Хозяева

               
               
      На  берегу   Реки   Времени   стоит   Мировое    Дерево   –    сосна Иггдрасиль. Люди вьют свои тропки в бесконечном  далеке  от  тех мест. Из поколения в поколение видится им, что это обычная сосна прядёт  из   клочьев  низких  облаков  занавес  тумана  над  близкой рекой, до которой никому нет дела.
      Впрочем, не так уж и далёк путь из любого места Земли к Мировому Дереву. Главное, чтобы глаза смотрели, умея видеть, а разум не искал поводырей. Тенями проносятся облачной дорогой всадники. Их несут вороные кони, серебром подков высекающие звёзды сбывшихся желаний. Их стремление исполнено силой ветра, пульсирующей в крылатом плаще, окрашенном в цвета ночи.
      Сюда идут, чтобы вплести звук своих шагов в мелодию вездесущих струй. Здесь пройденный путь становится притоком вечности, и новый путь рождается в гармонии с потоком времён.
      Мало кто в этом месте незыблемого спокойствия позволяет взгляду знакомиться с окрестностями. Слишком ценны секунды личного бытия, устремлённого от прошлого к грядущему!
      Когда же сыщется такой внимательный взгляд, то непременно остановится он среди гигантских корней Мирового Дерева. Там, где поднимаясь от земли, живая кора великанши бугрится неожиданно знакомыми очертаниями: окно, балкон, мансарда, скат крыши… и самая обычная входная дверь с глазком и аккуратной кнопкой звонка. Вместо ручки, как видно из уважения к традиции, большое бронзовое кольцо – колотушка. Аккуратные ступени и короткая коновязь утверждают в мысли, что гости  в этом доме немногочисленны и все свои, а хозяева не часто покидают его.
      На исходе вечера деловитый домовой выкатывается за охапкой вечерней свежести для спальни и новостями для снов прибывающей ночи. В этот момент, следуя по дорожке света, выпавшей из приоткрытой двери, можно попасть в кабинет – приёмную.
      По стенам книжных полок сверху расположились и мудро сплетённые ремешки из кожи, костяные, деревянные и глиняные таблички, аккуратно оберегаемые от пыли. На уровне плеч в руки просятся готовые привычно встать под лазерный луч оптические диски. В самом низу теснятся энциклопедии и справочники, способные в любой момент послужить ступенькой к развитию мысли.
      Два обжитых рабочих места видятся единым целым, хотя они очень различны.
      На одном среди разнородных черновиков расположился солидный том, заложенный бараньей лопаткой торопливо исчёрканной углем. На нём пара открытых коробочек с компакт-дисками.
      Другое, компактное и аккуратно пустое всё ещё окутано ощущением отзвучавшей музыки, сопровождавшей оконченную к этому моменту работу.
      Обозначенная живой листвой лестница поднимается в каминный зал, минуя пару закрытых дверей. Даже сами хозяева Дома шутливо спрашивают разрешения посетить личные покои друг друга. В этом проявляется их уважение к совместному трагичному и тяжёлому пути полного раскрытия себя в близком человеке и обретения общего Домка.
      Каминный зал излюбленное место живущей в этом Доме пары. Большой прямоугольный камин заполняет помещение спокойным теплом, едва ощутимым запахом смолы и трескучим шепотком пламени. Поднимаясь по дымоходу, становятся сокровищами ветра былины засохших ветвей Дерева Жизни, поведанные поглотившим их пламенем новой реальности. Здесь можно уединиться, но нельзя остаться в одиночестве.
      Древесный узор пола почти скрыт мохнатым подарком неслучайных охотников. Часы на каминной полке, удобная и уютная мебель, утварь опрятной кухни под лестницей – всё это подарки посетителей кабинета и редких гостей каминного зала.
      Большую часть места перед камином занимает огромная софа причудливой формы. Два лёгких столика без ножек, несколько пледов и подушек доводят её уют до совершенства.
      Один из столиков стоит сейчас на срезе софы. На нём поддерживая общение, расположились пакетики со сметано-луковыми чипсами и обжигающими нёбо острыми сухариками. В одной из больших чашек дымчатого стекла смесь прохладных соков, в другой – тёплый чай со вкусом лимона и запахом мяты.
      Мужчина сидит на полу. Стёкла очков, воспользовавшись тем, что его глаза закрыты, играют с отсветами камина. Серебристый свет заливающей мир ночи сквозь прозрачную стену лоджии подчёркивает цвет его волос, смягчает резкую складку тонких губ и прячет в тени неожиданно длинные волосы густых бровей. Одна его рука отдыхает, погрузившись в мех на полу. Пальцы другой вечно восхищённым взором скользят по коже женской руки.
      Эта рука, согревающая грудь мужчины, принадлежит миниатюрной молодой женщине, лежащей на краю софы за его спиной. Тёплые блики пламени придают её распущенным волосам оттенок соснового орешка. Опущенные ресницы подрагивают в ритме проносящихся перед внутренним взором образов. Мягкая улыбка почти скрыта полумраком. В сгущающихся тенях угадываются линии обнажённой груди с родинкой, возмутительно уместной здесь по своей форме. Её губы едва не качаются его уха, лёгким дыханием отвечая на взгляд его пальцев. Неверный  ночной свет делает незаметными линии рун, прорезанных некогда по детской коже. Об этих неосознанных опытах юной ведьмочки она до сих пор стесняется рассказать ему. Впрочем, и на его теле есть отметины, о которых он не рассказывал ей. Это следы прошлого, которое перестало быть историей их жизни.
      В этой беззвучной беседе всё, что прожито каждым из них, переживается совместно и обретает истинный смысл в общей и неразделимой судьбе этой пары. 
      Есть ещё один участник этой сцены. Словно пятно сгустившейся тени в ногах у женщины устроился чёрный кот с асимметричной мордой. Он ревнив, вреден и капризен. Только верность и любовь к своей хозяйке вынуждает его признавать, как данность остальных членов семьи и домочадцев, как больших, так и маленьких. Но сейчас не его время, и он ждёт в чуткой дрёме, отслеживая жёлтым глазом ход планет за окном.
      
                ***
      Звёздные часы этого Дома могут определять довольно необычные встречи.
      Когда мрачные Плутон и Сатурн, властные Юпитер и Солнце, каждый по-своему мудрые Уран и Хирон гармоничными треугольниками покрывают схему расположения планет, а Селена и Лилит оказываются в гармонии с лунными узлами, раздаётся стук дверной колотушки. По звуку сразу понятно, что тот, кто стучит, не привык стучаться в какие бы то ни было двери.
      Гостей двое. Это тоже пара.
      Она - высокая женщина, блеск и чернота волос которой соперничали с блеском и чернотой цепкого взгляда. Время остановилось для её тела в момент полного и совершенного созревания её красоты. Прожитые годы отражаются только в глубине её глаз мудростью ударов, полученных от судьбы и от людей, возвращенных с торицей, как высокий долг чести. Такому телу не требуются покровы. Лишь тень чёрной бархатной ленты на шее подчёркивает мраморный свет её кожи. Чёрный плащ взлетает с её плеч на вешалку, чтобы не сковывать летящую походку, не нуждающуюся в высоких каблуках.
      Но эта женщина лишь достойный фон для гораздо более значимой фигуры. Плащ гостя, тоже чёрный, располагается на вешалке, как опытный путник на бивуаке, не оставляя возле себя ни пыли ни тени…. Сам гость одет в костюм для верховой езды, который не привлёк бы к себе внимания ни на только что вбитых в мостовые Рима камнях, ни на московском ипподроме тридцатых годов двадцатого века, ни на Йоркширском просёлке 2006 года. Только шпага – тяжёлый эсток с витой гардой способен остановить на себе любой взгляд, вызывая ощущение чего-то очень настоящего, грозного и неизбежного. Его взгляд также выразителен и красноречив, как непроницаемы жёсткие черты лица этого крепкого, полного сил и скрытой энергии пожилого мужчины.
      Их ждут.  Пара хозяев Дома не так эффектны на вид. Но, несмотря на внешнее различие этих двух пар, они видятся зеркальным отражением друг друга.
      Глубокий, как разлом океанских вод, взгляд серых глаз хозяйки, легко, подобно каменным ножнам волшебного озера, поглощает отточенный клинок взгляда гостя. Смысл этого взгляда легко и естественно становится частью её восприятия Мира, подобно тому, как клинок Эскалибур возвращается в состав сокровищ озёрной феи.
      Гармоничное движение руки миниатюрной женщины подчёркивается вязаным узором одежды, которая, по сути, не покров, но символ её положения. Это движение подхватывается точно выверенным наклоном головы и встречным движением руки гостя. Сама по себе ситуация беспрецедентна и исключительна. Ведь так много гордых голов склонялось к его руке в восхищённом приветствии.
      То, что происходит, воспринимается его спутницей с недоумённой и беззлобной ревностью. Слишком уж хорошо представляет она возможности этого мужчины в нашем мире, и даже не пытается уже познать суть его духа. Ещё большей загадкой для неё является дух хозяйки дома. Однако она привыкла слепо следовать за своим хозяином и наставником. Поэтому из глубокого официального реверанса она пытается перейти к дружескому женскому поцелую, но мощная волна воли, управляющей ситуацией, останавливает это движение. Зато в приветствие хозяину дома она вкладывает столько показной, совсем не дружеской нежности и тепла, что это вызывает улыбку у всех участников описываемой сцены. Мужчины здороваются сдержанно, однако сразу видно, какое почтение оказывает гостю хозяин.
      Вся компания поднимется в каминный зал. Там ждёт накрытый стол с традиционными для хозяев куриными окорочками, острыми салатами и поджаренным хлебом. Ароматы различных заварок сливаются над чайными чашками. Соки и газированная вода готовы для любителей прохладных напитков. С появлением гостей на столике возникает известное всему миру вино…
      Беседа  за столом быстро переходит в серьёзное русло. И вот уже в кабинете между хозяином Дома и гостьей идёт оживлённый профессиональный диалог. На экране компьютера сворачиваются и разворачиваются руны. По стеклу древнего зеркала, заключённого в сложный символический узор кованой рамы, бегут колонки цифр. Сейчас эта контрастная пара воспринимается, как единая команда научных сотрудников. Мелькают карты местностей и расположения планет, фотографии с мест событий и алгоритмические схемы – тянутся мостики из прошлого в будущее, сшиваются ткани миров уходящего и нарождающегося.
      Вторая пара сидит в звёздном полумраке лоджии. В безмолвном обсуждении принимаются решения о том опыте, что примет новый Мир, и о том, что сухой веткой Дерева Иггдрасиль упадёт к его подножию вместе с иссохшим телом уходящего в небытие Мира.
      Однако время любой встречи всегда приходит к концу. И вот уже накинуты чёрные плащи, вата низких облаков съедает звон копыт вороных коней. Мир погружается в тишину ночных звуков.
      Перед тем, как уйти в свою спальню, мужчина раскладывает по местам книги уходящего Мира, а женщина поправляет одеяла их детей – людей Мира нарождающегося.