, мне многие нравятся.
Я смотрю на этого несчастного Гену, которого, скорее всего, "достали" родители или такая вот тетя, похожая на мою, и он пришел знакомиться с какой-то дурой-девчонкой и сейчас, наверняка, проклинает и меня, и всю свою родню.
А сейчас.... - тетя делает торжественную паузу...(Ну все, - холодея, думаю
я, - сейчас скажет, "а теперь дети, поцелуйтесь!")
- Вы идете в кино, а потом все вместе отправимся к Полинке.
- Может, лучше пойдем выпьем кофе? - предлагает Гена.
- Пойдем. - соглашаюсь я. (уж лучше кофе!)
Мы садимся на веранде ресторана "Амра", и тут Гена, распушив хвост, популярно объясняет мне, какой он молодец и что без его скромного, но героического труда, вся электрическая промышленность СССР вылетела бы в трубу.  И про то, как директор жал ему руку и как партийное начальство советовало всем держать на него равнение. Не человек, а самая, что ни на есть, живая легенда!
Я смотрю на солнечные искорки на гребешках волн, их убаюкивающий монотонный шелест и чувствую, что еще чуть-чуть и я совсем перестану соображать, но понятно одно - мы с ним из разных вольеров.
- Геннадий, - говорю я самым-самым простым голосом. - Вам лучше найти кого-нибудь  на вашем заводе, чтобы появилась династия - это как раз то, что сейчас нужно! - и чувствую, что мне уже не его жалко, а себя.
- Да, я уже тоже об этом подумывал, но знаете - доверительным шепотом говорит он, - У нас на заводе ТАКИЕ женщины, что с ними опасно строить семью! Потому-то я и хочу  жениться на молодой, без вредных привычек.
И тут же предлагает:
- А поехали ко мне в Ереван? Я вам оплачу билет.
- Что вы, Геннадий! - Разве меня мама пустит? Что скажут люди?
Вы ведь знаете, что я собираюсь учиться. И пока не хочу замуж. Вы меня понимаете?
- А я вас не тороплю - я еще несколько дней буду здесь, так что у нас есть время  познакомиться поближе.
"А море смеялось и плакало"...

Возвращаюсь домой в полной уверенности, что ближе мы уже не познакомимся. 
- Ты почему здесь? - тетя мечет гром и молнии, эдакий Зевс-громовержец.
- Фокус не удался - факир был пьян! -  сообщаю я. С неприятным делом я, кажется, разделалась и теперь я страшно довольна собой (что бывает крайне редко!) - мне кажется, что я это проделала ловко и элегантно.
- Соня, - говорит тетя маме, - ты поняла что случилось? С каким лицом я пойду к Полине?
- "Графиня изменившимся лицом бежит пруду" - комментирую я.
- Понятно, ты бы предпочла, чтобы я утопилась? - возмущается тетя.
- Боже упаси!    "И жили они долго и счастливо!"
Мне так хорошо, что хочется петь и кривляться - на душе легко, чирикают птички и я выдаю на-гора целые тонны скопившейся в голове макулатуры.
Ну, а уж подурачиться просто сам бог велел!
- Да уймись ты, наконец! Ты, наверное, ему не понравилась!
- Абижаэш честни дэвушка! - укоризненно говорю я. - "Он говориль мнэ - буд
ты моэю" - пою я страстным басом и тут же меняю пластинку:
- Дорогая тетя Белла, - проникновенно, со слезой в голосе, говорю я, - ему бы понравился сам черт и дьявол! Человеку сильно приспичило жениться!
Моя художественная самодеятельность на тетю никакого впечатления не производит, только мама смеется.
- Ну, что ты сказала Гене, - строго спрашивает Белла.
- Я? Ничего особенного - только, что я состою на учете в психдиспансере.
- Перестань паясничать! Я за эту ночь не сомкнула глаза ни на минуту, давление, наверное, под двести! Ты что, действительно ему так сказала?
- Да нет, конечно, но "красавицы Кадикса замуж не хотят!" Ну не подходит он мне, - взмолилась я, - даже если бы я и не собиралась учиться дальше. Он слишком взрослый. И, честное слово, я совершенно не готова к семейной жизни - я ленивая и безрукая. Мама, подтверди!
Мама разводит руками.
- Пусть сама решает. Может, парень он и неплохой, но ей виднее.
- О! Видите?- влезаю я.- Слушайте, что вам сеструха говорит. Я думаю, что
он все понял - если, конечно, не полный кретин!
- Что значит полный кретин? Человек приехал, потратился, а ты "кретин".
Тут уже возмущаюсь я:
- Это что, моя проблема? Вы же сами сказали, что это знакомство меня ни к
чему не обязывает! Какое мне дело, тратился он или нет? Я его об этом просила?
Вдруг весь пыл и жар из нее улетучивается.
- Ты думаешь, что ты умнее всех и тебя прямо так и выхватили замуж? - грубовато и устало говорит тетя. - Знавала я таких умных да переборчивых - так они и остались в старых девах сидеть. А ты еще попомнишь мои слова - будешь локти кусать!
Я не думаю, что умнее всех и не считаю, что без замужества нет жизни, но почему-то и я, и все мои знакомые девчонки очень хотим верить, что именно наша жизнь сложится счастливо.

 Трель дверного звонка прозвучала совершенно неожиданно.
- Добрый вечер, - говорит Гена, - я не опоздал?
(Ну вот и дождались! Действие второе: те же и Геннадий )
- Геночка! - заверещала тетя. - А мы как раз о вас говорили. Я все удивляюсь куда вы пропали? Разве вам не понравилась наша барышня? 
- Как же, как же! Очень даже понравилась.
(Такого стыда, мне кажется, я никогда еще не испытывала, и чиполлиновский
синьор Помидор показался бы бледнорозовым поросеночком, рядом с моей пунцовой  физиономией).
- Я-я-я, не м-м-могу идти, у меня болит г-г-голова. - говорю я. - идите с
тетей вдвоем.
- А разве ходят головой? Идут ногами. - острит Гена.
- Именно! - подыгрывает ему моя кровопийца. - Мы тебя в беде не оставим. Правда, Геночка?
- Ни в коем случае не оставим! - Гена готов тащить меня на себе.
(Вот бы им пожениться, - думаю я. - Достали бы друг друга в течение недели)
Эта простая, но гениальная идея меня рассмешила.
- Вот, я так и знала, что приход Гены тебя обрадует! Соня, мы ушли! -
бросает она маме и победно выплывает на улицу.

На кухне я появляюсь в половине одиннадцатого.
- Ты что такая вымученная? - спрашивает Вовка. - Отдыхать - не работать.
- А я на смотринах была, - и выжидающе смотрю на него: мол, смотри какая я!
- Где-где?
- На смотринах, где препарируют потенциальную невесту - как в анатомичке. Руки, ноги, уши, нос. И там был жених.
- Чей?
- Мой, - и я тычу себя в грудь.- Или ты считаешь, что на меня никто никогда не клюнет?
- Как раз я так не считаю, - медленно говорит Вовка. - Ну, и как смотрины?
- Замечательно! "Дебют Каштанки был удачным".
- Поздравляю. Просто ты никогда о нем не говорила и не писала.
- Правда. Но и ты никогда ни о ком мне не говорил и не писал, - ехидничаю я.
- А о ком я мог тебе говорить?
- Это тебе видней, о ком. Вот все вы так, - укоризненно выговариваю я, -
сами ничего не хотите говорить, а от других требуете.
- И кто же это "все"? А ты его это.... и он тебе нравится?
- "То не любовь, а юности забава!" - патетически декламирую я. - Понимаешь, в семейной жизни любовь не самое главное, важнее уважение и
материальное благополучие.
(Я вошла в образ тети и мне кажется, что вся эта житейская мудрость выглядит
 сейчас жутко комично)
- Интересно, - говорит сосед и берет сигарету.
- Ой, - ужасаюсь я. - А разве ты куришь?
- Иногда. Очень редко. А у тебя какие-то новые взгляды на жизнь появились. Очень практичные.
- Да,- с вызовом говорю я. - Шалаш далеко ушел в прошлое!
- Ну-ну. В добрый час.
- Вов, - я выхожу из образа, мне кажется, что я перегнула палку. -Ты что, всерьез поверил, что я так думаю? Это же шутка!
- А жених - это тоже шутка?
- Нет, жених не шутка, - сникаю я. - Никакой он мне не жених - это все не
по-настоящему, это понарошке. Это тетя Белла... Это не я....
- Но ты же согласилась познакомиться.
- Согласилась, но это только потому, что она просила...
- Какая же ты добрая и хорошая, - сухо и не глядя на меня, сказал Вовка. - СтОит только попросить и.....  Покойной ночи! -  он захлопнул свою книжку и ушел к себе в комнату.

До своего отъезда он больше меня не замечает -  меня как будто нет, исчезла, испарилась.  И перебрасывается короткими фразами и смеется он тоже не со мной, а с кем-то другим, который внешне в точности похож на меня. Я понимаю, что для него что-то произошло, но я не знаю КАК подступиться и ЧТО сказать. Все вышло так глупо и нелепо!
На кухню вечерами он больше не выходит, хотя я вижу, что у него в комнате допоздна горит свет. Через неделю он уезжает на учебу и говорит мне на прощанье с легкой улыбкой:
-Будь здорова! Не переживай - все будет нормально. Я тебе напишу.

Письмо пришло через три недели -то ли почта плохо работала, то ли его поздно отправили. Я долго крутила конверт в руках, в поисках даты отправки. Мне это казалось очень важным, но где-то в душе я понимала, что мне просто страшно.
Письмо оказалось коротеньким - поместилось на одной стороне тетрадного листа.

"Привет!
Вот и начался новый семестр. Все закрутилось по новой - лекции, семинары, обычный студенческий круговорот. 
Тут мне попалось на глаза одно стихотворение Ашота Гарнакерьяна. Ничего особенного, но какая-то изюминка в нем есть.
"Здесь Машука, Бештау кручи,
Казбек, сверкающий в снегах.
В разлуке кажешься ты лучше
И чище снега на горах.

Не юношескою слепотою
Я болен, дорогая, нет!
Мне кажется, что я знаком с тобою,
Не год, не два, а много-много лет.

Ты и ясна, и непонятна,
Как этот мир в сияньи дня,
И не хочу искать я пятна,
На солнце, греющем меня.