Паранойя, гл. 7 Альтернативная теория

7. Альтернативная теория

С моей идеей, Аня согласилась на удивление легко. Сказала, что завтра же договориться на работе, и в субботу или воскресенье мы можем махнуть каким-нибудь горящим туром в Турцию или Египет дней на 10. Ее мама также без особого ворчания согласилась подержать у себя «ваше чудовище».
На следующий день мне надо было выходить на работу. Обычно, я ложился спать, как минимум с рассветом, но вымотанный прошлой ночью, дневным допросом у доктора и его рекомендациями выспаться, мы вместе с Аней отправились в кровать практически сразу после легкого ужина. Еще через пару часов после этого, приняв душ, я снова упал на кровать, на этот раз с целью, именно поспать. По-моему, заснул я, как только голова коснулась подушки…

День начался как обычно. Ну, почти как обычно – единственное отличие заключалось в том, что проснулся я около четырех вечера, а не в шесть. Умывшись, погуляв с Арчи и позавтракав, часик я повалялся на диване с книжкой, позвонил матери, и неспешно стал собираться на работу.

Приятно ехать на работу по пустой дороге, видеть пробку навстречу, спешащих домой, но тратящих на это уйму времени людей, знать, что через пятнадцать минут ты войдешь в полупустое здание, поздороваешься с сонными охранниками, пройдешь в свой немноголюдный кабинет и вместо вечернего просмотра футбола или не блещущих ни интеллектом, ни оригинальностью телешоу, займешься интересной и, в общем-то, любимой работой…
В хорошем настроении, мысленно готовясь к отпуску, я ехал по «ленинградке». Чуть впереди передо мной началось какое-то передвижение из ряда в ряд, грозящее вот-вот перерасти в свалку, водитель впереди идущей машины начал притормаживать. Глянув в зеркало, я не снижая скорости, принял правее. Проезжая мимо, глянул, что там слева: так и есть, блондинка решила перестроиться. Посмеиваясь про себя, я ехал дальше, время от времени, разглядывая спешащих по своим вечерним делам пешеходов на тротуаре. Недалеко от очередной остановки на обочине стояла девушка. Издали вроде бы симпатичная, стройная, весело помахивает зажатым в руке зонтиком. Странно, вроде дождя не ожидалось… Я чуть сбросил скорость, чтобы рассмотреть ее получше на предмет подвезти. Время есть, почему бы и нет? Но, во-первых, более детальный осмотр показал, что она вовсе не столь молода и симпатична, как показалось издали, а, во-вторых, зажатая в руке вместе с зонтиком бутылка «Балтики», юбка, более напоминающая пояс на не слишком стройных ногах и весьма пьяная опухшая физиономия начисто отбили желание сажать ее в машину. «Ну да, вот такая вот я циничная скотина» -- пробормотал я, ускоряясь и проезжая мимо.
Я перестроился чуть левее и через километр-полтора, снова увидел эту же девушку. Либо как две капли воды на нее похожую и точно так же одетую. Она точно так же стояла на обочине, помахивая зонтиком и прикладываясь к бутылке с пивом. Один в один. «В Матрице что-то меняют…» -- задумчиво пробормотал я, прикидывая, могла ли она подсесть к кому-то в машину, обогнать меня, вылезти и снова встать на обочине в той же позе? Мимо нее я проезжал со скоростью километров тридцать-сорок в час, потом пара секунд на неспешный разгон до девяноста… Нет, лучше отбросим разгон, просто будем считать, что я ехал девяносто, а через полтора километра увидел ее. Допуска по расстоянию должно хватить…
Не прерывая размышлений, я перестроился вправо, остановился и включил «аварийку».  Итак, на скорости девяносто километров в час, мы проезжаем за… черт, сколько же это будет? Ну да, полтора километра за минуту. Чтобы сесть в машину, ей надо было сказать хотя бы пару фраз водителю, погрузиться внутрь, усесться, закрыть дверь… Предположим, десять секунд. Чтобы машина остановилась, она вышла, пусть даже ни слова не говоря на прощанье… Ну, положим, еще десять. Забыв о том, что ее водителю надо было разогнаться, а потом более или менее плавно притормозить, у него остается  сорок секунд, на то чтобы проехать это же расстояние. То есть, он должен двигаться со скоростью 130-140 километров в час. Вполне реально вечером по полупустому ленинградскому шоссе, особенно, если не боишься гаишников. Обгонял меня кто-нибудь? Наверняка, кто-то обгонял. Мог ли он высадить ее и умчаться дальше? Наверное, мог… И все же… Повернувшись и глядя через заднее стекло, я стал сдавать задним ходом. Девушка все так же стояла на обочине и, увидев меня, вихляющей походкой подошла к машине. Опустив пассажирское стекло, я спросил куда ей.
-- Не желаешь со мной интимных услуг, красавчик?  -- пьяно икнув и глупо хихикнув, ответила она вопросом на вопрос.
-- Нет, спасибо… -- улыбнувшись, я покачал головой: – А ты давно здесь стоишь?
-- Только пришла, первым будешь! Христом Богом клянусь!
-- Да нет, я не об этом… Ты, случайно… не пару минут назад сюда приехала с предыдущей остановки?
Непонимающе глядя на меня стеклянными глазами, она снова икнула, пробормотала «странный какой-то» и отошла от машины. Закрыв окно, я поехал дальше. Это могло что-то значить, могло ничего не значить, я мог ошибиться, спутав одну проститутку с другой, и ее действительно мог кто-то подсадить, а потом, рассмотрев получше, высадить здесь. Плевать, когда я приеду на работу – первым делом напишу заявление на отпуск. С утра придет шеф, отдам ему заявление на оставшиеся мне от положенных 14 дней и пошли они все со своим «де жа вю».

Мой сотовый телефон (я купил его взамен разбитого) зазвонил около десяти вечера. Посмотрев на дисплей, я нахмурился – «номер не определен». Не люблю я такие звонки. Подумав немного, я все же снял трубку, уже предчувствуя новые загадки.
-- Да?
-- Алло!.. С кем я говорю? --  удивленный и не слишком дружелюбный мужской голос, показавшийся мне смутно знакомым.
-- Хм… Вообще-то, это Вы мне звоните. Так что этот вопрос следовало бы задать мне. – так же удивленно ответил я. Шутки что ли чьи-то?
-- Да ну? Вообще-то, -- он с особой злостью подчеркнул это слово и раздраженно продолжил: -- Я звоню своей жене, и мне очень хочется узнать, кто, черт возьми, держит в руках ее мобильник. И какого черта делает она сама.
-- Ну, так тыкай в кнопочки внимательнее, потому что я явно не твоя жена! – я рассердился в ответ.
После короткой паузы, заметно присмиревшим голосом, он спросил:
-- А это номер 8-9….. – он назвал мой номер.
По спине у меня пробежала уже ставшая такой знакомой за последние дни неприятная волна мурашек.
-- Да… Но это мой номер и я им уже года два пользуюсь.
-- Очень странно… - задумчиво протянул он. Голос его враз стал каким-то уставшим и грустным. Помолчав, он спросил с надеждой – Ты ведь не шутишь надо мной, да?
Я вспомнил, как задал точно такой же вопрос Вите Короткову, после того как он сказал мне, что не помнит никакой Ольги. Слово в слово, и, по-моему, с такой же надеждой в голосе…
-- Нет. Не шучу… И это действительно очень странно – ответил я.
-- Угу. Если бы ты знал насколько… И номер я набирал не по памяти, а из записной книжки… -- грустно сказал он. Потом, будто спохватившись, выпалил: -- Ладно, извини за беспокойство. Счастливо.
И повесил трубку, прежде чем я успел что-то сказать. Уставившись на телефон, как на ядовитую змею, я задумался: неужели, с ним происходит то же, что и со мной? Но тогда, это точно не болезнь. Скорее уж это чей-то эксперимент. И нам было бы очень полезно поговорить друг с другом и обсудить происходящее… Может быть, мы могли бы вместе до чего-то додуматься, и как-то с этим справиться… Когда ты знаешь, что это происходит не только с тобой – уже легче. Я посмотрел запись о последнем вызове: номер не определен… Черт, какая сволочь придумала сервис сокрытия номера?!
От размышлений меня отвлек Володя Крайцев. Заметив мое замешательство после телефонного разговора, он ехидно спросил:
-- Что, рассерженный муж «запалил» тебя со своей женой?
-- Нет… Вернее, не совсем. То есть, совсем нет. Короче, номером ошиблись, но как-то странно…
-- Как это? – удивленно спросил он.
Немного подумав, я пересказал ему разговор. Обо всем остальном он ничего не знает, а тут услышать постороннее мнение никогда не повредит.
-- Ну… Все это вполне объяснимо, старик! – воскликнул он, выслушав: -- Сотовые АТС, конечно немного надежнее городских, но точно так же работают не без сбоев. В результате сбоя и произошло неправильное подключение. Подозреваю, что похожие номера висят на близких «портах», и вероятность, что соединят с похожим номером выше…
Я слушал не перебивая, задумчиво покусывая кончик карандаша, а он продолжал, явно веря в свою теорию все сильней и сильней:
-- Так вот, в общем, соединили его с близким номером, оказавшимся твоим. Потом он называет тебе номер, очень похожий на твой. Человеческая система распознавания образов строится на шаблонах, так же как и любая другая, поэтому, услышав ряд знакомых цифр твоего номера, ты автоматически начинаешь думать, что это действительно он. С учетом того, что связь искажает голос, номер он наверняка произносил один раз не повторяя, и, например, числа «двенадцать» и «тринадцать» могут звучать похоже, твой мозг не заметил ошибки и принял названный ряд цифр за твой телефон. Это все равно как, при быстром взгляде на текст, ты можешь ошибочно принять одно напечатанное слово, за другое, отличающиеся лишь несколькими буквами.
-- Н-да… красиво ты все объяснил… Не подкопаешься. Прям как какой-нибудь аналитик! – улыбнулся я и согласился с ним, чтобы не продолжать спор: -- Да, пожалуй так оно и есть.
Очень довольный собой, своей проницательностью и тем, что взял реванш за мое предсказание его аварии, он снова вернулся к работе. Хорошо, что хоть удержался от покровительственного похлопывания по плечу, но расстояние мешало, а если бы он встал и специально подошел – это бы свело на нет эффектность жеста.
Продолжая задумчиво грызть карандаш, я размышлял. Ну да, объяснение вполне логичное. А объяснение, что мы вместе со звонившим – чьи-то подопытные кролики, на которых ставят непонятный нам эксперимент? С точки зрения логики, оба строятся на примерно равнозначных утверждениях и доводах. И на полном отсутствии каких-либо доказательств. Первая версия строится на допущении, что произошел сбой на АТС, допущении, что соединили именно со мной, потому что мой номер похож на номер его жены, допущении, что я ошибся, когда он его диктовал. Вторая версия: допущение, что раньше по этому номеру действительно, отвечала его жена, допущение, что кто-то, каким-то образом стал перенаправлять вызовы с одной линии на другую – технически такое вполне возможно, допущение, что номер я услышал верно… В чем разница? Почему, сталкиваясь с чем-то подобным, мы всегда с большей охотой выбираем первое объяснение? Может быть дело в вероятности? Но я далеко не уверен, что вероятность истинности первой цепочки предположений много выше вероятности второй. Если абстрагироваться от обывательского «кому я нужен» и «у нашего правительства нет на это денег», то вполне возможно, что это действительно чей-то эксперимент. Смешать человеку жизнь, воспоминания, и посмотреть что будет… Или еще что-нибудь – что может понять лабораторная крыса в замысле ученых, заставляющих бегать ее по лабиринту? И, кстати, интересно, предполагает ли лабораторная крыса, что она просто объект эксперимента? Вряд ли. И все же… Неделю назад, я, не особо задумываясь, как и любой нормальный человек, принял бы первую версию. Наверное, потому что доводы, на которых она основывается куда привычнее тех, на которых основывается вторая. Поэтому и нет в нашем мире чудес – потому что, как только что-то необычное происходит, мы тут же придумываем этому объяснение, строящееся на цепочке наиболее привычных предположений. И, потому что, как правильно сказал Володя, мы распознаем образы, да и вообще мыслим, шаблонами. Некими «масками» образов, «паттернами». Накладываем наиболее привычные шаблоны на происходящее, перебираем несколько, выбираем наиболее подходящий. То, что в него не вписывается – подсознательно отбрасываем. И решаем, что рассматриваемая «картинка» полностью соответствует шаблону. Чуть сложнее, разумеется – огромный набор «паттернов», мы расщепляем ситуацию на множество мелких фактов и к каждому подбираем шаблон. Потом складываем результат и получаем… Зачастую, совсем не то, что есть на самом деле.
Ну ладно, это лирика. А я аналитик. Главное условие успешного анализа – беспристрастность и стремление максимально сохранять объективность. Итак, первый вариант: все, как и рассказал Володя – цепь ошибок, ставшая, кстати, удивительным совпадением и упавшая на благодатную почву моего расшатанного психического состояния. Второй – я, да и возможно звонивший мужик – жертвы чьего-то эксперимента. Впрочем, он возможно, как раз, просто один из элементов этого эксперимента. Ну и третий вариант – чья-то очень дурацкая шутка. Опять-таки, ставшая удивительным совпадением, в которые я не очень-то верю. Или это очень злая шутка кого-то, кто знает все, что со мной происходило… Доктор? Да нет, вряд ли… Витька! Ведь только он еще знает об истории с Ольгой. И эта фраза «Ты ведь не шутишь, да?»… Я шумно вздохнул, почувствовав, как сердце забилось чаще: неужели, он? Но зачем ему? В общем-то, шутка не в его духе…
Нет, это снова потеря объективности и стремление мыслить шаблонами. Голос явно не его. Ну, мог попросить кого-нибудь проговорить придуманный текст… Кого-то с актерскими способностями, потому что звучавшие в голосе эмоции, раздражение, усталость, разочарование, надежда – казались вполне искренними. Тогда понятно, почему номер скрыт – чтобы не звонил обратно. Но зачем такие усилия? Просто чтобы пошутить? Ни разу не смешно. Кстати, скрытый номер, так же хорошо вписывается в версию эксперимента…
Я вздохнул. Снова вопросы, вопросы и ни одного ответа. Хорошо, хоть версию моего безумия это не подкрепляет. Да и доктор сказал, что я  в порядке. И на том спасибо!
Все же, надо поговорить с Витькой… Давно ведь собирался. И еще надо послать запрос сотовому оператору – может быть, они мне сообщат номер… Придумать какую-нибудь историю про хулиганство. Или лучше сначала зайти в офис, поговорить. Если попаду на молодую девушку, или в меру романтичного парня – можно будет наплести какую-нибудь байку про любовь с первого звонка.
А еще можно принять версию Володьки. Тогда ничего не надо делать, можно просто закрыть глаза на то, что она весьма зыбка и шатается как карточный домик, можно жить обычной жизнью, старательно не замечая все происходящие странности. До отпуска осталось немного времени, а там, я надеюсь, ничего такого не будет. Никаких странных звонков, никаких «чероки», никаких повторяющихся проституток и прочего бедлама. Я отдохну, приду в норму, и снова все будет, как было. Еще раз вздохнув, я вернулся к работе.