Авианакладные

Я просыпаюсь с гудками в голове. Долгими, тоскливыми, щекочущими, - гудками, которые хочется утопить в переполненной ванной или обрезать наточенными ножницами. Гудки идут, а долгожданного щелчка все не слышно. Никто не берет трубку…

Стаскиваю себя с тяжелых подушек, спотыкаюсь о пушистые лапы терпеливо сидящего у кровати кота, по привычке успеваю отметить – муж опять не спал до утра. Беззащитно согнувшись, он прячет лицо в рыхлой простыне, забывшись в тревожных сновидениях.

Все не так, все вкривь и вкось, все подряд, напропалую, от макушки и до кончиков пальцев – все не так. И гудки в голове не прекращаются. И в кресле – сиротливо пестреет так и не прочитанная книга.

Гудки вливаются в гул мотора – и звучат уже подобно нелепо-инопланетной музыке. Нет, это позывные. Закодированное послание. Словно кто-то, заплутав между вчера и завтра, набрел на ветхий деревянный домик, и теперь сидит на грязном полу, в отчаянии направляя радиосигналы в неведомое куда-то.

В офисе пусто – только неприятно-ослепительно белеет на столе строгое пятно манифеста. Задержав дыхание, хватаю телефонную трубку. «Здравствуйте...» Бежево-зеленые грозди июля, пшеничные солнечные лучи, мечется за окнами подступающий полдень.

Еще немного, еще чуть-чуть. Возьмет же кто-нибудь эту треклятую трубку однажды… Раз гудки идут, значит где-то – звонит телефон? А раз звонит – может, найдется и тот, кто услышит? Подойдет, побарабанит нерешительно по пыльной трубке, а потом возьмет и ответит… И в моей голове оглушительно щелкнет, скрипнет, спросит – и навсегда затихнет…

Еще совсем… А вот и он, идет… Нет, подпрыгивая, летит ко мне по диагонали от тяжело захлопнувшейся двери, подрагивая в смуглых руках, – большой шелестящий конверт из коричневой бумаги. Подхватываю его с восторгом, улыбаюсь ему, поглаживаю по гладкой блестящей спинке, жмурюсь, урчу и строю ему дружелюбные рожицы. Бережно извлекаю из плотных бумажных объятий – тонкие прозрачные листы авианакладных, испуганно прогибающиеся от малейшего дуновения воздуха…

В чем-то правы психоаналитики. Приглядеться – сколько же корней пустило в наших душах разноликое детство, и сколько плодов принесли выросшие из этих корней деревья… привычек, страхов, просто воспоминаний…
Дитя типографий, дочь «закостенелых» журналистов, принцесса темных редакционных коридоров, гордая хозяйка пыльных ящиков, забитых от руки написанными фельетонами, карикатурами и некрологами, - я с детства не знавала парфюма более стойкого и пленительного, нежели тонкий витой запах типографской краски…

Годы подхватили меня, унесли на своих неумолимых крыльях, спрятали так далеко и надежно. Думалось – больше не будет ничего, нет. Все не так, все как попало – добро пожаловать во взрослую жизнь, чумазая принцесса! Вот тебе стол, а вот тебе – стул. И еще вот тебе – телефонная трубка. И гудки. Что моя жизнь? Гудки!!! Не разобраться уже и ничего не поставить на свои места. Сорвавшись, лечу с невидимого обрыва – в невидимую бездну, пульсирующую, гулкую.

А потом появились они – как яркая бабочка, случайно упавшая в гниль позабытого колодца; как труппа бродячих артистов в разноцветных костюмах – что ошиблись адресом и позвонили в дверь квартиры, где гости собрались на поминки. Не знаю как, и не знаю, кто подстроил мне эту встречу, но они появились. Хрустящие листы, пропитанные темно синими буквами, гордо увенчанные номерами рейсов, - источающие родной и мягкий типографский аромат…

Гудки. Долгие, равнодушные. Уже собираюсь повесить трубку, как вдруг – щелк!звяк! – и после торопливое «Да-да?»

«Здравствуйте, это вас с транспортной компании беспокоят. Ваш груз прилетел, у меня на руках авианакладные и документы. Приезжайте».