Поцелуй кариатиды

 « … О, Маргарита – Виолетта,
В тебе и Верди и Дюма!...» (Игорь Северянин. 1923 г.)
Конечно, Мариинский Театр в СПб, руководимый Валерием Гергиевым, с его высочайшим III ярусом, дающим простор фонтанирующему звучанию мелодичных пассажей жуликоватого Джузеппе, нагнетает страстное желание тонуть с головой в море удовольствия от прослушивания «Травиаты». Следуя канону, некая действующая путана, она же Виолетта Валерии, во множественном беспорядке, подгоняемая свободой в совершении греха, осуществляет локальный сходнячок в одном из респектабельных домов Франции. Здесь нет места ни возмущенной части некоренного населения буржуазной державы, ни обнаглевшей американской военщины. Виолетта, вышедшая после длительных походов в КВД победительницей, предает забвению провокации и бужирование, а остатки осарсола запросто выливает на бритые головы клошаров, играющих под окнами в домино. Через какое-то время в доме появляется Альфред Жермен, ни лох, ни страстный бузотер, но внешне импозантный и слегка тактичный. Виолетта кладет на него глаз, хотя и в переносном аспекте этого взгляда. Однако, выясняется, что единоутробный папаша Альфреда – Жорж Жермен, имеет кое-какие виды на Виолетту. Зарождается и пышным букетом вызревает трехсторонний конфликт, типа Тургеневской прозы с участием «Отцовских пацанчиков». Как говорится, ни молодой, ни старый не берут в толк, а делают лишь - зубами щелк. Да, и в самом деле, не примут они эту летальную ментальность, так как и дыхательные и пихательные инстинкты у них перекрыты. «Не рядись пассивным, а родись красивым!», - глядя на сыночка, пропел хорохорящийся Жорж. «Без труда – не вытащишь!», - гривуазно дисконтировал Альфред. В итоге возникла грызня, тусня и оскорбление наличностей. От осознания полной дезориентации и сексуального хаоса Виолетта заболевает, но на это раз туберкулезом, и как раненная птица бьется, мечется, пытается вырваться из замкнутого круга собственной судьбы, обнажая разрыв в спайке века нынешнего и века отошедшего. Вот тут-то и появляется Альфред с запоздалой корзиной цветов, которую Виолетта не может как кариатида поставить себе на голову, однако, продолжает пританцовывать, даже не  смотря на полное отсутствие в самой опере богини Артемиды. Поставив все-таки корзинку на подмостки сцены, Виолетта приветствует Альфреда каменным поцелуем, после чего они вместе начинают петь дуэтом, в результате которого отбрасывается весь ненужный антураж оперы и ее декор. Вскоре поющие расходятся: Альфред возвращается туда, откуда вышел, Виолетта же – на свою сценическую белую койку, продолжая пение, лежа на спине, после чего, испуская дух, а с ним и звукоизвлечение, затихает как статуя на глазах у взволнованных зрителей, которые с криками «Браво!» яростно аплодируют ее переходу в иррациональщину.