Рассказ вора

Быть может, вы и не поверите, услышав эту историю. Ведь я теперь совсем не тот, какой был раньше. Да…вы  точно не поверите, если раньше меня не знали.
В общем-то, я все тот же, высокий, худощавый с черными, чуть вьющимися волосами, разве что теперь чуть хромаю на левую ногу, ну да этого можно и не заметить сразу.
Детство и юность провел в криминальном районе на окраине города. Те места, несомненно, оставляют отпечаток, оттуда практически нереально вырваться в люди. Мрачные узкие улицы, тусклые мерцающие фонари, воровство, разбои убийства…вот и вся дорога человека родившегося там. Нет, может и есть другие, кто тоже живет там, просто я их не знаю. Знаю только, что воровали там все, даже бабульки с семечками друг у друга отсыпали по стаканчику, стоило одной только отвернуться.
И я жил так же. Жил, как мне казалось, неплохо, да ведь и семья была не бедная в сравнении с соседями. В пятнадцать лет выпросил у родителей скоростной велосипед. Не мопед, конечно, но по району ездить пойдет. Годам к семнадцати я стал настоящим виртуозом-велосипедистом!
Бедная моя мама никогда не позволила бы купить его мне, если бы знала чем ее сын станет на нем промышлять. А я рад даже, что так получилось. Велосипеда у меня давно уже нет, зато осталась железка в ноге и понимание жизни, которое, наверное, дороже всего.
Я воровал, но не как все, а лихо! Так, что друзья мои завидовали мне. Что они – утянули с бельевой веревки более-менее новые джинсы  и на толкучке продали, или прижали кого-нибудь в темной подворотне и телефон отобрали да кошелек. А что я? А я проносился на скорости мимо запоздалых дамочек и срывал с их плеч сумочки, а иногда даже вырывал телефоны, по которым они разговаривали. Высший пилотаж!
Велосипед мой был перекрашен на сотни слоев, чтобы не опознали, куртки брал у друзей ненадолго, ни разу не выезжал на промысел в одной и той же одежде. А лица все равно не рассмотреть, только со спины,…однако, я все же надевал на глаза кепку.
Дело было по весне, через пару недель после моего дня рождения. Я, свободный как ветер летел по тротуару, лихо объезжая прохожих. Вот пригнулся под низко склоненные ветки сладко пахнущей, цветущей черемухи полетел дальше.
Я нигде не работал, а деньги, вырученные в прошлый раз, уже заканчивались. С тех пор как я ушел от родителей и снял себе комнату ближе к центру, я думал, что начал выбираться из грязи, но нет…за комнату надо было платить, поэтому я стал все чаще возвращаться на родной массив за своим единственным грязным заработком. Я все глубже вязнул в этом болоте, с каждым днем…
Нигде больше по всему городу я не мог воровать. Только здесь, где каждая тропинка была знакома, где были известны места, закоулки, где можно скрыться от погони, мне было спокойно и я чувствовал себя уверенно.
Спускалась ночь, холодало. Я спрыгнул с велосипеда, лениво закурил последнюю сигарету и бросил через плечо пачку. Вдруг за спиной послышался собачий визг, тихий такой, словно бы возмущенный или тоскливый.
Низенькая дворняга, коричнево-рыжего окраса преданно приползла к моим ногам, поджав уши.
- Бим, - сказал я, потрепав пса по грязной, свалявшейся шерсти.
Тополиная почка прилипла к моей руке.
Пес все смотрел и смотрел на меня преданными глазами, словно не верил своему счастью – видеть меня.
-Соскучился? Соскучился, собака! – засмеялся я, почесывая его за ухом.
Бим заскулил от счастья, облизывая мою руку.
Потом пес встал и побежал между гаражей по тропинке, ведущей к большой дороге, дорога вела в город. Остановился посреди тропинки, оглянулся на меня и вдруг завыл. Жутко так, пронизывающе…
- Ну тебя… - быстро сказал я, долго затягиваясь напоследок и выбросив окурок.
Я вскочил на велосипед и понесся в противоположном направлении, к окраине массива.
Выбрал себе место для охоты – тропинка, довольно широкая, ведущая от остановки к самому неплохому уголку массива – четырем новостройкам-свечкам. Там живут богатые дамочки, которые в основном все работают в городе и ходят вечерком с остановки домой…
Я укрылся за гаражом, поставив ногу на педаль, готовый в любую минуту сорваться с места.
Тут на тропинку вышла она. Кто она была…была ли вообще?..
Но тогда она показалась мне женщиной лет тридцати, чуть полноватой, с волосами, выкрашенными в темно-каштановый цвет с красным переливом. Я видел ее лишь со спины. Одета она была в черные строгие брючки и кофту до бедер бледно-розового цвета. Кофта была свободная, какие сейчас девчонки носят, сверху облегающая, а снизу от груди свободная. На плече ее была черная сумка, не сказать что дешевая и плохенькая, стразы блестели так, что даже мне издалека и в темноте отсвечивало. Осталась последняя деталь – обувь. Моя жертва должна быть на шпильках или на высоких каблуках, иначе лучше не рисковать. Эта женщина, как я тогда думал, была в туфельках на низком, устойчивом каблуке, не больше шести сантиметров. Я задумался, но уже снова хотелось курить, а денег в кармане было не больше десятки и то, если собрать всю мелочь.
И я решился. Подумал, что дамочка не спортивного телосложения и меня не догонит.
Рванулся, так что ветер засвистел в ушах… секунды, доли их, миллиметры…
Рука схватила ремешок сумки, сорвала его с плеча моей жертвы, ноги вновь вдавили педали…
Ура! Получилось! Адреналин в кровь…я счастливый, свободный и богатый на всю ночь!
Но моя жертва не смогла так просто меня отпустить. Она ударила ногой, по моему заднему колесу так, что оно встало перпендикулярно переднему.
«Все…»- подумал я, перелетев через руль.
Я услышал еще вскрик моей жертвы, очевидно она больно ударила ногу, но уже через долю секунды мою голову словно разорвал мощный взрыв. Белизна встала перед глазами…Левую ногу словно прошило горячей волной, посредине голени. Раздался отвратительный треск. Я хотел кричать, но попросту задыхался и не мог издать ни звука. Вся левая сторона тела горела как на углях, но хуже всего было ноге. Я лежал щекой на асфальте не в силах пошевелиться, а она стояла надо мной. Моя несостоявшаяся жертва. Рядом лежала ее сумка.
Вдруг она села прямо передо мной, своими красивыми брючками на грязный асфальт, приподняла  и положила мою голову себе на колени.
- Ты чего… - смог только прохрипеть я. – В ментуру звонить собралась?
Но тут она склонилась надо мной и я увидел ее круглое лицо с красивыми, мягкими чертами. Это была молодая девушка. Она была очень бледна, губы сверкающие блеском, дрожали, в глазах стояли слезы. Она сняла с головы повязку, поддерживавшую ее прямые густые волосы, потом что-то засуетилась, дрожащими пальцами полезла в сумку, вытащила мобильник.
Хороший какой! За пять тыщ, не меньше, можно продать!
О чем я думал!.. В голову начинал лезть всякий бред, я понимал, что теряю сознание, но так не хотелось, так не хотелось потерять из виду, уступить темноте ее очаровательное взволнованное лицо…
Она разговаривала. Я слышал ее сладкий, дрожащий голосок.
- Скорая? Девушка…улица Южная, дом 17, прошу вас, Южная 17… Там, за домом…Молодой человек упал с велосипеда! Боже, да не знаю я его фамилии! Моя фамилия!? Зачем вам моя фамилия, не я ведь упала! Какие формальности?! Ну пишите…Иванова пишите, или Петрова! Только скорее, я вас прошу, тут крови столько, похоже, открытый перелом…
Девушка бросила трубку. Я точно понял, она плакала, потому что слезинка ее упала мне на лоб. Она быстро подложила мне под голову свою сумку и разорвала повязку, снятую с волос. Этой повязкой она перетянула мою ногу и села рядом со мной.
- Ты врач что ли?.. – спросил я,  удивляясь, как еще не отключился.
- Нет, что ты, - всхлипнула она, - я крови боюсь!
- Ну сейчас же не боишься!
- Дико боюсь! – пискнула она. – У меня голова кружится.
- А че в ментуру не позвонила?
- Зачем? Куда они тебя в таком виде?! – нахмурилась девушка.
- Значит, потом заяву накатаешь! – горько усмехнулся я. – Доездился…
- Вот это точно! Ездить нужно осторожнее! – сквозь слезы улыбнулась она.
- Сумки воровать не нужно! – вздохнул я. – Или ты думала, я за тебя подержаться решил?!
- Нет, - снова всхлипнула девушка.
- А че ревешь?
- Не знаю, - покачала головой она.
В глазах начинало темнеть, и на миг стало так хорошо… Я точно потерял сознание, потому что какую-то долю секунды я совсем не чувствовал боли. И ничего не чувствовал.
Но моя несостоявшаяся жертва, похлопала меня по щекам и я снова пришел в себя. Она сидела и выдергивала из упаковки влажные салфетки, которыми оттирала от моей крови свои руки и все еще плакала.
- Держись, - сказала мне она, стирая пыль с моих ссадин на лбу и щеке чистой салфеткой.
У меня в горле пересохло, но просить воды у этой девушки я не мог. И так слишком много она для меня сделала и делает. Зачем?!
- Ты чего со мной нянчишься?! – хрипло спросил я. – Я тебя ограбить хотел, а ты со мной сидишь!
- Ну это я знаю, что ты ограбить меня хотел. А больше ведь никто не знает… - и она опять улыбнулась.
Кто она такая, почему она такая…Откуда она в нашем мире, где не убил так добей?! Откуда, как, почему?!
- Кто ты? – вдруг спросил я.
- Аня, - ответила она так просто, что у меня сердце сжалось.
Я знал одну Аню, просто девушку с таким же именем. Так к ней по ночам весь массив ходил! Словом, я полагал, что такие чистые и правильные девушки или совсем извелись, или остались где-то далеко-далеко от наших проклятых темных улиц.
Я сам тогда поражался своим мыслям.
- Говори, говори что-нибудь! – требовала Аня.
- Ты…как ты можешь реветь-то столько! Откуда в вас, девчонках, столько слез!..
- От природы, - улыбнулась Аня.
- Сяду теперь, - вслух подумал я. – столько лет воровал, ни разу не попадал, а теперь попал…
- С чего это вдруг ты сядешь!? – фыркнула моя Аня.
- С того что ты заяву на меня напишешь!
- Вот еще! Не люблю я это дело! У меня, в отличии от тебя, полно других дел! Я в колледже учусь, работаю…Некогда мне по сто раз бегать в бумажках разных расписываться!
- А зачем ты тогда меня ловила?
- Я ловила сумку! Просто жалко. Эту сумку я купила со своей первой зарплаты, а на телефон больше года копила!
- Тебе сколько лет? – вдруг спросил я.
- Шестнадцать, - ответила она.
Я задумался. Мне две недели назад исполнилось восемнадцать. А я в жизни своей не  заработал ни копейки! Все, что у меня есть или дали мне родители, или я украл!
- Как же ты работаешь? – не поверил я.
- Мама устроила. Я в этом году только в колледж поступила. По осени, - ответила Аня.
- Почему…- начал было я, но потерял дальнейшую мысль.
Почему…Да, а почему на одной и той же земле в у людей такие разные дороги? Не от того ли, что они сами этого хотят, сами решают как им жить…
Мутнеющим взглядом я глядел на Аню. Мутнело в глазах от слез или от того, что мне снова делалось дурно, я не знал, только увидел вдали, за плечом моей спасительницы, синие огни мигалок скорой помощи.
- Аня… - я хотел что-то сказать ей, но отключился.
Уже позднее, в больнице, лежа с ногой на вытяжке, я бесконечно терзал медсестру, я хотел знать, не передавала ли им ничего та девушка…
- Да какая девушка! – наконец раздраженно спросила она.
- Аня, которая вызвала скорую…
Медсестра позвала свою знакомую, как раз дежурившую на скорой в тот день. Она сказала:
- Тебе, наверное, примерещилось! Ты там лежал один, никаких девушек мы не видели!
- Но повязка, она была у меня на ноге!
- Ах, повязка! – вспомнила медсестра и протянула мне двойную полоску трикотажа бледно-розового цвета, изляпанную кровью.
- Ну вот, это же ее! Ани!
- Не знаем мы никакой Ани! – огрызнулась сестра и в сотый раз покрутила пальцем у виска.
Вот собственно и все. Я никогда больше не видел эту девушку. Все, что осталось у меня, это ее повязка.
Сейчас я уже работаю, плачу за квартиру с зарплаты, а не с добычи, и часто, очень часто прихожу на то место. Вдруг, она снова пойдет с остановки