Козлинная песнь 2 Парод

ПАРОД

Хор

Строфа I


Мы явились очень поздно.
Нет, глядите: жив, привязан,
Смотрит искоса на нас.
В этом тухлом, чадном месте,
Где могильный дух витает,
Он встречает смерть, не зная
От кого она придет.


Козел

Эти знанья разрушают,
Жизнь от них темнее станет.
Что останется от сердца,
Когда видишь ты свой срок?
Тогда как в угаре, на волю бежишь ты,
Прячась под каждый кусток.
Мы все привязаны, нашим значеньем,
Дорогой одною должны мы идти.
Свернувши единожды, мы потеряем,
И смысл, и радость. Увы!

Хор


Антистрофа I

Все потрять ради смутного блага
Покорится печальной судьбе.
Это глупо и странно, и в чем тут отрада -
Не цепляясь за жизнь, пребывать во тьме.
Фермер жестокий нам отмеряяет,
Сколько дышать нам на этой земле.
Что может быть хуже извечного рабства,
Стоя в навозе, ждать Агапе.

Козел

Ворпос не решенный: любовь у животных.
Ученные спорят, проблемой томясь
Давая лишь лебедям право на чувство,
Нам оставляя звериную страсть.
Что ж, это правда, неведомо горе,
Киприда все мимо проходит, грозясь,
Нам подарить тлетворное чувство,
Спастись от которого, лучше упасть.
Не жду я любви, и прочих сомнений,
Хочу быть полезным, людям вверясь.
Они подарили дни беззаботные,
Кормя, и играя, храня нашу масть.

Хор


Строфа II

Мы разможаемся, им отдавая,
Наших детей на закланье.
Медный котел, огонь, кипяток,
Дарим мы им в достоянье.
Сколько имешь потомства, несчастный,
Под нож мясника оно все пойдет.
Фермер продаст на заводы их мясо,
Слюнявя купюр чуток.
Что нам останется после бесславной
Смерти, рожденной людьми.
Боль и страданье, прдесметные хрипы
Получишь только лишь ты.

Козел

Нет так ли со своими, поступает детьми человек.
Ведя постоянные войны, листая за веком век.
Русско-турецкая, русско-японская - гибель породы людей.
Армии и полигоны во имя безумных властей.
Не то ли мясо их дети, что заряжают в пушки,
Они рассыпаются в прах, беззвестных героев тушки.
Все преходяще, и время - машина,
Она не остановиться ради нас.
Мы вышли из глины, уходим мы в глину,
Каждый, конечно, в свой час.
Что мне бояться блестящего лезвия?
Оно милосердно, в мгновние боль,
Потом эйфория, и духа полет,
И прошлая жизнь - чистый ноль.
Люди - скотина, быть может сильнее,
И смерть их страшней во сто крат,
Одна лишь немая, в пыли вся, могила
И черви в глазницах сидят.
Они выедают мозги им и сердце,
И вновь эмбрион человек,
Остнаутся кости, череп, и надпись:
Лежит где-то тут имярек.

Хор


Антистрофа II

Что ж, твое мнение смысл имеет,
Но лишь ответь мне зачем,
Людей защищаешь, приносишься в жертву
Что толку, герой если нем?
Они не подумают, что ты желаешь,
И рад ли собой накормить.
Один взмах клинка, и кровь чуть живая
Будет на землю лить.
Там где она упадет,
Не вырастет новый ячмень,
Кончен твой путь, канализации путь,
Для кого нам жить и зачем?

Козел

Я знаю, что люди суровы,
Они не умеют жалеть.
Я знаю, улыбки фальшивы,
О чем же нам еще петь?
Быть может о колышке,
Или веревке, привязан которой я?
Это мой жребий, не лучше, не хуже,
Чем мог ожидать для себя.
А вам я советую тоже смириться,
Уж лучше пусть люди, чем свиньи казнят,
Я верю в их разум, я верю в их силу,
Я - мелочь, уменьшеная во сто крат.
Мной не подавятся, не станет им плохо,
Хотя бы за это я рад.
Они так несчастны, живя так жестоко
И сами выпьют свой яд.