Вика и двое ее мужчин

Вика и двое ее мужчин*

*История рождена крохотным сообщением в рутинной сводке новостей на израильском радио.
Все имена и события – чистый плод фантазии автора.

Вика
Вика услышала лязг захлопнувшейся двери КПЗ. Этот звук ей был знаком. Ведь раза два она уже сидела в «каталажке»…
Вика криво усмехнулась… «Пройдет и это…»… Вспомнилась мудрость иудейского царя Соломона. Ведь не в первый же раз… И не в последний…
Она упрямо мотнула головой, будто отгоняя жалость к самой себе. «У полиции нет улик…Нет… Слышишь?» Эти слова ей успел шепнуть ее друг Матан… «Интересно, кто его «сдал»? Кому нужно было испортить его 10-дневный отпуск из тюрьмы…  Впервые за пять лет ему дали отпуск из тюрьмы, где он отсиживал свои пятнадцать по обвинению в «организации  преступной группировки и рэкет»…  Ведь мы его так ждали…» При мысли о Матане Викин взгляд теплеет…

Взгляд в прошлое.
Шел 1989 год. Семья Лозовых ничем не отличалась от тысяч других, которые, «вдруг» стали приезжать из бескрайнего Советского Союза. Саша, глава семьи, был хорошим автомехаником и умел, кажется, «вдохнуть жизнь» в самый безнадежный автомобиль. Его жена, Инга, работала продавщицей в магазине «Ткани». У них была дочь. Вике было всего около 6 лет, когда ее привезли в Израиль. Они сняли квартиру в пригороде Тель Авива и пошли в т.н. «ульпан» - школу по изучению иврита. Ни Инга, ни Алекс, как теперь стали звать Сашу, не были «семи пядей во лбу». Поэтому, зубрить они не умели… Их терпения хватило ровно на одну неделю…
В ту субботу Саша никак не мог найти себе места. Инга видела, что он нервничает. Впрочем, и она тоже нервничала… У  них катастрофически не хватало денег.
В воскресенье утром, будто сговорившись, никто из них не пошел на учебу. Они оба пошли искать работу.
В тот же день Инга нашла работу уборщицы в мебельной мастерской, которая гордо называлась «А.А. Коэн, Мебельное производство». Там работало всего десять человек, включая самого владельца, Арика Коэна, и его сына, Ави.
На следующий день Саша нашел работу в гараже по ремонту моторов. Хозяину понравился смышленый работник…
С тех пор их Викуля стала самостоятельной… Она получила ключ на веревочке, которая одевалась на шею… Она должна была покупать какие-то продукты в дом, должна была учиться…А папа и мама приходили домой в 7 – 8 вечера. Они так уставали, что им не было дела ни кого и ни до чего… После наскоро приготовленного обеда родители включали телевизор. Но, увы, их хватало минут на сорок. Потом они начинали дремать… Потом они шли спать…А утром был очередной ранний подъем…

А дочь, между тем, вела свою, не менее тяжелую «войну за выживание». Ведь белокурая «русия» (русская) с серо-голубыми мечтательными глазами очень хотела «вписаться» в круг черноволосых  и черноглазых «смуглянок». Викочка вскоре привыкла, что контроля со стороны папы и мамы нет. Нет, она не забросила школу. Она получала «уды» по всем предметам. А потом она гуляла с подружками и друзьями. Сначала они относились к ней весьма подозрительно, не подпускали к себе… Потом, когда она странным образом сумела победить в кулачном бою Малку, местную «бандершу». Правда, ей, Вике, тоже досталось. Но… Ведь Малка просила о пощаде ПРИ ВСЕХ… Тогда Вика впервые заметила за собой странное ощущение: она готова была убить соперницу… И  Вика была готова «прикончить» ее. Никто бы не мог ее остановить… НИКТО…
С тех пор Викочкина жизнь круто изменилась… Уже никто не замечал ее легкого русского акцента когда она говорила на иврите. А прозвище «харусия - эта русская» приобрело совсем иной смысл: ее уважали. И даже 40 – летний Шломо, который вернулся из очередного «путешествия в санаторий», именуемый израильской тюрьмой и, по совместительству, авторитет всего городского «молодняка», выразил желание поговорить с девушкой и угостил ее кофе и сигаретой… А он откровенно любовался Викой сквозь сплошную завесу дыма от дешевых сигарет «Nobles»… Он, конечно, мог себе позволить «баловаться» и дорогими сигарами, но вот эта самая, чертова, привычка…Она, как гвоздь в жестком стуле, не давала ему «возлежать на лаврах»…
Кофе был особый, турецкий… А еще он угостил ее наргилой… Она затянулась сладковатым дымом и… все «поплыло» вокруг… Викины глаза покрылись особой «поволокой». Больше она ничего не помнит…
Она проснулась наутро  от слов «Просыпайся, девочка…». На ней ничего не было. Шломо ее нежно обнимал… Инстинктивно  Вика потянулась к нему. Потом было блаженство…
Роман со Шломо еще больше укрепил Викин авторитет. Она, порой, слышала за спиной перешептывания: «Видишь… Это подруга «самого» Шломо…». Некоторые ее даже сторонились…
Как-то они ехали на «Мерседесе» Шломо. По дороге,  на светофоре рядом с ними остановился красный «Porsche - Boxer» - кабриолет. За рулем сидел  очень симпатичный молодой парень. Он улыбнулся Шломо и приветливо махнул рукой.

Матан
Он откровенно жадно смотрел на тоненький стан, красивую, пусть и небольшую, грудь, стройные ноги. Особенно его «заворожили» Викины огромные, чуть на выкате,  голубые глаза, которые могли быть иногда и серыми. Они едва «обжигали»  красавца  извечными вопросами «Кто ты? Что тебе от меня нужно?»…
Но эта «русия»… «В ней что-то есть», подумал этот высокий тонкий молодой человек, одетый во все белое… На шее у него висела тоненькая цепочка с шестиконечной звездой Давида с… крупным бриллиантом в центре. А на мизинцах обеих рук «блистали» перстни с дорогими «камешками»… Но самое важное – глаза Матана: они были чернее ночи и … на пол-лица. 
«Но как я могу пойти против дяди Шломо?», эта мысль  больно сжала сердце…
«Что же делать?» - это мысль постоянно  «сверлила» его голову.
Однажды в пятницу вечером Матан с друзьями оказались на скромной дискотеке с весьма сомнительной историей. Их было четверо. Они только «подцепили» девчонок, чтобы развлечься, как тут все началось… К их столикам подошла целая «ватага» местных и началось «выяснение отношений».  Драка была короткой, но предельно жесткой…
Все кончилось «обезьянником». Откуда было Матану знать, что он попал в хитро расставленную «ловушку» отдела по расследованиям организованной преступности полиции?!
Следователь был предельно откровенен: «Ты – мне, я – тебе»: «я тебя отпущу за то, что ты сдашь своих…». То был  случай избавиться от дяди Шломо… И  он заговорил. Конечно, он раскрыл только несколько эпизодов… Этого  было достаточно, чтобы «дядя самых честных правил», в очередной раз, оказался «на нарах» лет, эдак, на пять…
Когда Матан вышел, дядя Шломо уже сидел перед следователем, выбрав тактику «молчание - золото»…

Вика вдруг ощутила странное одиночество. Ее настроение резко менялось: то она безудержно хохотала, то безмолвно лежала целый день, уставившись в потолок, то, вдруг, какая-то, невиданная сила заставляла ее куда-то идти и что-то делать…
В один из таких дней Матан увидел ее на улице…
С тех пор они были неразлучны… И тогда, когда они проводили дни и ночи вместе, одурманенные наркотиками, сексом и алкоголем. И тогда, когда была «разборка» с конкурирующей группировкой, которая закончилась «порезанной» селезенкой. И когда Матана и Вику «сажали» за «наркоту»…
Потом Матана сдали «по-крупному» и «отправили в места не столь отдаленные» на 9 лет.
Наконец, им дали возможность встретиться. Потом адвокаты договорились со следствием в обмен на десятидневный  отпуск…
А тут эти идиоты из полиции Эйлата испортили им всю «малину»…