Сказочный подарок

Глава 1. Деньрожденные воротца.

Урра! День рождения! Ну какой еще праздник может с днем рождения сравниться? Столько людей поздравляют, и любят тебя, и так, оказывается, много у тебя друзей!
Ах, как любил Антонка дни рождения! Их у него всего-то было меньше, чем пальцев на руках, но зато что за праздники это были! Уже не говоря о подарках.
Сегодня настал Антонкин день рождения. Наверное, целый месяц мама и папа готовили загадочный подарок, потому что вечером, когда Антонка ложился спать, слышалось серебряное и приглушенное постукивание, шуршала бумага, негромко смеялись мама и папа.
Что же это за подарок?
– С днем рождения! С днем рождения!
Антонка уже давно проснулся, но зажмурил глаза и притворился, что спит. Мама склонилась над кроваткой, а папа раздвинул шторы и распахнул окошко: впустил солнышко Антонку поздравлять.
– Ну-ка, вставай, соня! Проспишь день рождения!
Папа с мамой подхватили Антонку, а он обхватил их за шеи и задрыгал ногами – они просто не могли устоять на месте от предчувствия чего-то хорошего.
– Сегодня будет все по-особому, – сказал папа. – Сначала позавтракаем праздничными пирогами, а потом – подарки. А то ты, чего доброго, про завтрак забудешь.
И хотя Антонка с удовольствием делал с мамой и папой зарядку, а праздничные пироги – те и вообще были его любимым блюдом, но не терпелось ему ужасно, и он все постарался сделать как можно скорее.
– Быстро ты сегодня поел, – сказала мама. – Ну что же, пошли за подарками.
Антонка взял маму за одну руку, папу – за другую, и они пошли вовсе не в комнату, а прямо на крыльцо, а оттуда – к дальним березкам, а солнышко шло с ними. Было рано-рано, и день обещал быть очень хорошим, раз утро у него такое праздничное.
– Ну, смотри, – сказал папа. – Здесь наши подарки.
Сначала Антонка ничего не мог увидеть. Стояли березки, между которыми днем они с мамой вешали гамак, рядом рос большой вишневый куст и высокая трава.
– Гляди внимательней! – шепнула Антонке мама. –  Их не каждый заметит, но ты должен постараться – ведь это подарок тебе!
Антонка смотрел во все глаза, но ничего, кроме берез… А вот раньше ствол той березки был похож на морскую раковину, а сейчас он как-то странно стал завиваться… И такой золотистой ветки вроде бы не было вон у той, крайней… Да это и не ветка вовсе!
И тут Антонка увидел (и как это он не разглядел раньше?), что между стволов притаились-спрятались маленькие воротца –  как раз в его рост – с красивыми резными дверцами и разукрашенными столбиками, совсем незаметные среди берез, но на березки совершенно не похожие. Было просто удивительно, как он не заметил их сразу.
– Мама, папа, ура! Нашел! Пойдемте скорей, посмотрим, что там!
– Нет, Антонка, –  сказал папа. – Идти придется тебе одному.
– Почему?
– Ведь это не простые воротца, а сказочные. Мы с мамой долго трудились, чтобы их построить, но туда, за ворота, мы пройти не сможем. Ведь там сказка, а в сказку пускают не всех. Ты пойдешь туда один, а нам потом все расскажешь. Поэтому постарайся все, что увидишь, запомнить хорошенько! И обязательно внимательно приглядывайся – очень много можно там не заметить и пройти мимо многих, многих сказок. Ну, беги!
– Счастливого пути! – сказала, улыбаясь, мама. – Только возвращайся к часу обедать!
Антонка подбежал к дверце и отворил ее. За воротцами была такая же полянка и трава, как и по эту сторону, березки такие же стояли. Только лес вдалеке был незнаком Антонке – раньше он такого не замечал.
Антонка обернулся и помахал маме с папой на прощание рукой. Они стояли и тоже махали – папа рукой, а мама платочком.
Антонка повернулся и шагнул за ворота.
И тотчас же налетевший ветерок распахнул широко дверцы ворот, а потом плотно затворил.

Глава 2. О пользе диеты.

Антонка шагнул и остановился. Пока на сказку не было похоже. Все было так же, как в обычной жизни. Антонка даже подумал: «Вот так подарок!», но потом решил, что выводы делать рановато.
– В сказке все должны уметь говорить, – сказал он вслух, – это мы сейчас проверим.
– Скажите, пожалуйста, – нагнулся Антонка над желтым шмелем на клевере, – вы, случайно, не умеете разговаривать?
– Чудак человек! – немедленно отозвался Шмель совсем по-человечески. – Да разговаривать умеет кто угодно – и шмели, и травинки, и даже люди – и в сказке, и в жизни. Вот понимать друг друга никто толком не умеет. Разве так не бывало, чтобы папа тебя понять не мог?
– Это точно, бывало, – вздохнул Антонка.
– Ну, вот видишь.
– А скажите, вы уже из сказки или до нее надо еще идти?
– Ох, какой же ты бестолковый, – засмеялся Шмель. – Да разве вас не учили в школе, что сказок вокруг полным-полно? Ведь ты и шагу шагнуть не можешь, чтоб на сказку не наступить! Где они только не прячутся! И в лес забегают, и по рекам плавают – да что там, они в обычном будильнике, как в большом доме живут. Там много квартир, и в каждой по сказке. Только они ловко умеют за колесики прятаться – их и не найдешь в колесиках.
– А где же тогда их искать, в будильнике? – удивился Антонка. Ему очень захотелось посмотреть, а какие они – эти квартиры.
Но Шмель не ответил. Антонке показалось, что Шмель весело улыбается, хотя увидеть это было непросто.
– Ну что же, я тогда пойду, – неуверенно сказал Антонка.
– Удачи тебе, – попрощался Шмель и окунулся в махровый шарик клевера.
«Так, – думал Антонка, направляясь, конечно же, к незнакомому лесу. – Надо попробовать по дороге тоже какую-нибудь сказку найти, раз уж их тут видимо-невидимо. Только, пожалуй, скорее невидимо».
Антонка стал смотреть себе под ноги, как он обычно смотрел, когда искал грибы. Но грибы никогда не попадаются, если ты не уверен, что они здесь есть. Не попадались и сказки. Нельзя сказать, чтобы в траве совсем ничего не было. Там было много вещей, очень Антонке знакомых: вот солдатик, который потерялся у него в прошлом году, а рядом размокший бумажный кораблик, вот два красивых осколка зеркала, а вот прямо из травы торчит кем-то воткнутая в землю гладкая палка, а еще дальше – старый сломанный веер. Разве прошел бы раньше Антонка мимо этих богатств? Только сейчас он был занят, сказки искал, и ему было не до пустяков. Вот уже и лес близко.
Опушка леса была совсем неширокой, но густо заросшей кустами орешника. Антонка смело полез в кусты, потому что, кому же не ясно: в лесу сказок куда больше, чем в поле.
За орешником стояло всего несколько деревьев, и сразу же начиналась маленькая поляна, трава на которой была такой густой и высокой, что Антонка сразу же вымок в росе по самые плечи. С травой переплетались удивительные, очень красивые цветы, на каждую травинку были нанизаны бусинки росинок, а в каждой росинке отражалось солнышко. Полянка поэтому получилась очень солнечной, красивой, разноцветной.
Вдруг откуда-то из середины радужной поляны послышалось тихое ржание. «Кони!» – обрадовался Антонка. Живых коней он видел только запряженными в телеги, да и то издали, а вот как кони пасутся, не видел никогда. Он начал пробираться в траве вперед, пока в море ослепительных росинок не увидел черные спины коней. Ах, что за кони это были! Из чего же делают таких коней, что даже глядеть на них, на стройные ноги и гордые шеи так же головокружительно приятно, как гладить эту шею рукой!
– Привет, дружок, – вдруг услышал Антонка ласковый голосок. Он оглянулся. На бугорке сидел, обхватив колени, маленький Единорог и весело смотрел на Антонку.
– Здравствуйте, – вежливо  сказал Антонка, чувствуя, что сказка начинается. До этого он почему-то никогда единорогов не видел, хотя в сказках о них читал.
– Да ты, я вижу, совсем вымок. Недолго и насморк схватить. Давай-ка мы с тобой обсохнем!
– А как? – спросил Антонка.
– Ну, на конях, конечно! Прыгай за мной! – и Единорог запрыгнул на спину ближайшему коню. – Не боишься?
Антонка больше всего боялся, честно говоря, что он не сможет запрыгнуть, но получилось у него это так же легко, как  и у Единорога.
– Ну, поскакали! Первая остановка за сто тысяч миль и три дюйма!
«Ой, сколько же это скакать! – успел подумать Антонка, как вдруг увидел, что все вокруг выглядит совершенно иначе. Они стояли посреди большого городка, построенного из шатров, а прямо перед ними горел огромный костер. На костре ничего не варилось, а вокруг него сидело множество людей, одетых в смешные голубые сапоги и голубые же широкополые шляпы. У самого костра стоял человек с гитарой и пел.
– Ой, сюда мы попали не вовремя, – сказал Единорог. – У Бардов сейчас обед, им не до нас.
– Они песни поют, может, послушаем? – попросил Антонка. Он очень любил слушать, как поют мама с папой.
– Не поют они, а обедают. Когда обедают, навязываться невежливо. У них так всегда: еще только одиннадцать, а они за гитары. И все лакомые песни выбирают, однодневки и с голодухи не станут слушать.
– А как же это они песнями обедают? – спросил Антонка.
– Полезней песни мало что найти можно. Я и сам пробовал: бывало, так подведет живот, а услышишь хорошую песню – как рукой голод снимет. Так я ведь не бард, а уж у них и подавно… Но, я вижу, ты обсох?
– Ой, а ведь верно! Все совсем-совсем высохло! Как же это так быстро получилось?
– Ты же на коне скакал! Он как с места взял скорость, так капли за тобой и не успели – на полянке остались. А ты сюда сухим приехал.
– А разве можно так сразу разогнаться, чтобы за сто тысяч миль скакнуть?
– Это смотря какие кони. Если они на особой диете были и вес свой совсем потеряли, то, конечно, можно. Наши-то с тобой ничего не весят!
Антонка не поверил и приподнял длинную, до земли, гриву коня. Веса у гривы не было – он словно воздух держал в руке.
– У нас говорят, – задумчиво продолжал Единорог, – что быстрей наших коней нет в мире ничего. Даже если два коня навстречу друг другу скачут, то все равно каждому из них кажется, что другой конь к нему со своей обычной скоростью приближается. Но только не верится мне что-то… Слышал я, есть за океаном антилопы – так те будто не только ничего не весят, но, наоборот, от земли вверх падают. Так в пещерах и живут, по потолку ходят. И говорят, быстрее они наших коней. А за другим океаном, может, кто и быстрей антилоп сыщется… Ну, да что нам заморские скорости! Нас наши кони еще как устраивают, мы и на них-то ездить не научились. Поскачем назад!
И опять Антонка ничего заметить не успел, как оказались они у леса, но совсем у другого его конца, а не у того, откуда Антонка вошел.
– Ну вот, я же говорил! – с досадой воскликнул Единорог. – Промахнулись!
– Спасибо вам большое, я, пожалуй, дальше пешком пойду, – сказал Антонка, слезая с коня. Ему пришло в голову, что так они могли бы промахнуться не только мимо полянки, но и вообще мимо суши и угодить куда-нибудь в океан. Едва он спрыгнул, как оказался нос к носу с Пуханчиком, который стоял под сосной и сосал петушка на палочке.
– Ну что ж, тогда счастливого пути. Если не был еще, сходи к Мостику Встреч. Пуханчик, не проводишь?
Пуханчик важно кивнул, повернулся и пошел по тропинке.
– До свидания! – крикнул Антонка Единорогу прежде, чем броситься догонять Пуханчика, и помахал рукой. Но коня уже и след простыл.

Глава 3. Душераздирающее зрелище.

– Только ни в коем случае – слышишь? – ни в коем случае не подходи близко к берегу. А то упадешь еще, – это были первые Пуханчиковы слова.
– Ой, ты говоришь совсем, как моя бабушка! – обрадовался Антонка. – Она тоже боится, как бы я не утонул в нашем пруду.
– Ну, пруд – это пустяки, – важно заметил Пуханчик, – я и сам тонул около тридцати восьми раз. Но ведь, когда ты сваливаешься в речку, можно перепутать себя и свое отражение. Тогда беды не оберешься!
– Как это – себя и отражение? – изумился Антонка.
– Очень просто, – ответил Пуханчик, – упадешь в речку, тебя подхватывает течение, и тут уж недосуг разбираться, кого вытаскивать, а то уплывешь, и спасать будет вообще некого. Ведь отражение-то тоже вместе с тобой в речку падает – только снизу! Конечно, королевские спасатели, те всегда разбирают, кого спасать, но ведь нельзя же по всем речкам таскать за собой королевского спасателя! Их бы в таком случае пришлось завести раз в десять больше, а откуда же взять столько бисквитов? Ведь им каждый вторник полагается по бисквиту!
Наверное, Пуханчика очень огорчила возможность остаться без бисквитов, потому что он надолго замолчал и только время от времени повторял: «Ведь каждый вторник!».
– А что случится плохого, – наконец решился Антонка спросить Пуханчика, – если кого-то перепутают с отражением? Ведь мы совершенно одинаковые!
– Да что ты! – изумился Пуханчик. – Вы же непохожи, как две капли воды! Увидишь сам. Смотри: во-он мостик!
Антонка и вправду увидел речку и мостик через нее, и со всех ног бросился к нему. Пуханчик что-то кричал ему вслед, но Антонке не хотелось оглядываться, потому что тот наверняка чего-нибудь не разрешил бы, и, конечно же, это окажется самой необходимой для Антонки вещью.
Мостик был просто загляденье – из березовых чурбачков с перильцами как раз в Антонкин рост, как будто приглашал постоять и посмотреть на речку.
Ну кто же не любит с мостика на речку глядеть? Это почти так же приятно, как смотреть на костер, но в костер можно веточки кидать и смотреть, как вспыхивает именно ТВОЯ веточка, а впрочем, в речку тоже можно бросать веточки и смотреть, а вдруг ТВОЯ веточка поплывет не по течению, а наоборот? – так что неизвестно еще, что интересней.
Антонка так и собирался сделать, и уже нашел подходящий прутик дальнего плавания, как вдруг увидел, что речка какая-то не такая. То есть текла она, как и все речки, и стрекозы летали над ней точно так же, и такими же были камыши по берегам. Но вот отражения! Камыши отражались в речке совсем не камышами, а алебардами, и стрекозы в речке были почему-то цыплятами (ну и ловко же они порхали, надо признаться!). А когда Антонка взглянул под ноги, то увидел, что мостик в речке превратился в подъемный мост на цепях, с башенками и гербами, а на него смотрит из воды маленькая белая пешка, точь-в-точь из папиных шахмат!
Антонка с Пешкой удивленно разглядывали друг друга, пока не подошел Пуханчик.
– Говорят ему: не беги! Нет, он, знай, по-своему делает! – ворчал тот, запыхавшись. – Ну что, разве похож?
– Не похож, – честно признался Антонка.
– И я не похож, – вздохнул Пуханчик, заглянув в воду. На него из воды смотрел стройный красивый Слон (которого Антонка все еще почему-то называл офицером).
– А почему так получается? – спросил Антонка. В это время белая Пешка что-то рассказывала Слону, смешно размахивая ручками.
– Ведь это же Мостик Встреч! – воскликнул Пуханчик. – В этом все и дело! Речка себе течет и течет. Если ты в ней отражаешься СЕЙЧАС, то этого отражения уже здесь нет, оно уплыло дальше по течению. На него может кто-нибудь там и посмотреть, если внимательно вглядится в речку. Только никто не знает, где это: ТАМ. А вот на Мостике Встреч ты хоть и не увидишь СВОЕГО отражения, зато можешь увидеть отражение того, кто увидел твое.
– А почему только на Мостике? – спросил Антонка. Он что-то не очень понимал.
– Секрет прост! – торжественно провозгласил Пуханчик. – Вы с Пешкой смотрите в ОДНУ И ТУ ЖЕ речку. Только течет она для тебя вперед, а для нее назад, из моря. Если бы это были две речки, то как раз у Мостика они бы встречались, и вы бы промелькнули друг мимо друга, не успев даже показать язык. Но речка-то ОДНА – поэтому вы и видите себя, только наоборот. Пешке кажется, что ты уйдешь сейчас задом наперед в ту сторону, откуда ты пришел. А ты точно так же наоборот увидишь ее. Это как будто вы промчались в двух встречных поездах. Только представь себе, что поезд-то один, просто он идет в две стороны!
Антонка немного приустал следить за ходом мыслей Пуханчика и решил было голову не ломать, а Пуханчику не поверить. Как вдруг и вправду увидел, что Пешка задом наперед побежала к другому концу мостика и исчезла за каменной стеной с надписью красивыми буквами: «Сдваиваться запрещено!».
– Вот это речка! – восхищенно произнес Антонка. – Жаль, у нас таких нет.
– А зато у нас все речки такие! И не только речки – еще и все ручьи, все реки, пруды, озера, моря, океаны! Только, понятно, в пруду ничего не видно: он же никуда не течет. Зато в океане такого можно наглядеться! Ведь океан – это много-много рек, и все текут по-своему. Представляешь, сколько народу можно повстречать? Жаль только, что в океане нельзя мостиков строить. Я в детстве думал сбежать в Акулы, хотел плавать в океанах. Но вот видишь, вырос и стал Пуханчиком. Главное ведь, не где ты будешь плавать, верно?
Антонка ничего не ответил. Он думал иначе: хотел сделаться художником и отправиться в Антарктиду, а так как мама все равно не отпустит, убежать непременно.
Тут Антонка вспомнил, что все еще держит в руках прутик. Он опустил его одним концом в воду и стал смотреть, как речка сердится и спотыкается о прутик. Прутик отражался в воде красивой шпагой, а Антонка теперь уже вообще никак не отражался. Шпагу держал Пуханчиков Слон, хотя Пуханчик ничего не держал. Антонка выпустил прутик, и тот поплыл по течению вместе со шпагой.
– А как же теперь офицер, то есть Слон, будет без шпаги? – спросил Антонка - добрая душа.
– Не будет, а был! – рассердился Пуханчик. – Я же тебе объяснял! По ту сторону шпага приплывет к Слону и прыгнет к нему в руку. Можешь считать, что ты ему ее подарил.
–Да как же так может быть? – недоуменно пожал плечами Антонка. – Мы движемся в разные стороны, я его даже не слышу, а шпагу подарил!
– Ну, как ты не поймешь! – расстроился Пуханчик. – Даже если бы ты не стоял на Мостике Встреч, все равно каждый твой поступок имел бы последствия там, только ты бы их не увидел. Ведь и все, что случается у нас, зависит от той стороны. Да только мы не всегда знаем, что от чего и какая это ТА сторона: их ведь очень много. Но реки-то у нас все равно ОДНИ!
В это время вдруг откуда-то из-за леса раздался гулкий бой часов. Все вокруг зашевелилось, как будто кругом было множество народа, послышались шорохи, голоса, дунул ветер.
– Смена караула! – испуганно воскликнул Пуханчик. – Как я мог забыть! Беги на ту сторону, а я побегу назад. Ровно в двенадцать не должно быть никакого беспорядка – это так важно!
И Пуханчик изо всех сил засеменил назад, к полю.

Глава 4. Временные трудности.

Антонка, ясно, был вежливым мальчиком и, хотя Пуханчик не оборачивался, помахал ему на прощанье рукой. А потом сошел с Мостика Встреч и пошел по тропинке вдоль берега реки. Справа у него стоял Густой лес, который казался дремучим даже с того берега. Бой часов кончился, но тишина не наступала – беспокойные шорохи и звуки становились все громче.
Вдруг тропинка свернула вправо, и лес оборвался. Антонка увидел странный город, который начинался почти у самого берега реки. Веселые домики с красной черепицей, петухами на крышах и резными ставенками стояли за черными заборами, черными занавесками были занавешены окна и на клумбах росли почему-то исключительно грибы чернушки. Посреди города стояла большая круглая башня, тоже черная, а на ней огромные часы показывали одну минуту первого.
«Вот это да! – удивился Антонка. – Я еще на мостике был, когда било двенадцать, неужели я шел всего минуту?».
Ни в окошках домов, ни во двориках никого не было видно. Шум многих голосов доносился со стороны башни, и Антонка пошел туда.
Оказывается, перед черной башней была большая площадь. Там собралась целая толпа. Кого здесь только не было! У зверушек, разряженных в штанишки и фартучки, был презабавный вид. Здесь были и маленькие бегемотики, и верблюжата, и ослики, и кролики, и волчата, и просто целый зоопарк! Но невозможно было поверить своим глазам, глядя на то, что эти зверушки делали! У каждого в руках был молоточек, и все они подходили по очереди к большой наковальне, на которой кучкой были свалены красивые серебряные часы – разные-разные, – и каждый ударял своим молоточком по этой кучке. У наковальни стояли два свирепого вида крокозябрика в мундирах и латах с большими, как копья, стрелками от часов в руках. Если кто-нибудь пропускал свою очередь или бил слишком слабо, они заставляли виновника вернуться к наковальне и ударить изо всех сил.
Бедные часики! Какие они все были красивые, как громко и весело тикали! Антонка просто растерялся. Дома он и сам был не прочь расколотить что-нибудь из игрушек – просто так, посмотреть, что у них внутри, но теперь-то он понял, что на него так же неприятно было смотреть, как ему сейчас неприятно смотреть на глупых зверушек.
Тут Антонка заметил, что рядом с ним стоит Золотистый Хомячок и опирается на ручку своего молотка.
– Здравствуйте, – вежливо обратился к нему Антонка.
– Привет, –  невесело отозвался Хомячок.
– Вы, наверное, играете в какую-то игру? – спросил Антонка.
– Что ты, вовсе нет! – воскликнул Хомячок. – Мы просто наводим порядок.
– А разве от разбитых часов порядка больше, чем от целых?
– Конечно! У нас уже целый день стоит такой беспорядок! Ведь еще вчера во время смены караула мы заметили, что порядок, который был наведен с таким трудом, нарушен. Ровно в двенадцать все серебряные часы в городе показывали пять минут первого! Решено было устроить проверку серебряным часам сегодня и, если они не исправятся, уничтожить все! И вот – ровно в двенадцать они показывают двадцать минут первого! Просто возмутительно.
– А зачем же их бить молотком? – спросил Антонка. – Ну и пусть бы себе спешили.
– То есть как это пусть? Все будут жить минута в минуту, беречь порядок, а им бы только дурака валять? Ну уж дудки! Не хотят со всеми в ногу – пусть за это и расплачиваются.
– Но как же вы будете жить без часов и порядок поддерживать, если все перебьете?
– Почему все? У нас останутся еще ходики и Главные Башенные Часы.
– А ходики не спешат?
– Ну нет! Все наши ходики сделаны в мастерских Его Величества Паукана Первого! Каждый день их проверяет Главный Часовщик Его Величества!
Антонка, конечно, много раз слышал дома, что порядок надо беречь. Но он никак не мог понять до конца, что такое – порядок. Если он разбрасывал, как думали мама с папой, по всей комнате игрушки, а на самом-то деле выстраивал из них целый город с реками, крепостями, мостами и аэродромом, то ему непременно говорили: «Ну-ка, наводи порядок!». Приходилось срочно придумывать войну, разрушать весь город, а потом все кучей сваливать под шкаф, и это считалось порядком, пока мама или папа не начинали подметать пол, и тогда они непременно говорили: «Ну что за беспорядок!», и Антонке приходилось перетаскивать игрушки еще куда-нибудь.
«Вот интересно, – подумал Антонка, – а что, если бы наш будильник начал спешить, – разбил бы его папа молотком или нет?».
Решив, что нет, наверное, не разбил бы, Антонка пришел к выводу, что в этом городе Порядка не все в порядке. «Они, наверное, и сами не знают, что это такое – порядок», – решил Антонка.
Тут Хомячок вдруг со всех ног бросился к наковальне, бормоча: «Болтаешь тут со всякими…». Оказалось, что он чуть не пропустил свою очередь. Изо всех сил размахнувшись, Хомячок  опустил свой молоток на наковальню, но промахнулся и задел только одни часики. Те выскользнули из-под молотка и, блеснув на солнце, упали прямо перед Антонкой. Но этого никто не заметил, потому что все вокруг зажмурились, увидев, как замахивается Хомячок.
Антонка схватил часики, зажал в руке и со всех ног бросился бежать с площади. Ему очень хотелось спасти от гибели хотя бы одни часики.
Только свернув на соседнюю улицу, Антонка остановился и, заметив рядом с собой табуретку, опустился на нее. Здесь почему-то по всему городу вместо скамеек стояли на улицах табуретки, то ли вкопанные, то ли вросшие  в землю.
Антонка разжал руку. Часики были почти совсем целые, только сбоку, куда пришелся удар Хомячка, треснуло стекло и блестела глубокая ссадина. Стрелки показывали половину первого. Словно только и ждали, когда Антонка посмотрит на них, Часики откашлялись и проговорили сиплым голоском.
– Так.… Половина первого.
– Уже? – удивился Антонка.
– Конечно! Ведь мы не какие-нибудь ходики, в нашем корпусе фамильное серебро вплавлено – разве позволят себе настоящие серебряные часы врать? Сейчас половина первого, и в этом мы готовы поспорить с любыми башенными курантами!
–  Но почему же никто вам не верит, а верят башенным часам и ходикам?
– Ах, дружок, столько мы за свой век перевидали правителей в нашем городе, столько причуд! Одному непременно нужно было всех передружить, и он издал закон, чтобы на улицах гуляли только парами. Другой был просто помешан на разных конкурсах: объявил однажды конкурс на лучшую аппетицию…
– На что, на что?
– Ну, кто сготовит вкусней.
– А-а!
– Объелся да и помер. Теперь этот… Паукан. Придумал время останавливать. Волшебник-то он, конечно, никудышный: только и может, что законами природы да ходиками повелевать. Он что задумал: остановится время, его царствование никогда и не кончится. Да только кроме нас, серебряных часов, сколько еще в мире честных вещей! Разве дадут время остановить! Не его первого, не его последнего – явится кто-нибудь поумней, да и разоблачит. Зверушек жалко, конечно. Им век короткий отпущен – так ничего, кроме своего Паукана и узнать не успеют..
– Ой, а давайте я его… как это… разболочу!
– Ты? А что, пожалуй, ты бы и смог… Только, дружок, нелегкое это дело. Ведь про трудные дела в книге читать вовсе не то же самое, что в жизни их совершать.
– Я постараюсь, я очень постараюсь! – заволновался Антонка.
– Ну, давай попробуем. Способ есть такой: видишь – во-он две горы стоят? Между ними седловина, а в седловине спит великан Точное Время. Его как раз Паукан и усыпил. Если к самому уху великана этого подойти и крикнуть волшебное слово «Сто!», то он проснется, и рухнут чары Паукана. Но торопись! С каждой минутой все крепче сон великана, а в час дня он уснет до утра. Но если ты не разбудишь его, утро никогда не наступит, и придется нам с тобой искать другой способ, которого мы не знаем. Спеши! Осталось у тебя двадцать минут!
Бросился Антонка со всех ног к горам, а сам все про Часики думает. Уж если он может спасти их от наковальни, то постараться стоит! Только что-то еще должно было в час дня случиться… Ой, ведь это домой нужно в час вернуться! Ах, как жалко! Здесь же ничего еще Антонка не видел, за горы не ходил, к морю не вышел, в леса не забирался! Вообще-то, если великана не будить, то можно еще долго часа ждать. Может, он и вообще никогда не наступит. Только, наверное, не весело будет Антонке, если он гулять отправится, а Часики обманет. Нет, нужно бежать вперед!
Антонка уже запыхался и решил посмотреть, долго ли еще бежать. Оказалось, что, как ни странно, он уже по самой горе карабкался, и до вершины совсем чуть-чуть осталось. Поднажал еще Антонка, и на самую вершину вылез.
– Ой-ей-ей-ей! – воскликнул он, поглядев вниз. Седловина была далеко-далеко, почти как дно пропасти, а на ней верхом сидел огромный и толстый человек в бархатном костюме с кружевными манжетами из корабельных канатов. Голова его, как на подушке, лежала на соседней вершине, которая была куда выше Антонкиной.
– Эй! Дядя, эй! – начал Антонка кричать изо всех сил, но дело это было пустое: до великана, наверное, и шороха не доносилось – так далеко он был.
– Ну, все, – сказал себе Антонка. – До часу мне уже точно не успеть. Пока я спускаться буду, да пока поднимусь, тут и вечер настанет.
– А зачем тебе идти в обход? – вдруг услышал он над самым своим ухом.
Антонка обернулся и, приглядевшись внимательно, увидел маленькую Мушку, которая кружилась над его головой.
– Почему же в обход? – удивился Антонка. – Это, по-моему, самый короткий путь. Летать-то я пока еще не умею.
– Летать и не надо! – ответила Мушка. – Самый короткий путь не всегда там, где кажется. Нужно просто знать ходы и уметь открывать дверцы. Вот, подвинь-ка этот камень!
Антонка с трудом отодвинул в сторону большой, весь в зеленом мхе, камень и с удивлением увидел под ним темный колодец с каменными ступеньками.
– Идем за мной! – пискнула Мушка и влетела в темноту. Но она не исчезла, а стала светиться, как маленькая звездочка в траве – светлячок.
– Стой! Далеко не ходи, – прожужжала Мушка, едва Антонка сделал несколько шагов. – Теперь этот камень, – и села на что-то, чего в темноте разглядеть было невозможно.
Антонка снова навалился на камень, но тот был тяжелей прежнего. Все-таки и его удалось свернуть, и в подземелье брызнул солнечный свет. Точно такие же ступеньки вели наверх. Антонка взбежал по ним, да так и ахнул. Он стоял на той самой вершине, где лежала голова великана!
– Обязательно положи камень на место, – прожужжала  под ухом Мушка. – Нехорошо, когда по тайникам гуляют сквозняки.
Антонке очень не хотелось снова браться за скользкий мох, да и устал он уже изрядно, но за добро надо платить добром, и он, вздохнув, снова обхватил камень руками. Долго, долго не хотел тот становиться на место, и тут Антонке пришло в голову: а вдруг час дня уже прошел! Он так испугался, что все его старания будут напрасны, что неожиданно легко сдвинул камень и закрыл им вход в колодец.
– Спасибо тебе, Мушка! – крикнул Антонка, помахав ей рукой и сбегая по склону к уху великана.
– Дядя, вставайте, уже день давно! – крикнул он в самое ухо великана, но тот и не пошевелился. «Ох, ведь нужно же волшебное слово!» – вспомнил Антонка и изо всех сил крикнул:
– СТО!
В ту же секунду великан со скрипом и стоном потянулся, произведя небольшой камнепад и пару лавин, приподнялся на локтях и ужасно громким, как пушка, басом произнес:
– Точное время тринадцать часов ровно!
«Ровно час! – подумал Антонка. – Еще чуть-чуть бы и не успел!»
Он увидел, что далеко внизу, где игрушечными крышами блестел город остановившегося времени, на часах черной башни вдруг с невиданной скоростью завертелись стрелки, со звоном вылетела из-под крыши спираль часовой пружины, а в самом широком окне, прямо под часами, вдруг отвалилась и упала на землю решетка, и оттуда вылетела небывалой красоты птица. Сделав несколько кругов над башней, она уселась на самый высокий шпиль, открыла клюв и звонко и весело выговорила:
– Ку-ку!
И в этот момент великан Точное Время так сладко потянулся, что огромная его ручища чуть не смахнула Антонку со скалы. Антонка едва успел схватиться за один из канатов, вплетенных в кружева. Под его ногами проносилась земля, словно он летел, а скорее, терпел крушение на воздушном шаре. Промелькнула городская башня, Мостик Встреч, полянка с конями… Но тут рука опустилась, Антонка разжал пальцы и упал в высокую траву – прямо перед сказочными воротцами!.
– Вот и все, – сказал Антонка вслух. Он повернулся назад, чтобы последний раз взглянуть на страну за воротами, но за спиной по траве стлался такой густой туман, что не было видно даже ближних деревьев. Антонка помахал рукой туману на прощание и открыл воротца.

Глава 5. Пора обедать!

Мама и папа сидели на скамеечке у забора и читали вслух какую-то толстую книжку.
– Ну что, нагулялся, победитель волшебников? – спросила мама. И мама и папа почему-то улыбались.
– Мама, папа! – закричал Антонка и бросился к ним. – Ну почему, ну почему вы не подарили мне эти воротца раньше? Зачем вы дня рождения ждали? Там столько дел, столько! И так много интересного!
– Ну вот, пообедаем, ты снова туда и отправишься, – сказал папа, внимательно посмотрев на маму. – Конечно, дел там много. Но обязательно расскажи нам обо всем, что ты видел. Как знать, может, и у нас по эту сторону ворот такие же дела появятся, а мы их и не заметим?
И все отправились мыть руки, а в ручки ворот папа пока вложил палочку, чтобы во время обеда ветер не хлопал створками.


1980,
17.06.2007