Паранойя, гл. 11 Развитие

11. Развитие

Теперь уже не до шуток. Хватит делать вид, что все в порядке и надеяться на пресловутое переутомление. Арчи был, теперь он исчез, и никто и ничто не убедит меня в том, что он мне привиделся. Так не бывает, и я не псих, чтобы галлюцинировать подобным образом.
Душ немного взбодрил, лекарство сбило жар, но в теле ощущалась слабость, голова кружилась, и движения были  не очень уверенными. Я не решился садиться за руль в таком состоянии, поэтому просто поймал водителя-частника, благо желающих заработать пару лишних сотен хватает в любое время суток.
Мы ехали в старой, рыскающей по дороге, как борзой щенок, скрипящей и гремящей всеми болтами и гайками «шестерке». Впрочем, беспокоиться за свою безопасность особо не приходилось – большую часть пути мы все равно уныло тащились в пробках. Водитель, почтенного возраста узбек, нервничал, ругал сквозь зубы других водителей, дороги, мэра, цены на бензин и распад СССР. Я молча смотрел в окно, думая о своем. Сомнения и метания последних дней сменились мрачной уверенностью, что виной происходящему не мое больное сознание. Кто-то еще. И я хотел найти его.
В конце-концов, все упирается в вопрос веры – я уже думал об этом. Очень сложно сохранить объективность, когда твоя предыдущая жизнь исчезает на глазах. Сложно оставаться беспристрастным и не принимать ни одной стороны. Рано или поздно придется во что-то поверить: либо ты сумасшедший, либо… Либо, как сказал бы Берия, у причин происходящего есть фамилия и имя.
Через час с небольшим тряски, запаха бензина и восточной музыки из дрянных хрипящих колонок, расплатившись с водителем, я вышел на улице, где располагался центр психологии и психиатрии. Оглянувшись по сторонам – похоже, у меня появляются новые привычки, я вошел в фойе. За стойкой сидела уже другая девушка, не менее, впрочем, симпатичная. Но мне сейчас было не до этого.
-- Добрый день, я к доктору Варшавину. – вежливо, но не слишком искренне улыбнувшись, сказал я.
-- К доктору? – удивленно захлопала ресницами девушка. Снова что-то было не так, и я уже догадывался, что. Привычно вздохнув, я спросил:
-- Ну да, это же центр психологии и психиатрии?
-- Да н-н-н-ет, вообще-то, это офисное здание, здесь несколько строительных компаний, фирма, торгующая медицинским оборудованием, да адвокатская контора на втором этаже… Ни о каком центре психологии я не слышала… -- растерянно проговорила она. Потом осторожно спросила: -- а Вы… хм… уверены, что это здесь?
-- Ну… Это Долгоруковская, дом 10? – я умышленно назвал неправильный номер дома, чтобы избежать лишних вопросов.
-- Нет, это дом 8! – с облегчением сказала девушка.
-- А, ну простите. – снова улыбнулся я. Надеюсь, получилось искренне, потому что мне абсолютно не было весело. Такое ощущение, что события начали форсироваться, вот уже и доктор пропал. Кивнув на прощание, я вышел на улицу.
Город шумел, двигался, стоял в пробке, дышал выхлопом бензиновых, дизельных и газовых двигателей, потреблял мегаватты электричества – в общем, жил своей обычной жизнью. Вроде бы все было, как всегда. За исключением меня. Я не был как всегда, что-то пошло неправильно, и неважно, почему – сбой ли в Матрице, эксперимент нашего правительства и военных или внеземной цивилизации, флюктуация пространственно-временного континуума, масонский заговор, всеобщий крупномасштабный розыгрыш или еще что. Не важно. Мне необходимо разобраться с этим, но для этого надо верить, что причины снаружи меня, а не внутри. Кто-то в шутку сказал: паранойя – это миф, который придумали те, кто следит за тобой. Что ж, пора перестать верить в мифы.
Я шел по улице без особой цели, думая, с чего бы начать. Итак, доктор пропал, вместе со всем центром. В версию эксперимента или заговора это чудесно вписывается, но только при том условии, что они (кто бы не были эти загадочные они) знали, что я пойду именно сюда. Более того, вынудили меня пойти именно сюда. Как это можно было подстроить? Адрес центра я нашел в газете. Газета лежала у меня на столе на кухне, будто бы специально раскрытая на страницах частных объявлений. Ее оставила Аня. Она прекрасно знала мою привычку читать или хотя бы проглядывать все, что оказывается в поле моего зрения, а они – черт, неужели, я стал мыслить терминами параноиков, прекрасно знали, в каком состоянии я пребываю, и что, наверняка, мне захочется обратиться к специалисту. Объявление выгодно отличалось от остальных дизайном, к тому же, эта фраза «В мире нет проблем, есть лишь ситуации» -- тот кто хорошо знал меня, часто ее от меня слышал. Опять-таки, Аня. В общем, шанс, что я «клюну» именно на это объявление был весьма и весьма велик. А если бы я вдруг поехал в другое место? Хм… Наверное, меня бы могли перехватить по пути. Так, а лицензии? Я же их проверял…  Да, проверял. И они действительно были выданы некоему «Центру психологии и психиатрии», но в них не был указан адрес. Ладно, значит, доктор – подстава от начала и до конца… А еще это значит, что Аня с ними как-то связанна. Впрочем, это могло бы мне прийти в голову и раньше – учитывая ее странное возвращение из развода. Но… Черт возьми, ну она же никогда не умела врать! Любая попытка даже чуть-чуть слукавить моментально вгоняла ее в краску, она начинала неуверенно мямлить, ей становилось стыдно, и, в конце-концов, она рассказывала все, как есть. Или как раз это была игра? «Заставь противника недооценить себя, и ты уже победил» – кажется, что-то вроде этого писал Сунь Цзы. Но тогда все это планировалось еще три года назад, ведь мы почти не общались после развода. Маловероятно… Хотя, черт его знает… «В любом случае, надо с ней поговорить. Мы расскажем ей все, и будем очень, очень внимательно следить за ее реакцией!» -- шепнул мне голос-советчик.
Я посмотрел на часы – двенадцать минут третьего. Если, Аня, как и обещала, ушла с работы пораньше, как раз должна быть дома. Достав сотовый, я набрал свой домашний номер. Послушав, около минуты длинные гудки, сбросил и нашел в записной книжке номер жены. Снова длинные гудки, усиливающие нехорошее предчувствие. Я уже был готов нажать «отбой», когда мне ответил смутно знакомый мужской голос:
-- Да!
-- Алло! С кем я говорю? – удивленно спросил я.
-- Хм… Вообще-то, это Вы мне звоните. Так что этот вопрос следовало бы задать мне. – не менее удивленно ответил мужчина.
Внезапно мир вокруг меня пошатнулся, картинка перед глазами закачалась, как изображение на включающемся мониторе, словно я получил невидимый удар в подбородок. Чтобы не упасть, я прислонился плечом к стене. Собственный голос донесся до меня, как сквозь вату и показался мне совершенно чужим. Нет, не совсем чужим, впрочем – он теперь был очень похож на тот голос, что я услышал, когда с точно таким же вопросом позвонили мне. Наконец-то я понял, почему тогда голос мне показался таким знакомым – это был мой голос. И сейчас «на том конце провода», это был искаженный связью, но… мой собственный голос. Сознание раздвоилось, вернее, я будто бы вылетел из собственного тела и наблюдал и слушал себя со стороны, а кто-то другой, внутри меня раздраженно произнес:
-- Да ну? Вообще-то, -- я (он?) с особой злостью подчеркнул это слово: -- Я звоню своей жене, и мне очень хочется узнать, кто, черт возьми, держит в руках ее мобильник. И какого черта делает она сама.
-- Ну, так тыкай в кнопочки внимательнее, потому что я явно не твоя жена! – рассердились на меня в ответ.
Снова та же фраза… Что происходит, Господи? Ни один эксперимент не может сделать так, чтобы я говорил с самим собой по сотовому между вчера и сегодня… или как это сказать… Почувствовав, что ноги отказываются удерживать меня в вертикальном положении, я, не теряя контакта со стеной, сполз вниз и сел на корточки. Проходящая мимо тетушка неодобрительно покосилась на меня и презрительно хмыкнула. Я видел ее, как сквозь полупрозрачную пленку, будто она была в совсем другом мире. Я не представлял, при помощи каких технологий, можно соединить абонента с самим собой в прошедшем дне. Это невозможно, хоть эксперимент, хоть масонский заговор.
Тихим голосом, я спросил:
-- А это номер 8-9….. – я назвал номер Ани.
Я знал, прекрасно знал слово в слово, что он ответит, потому что это я сам отвечал вчера. И он (я?) не обманул моих ожиданий:
-- Да… Но это мой номер и я им уже года два пользуюсь.
Мне хотелось, изо всех сил хотелось сказать что-нибудь другое, не из того диалога, какую-нибудь другую фразу, хоть одно слово изменить, чтобы нарушить этот колдовской замкнутый круг. Но пока я раздумывал над тем, чтобы такое сказать, кто-то внутри моей головы произнес это за меня, и мой голос снова донесся, как сквозь вату:
-- Очень странно… Ты ведь не шутишь надо мной, да?
-- Нет. Не шучу… И это действительно очень странно. – ответили мне.
Я снова попытался сказать что-то другое, но, против моей воли, губы выплюнули грустно прозвучавшее:
-- Угу. Если бы ты знал насколько… И номер я набирал не по памяти, а из записной книжки… Ладно, извини за беспокойство. Счастливо.
Я не был уверен, что это мои пальцы нажали отбой. Мне хотелось сказать что-то еще, крикнуть в трубку тому парню – самому себе, что я не схожу с ума, что это действительно что-то из ряда вон выходящее, и что вдвоем мы, может быть, сможем с этим разобраться, но связь прервалась. Так и оставшись сидеть на корточках, прислонившись к стене, я устало закрыл глаза. Тому, что только что произошло, я не мог придумать никакого логического объяснения.

Чтобы привести себя в более или менее уравновешенное состояние, и начать связно мыслить, потребовалось приложить немало усилий воли и рассудка. Но, я, все-таки, взял себя в руки. Снова накатила болезненная усталость, неуверенность движений и мутная пелена тумана перед глазами. Но… я пытался думать. Первое, что я сделал, после того, как ко мне вернулась способность здраво и трезво рассуждать – нажал кнопку повтора вызова. Впрочем, без особой надежды поговорить с самим собой еще раз. Послушав несколько минут длинные гудки и дождавшись сообщения о том, что «абонент не отвечает», я задумчиво убрал телефон в карман. Попозже попробую позвонить еще раз, но в успех верится слабо.
Можно синтезировать мой голос – особых проблем это не составит, даже при средней квалификации и технике. Но как заставить меня произнести заготовленные фразы? Я не видел возможности сделать это. Разве что, это мое подсознание решило повторить уже знакомый диалог против моей воли. Слабо верится. Значит, версия с экспериментом также рушится, не зря она мне казалась сомнительной с самого начала. Что остается? Сбой в Матрице. В принципе, меня, как и любого, наверное, человека с техническим образованием, посмотревшего одноименный фильм, посещали мысли, о том, что мир, в которым мы живем – иллюзия, что-то вроде компьютерной программы, которая, время от времени дает сбои. Но не так же часто, и не со мной одним… Да и, все-таки, окончательно поверить в это было сложно. Впрочем, сбои, как раз накапливаются, вызывая поток ошибок, который рано или поздно приводит к одной критической и «синему экрану».
Еще оставалась версия, что я сошел с ума. Так вот просто и понятно все объясняющая. Значит, мои галлюцинации – не только Ольга, палатка и люди-невидимки на набережной, но и Аня, и Арчи, и даже доктор. У меня вообще никогда не было ни жены, ни пса. Бред. Если бы я был болен до такой степени, вряд ли мне бы позволили разгуливать по городу – по-моему, такие заболевания не развиваются в течении нескольких дней, симптомы проявляются постепенно, и мои родные и близкие, должны же они у меня быть, давно бы забили тревогу.
Надо разматывать клубок дальше. Оставался Виктор – не даром, я давно хотел с ним поговорить, хотя и не представлял, что ему сказать. Я встал, и пошел дальше по улице, без какой либо цели, просто, чтобы идти, а не сидеть на корточках у стены. На ходу достав телефон, набрал номер Виктора. На удивление, он ответил, причем довольно быстро.
-- Алло, здорово, старик! Что-то срочное? А то я в командировке. – бодрым голосом отрапортовал он.
-- Да я встретиться хотел, поболтать. Так, вопросик один есть… -- придерживаясь такого же, как у него, тона беззаботного и уверенного в собственной нормальности человека, ответил я.
-- А-а-а-а… -- протянул он: -- Ну смотри, я сейчас в Красноярске, вернусь через пару дней, тогда можно будет встретиться.
Красноярск! Перед глазами моментально встали кресты больницы им. Святого Луки, черные тени, следующие по пятам через лес, холодный колючий снег и застывшее в жуткой ухмылке лицо Ани. Той, другой Ани. Голос предательски дрогнул, когда я спросил:
-- А что ты там делаешь, если не секрет?
-- Да так… работаю. Вернусь – расскажу подробнее. Ладно, старик, давай созвонимся, когда я вернусь, а не то мы разорим мою контору на оплате сотового.
-- Ладно. Давай, удачи там!
-- Счастливо! – облегченно и чуть-чуть слишком быстро, как мне показалось, он попрощался и повесил трубку.
У меня осталось стойкое ощущение, что он пытался избежать неудобных вопросов. Витька работал дизайнером, и, на моей памяти ни разу не выезжал в командировки. По крайней мере, я ни об одной не знал, и какая работа могла занести его в Красноярск, не имел ни малейшего понятия. Что ж, вот и все ниточки закончились… Кроме одной. Меня передернуло от этой мысли, но, если я хочу разобраться в происходящем, придется сделать это. Придется поехать в Красноярск, и найти больницу Святого Луки. Я был уверен, что она существует – все эти сны не могли быть просто снами, и Витька не так просто оказался в Красноярске. Можно было попробовать снова убежать, спрятаться за притворным непониманием и упрямым неприятием происходящего, забиться в какую-нибудь нору поглубже, уехать на солнечный курорт и ждать, пока это все само собой рассосется. А можно было пойти навстречу своей судьбе, оживить свои ночные кошмары, и… Что именно «и» -- я не знал. Но, там видно будет. Впрочем, я все еще утешал себя мыслью, что никакой больницы я там не найду. Но в глубине души знал, что это не так.

Во дворе около моего дома было пустынно. Никаких бабушек на лавочках, никаких черных джипов около подъезда. Только соседка по этажу гуляла со своей собакой. Ее на удивление добрый, но не блещущий интеллектом, доберман, весело гонялся за красным пятнышком света от лазерной указки. Хозяйка водила лучом по земле, пес кидался за пятном, но непонятная добыча явно была быстрее. Доберман рычал и пытался ухватить его зубами, но тщетно. А если вдруг, ему удавалось настичь маленькую красную точку и накрыть лапами, она исчезала и тут же появлялась где-нибудь рядом. И пес, возмущенно гавкнув, снова прыгал с места и кидался в нелепую погоню за недостижимой целью. Не знаю, как ему, но его хозяйке игра явно доставляла массу удовольствия.
Что-то это мне напомнило… Маленькое пятнышко света, призрачная тень надежды, мечты, или попытки все объяснить. Ты следуешь за ней, а когда тебе уже кажется, что ухватил ее – она исчезает, чтобы тут же рядом появилось что-то другое. Можно как угодно это назвать, цель ли, желание, мечта, объяснение, надежда – вся прелесть в том, что каждый видит свой спектр этих пятен. Тебе может казаться это очень важным, или ты можешь думать, что тебе просто больше нечем заняться, но, снова едва завидев пятнышко света, ты рвешься изо всех сил к нему. И снова тебе кажется, что вот-вот ты его схватишь. Но ты так увлечен погоней, что не хватает, то ли времени, а то ли ума, поднять глаза и посмотреть, куда ведет луч. Кто весело смеется, наблюдая твои, заранее обреченные на провал, потуги ухватить зубами то, что нельзя догнать, нельзя поймать. У кого в руках указка, лучу света которой мы повинуемся?