Бесплатный цирк, или ночь в реанимации

Бесплатный цирк, или ночь в реанимации

- Да некуда его! В «травме» все коридоры заняты, прямо нашествие какое-то!

- А чего делать? В морг, что-ли?

- Зачем в морг, клади в реанимацию, там вроде есть место…

Привезли меня тепленького на тряской «таблетке» - УАЗ-3962 мышиного цвета. Нет, я понимаю, что в России дорог нету, но не перебор ли это? Автомобиль, предназначенный для транспортировки раненых с поля боя и способный двигаться по танковой колее, использовать в качестве мирной «скорой» в нормальном тыловом городе – сюр какой-то… С «таблеткой» у меня знакомство давнее, но одно дело – висеть в «гамаке», подвешенном к специальным петлям, и совсем другое – лежать на жестком полу подпрыгивающей на своих рессорах машины. От этой тряски мне стало как-то очень не по себе. Желудок настойчиво рвался выбраться из тела через горло.

Стукнулся я несильно, как показалось, просто прокатился по асфальту некоторое расстояние и почти сразу вскочил. Всей боли – в ободранной до крови руке. Водитель почтового «уазика» (тоже, кстати, «буханки» - чтоб им всем провалиться…) бегал вокруг, размахивая руками и ухая, как филин:

- Ух, как же так?! Ух, как же это?!

А что там «как же»? Сам виноват – зазевался, переходя улицу не по переходу, а «по факту». Почему-то в голову вкралось, что выпишут штраф за неправильный переход, сообщат на работу – скандал, в общем-то, совсем ненужный. (Странные такие мысли, но это я потом понял.) Поэтому я поспешил отделаться от водителя, который стал довольно назойливо предлагать вызвать «скорую», доставить в больницу и вообще как-то очень быстро надоел своей суетой. От немедленной госпитализации я тут же с негодованием отказался. И побрел на работу – замазывать халявной зеленкой полученные ссадины. Погорячился, как оказалось. Еще до обеденного перерыва рука начала прямо на глазах опухать. Да и подташнивало слегка. Решился было уже идти сдаваться родной медицине, но не давала покоя слава шахтера Стаханова. В итоге, после трудового подвига, уже вечером и дома, ощутил, что где-то рядом присел веселый полярный зверек. Кому хоть раз приходилось терять сознание, знает, как подступает это состояние. Ватная тишина в ушах и подгибающиеся коленки. Да еще ноющая боль в распухшей конечности. В общем, решил: надо сдаваться. Собрал полис, паспорт, деньги какие были, и набрал волшебный номерок из ноля и тройки.

В принципе, я сразу и честно сказал, что по данному адресу никто умирать в ближайшие лет двадцать не собирается, так что ждал бригаду не ранее, чем через полчаса. А что, вы и впрямь думаете, что «скорая» всегда «летает» по городу со скоростью звука от включенной сирены? Больше так не думайте… Вызов вызову рознь, как и бригада бригаде. Реаниматологи, бывает, и «летают», а вот линейные… Неудивительно, что морги полнятся старушками, «отдавшими концы» в ожидании помощи. Знаете, трудно чего-то требовать от доктора, который получает зарплату, равную зарплате уборщицы в коммерческом банке. У фельдшера она еще меньше, оттого они всегда в дефиците. А водители… Не видел ни одного моложе сорока лет. Доработают до пенсии, а скорее всего – до предельного возраста, и все… И хоть обзвонись по «03», разве что врач с фельдшером бегом прибегут.

Так, о чем это я? Пока ждал машину, видимо, «уплыл», потому что очнулся от длинного звонка в дверь. Прибыли. Честно говоря, не запомнил даже лиц – в глазах плавали какие-то туманные ежики, и было все глубоко-преглубоко фиолетово. Промямлил что-то о падении со стремянки (хватило ума о машине не рассказывать!) и был отконвоирован вниз, в машину. Опять-таки, вы думали, больного всегда на носилках выносят? Ничего похожего. Кто это будет носилки тягать? Врач? Фельдшер? Водитель? Тягают, конечно, но только тогда, когда тело совсем уж недвижимое. А так – пешочком, пешочком, товарищ симулянт…

Что такое приемный покой дежурной городской больницы? Кто-то умный (не помню фамилии) сравнил его с передовой, мол, тут отважные доктора ведут схватку со смертью. Лично у меня обычный приемный покой обычной больницы вызвал ассоциации с моргом, как его показывают в кино. Может быть, из-за ватно-сумеречного состояния, может быть – из-за тусклого дежурного освещения (был поздний вечер). Правда, хладных трупов с бирками на ногах в наличии не наблюдалось, а вот тела присутствовали. Первое тело мирно лежало в луже блевотины возле стенки, охраняемое двумя мрачными сержантами милиции с ППС-ными жетонами. Голова у тела была, по-моему, пробита, и при взгляде на массивный «демократизатор» в руках у одного из сержантов даже не возникало сомнений, кто его так отделал. Шутка. Бомжей и алкоголиков у нас давно уже не бьют в милиции – первыми брезгуют, вторых боятся. Был случай, побили вот так уличного забулдыгу, а он помощником прокурора оказался… Это уже, кстати, не шутка, а быль.

Второе тело… Вот тут мне стало действительно очень и очень не по себе. На каталке (кто не видел – мрачное советское чудище с ржавыми железными колесами, накрытое клеенкой и – иногда – простыней) под синим покрывалом лежало что-то… или кто-то. Это что-то часто-часто подергивалось и испускало тихие, булькающие, какие-то затухающие вздохи. Никаких реаниматологов рядом не наблюдалось, только какое-то существо неопределенного возраста и пола в спортивном костюме, негромко рыдавшее в углу на корточках, закрыв лицо руками. Не знаю… Наверное, бывают случаи, когда медицина уже бессильна помочь. Но помереть вот так, без всякого участия, в заблеванном приемном покое, когда даже обычной медсестры рядом нет – это уже слишком. В бытность мою в военном госпитале такого видеть не доводилось. Раз привезли – значит, в реанимацию, или операционную, а там уже все решает везение и мастерство хирурга. Бывало, и с того света вытаскивали. А бывало – нет. Но спасать брались всегда, независимо от наличия шансов.

Мне повезло – дежурный хирург был относительно трезв. Да, я снова не шучу, встречаются врачи, которые пьют на дежурстве, а вы не знали? Тем более, заступившие «в ночное». Я их понимаю – такое привозят ночами, поневоле пить начнешь как лошадь. При мне привезли самоубийцу, перехватившего себе вены и попытавшегося сигануть с моста. Бдительные прохожие не дали ему этого сделать. Наверное, зря. И парень бы отмучился, и врачам работы меньше. Я мельком видел его руки – сплошные шрамы вдоль и поперек. В этот раз он перестарался и резанул сухожилие. Если повезет – рука еще когда-нибудь будет работать нормально. Если нет – одним инвалидом больше. Другой «клиент» решил прогуляться за пивком. Приспичило. В два часа ночи. В самом криминальном районе. Летом (уличное освещение отсутствует по причине экономии). Сломанная челюсть и пробитая пивной бутылкой голова – это еще не самое страшное, что могло с ним приключиться, как и вывернутые карманы джинсов. (Они так и оставались вывернутыми, когда его клали на каталку.) Так вот, хирург был трезв (почти). Он внимательно осмотрел руку, смазал какой-то жидкой полупрозрачной дрянью, отчего руке стало холодно, но болеть она, зараза, не перестала. Поспрашивал про симптомы и глубокомысленно изрек:

- Похоже, сотрясение мозга.

Вот я почему-то пришел к такому же выводу самостоятельно. Тем временем откуда-то из недр больницы добыли зевающую тетку в синем халате, удивительно напомнившую Нонну Мордюкову. Оказалось, рентгенолог. Ох, и боюсь я этих «лучей смерти»! Вроде ничего с тобой не происходит, а все твои потроха – как на фотографии… Вот и думай, что они, лучи эти, с твоими внутренностями делают. Это как в Хиросиме, где тени людей на стенах оплавившихся зданий отпечатались, я так понимаю. Плюхнули меня на кушетку под какой-то подозрительной машиной, напоминающей микроскоп для Кинг-Конга, на грудь положили свинцовую пластину (тяжелая и холодная) и… И тетка-«Мордюкова» куда-то резво смылась. Странно. В прошлый раз, когда рентген делать доводилось, никто никуда не прятался. Или аппарат со странностями, или тетка тоже «лучей смерти» боится?
Полежал. Дождался снимка. Черную карточку в зубы – и обратно к хирургу. Ножками, ножками. Если дышишь – значит, ходячий.

Доктор повертел снимок в руках и как-то нехорошо посмотрел на меня. Оценивающе. А может, мне показалось. Интересно, что он там увидел?

- Ампутировать жаль, молодой еще…

Чего?! Что ампутировать? Кому?! Коллега первого хирурга, которого я поначалу и не заметил, сонно поинтересовался:

- Что, все так плохо?

- Куда уж хуже, обширная гематома с развитием в область… - тут этот весельчак загнул что-то непереводимое из сложного медицинского жаргона.

У меня все упало. Оказывается, это не просто фигуральное выражение. Оказывается, это реальное такое ощущение, когда желудок (только что норовивший вылезти через верх) проваливается куда-то глубоко вниз. Мысли замелькали нехорошие: «Рука правая. Хреново. В госпитале я хоть с левой лежал, удобнее. Какое, блин, удобнее, это же НАВСЕГДА…» Ох, давно я не общался со славным племенем медиков. Честно признаться, я в этот момент совершенно забыл о специфическом юморе «мастеров плаща и кинжала»… то есть, халата и скальпеля, конечно. Отвык. Иначе догадался бы, что добрый доктор шутит.

- Да не ссыте, больной… - видимо, шутка второму доктору тоже не очень понравилась. – Коллега шутит. Перелома нет, просто сильный ушиб. Гематома, конечно, обширная, но в целом – ничего страшного.

- Но домой я его сейчас не отпущу. – вмешался второй. – Бледноват что-то. При сотрясении бывает. Ну его нафиг, грохнется по дороге, и опять к нам? Пиши госпитализацию.

Вот тут и возник тот самый диалог, приведенный в начале. Мне, откровенно сказать, было уже глубоко без разницы – в сон тянуло со страшной силой, так что я переночевал бы и в морге. Впрочем, реанимация оказалась не менее «веселым» местом. Начать с того, что дежурная сестра с ходу «облаяла» меня за отсутствие бахил – специальных полиэтиленовых чехлов на ноги, если кто не в курсе. А где их взять, время – час ночи, аптека давно закрылась. Доковыляв до очередной каталки, сиротливо стоящей в коридоре, я улегся на нее. Вот, в принципе, и вся госпитализация. Ни больничной пижамы, ни койки в палате. Даже простыни не дали. Но было уже все равно.

- Куда без бахил?! – вопль медсестры должен был, по идее, заставить расстаться с жизнью всех обитателей реанимации – законных обитателей, не таких, как я. – Тут так не принято!

Не знаю, на какой промежуток времени я отключался. Проснулся (или очнулся?) от неудержимого рвотного позыва и решил поискать туалет. Между прочим, для ее же (медсестры) блага – мог бы и на пол прямо… Однако крики злющей девки загнали меня обратно на каталку. Ситуация… Обшарив взглядом коридор, заметил у двери одной из палат-боксов урну, в которой виднелись искомые бахилы. Воровато озираясь, подкрался к урне и добыл пару вполне целых… ну ладно, ПОЧТИ целых «тапочек». Ковыляя мимо поста, поймал в спину свирепый взгляд «сестрички». Да и пусть… В сглаз и порчу все равно не верю. «Отполоскав» положенное, вернулся на ставшую уже родной каталку. Спать почему-то не хотелось. Рука ныла. Кстати сказать, кроме той самой загадочной мази, ее больше ничем так и не обработали.

В это время загрохотал грузовой лифт, и в реанимацию торжественно вкатили каталку с еще одним «счастливчиком», накрытым до самого носа синим покрывалом. В одном из боксов, куда закатили больного, немедленно зажегся свет. Пришел, зевая, какой-то пожилой мужик в белом халате, потом прибежала, цокая каблучками, молодая и довольно симпатичная девка. У боксов реанимации стеклянные двери, видимо, чтобы из коридора наблюдать за состоянием больных. Но сквозь стекло я не увидел почти ничего – так, смутные и смазанные силуэты людей. Это был первый «подрыв» за ночь, но далеко не последний. Пару раз пожилой доктор сам куда-то бегал. Как я понял, в терапии стало плохо какой-то старушке. Это иногда случается со старушками, знаете? Потом привезли «летчика», решившего проверить, на какой скорости взлетает легковой автомобиль. Оказалось, на совсем небольшой. Никогда не боялся крови, но на ржаво-бурые пятна на покрывале смотреть было неприятно. С этим сразу же занялись чем-то противоестественным в операционной, громкие голоса медиков и звяканье инструмента перебудили, наверное, последних спящих в отделении реанимации. Хотя, кто спит в реанимации? В реанимации не спят, тут либо в сознании, либо нет. Когда в сознании – это больно, какой уж там сон…

Потом пришел какой-то мужик. Почему-то без халата и – о ужас – без бахил. Хуже того, при взгляде на его ботинки возникала почему-то мысль о свежерастоптанном навозе. Однако медсестра, как ни странно, на такую антисанитарию никак не отреагировала. Я так и не понял, то ли это был электрик, то ли сантехник. Также я не понял, что он делал в реанимации глубокой ночью. Зато понял, что все беды и вся грязь в больнице – от самих больных. Персонал же, видимо, относится к существам высшим – за ночь не видел НИ ОДНОГО медика в бахилах.

Потом в одном из боксов начал громко тарахтеть какой-то агрегат – в точности, как автомобильный компрессор китайского производства. Сонная медсестра немедленно материализовалась в коридоре. Это не шутка – вот только что ее не было, и вот она уже рядом. А от поста до этого бокса – шесть палат. Я аж вздрогнул. Зевая, девушка зашла в палату, и спустя несколько секунд все стихло. Видимо, отключила мешавшую спать технику. Искренне надеюсь, что это не был чей-то аппарат искусственного дыхания.

Потом я все-таки заснул, как понимаю, потому что где-то часа полтора меня в этом мире не было. Разбудила звякающая ведром уборщица (в госпиталях их звали санитарками, не знаю, как в обычных больницах). Прикинул время – утро, часов шесть-семь, не позднее. Во сколько появятся обычные, не дежурные врачи? Рука болела чуть меньше, головокружение и тошнота практически прошли. Проверил карманы. Ключи от квартиры на месте. Паспорт – тоже. Даже медицинский полис оказался при мне (хотя его, в идеале, должны были забрать). Денег – на автобус хватит. И я принял решение – никого не дожидаться.

Прошел мимо спящей прямо на столе с рабочим журналом медсестры, спустился по лестнице на первый этаж, где заметил каких-то гоблинообразных личностей, катящих пустые каталки по уходящему куда-то вниз наклонному пандусу. Дверь приемного покоя оказалась не заперта. Возле крыльца стояла «Газель» с открытыми задними дверцами, около которой курили двое в халатах – один в белом, другой в синем. Оба не обратили на меня ровным счетом никакого внимания. Что же, нашим легче. Остановка. Полупустой автобус – «час пик» еще не наступил. Квартира. Диван. Лицом в подушку. Ночь, однако, удалась!

Сходил после обеда к нашему участковому терапевту. Женщина в принципе неплохая, хоть и немного нервная. Выругала меня – за то, что самовольно ушел из больницы, а потом дежурного хирурга – за то, что даже противостолбнячный укол не сделал. Но больничный выписала, дала направление к хирургу и рецепт на какие-то мази. Посмотрел на стоимость, решил, что обойдусь «Спасателем». Не баре, чай…

Обыкновенная городская больница. Для кого-то это боль и страх, для кого-то – бесплатный цирк, для кого-то – просто рабочее место. Несмотря на введение фактически платной медицины (полис, между прочим, ежемесячно «съедает» часть заработка, а нужен бывает раз в пятилетку), ничегошеньки тут не изменилось. А российские медики – они на самом деле люди не плохие и не хорошие. Они просто другие, вот и все. Еще раз повторюсь – при их зарплате и условиях их труда не мне их судить.