Паранойя, гл. 6 Доктор

6. Доктор

Денек выдался солнечным и довольно теплым. Не смотря на то, что во всем теле я ощущал разбитость, и меньше всего на свете мне хотелось просыпаться и сползать с постели, после холодного душа мир уже не выглядел таким уж отвратительным. Может быть, настроение мне поднял любезно оставленный Аней завтрак на столе, может быть яркий солнечный свет, бьющий в окна на кухне, может быть еще что, но я не ощущал той же тоски от безответных вопросов и неподтвержденных подозрений, что была ночью. До тех пор, пока не вспомнил, что сегодня я назначил сам себе прием у врача.
На столе, рядом с кофеваркой лежала вчерашняя газета. Сосредоточенно жуя бутерброд и запивая его кофе, я стал листать страницы частных объявлений. Арчи сидел передо мной, жадно глядя на кусок сыра на хлебе в моей руке. Время от времени, он широко облизывал морду, капая слюной на пол и жалобно поскуливал, рассказывая о том, что не ел, как минимум неделю. Аня, наверняка, покормила его перед уходом, но сыр для него любимейшее лакомство, и пес проявлял гениальные актерские таланты, всеми правдами неправдами стараясь урвать кусочек. Вздохнув, я отломил половину бутерброда и протянул Арчи. Тот среагировал мгновенно:  не успел я разжать пальцы, как влажный шершавый язык и крепкие зубы аккуратно, но почти молниеносно заставили исчезнуть еду в широкой пасти. Пес тут же вернулся на исходную позицию, и, смачно облизываясь, снова принялся преданно смотреть на меня кристально честными глазами, намекая на то что, ничего, в общем-то, и не было и он все также голоден. Такая история повторялась изо дня в день.
-- Арчи, отстань. Мы оба знаем, что ты уже ел, и знаем, что ел ты достаточно. Так что хватит у меня клянчить. Я тоже жрать хочу.
Дожевав бутерброд с сыром, я взялся за тот, что с колбасой, и пес тут же потерял ко мне интерес. А я рассматривал одно заинтересовавшее меня объявление. «Центр психологии и психиатрии. Консультации, обследования, помощь, лечение. В мире нет проблем, есть лишь ситуации. И мы поможем их решить». Адрес Интернет странички и номера телефонов прилагались. Прилагались также номера лицензий. Объявление было довольно лаконичным, но набранным крупным шрифтом, размещено отдельным «баннером» (интересно, как называют их в бумажных газетах?), и включало в себя крупный цветной логотип центра. Наверняка, не самая дешевая реклама на этих страницах. Кроме того, мне понравился слоган насчет ситуаций. Что ж, заглянем на их сайт, проверим номера лицензий и если все в порядке, можно обратиться к ним. «Не все ли равно, в конце концов, какому именно отряду сдаваться?» -- мрачно усмехнулся я.

С лицензиями у этого центра все оказалось нормально. Они действительно были зарегистрированы в министерстве здравоохранения, действительно были выданы этому центру, и срок их действия еще не истек. Веб-сайт мне тоже понравился – выдержан в строгом стиле, написан аккуратно, и видно, что это штучная работа, а не «штамповка» по шаблону. По телефону мне ответила приятная девушка-секретарь, записала на прием на сегодня. В общем, поводов к отступлению не обнаружилось, и, тяжко вздохнув, я поплелся выгуливать Арчи.

«Гранд чероки» снова стоял около моего подъезда. Водитель все так же скучал за рулем, равнодушно поглядывая на прохожих. Постояв несколько секунд в раздумье, я решительно направился к нему. Увидев меня, тот подобрался и даже поднял спинку сиденья. Я постучал в окошко. Медленно, будто бы нехотя, водитель опустил стекло и вопросительно посмотрел на меня. Широколицый, коротко стриженный мужчина лет тридцати. Нос пару раз был сломан, карие глаза смотрят внимательно, оценивая и изучая. Не смотря на образ бандюгана девяностых, общую мрачность и резкость черт лица, у меня сложилось ощущение, что этот человек куда умнее, чем может показаться на первый взгляд.
-- День добрый. Ждете кого? – по возможности любезно спросил я.
-- Добрый. Положим, жду. – помолчав ответил водитель. – А тебе-то что?
А действительно, что? То есть, что ему ответить? Я подошел к нему по наитию, подчиняясь импульсу, и не успел продумать диалог. Как лучше разрешить свои подозрения?
-- Да просто ты тут уже второй день стоишь. У всех ведь могут быть свои поводы беспокоиться, верно?
-- А-а-а-а… -- слегка улыбнувшись, протянул водитель. Потом понимающе, как ему показалось, подмигнул и добавил: -- Нет-нет, я жду не тебя. Расслабься.
-- Хм… Ну ладно. Тогда удачи!
Кивнув на прощанье, я задумчиво пошел во дворик за Арчи. Ну и что же я выяснил? Первое: у меня четкое ощущение, что этот человек умнее и опаснее, чем кажется на первый взгляд. Второе: этот человек, пожалуй, действительно мог полночи гоняться за мной по темным улицам. Третье: если он действительно следит за мной, то у него отличное самообладание – он ничем не выдал себя. Он выглядел вполне искренне, и, пожалуй, я бы поверил бы ему, если бы не было предыдущих событий. Но это только подтверждает первые два пункта. И все же, прежде чем делать какие-либо выводы, надо узнать, что скажет доктор. Время от времени оглядываясь на «чероки», я свистнул Арчи и пошел к дому. Пока потолкаюсь в пробках, как раз подойдет время приема.

Когда я выходил из дома, «гранда» около подъезда уже не было. Это могло означать, что водитель встретил того, кого ждал, но с таким же успехом, могло означать, что его сменил кто-то другой. Пожав плечами, я пошел к своей машине.
Выезжая из двора, я поглядывал в зеркало заднего вида, но никто не последовал за мной. По пути к клинике «хвоста» я также не заметил. Впрочем, в многокилометровых пробках это не так-то просто.
Через полтора часа толкотни, нервов, гудков клаксона, мата про себя и вслух, песен Rainbow и выхлопных газов, я добрался до того самого центра психиатрии и психологии, занимающего нижний этаж в большом офисном здании. Место для парковки освободилось как раз передо мной, и, поставив машину, я выбрался из уютного кондиционированного мирка салона в шум и суматоху большого города. Входя в здание, я  оглянулся. Вроде бы ничего подозрительного.
Симпатичная блондинка в приемной, под профессионально пристальным взглядом охранника, проверила мои документы, выдала карточку и отправила в кабинет некоего доктора А.Е. Варшавина….


Нервно вертя в руках ручку, я ожидал приговора. Два с лишним часа мягкого, но настойчивого допроса. Вопросы, то сыплющиеся  пулеметной очередью, то бьющие снайперскими выстрелами, часто повторяющиеся в разных вариациях. Я понимал, что это просто способ найти и указать на логические нестыковки, найти отправную точку искаженного восприятия и вычислить, что из рассказанного является плодом больного мозга, а что реальность. И, конечно, определить причины болезни и найти методы лечения. Все для моего же блага. Но, тем не менее, уже через полчаса я потел как гулящая девка в церкви. Доктор не перебивал мой рассказ, не делал замечаний и не подвергал сомнению то, что я рассказывал. Он просто вновь и вновь задавал вопросы, заставлял вспоминать подробности предположительного развода с женой, снова и снова просил описать Ольгу, расспрашивал про наши встречи и так далее. Разговаривали мы и на отвлеченные темы – люблю ли я кино, какую музыку слушаю и почему, что думаю об авангардизме в живописи (доктор предварительно поинтересовался, знаю ли я что это такое), какие книги читал, и что меня в них больше всего тронуло. Мы поговорили о моей работе, об увлечениях, о свободном времени, обсудили ни к черту не годную экологию и страшилки про мутации от употребления ГМО. В общем, вполне себе приятная и непринужденная дружеская беседа, если только забыть о том, что после нее один из нас может загреметь в психушку.
Потом у меня взяли кровь и мочу на анализ, еще почти два часа каких-то исследований и анализов, во время которых я сидел в смешной шапочке на голове, как еж иголками утыканный датчиками и электродами, снова отвечал на дурацкие вопросы и чувствовал себя подопытной лабораторной крысой. Употреблял ли я наркотики? В каком возрасте у меня был первый сексуальный опыт, изменял ли я жене, что я думаю о гомосексуализме, были ли у меня серьезные травмы головы, откуда у меня маленький шрам над бровью, как я учился в школе и тому подобное, к какие предметы мне давались легче, что я делаю на работе, как я провожу свободное время и прочее. Я старался отвечать честно, ведь в конце-концов, для меня определить, не болен ли я, было куда важнее, чем для них.
И вот теперь, спустя четыре часа, я сидел на маленьком, но удобном кожаном диванчике в коридоре, нервно вертел ручку, разглядывал заветную дверь кабинета и ощущал себя обвиняемым на скамье подсудимых. Если, все-таки, «да», то, что будет дальше? Наверное, доктор с участливым выражением лица, своим добрым тихим голосом скажет что-нибудь вроде «Вы знаете, мы до конца не уверены, но похоже у вас нервное переутомление. Лучше всего вам лечь на недельку в клинику и пройти полное обследование. Вы отдохнете, поправитесь, восстановите силы и снова будете, как огурчик». Конечно, через неделю мне скажут, что придется еще чуть-чуть задержаться, потом еще, потом снова. Будут лекарства с труднопроизносимыми названиями, которые надо будет пить под строгим присмотром сестры, будут какие-нибудь процедуры два раза в день, будет ласковый, почти отеческий взгляд лечащего врача поверх толстых очков в роговой оправе. Будут стены, выкрашенные в бледно-зеленый цвет, жесткие койки, безвкусная еда и решетки на окнах. Будут бесформенные белые рубашки с очень длинными рукавами и крепкие санитары, расставленные как охранники, на ключевых позициях. Или, все-таки, современные психиатрические клиники вовсе не так страшны, как я представляю?
С громким щелчком, оторвав меня от невеселых размышлений, открылась дверь, и доктор снова пригласил меня в свой кабинет. На лице все та же легкая, спокойная, открытая улыбка, но в голове уже вынесен вердикт. И не угадаешь диагноз, пока не услышишь.
Молча, я сел за стол напротив него, стараясь хранить спокойный и невозмутимый вид, но под пристальным взглядом, невольно начал ерзать на стуле, как двоечник на уроке математики. Наконец, видимо, удовлетворившись осмотром, который лишь укрепил его в уже составленном мнении, он мягко произнес:
-- Итак… Мы тщательно изучили результаты ваших анализов и тестов… -- замолчав, доктор снял очки, устало потер лицо ладонями, снова надел их. – возможно, у вас наблюдается некоторое переутомление, связанное с нарушением биоритмов и режима сна…
Ну, вот оно. Началось. Наверное, я сейчас имел очень жалкий вид, но доктор, не глядя на меня, продолжал:
-- Однако, никаких других отклонений, ни физиологических, ни психических, мы не выявили.
-- То есть, вы хотите сказать, что я здоров? – с надеждой и удивлением одновременно, не веря собственным ушам, спросил я.
-- Насколько это возможно. -- улыбнулся доктор: -- По крайней мере, явных патологий у Вас нет. В первую очередь, об этом говорит тот факт, что вы сами пришли ко мне. Обычно, больные люди уверены, что они абсолютно здоровы и не подвергают сомнению свои… домыслы.
-- А как же тогда… мои проблемы с памятью?
-- Возможно, они являются результатом общего переутомления. – доктор вздохнул: -- понимаете, память – одно из самых неизученных явлений в психологии и психиатрии. Подобные Вашим случаи частичного стирания и замещения памяти не так уж редки, хотя, обычно они носят менее выраженный характер. Иногда они являются следствием физического воздействия на головной мозг, но могут возникать и по другим причинам. Мы ведь вообще частенько забываем что-либо, или помним неправильно, так ведь? Просто Вы, возможно, в силу общей впечатлительности, слишком заострили на этом внимание, и поэтому, они стали для вас столь яркими. Например, Вы могли видеть очень яркий сон. Хороший, понравившийся Вам сон про красивую девушку. Это частенько бывает у людей с развитым воображением, после того, как они начинают разочаровываться в браке. Вам так хотелось, чтобы он стал явью, что Ваше сознание подменило память о том, что это всего лишь сон, ложной памятью о разводе с женой и встрече с Ольгой. Такое часто происходит сразу после пробуждения, первые несколько секунд, когда мы еще не понимаем, где сон, а где явь. Обычно потом реальность берет верх, как бы обидно это не было. Иногда мы находимся под впечатлением сна несколько минут, иногда весь день. А у вас этот эффект усилился общим переутомлением и недосыпанием.
Помолчав, он добавил:
-- Мой вам совет: возьмите отпуск, поезжайте с женой на пару неделек куда-нибудь к теплому морю на курорт. Отдохнете от работы, от суеты и самокопания, и Вы сами поймете, что делали из мухи слона, самостоятельно усиливая собственные ошибки памяти. А когда вернетесь – загляните ко мне еще раз, расскажете, как отдохнули, и помогло ли Вам это. Хорошо?
  Я кивнул:
-- Хорошо, так и сделаю. То есть… я могу идти?
-- Конечно. Всего хорошего и будьте здоровы! – почти пропел он. Потом, протягивая мне свою визитную карточку, добавил: -- Если будут еще какие-нибудь проблемы, или Вам захочется что-нибудь обсудить, или спросить… В общем, если что-нибудь – звоните.
-- Спасибо. Всего доброго.

Выйдя на улицу, я остановился около подъезда больницы, наслаждаясь солнечным светом и ощущениями оправданного перед самой смертной казнью невиновного. В этот погожий светлый денек, все мои предыдущие метания и сомнения казались глупыми и нереальными. Воспоминания об Ольге, разводе с Аней и прочем, таяли в солнечном свете, как туман. «И как ты вообще мог вообразить такое?» -- шепнул мне мой советчик: «Пересмотрел странных фильмов и истосковался по любовным приключениям?». Действительно, как? Пожалуй, со следующей же недели возьму давно положенный мне отпуск, уговорю отпроситься Аню, пса на время оставим ее маме, и махнем куда-нибудь в Турцию, или Египет. В радужном настроении, что-то весело насвистывая, я двинулся к своей машине.


Не знаю, что конкретно привлекло мое внимание к противоположной стороне улицы, но я вообще много смотрю по сторонам. А сейчас мой взгляд был прикован к рыжеволосой девушке, садящейся в припаркованную красную «хонду аккорд» -- на такой же машине ездила Ольга. Я стоял около своей машины, разинув рот, и чувствовал, как неукротимой мутной волной возвращаются все мои страхи и загадки. Ольга… Пока я пребывал в каком-то болезненном ступоре, пытаясь сообразить, снова ли мне померещилось, или же это действительно она, девушка села в машину, так и не повернув головы в мою сторону. Включив поворотник, она, не слишком заботясь о других участниках движения, выехала на дорогу и влилась в поток. Проезжая мимо меня, девушка наклонилась, видимо, к магнитоле, рыжий локон упал ей на лицо, и я снова не смог разглядеть ее. Красный «аккорд» набирая скорость, катился прочь. Я встряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение. Померещилось?
Теплый осенний день. Бабье лето, листва только-только начинает желтеть, солнце медленно, но неудержимо клонится к горизонту. Если отвлечься от шума машин, гула голосов льющейся мимо толпы, подставить лицо солнечным лучам, можно ощутить теплую умиротворяющую вибрацию ранней осени. Можно ощутить гармонию и покой, радость просыпающейся ночи. И только одно будет мешать: странный призрак, не то прошлого, не то непонятного настоящего, мрачная тень неразгаданной загадки, пыльный запах Тайны, громовым раскатом прозвучавший среди ясного неба безмятежности и определенности. Так, порою валяясь на пляже под жарким южным солнцем, ты чувствуешь, как внезапный прохладный ветерок с моря приносит вместе с запахом соли и водорослей ощущение неясной тревоги, будто бы тень гигантской птицы на миг закрыла небо над головой и ты вдруг понимаешь, что бежать бесполезно. Можно нежиться на горячем песке, блаженно закрыв глаза, можно плескаться в безмятежной прохладе синего моря, можно потягивать коктейль в баре, прижимая к плечу какую-нибудь ласковую блондинку или брюнетку, но колесо Судьбы неумолимо наматывает стрелки часов на свои спицы, тектонические плиты континентов сдвигаются, наезжая друг на друга, какой-то огромный неизвестный механизм работает, со зловещим лязгом перемалывая жизни, и бежать бесполезно…
Померещилось? Или, безумие последних дней реально? Сейчас посреди купающейся в солнечном свете людной улицы, после испытанного от диагноза доктора облегчения, верить в это категорически не хотелось. Сейчас легче всего было поверить в то, что все эти странные шутки памяти – результат переутомления и недосыпания. Сейчас легче всего было поверить в целебную силу отпуска и в то, что все вернется на свои места, к такой понятной и спокойной обычной жизни. К жизни без постоянного страха о том, что еще выкинет твоя память, без постоянного ощущения преследования, к жизни, где множество вопросов соизмеримо с множеством ответов. И к жизни, где нет, и не было Ольги…
Я снова встряхнул головой, сказав себе: «Ее не было. Ты ее придумал. Или она тебе приснилась, а ты в нее поверил. Но ее никогда не было». Одновременно с успокоением, пришла легкая грусть и ощущение утраты чего-то интересного. Как будто, пролистав захватывающую книгу в магазине, ты вынужден поставить ее на полку, забыв навсегда название и автора. Поймав себя на этом ощущении, я удивился: неужели, мне нравился этот бред? Неужели, я буду скучать по непредсказуемости каждого следующего дня, по пропажам знакомых вещей и любимых людей, и чувстве, будто я попал в самую завязку голливудского фильма, или компьютерной игры? Ну, уж нет! Домой, домой, а на следующей неделе в отпуск! Завтра же напишу заявление.