Зверушка

- Рыбонька моя, птичка моя, масенька, лапуся, лапуля, лапа, кисонька моя, котенок, солнышко, ласточка, цветочек мой, цветик мой семицветик, стрижиха ты моя, горлица, соинька, коростелиха, синичка моя, орлица моя, коршуниха моя, страусиха, казуариха, нанду ты мое ненаглядное, курочка моя, индюшка в попе ушко, окуниха моя, лещиха, омулиха моя, сомиха, стерлядь ты моя, белуга моя белуженька, касатка, крокодилица ты моя, слониха-мамонтиха, ну что же ты? ну что же ты а? что же ты зверствуешь-то всё? что ты воешь то всё? что ты смотришь зверем? будь человеком будь же ты человеком наконец! на вот супчик тебе принес с фрикадельками покушай! вот ложечка тебе, салфеточка, вот хлебушек порезанный. давай покушай, покушай по-человечески, щас вот цепь только ослобоню...

Николай отстегнул карабин цепи от широкого стального ошейника с массивным кольцом. Жена с клёкотом подскочила к лежащей на полу миске с дымящимся супом, встала перед ней на четвереньки, отбросила в сторону ложку и припала к тарелке ртом. Взвизгнула, обжегшись. Мыча, закачалась из стороны в сторону, сжимая рот грязной поцарапанной ладонью.

- Горячо, а как же, - развел руки Николай. - А ложка то тебе для чего? Ложка! Ложку бери!

Жена подозрительно покосилась на ложку, затем вопросительно взглянула на Николая.

- Правильно, - одобрительно сказал Николай. - Ложка. Бери ее в руки. Бери-бери, не бойся.

Жена осторожно и неудобно схватила ложку в руку.

- Вот. Вот так. Теперь смотри... - Николай мягко взял жену за запястье, вместе с ней зачерпнул в миске супа, подул. - Видишь? Дую. Попробуй сама.

Жена резко дунула. Пролилось почти пол-ложки.

- Так, еще раз, смотри, зачерпываем... Мееееедленно подносим ко рту... Дуй!

Жена тихонько подула на ложку.

- Воооот. А теперь - ам!

Жена засунула ложку с супом в рот, поперхнулась и закашлялась. Николай похлопал жену по спине.

- Тихо-тихо. Не спеши. Давай теперь сама.

Жена хмуро взглянула на Николая, откинула с глаз спутанную грязную челку, потом покосилась на ложку, все еще сжимаемую в руке, отшвырнула ее в угол и урча вновь припала к успевшему уже подостыть супу, лакая и хлебая бульон и вылавливая пальцами фрикадельки.

Николай грустно посмотрел на худую согнутую спину, поднял с пола цепь, нащупал на затылке жены кольцо ошейника, продел в него карабин и защелкнул.
 
- Зверушка ты моя, - вздохнул он и вышел из клетки.