Женский взгляд

AL.EX / Олег Никогосян/

Женский взгляд

В
 Берлине вторые сутки шли перманентные грозы.Понадеявшись, я не взял с собой зонтика. Время поджимало, поэтому, не заскочив домой,  я вынужден был сразу после работы поехать на другое мероприятие. Возвращаясь , попал-таки под ливень, и промокший заскочил его переждать в пассаж вокзала «Фридрихштрассе». Хотелось курить и чашечку горячего кофе или чего покрепче. Я выбрал маленькое итальянское бар-кафе «Цинцинати» и, делая заказ, увидел в углу за столиком Старую Перечницу. Он был один, пил кофе и курил свою неизменную трубку.Он сам так шутя себя называл.Мы были знакомы по спортивной секции бадминтона на Ораниенбургштрассе, которую вместе посещали.  Пожилой мужчина с усами и небольшим брюшком, открытый и весёлый в компании; кажется, он ещё что-то пописывал время от времени. Но уже полгода его не было видно,- говорили, что из-за проблем со здоровьем. Заметив меня, он жестом пригласил за свой столик и я, взяв свой джин, подсел к нему. Сейчас он выглядел свежо и, несмотря на жару, был при галстуке; перед ним лежала тонкая закрытая папка, очевидно с какими-то документами.
- Работаете?- спросил я, поздоровавшись, указывая на неё.
- Это справочный материал для одного режиссёра, а он, как творческая личность, запаздывает, так что мы успеем пообщаться.А Вы откуда такой мокрый, юноша?
- Зонтик не взял и по дороге из Русского дома культуры успел промокнуть.
- Было что-то интересное там?
- Пока не могу судить.Меня пригласили на ежемесячную встречу «Женского взгляда», для разнообразия.
- Ну и как тебе удалось их разнообразить, ведь по-моему туда ходят женшины в возрасте?
- В принципе в возрасте, так: плюс-минус.Обычное чаепитие с домашним тортом, разговоры о погоде, на злобу дня.Мне захотелось их немножечко встряхнуть, в приятном смысле слова конечно, и я брал у них короткие блиц-интервью.Не знаю как они удались.
- На какую же тему: о безнадёжности иммиграции или о радостях интеграции?
- Не совсем так, хотя может в чём-то и близко. Я попросил их припомнить самое яркое событие их жизни: там и здесь. Не хотелось бы и Вам их услышать?Я записал, но не успел пока прослушать. А мне будет интересно Ваше мнение.
- Можно , раз тебе хочется.
- Имён здесь нет, но я попросил лишь назвать  прежнее место жительства и время пребывания в Германии.
Я достал диктофон, перемотал его и, снизив громкость, чтоб не мешать остальным, включил его.
Первый голос: Я из Москвы, в Германии 6 лет. Самое яркое событие за последние 10-12 лет, это встреча с любимым человеком в Москве. А здесь – приезд моей дочери.
Второй голос: Я из Москвы, в Германии 25 лет. Самое яркое там – что я вышла замуж и переехала в Германию. А здесь – без ярких примет.
Третьий голос: Я из Таллина, в Германии 16 лет. Ни о чём о том, что было там и здесь не люблю вспоминать, ибо как сказано в Библии: «Не оглядывайтесь назад – смотрите только вперёд!» Иначе можно превратиться, как жена Лота, в соляной столб.
Четвёртый голос: Я из Ташкента, в Германии 20 лет. Мне запомнилась ужасная гроза в горах.Это было 9 мая 80-го или 81 года.Мы с кампанией забрались туда

2.

нормально, а обратно, из-за грозы, кто-как.Я обморозила ноги и не знала, что делать.Потом нарвала зелёной травы, обмотала ею ноги и перетянула ремешком. Ноги постепенно согрелись.
А здесь – когда попала в полицию  в Бремене из-за того, что не успела купить билет на вокзале, а в поезде не было билетного автомата.Я страшно волновалась,т.к. плохо говорю по-немецки, а их вообще не понимала.Они долго выясняли кто я и откуда.Наконец разобрались и отпустили, даже не оштрафовали.
Пятый голос: Я из Ленинграда, в Германии 17 лет.Там – это встреча с моим любимым мужем, в санатории г.Луга, под Ленинградом, в 1963 году.С ним я прожила 33 с половиной года. А потом он умер.
А здесь – 9 мая позапрошлого года, когда мы все вместе с клубом «Диалог» поплыли на теплоходе.Так было весело и хорошо.
Шестой голос: Я из Подмосковья, в Германии 9 лет.Ну, конечно же 9 мая 1945 года – окончание войны. Мы все были так счастливы!
А здесь – когда к нам с мужем приехал наш сын с внучкой.
Седьмой голос: Я из Поволжья, в Германии 28 лет.Там, в России – когда я встретила в 1971 году свою первую любовь.
А здесь – когда после потери сына, я встретила моего ритуального учителя, изменив вообще всю свою жизнь.После потери своих близких, я встретила самое дорогое, о чём  только можно мечтать.
Восьмой голос: Я из России, в Германии 14 лет. Там – всё было яркое: с первого до последнего дня; и живу здесь этим ярким. Воспоминаниями.
А здесь – это воспоминания о том ярком...
    Запись окончилась.
- Ну и какого Ваше мнение?
- Знаете, Саша, не думаю, что здесь корректны какие-либо комментарии. Это было бы всё равно, как комментировать  день, вечер, может быть ночь...
Старая Перечница раскурил новую трубку и посмотрел на телевизор, висящий на стене бара.Звук был приглушен, на экране н-тв новости смаковали столкновение между демонстрантами и полицией в Гамбурге. Крупным планом показали лицо молодой девушки с яркокрасной ирокезской причёской, которую полицейские в спецкостюмах запихивали в «воронок ».
- Как, профессионально действуют?- спросил я, зная, что он когда-то служил в полиции, хотя об этом почти не рассказывал.
- Вроде бы не очень,- потом, немного помолчав, - Вот сейчас и мне, вдруг ассоциативно, вспомнился один давний эпизод, тоже своеобразный женский взгляд на вещи. Если хочешь, расскажу.
Я заказал себе ешё джину, прикурил сигарету и приготовился слушать.
- Это было в конце 80-ых.Союз ещё не рухнул, но трещины уже пошли, а у нас начиналась первая стадия гражданской войны. Я работал тогда в УВД и мне по роду службы подчинялись также приёмник-распределитель и ИВС (изолятор временного содержания), ранее более известный как КПЗ (камера предворительного заключения).В первый доставляли бомжей, попрошаек и проституток,  приехавших из других городов или республик;в их отношении делались официальные запросы и затем их высылали по месту постоянного жительства.Сюда же доставлялись и административно арестованных – «суточников». В ИВС же содержались ( не более 72 часов) задержанные по подозрению в совершении уголовных преступлений.В течение этого времени следователи принимали решение о дальнейшем заключении под стражу и они, уже в статусе обвиняемых, препровождались в тюрьму.
ИВС был двухэтажным зданием, на каждом этаже по десять камер, каждая на 4-х человек.Преступность тогда была не высокая – наполняемость камер не более 130 человек в год, отчего часто некоторые камеры пустовали.Поэтому было принято решение объединить оба заведения  в помещении ИВС и сделать соответствующие штатные изменения. Заодно произвести качественный ремонт помещения.
    Дело в том, что условия камер были, мягко говоря, не совсем удобные: параши, грязные стены «под шуб»,маленькое окошко кроме решетки затянуто двойной металлической сеткой,сквозь которую почти не пробивался дневной свет, а слабая электрическая лампочка, также под двойной сеткой, едва светила.Рузультат ремонта был поразителен.Параши исчезли – вместо них на каждом этаже соорудили туалеты, стены были обклеены светлыми обоями,электрические лампочки светили без сеток, в каждой камере появилось радио и свежие газеты.Всё это было сделано за счёт спонсоров.
   Ну, да ладно. Я естественно часто наведывался с проверками и иногда беседовал с содержащимися в приёмнике-распределителе. Там я однажды увидел Дану.Ей было 19 лет, коренастая  брюнетка с невыразительным лицом, кажется родом откуда-то из Северного Кавказа, точно не помню. Её доставили из лагеря-базы одного из добровольных отрядов в приозёрном районе. Она со своей подругой Соней из Молдавии зарабатывали проституцией около года, а потом каким-то образом примкнули к этому отряду, состоявшем в основном из криминального контингента. Подруга с отрядом находилась в горах, а она оставалась в лагере одна с двумя местными ребятами, откуда её и доставили к нам.
   Морализировать  с ней, разумеется я и не думал, но поинтересовался, какое(как ты говоришь) яркое впечатление осталось у неё после лагеря.Она напряженно задумалась, закурила сигарету и, после нескольких затяжек, сказала, что, пожалуй, это был пленный старик, лет под 60. Особыми сведениями он не обладал и девушки попросили после допроса отдать его им. Они держали его связанным в пустой палатке,когда отряд был в горах.В палатке они три дня отрезали ему голову...
- Как отрезали через три дня ?! – воскликнул я, и залпом допил джин.
- Не отрезали, а отрезали.Специально тупым ножом, а он  ругался и кричал, чтобы они его быстрей прикончили. На четвёртый день они пьянствовали и трахались с местными. В это время на запах крови в палатку залезла собака и перегрызла старику горло.Труп с камнем на ногах выбросили в озеро, чтоб не копать могилу.На мой вопрос нравилось ли это им, она ответила, что они просто разнообразили своё время и ещё им было любопытно узнать – как долго можно умирать.
- Труп нашли?
- А его никто и не искал.Зачем,-шла необъявленная гражданская  война со своими правилами; а законопослушание давно уже стало не модным. Да может, и придумала всё это она, - всё-таки полуутренний возраст...Хотя некоторые детали её рассказа были довольно точными. Дану мы выслали потом на родину поездом ...
- Извините за опоздание,- бородатый мужчина с красной сумкой стоял у стола - Не помешал вам?
- Нет, нет, Георгий, присаживайтесь. Мы просто обменивались с коллегой точками зрения о разных женских взглядах на события и иные вещи...
 Я понял, что мне пора. Попрощался и ушёл.
Дождь на улице уже закончился, но мостовые ещё не просохли.
                -----------------------                Берлин, 2 июня 2007 г.