Сказка. ч6. гл. 50. раздел 3. иоганн вайс

РАЗДЕЛ 3. ИОГАНН ВАЙС


   Нам предстояли великие свершения, да вот только не с кем было их свершать. Страна потеряла не только половину территории и населения, она лишилась инициативы и людей, способных на подвиги. Одни погибли, пытаясь остановить победное шествие Сатаны по Руси, другие дрогнули и вскинули руки вверх… недавняя война с абреками в горах на юге показала, что даже приличную стотысячную армию собрать было сложно, а ведь бороться приходилось с двух-трехмиллионным  ополчением уголовщины, оккупировавшим нашу страну и вооруженным ничуть не хуже армии. Мало того, уголовники давно уже были внедрены  во все звенья наших силовых ведомств и продолжали засылать туда своих  агентов, причем особенно и не маскировавшихся. Они давно уже овладели улицами, частными заведениями, банками и продолжали распространять свое тлетворное влияние на наши дела, которые шли, соответственно, все хуже и хуже.
  Следовательно, начинать надо было с грандиозной чистки всех государственных и частных учреждений, эдаких проскрипций.
- Хоть адвокатуру  отменяй, – думал Джахангир, - это ведь та еще пятая колонна в нашей юриспруденции! Отстоит любого мерзавца, с таким трудом выловленного сыщиками! Нет, ребята, прошли ваши времена: не все коту масленица!
Он хотел было тут же отдать соответствующие распоряжения, но что-то его опять остановило. – А разве дело в одних только адвокатах? – с горечью подумал  правитель, - кто же нынче не пособник мафии? Взять, к примеру, хотя бы меня… - Тут он спохватился, испугавшись своих же слишком смелых обобщений, и в сердцах хватил роскошным стулом о пол. – Хватит, достаточно об этом!  прошли те времена, когда…  - Кощей запутался окончательно, ибо забыл, что же хотел выразить.
- Позовите Иоганна  Ивановича, - приказал он своему секретарю.
Иоганн Вайс был едва ли не последним в России, а то и на нашей грешной Земле, представителем вымирающего класса истинных разведчиков в самом положительном значении этого термина. Стоило только раз на него взглянуть, и сразу же становилось ясно, что  перед вами – настоящий генерал, в крайнем случае – полковник… а то и вовсе генерал-полковник! Одним словом – штандартенфюрер Штирлиц, не меньше! Во многом Иоганн Иванович походил на нашего Кощея, только  еще лучше. Был он так же спортивен и подтянут, быстр в движениях и обходителен с собеседниками, а уж что касается сообразительности – так  куда там какому-нибудь Цицерону или Плевако. Никогда он за словом не лез в карман,  разве что за пистолетом; впрочем, иногда достаточно было одной его меткой реплики, чтобы сразить  наповал невежественного и агрессивного, либо излишне самоуверенного оппонента. Его и уважали и побаивались одновременно, а лучшего отношения к кому-то трудно и пожелать. Мало кто знал причину странной, на первый взгляд, дружбы отставного (и, кстати, опального) подполковника с  действующим генералом, а, если кто-то и знал, то предпочитал об этом не распространяться. Очень уж специфическая была служба у обоих. Чудотворцами наши друзья никогда не были, и, тем не менее, со всяким, кому вздумалось бы загородить им дорогу, происходили необъяснимые вещи: то волосы выпадали, что челюсть отваливалась… кого-то жена застрелила, кто-то в авиакатастрофу попал… одним словом, было, чему удивляться обывателю! 
   Кощею оставалось только сожалеть, что не Вайс оказался  Посланником высших сфер, а какие-то малоприятные проходимцы – грубые, наглые, прожорливые и малоуправляемые; один – так и вовсе бес бесом, другой сильно напоминал типичного бомжа, а двое Пришельцев словно сошли со страниц американского боевика. А Иоганн Иванович производил – и не только на своего друга – самое благоприятное впечатление: раз такого увидишь, и даже как-то легче станет. Уж этот-то сумеет навести “конституционный порядок”!
  Вайс вошел, как всегда, неслышно и стремительно. – Здравствуй, Джахангир, - сдержанно поздоровался он со старшим по должности, но младшим по званию товарищем,  - вызывал?
- Присаживайся, рад тебя видеть, - отрывисто, но как будто  дружелюбно отозвался наш герой, - какие новости с невидимых фронтов? Про плохие можешь мне не рассказывать – и без них тошно… словом, порадовать чем можешь?
- Обрадую, да, боюсь, сам не будешь рад, - мрачно, как всегда, пошутил Иоганн Иванович, - Пиан Рашид нашелся!
- Вот как?! – подскочил Джахангир, и что же с ним? И где он сейчас?
- Я, возможно, не совсем точно выразился, - осторожно уточнил  Вайс, - но с ним какая-то чертовщина творится… и, кстати, никуда он и не пропадал, а валяется у себя  на вилле под усиленной охраной известных тебе мерзавцев и негодяев, только вот вроде как рассудком тронулся. Дышать-то он дышит, но дышит тело, туша, а души в ней нет, уж это точно!
- Это совсем другой разговор, - вслух размышлял Кощей, - выходит, что я не совсем ошибся, посчитав, что душа его уже давно в Пекле! А оболочку современная медицина еще продержит какое-то время на плаву, в этом нет ничего чудесного или удивительного! А это абсолютно точная информация?
- Ты меня не первый год знаешь, - улыбнулся своей неестественно жесткой улыбкой Вайс, - мои люди внедрены в вольфшанце… или, точнее сказать, окружение нашего  покойничка настолько продажно, что найти там десяток информаторов – отнюдь не проблема, были бы деньги! Спасибо твоим спонсорам, на них мир сейчас держится – так им и передай!
- Так это дело надо “спрыснуть”, - заволновался Джахангир, - сейчас все организуем!
- Не узнаю тебя, - искренне удивился Иоганн Иванович, - ты, как будто бы, никогда не проявлял инициативу в организации застолья?
- Я такой же, каким и был, не волнуйся, - успокоил друга Кощей, - но сегодня особый случай, по такому и ортодоксы-мусульмане напиваются без оглядки на Коран!
И позвонил секретарю: - дюжину пива и две воблы, а также креветки, ананас и свинины, свинины побольше!
- Нарушать режим, так нарушать? – весело изрек Вайс, - что ж, я и не против! За освобождение – и не только нас с тобой, но, кажется, и всей страны!
Друзья чокнулись бокалами, и беседа потекла  оживленнее.
А нас забыли, ваше благородие? – проскрипел  за дверью мерзкий голос духовника Джахангира, - грех  забывать верных друзей!
- А я как раз сейчас о вас  вспоминал, - не растерялся Кощей, - куда они, думаю, запропастились? Слава Богу, нашлись! А остальные где?
- Да зачем они тебе, ваше высокопревосходительство? – наседал Хомяк, - и без них управимся! Опять же, у вашего народа, как я уже слышал, есть такая добрая старинная традиция – “соображать на троих”, а нас сейчас как раз трое! И Бог, к тому же, троицу любит, и вообще…
- А вот это уже, извините, домыслы, я бы даже сказал – нонсенс! – проревел Дух, бесцеремонно врываясь в комнату, - в Писании ясно сказано: “Возлюби  ближнего своего”, а кто  ближе всего к господину? Разумеется, верный Санчо Пансо, денщик, лакей и шут!
- Так и быть, давай к столу, старый паяц, - поморщился Хомяк, - но, в таком случае, обслужи нас, уж не обижайся!
- Не беспокойся, управлюсь, - кротко огрызнулся Дух, после чего  мгновенно обратился в вихрь, бесперебойно доставляющий на стол яства и напитки. Выпили за победу, за процветание, и, разумеется, за Бога – а как же иначе? Азазелл ухитрялся и носиться, как ошпаренный, и почти одновременно пить и закусывать со всеми присутствующими – то есть, куда им  было до него!
- Что приносит, то и съедает, шельмец, - изумленно констатировал Джахангир, - с таким можно и в разведку… я правильно выражаюсь, Иоганн Иванович?
- Как всегда, ваше превосходительство, - не задумываясь, отвечал Вайс, - во-первых, потому, что ты всегда прав, во-вторых, потому, что ты прав, как начальник, и, в-третьих, прав по существу.  Не только в разведку, но даже на эшафот с таким взойти не страшно, вот что!
- А не внедрить ли нам старину Духа в НАТО? – не унимался Кощей, - он их структуру развалит в две минуты, и, чтобы от него отделаться, проклятые империалисты не пожалеют никаких денег; выкуп-то мы возьмем, а  черта им все-таки оставим – пусть рассыпаются до победного конца!
- Тебе всегда приходят в голову гениальные мысли, - осторожно ответил Вайс, - но в данном случае, боюсь, неосуществимые!
- Это почему же? – взвился правитель, и тут же осекся: - извини, старею… действительно, это шило ни в каком мешке не утаить. Не умеет он мимикрировать ни под рыночника, ни под демократа! Хотя, с другой стороны, если рассматривать вопрос по существу, то наш старый демон  должен бы слиться с общей массой этих добровольных слуг Сатаны и совершенно потеряться на их фоне. Единственно, чего ему не хватает, так это лицемерия. Ну, не может он  изображать из себя поборника  либерализма и неоконформизма! Никаких компромиссов не признает – сразу в морду, и весь разговор!
- Вот видишь, как  обстоит дело, - сдержанно одобрил своего  старшего товарища Иоганн Иванович, - не годен наш прямолинейный бес для сложных деликатных поручений, для тайных и ответственных заданий… таких дров наломает, что нам и не выпутаться! Ладно, так на чем мы остановились?
- На том, что пора нам выходить из тени, - был ответ, - и браться за гуж, уже не скрывая более своих намерений. Не хочу я войти в историю с пушкинским клеймом “властитель  слабый и лукавый…”. А ведь ничего другого сказать про меня пока что и нельзя.  Хочется действовать, а приходится лавировать и выжидать, приспосабливаться, одним словом. Вчера, как говорится, было рано, а завтра как бы не было поздно!
- Ты выходи, а мне нельзя, - обреченно возразил Вайс, -  такая уж моя судьбина – быть в тени. Остаюсь твоим тылом, а уж ты, со своей стороны, не подкачай, высоко пронеси наше знамя  сквозь огонь, воду и медные трубы, и выведи всех нас туда, где раки зимуют, и где Макар телят не гонял!
- Можешь считать, что ты уже там, - пошутил Кощей, и, помрачнев, добавил: - а мы-то, мы-то все где?   - И сам себе ответил: -  в  Караганде! Начинаю действовать, считая, что Кощея Первого в природе больше нет. И не дай Бог кому-нибудь поставить производство подобных упырей на поток! Можете считать меня бракованным экземпляром, но я, порождение Пиан Рашида, стану могильщиком всех его отвратительных начинаний. Срок мне отпущен, надеюсь, немалый, а если и нет, то преемник подхватит знамя, выпавшее из моих  скрюченных пальцев. Не так ли, дорогой  Иванович?
- Подхватим, не сомневайся, - прозвучало в ответ, - но ты все-таки его не ронял бы… все-таки вдвоем веселее дорожка,  а в одиночку можно ее и не осилить.
- Кстати, - некстати вмешался в разговор Азазелл, - почему вы упорно говорите о каких-то “двоих”,  постоянно забывая о своих верных друзьях?
Верно я говорю, ваше благородие? (Это уже Хомяку).
Хомяк промолчал, а  сам подумал: - ну вот, Кощеев, кажется, снова два. И кто знает, не окажется ли преемник удачливее предтечи в борьбе за власть? А вслух произнес:   -   Дух  выражает наше общее мнение: вы всегда можете рассчитывать на нас всех.
  Приступили к обсуждению рутинных подробностей о порядке установления   диктатуры закона. Азазелл постоянно вносил на рассмотрение указы о повсеместном и неуклонном сечении, о всеобщей виселичной повинности за любые провинности, а Хомяк дулся и добавлял: - я думаю, что за прелюбодеяния уместнее все-таки побивать камнями на площади! Но премудрые гарант со преемником  постоянно сбивали наступательный  пыл неразлучной пары: - нельзя! -  восклицали они, - как на это посмотрит мировая общественность! Вот  опустим железный занавес – тогда посмотрим, что лучше…
На том и порешили. Постановили:  назначить Иоганна Вайса вице-диктатором, Кощею торжественно присвоить титул  цезаря, а нам, грешным, поручался контроль за неуклонным соблюдением  всех указов и постановлений, издаваемых в период наведения порядка.
   И работа закипела!  Начали мы ее с массовых облав в духе покойного Феликса. Ибо кишела страна в те окаянные годы бомжами, беспризорниками, нелегальными мигрантами, и обычными бандитами всех  мастей и уровней, так что работы загонщикам было непочатый край. Крупных уголовных авторитетов в подвалах и на свалках бытового мусора не встречалось, ибо  давно уже они перебрались  во дворцы, а то и вовсе в губернаторские кресла, а некоторые – так и за рубеж, где злобно каркали о неблагоприятном инвестиционном климате в России и о повсеместных нарушениях прав собственника в этой Богом забытой стране. Но мелкой шпаны, гаденышей и подонков всех мастей наловили там буквально за первые три дня столько, что пришлось создавать отдельные штрафные строительные дивизии из них же, и приступили они, горемыки, к реставрации заброшенных лагерных поселков на далеком Севере. Под чутким руководством Азазелла  эти профессиональные тунеядцы теперь шустро восстанавливали  железную дорогу Салехард - Игарка, а Дух даже внес на рассмотрение Чрезвычайно Комиссии проект о ликвидации последствий  морской ингрессии на севере Сибири. Поясню для непросвещенных, что  ингрессией  называется процесс наступления моря на сушу по долинам рек: так образовались знаменитые норвежские фиорды и так называемые “губы”. Так вот, Дух предложил засыпать эти заливы к чертям собачьим, благо камней в стране хватило бы, а рабочих рук  теперь тоже было в избытке. Однако Хомяк осек  своенравного денщика:
- есть более актуальные задачи, сын мой! – кричал он, осыпая незадачливого демона-серафима градом пощечин, -  к примеру, восстановление храмов, в частности – соборных мечетей  и синагог! Да и строительство Алдано-Якутской магистрали что-то затянулось…а проект дороги  Санкт-Ленинград – Аляска? Когда тут море засыпать?!
Цезарь с преемником милостиво изволили согласиться с мнением  мудрого папы-имама.
- Дороги – это артерии страны, - взволнованно объяснял  Духу  его превосходительство Джахангир, - и их возрождать необходимо в первую очередь. Доколе нам ездить по так называемым “зимникам” и ломать дорогую технику на  бесчисленных ухабах  разбитых дорог всех уровней?! Даешь автобаны  и скоростные железнодорожные линии! Все на отсыпку насыпей!
Повеяло забытым духом Железной Пяты. Следовательно, вновь можно было на что-то надеяться.  Народ медленно просыпался и уже начал приобретать некоторые человеческие черты.
  Над Россией поднималось  по–зимнему холодное Солнце, но не было еще ясно, кто его олицетворял – Джахангир или все-таки Иоганн Иванович Вайс?