Проклятые буковки

Как известно, у знаменитого наркома просвещения Анатолия Васильевича Луначарского был странный дефект речи. Он заикался. Но заикался он не на всех буквах, а только на буквах ять, фита, ижица и твёрдом знаке в конце слова. Говорит, говорит – и всё нормально. А как встретится слово с проклятыми буквами, так он и начинает заикаться. Да так сильно, что даже кашель подступает и вот уже Луначарский заходится в кашле, прям как чахоточный!
Из-за этого дефекта речи, Анатолий Васильевич не мог даже толком вести пропаганду среди рабочих. А когда в молодости приходилось ему полемизировать с Бердяевым, то это уже совсем не лезло ни в какие ворота. Ведь Анатолий Васильевич не мог произнести даже такое простое слово, как "трансцендирование" без того, чтобы не зайтись пятнадцатиминутным кашлем. Он даже в Женеву ездил лечиться, но всё без толку!
И вот тогда Анатолий Васильевич Луначарский решил по-большевистски проклятые буквы отменить. И отменил!
А великий вождь Революции Владимир Ильич Ленин сильно картавил. Даже не картавил, а просто никак не мог произнести букву "р". И вот Ленин видит указ хитрого Луначарского об отмене букв ять, фита, ижица и твёрдого знака в конце слова и так ему эта идея нравится, что он решает отменить букву "р".
Снимает он трубку в Кремле и кричит туда
– Ба'ышня! Лунача'ского мне! С'очно!
– Луначарский слушает
– Анатолий Васильевич! Батенька! П'очитал я Ваш дек'етец п'о буковки, и очень мне пон'авилась Ваша идея! А'хи важное дело Вы затеяли, това'ищ! П'олета'иат Вас не забудет! Вот только давайте-ка, д'агоценнейший Анатолий Васильевич, добавим туда ещё и букву хгре.
– Какую букву, Владимир Ильич?
– Хгхре
– “Г”?
– Да нет же! Гхрге!
– “Э”, Владимир Ильич?
– Нет! Нет! Грхе!!!
Луначарский ничего понять не может, на телефон свой смотрит, даже трясёт им в воздухе.
– Владимир Ильич! Тут, видимо плохая зона – не ловит ничего. Давайте я Вам попозже перезвоню. Тем более что у меня и батарейка уже кончается. Одна полоска осталась.
Очень Владимир Ильич расстроился. Так расстроился, что даже написал знаменитую записку Дзержинскому: "Немедленно расстреляйте того телефониста, который не смог мне обеспечить нормальную телефонную связь!"
А Феликс Эдмундович хоть и слыл человеком железным, но по природе своей был мягким и душевным. Телефониста он расстреливать, конечно, не стал, но сослал его с семьёй на Соловки. Без права переписки, разумеется.