Короткометражка

Проскучавший все лето городок Баттистон оказался за считанные минуты захвачен уланами маршала Трегизе и оккупирован ко всеобщему удовольствию: как горожан, восторженно встречавших своих героев, так и самих улан, высоких, стройных красавцев, совсем юных и безусых, но с мальчишеским озорством во взоре, что делало их неотразимыми в глазах местных барышень, высыпавших на улицы словно по сигналу тревоги; красотки отчаянно флиртовали с кавалерией и охотно соглашались составить компанию в дегустации местных вин, которые уже вовсю сервировал мсье Ле Ру, а между тем, за мельницей вдовы Босси, меланхолично вращавшей лопастями на самой окраине города, за виноградниками дядюшки Рошто, за клином леса, славящегося своими орешниками, за речкой Сикс, полной зеркального карпа, за грядой живописных холмов, чьи склоны алели созревшевшей в этом году с большим опозданием земляникой, на редутах бригадного генерала Аморо шла отчаянная резня: сильно поредевшие под ядрами противника, сыпавшиеся на их головы с самого утра, ряды гвардии штыками встречали накатывающиеся цепи егерей барона Бонхоффа, кололи в горло, вспарывали животы, добивали прикладами, все молча, не тратя драгоценные силы на бравурные крики, в отличии от них, егеря глоток не жалели, лезли и напирали на врага, пьянея от близости победы, пожалуй, только этим и можно объяснить, что они слишком поздно заметили, как молодой лейтенант Тигана вскочил в седло и пустил скакуна в галоп, скрываясь за холмами, запоздалый залп, казалось, не причинил беглецу ни малейшего вреда, но это было не так – пуля пробила легкое навылет, и теперь кровь толчками выходила из раны от бешенной скачки, стремительное течение Сикса едва не стоило лейтенанту жизни, орешник безжалостно расправился с его камзолом и эполетами, отборный шардоне дядюшки Рошто превратился в изабеллу от молодой крови, гонец прижимал руку к груди, но кровь сочилась меж пальцев и хлестала со спины, силы таяли, мельница уже давно предательски двоилась в глазах, и лейтенант доверился своему коню, который и вынес его к ратушной площади Баттистона, прямо к заведению мсье Ле Ру, Тигана пытался что-то сказать, но лишь пена выступила на его губах, а тело медленно соскользнуло на пыльную мостовую, впрочем, слов и не требовалось, маршал Трегизе уже отдавал команды, сияющие в лучах солнца корнеты трубили: В поход!, разворачивались знамена, нетерпеливо пританцовывали лошади, уланы целовали городских прелестниц и прыгали в седла, вот они пронеслись по дороге, и облако пыли целиком накрыло мельницу, рассыпались между лозами, при этом не сбив ни единой виноградины, врезались в лес, на ходу срывая и лакомясь орехами, переплыли реку, плескаясь друг на друга словно дети, достигли холмов, и сразу лица сделались серьезными, пики опущены к земле, и безжалостный клин кавалерии стал взбираться по склону холма, оставляя за собой кровавые следы раздавленной земляники.