К вопросу о состоянии подземных коммуникаций

К ВОПРОСУ О СОСТОЯНИИ ПОДЗЕМНЫХ КОММУНИКАЦИЙ.

К сожалению, пальма первенства репортажей о путешествии по подземной Москве принадлежит не мне. Первым подобную попытку сделал ещё знаменитый Гиляровский. Но его рассказ по нынешним временам кажется просто детским. То ли дело статья Димы Цветкова о крысах-мутантах в тоннелях московского метрополитена! Пусть стиль немного похуже, но зато какая сенсация, какой материал, аж мороз по коже! Об этой статье в Москве и по сию пору идут разговоры. Кто верит, кто не верит…и все боятся. Да так ли это важно – правда в ней или нет. Самое главное, что сделал Дима – тему открыл. Неисчерпаемую тему, бывшую под запретом чуть ли не со времён всё того же Гиляровского. Лишь благодаря Диминой статье подали голос московские диггеры – полупрофессиональные путешественники по московским же подземным лабиринтам. Встал вопрос о состоянии коммуникаций, об их доступности и предназначении. Именно предназначении – кем, зачем и когда были созданы многие тоннели и коллекторы абсолютно неизвестно. И это большая проблема.
Мне стоило большого труда выйти на одного из диггеров. И это неудивительно – службы безопасности относятся к ним не только с предубеждением, но и с открытой неприязнью. Диггеры зачастую выдают нам, журналистам, а через нас и всем горожанам, совершенно секретные данные, тем самым показывая тупость и бессилие этих органов, а так же полный бардак, царящий в этих ведомствах. Вот и ещё одна проблема московских подземелий – любой, да, практически любой человек может в них проникнуть, а дальше всё будет зависеть только от его намерений. Один просто переночует в теплотрассе, а другой запросто может вывести её из строя. Когда об этом говорят вслух, власти просто в бешенство приходят. Хотя всё это – исключительно их вина. Но, как всегда у нас бывает, виноватыми становятся все, кроме тех, кто за это должен отвечать по долгу службы. Но это уже историческая российская проблема.
В мои намерения никакие диверсии не входили. Честно сказать, мне было просто интересно побывать во чреве огромного города. И где-то в глубине души мне не верилось, что в этих лабиринтах можно бродить до бесконечности, переходя из одного коллектора в другой. Всё-таки мне думалось, что коммуникационные тоннели различных служб и предназначений не должны пересекаться. Ну и потом, хотелось своими глазами увидеть состояние подземного хозяйства города. Да и надежда нарыть-таки сенсацию не оставляла. Но, когда  мы познакомились с Володей, моим будущим гидом в подземном царстве, первым моим вопросом, к моему великому стыду, был всё-таки вопрос о гигантских крысах-мутантах. Честно говоря, я просто боюсь крыс, даже обычных, а уж мутантов… Но Володя только усмехнулся.
- Нет, мутантов я не видал…Правда, я к метро обычно не хожу, не так уж там и интересно. Нормальных крыс можно встретить, но и то не везде. Сырость они, например, не любят. Если только запах пищи привлечёт. Но они не опасны, на нас ещё никогда не нападали.
- Простите, Володя, но какая же пища может быть под землёй? Если только в канализации, но ведь вы говорили, что по канализационным коллекторам вы не ходите?
- Да, в канализацию я лазить не люблю. Там оборудование нужно специфическое… Противогаз по минимуму. А я не люблю противогазы. Душно, видно и слышно плохо, а я привык полагаться на свои чувства. А насчёт пищи… Вы не подумайте, я вас не запугиваю, но там трупов хватает. То бомж с перепоя или голодухи копыта откинет, а то и сверху, с поверхности, кого подбросят. Всякое бывает.
- И что же, вы о подобных случаях никому не сообщаете?
- А кому сообщать? Милиции? Да они же меня тут же арестуют, как подозреваемого или соучастника. Мы вообще-то люди полулегальные, мы по тоннелям как партизаны ходим. Тайком. А попадёшься кому из органов, так простым предупреждением не отделаешься. Статьи-то на нас нет, но бока наломают так, что потом долго помнить будешь. Но мы редко попадаемся, разве что на выходе, да и то, если застучит кто. А под землю менты не ходят. Боятся.
Худенький и невысокий Володя не был похож на партизана-героя. Это меня немного успокоило, хотя некоторые опасения ещё оставались.
- Скажите, Володя, а вообще-то – в подземельях опасно?
- Да как вам сказать… По разному. Обычно – нет. Можно пять-шесть ходок сделать и никого не встретить… Я там опасаюсь только встреч с людьми. Мало ли, что у них в голове. А так нештатные ситуации бывают… Неприятные. Но мы редко по одиночке ходим. Чаще вдвоём – втроём. Так спокойнее.
- А какие нештатные ситуации? Расскажите, пожалуйста, поподробнее. Читателям будет интересно.
- Да разное случается… Чаще всего по собственной глупости и неосторожности. Один раз я в одиночку ходил, нашёл лаз в новый коллектор… Ну, не то, чтобы совсем новый, просто я в нём ни разу не был. Интересно же. А лаз очень узкиё, шкуродёр, видно кто-то просто для слива воды пробил его. Ну, я в нём и застрял. Ни назад, ни вперёд. Еле-еле выбрался. А то была бы крысам ещё одна добыча. Но были и другие случаи, от меня не зависящие. Шли мы по водостоку, на улице сухо, коллектор пустой, только на самом дне ручеёк течёт. И вдруг впереди – шум. Ровный, но громкий. И приближается. Я сначала подумал, что где-то вытяжку вентиляционную включили, мощную, промышленную, а мы к ней подходим. И только в последний момент успел сообразить, что уж больно быстро источник этого шума на нас надвигается. Успел ребят предупредить, чтобы поосторожнее были. А не видно же впереди почти ничего, фонарик только на двадцать – тридцать метров бьёт. Да и то по прямой. За угол-то никак не заглянешь, пока не подойдёшь. Впрочем, поворот тоннеля нас и спас тогда. Мы к нему ещё не подошли, так что успели среагировать. Откуда-то большой сброс воды произошёл. Может, с завода какого-нибудь. В общем, вода хлынула бешено. На повороте в стену ударила, пена, брызги во все стороны. Рёв такой… Ну, мы зацепились за какие-то рёбра на стенках. Волна на нас. С ног сбила, но удержались кое как а не удержались бы, так на следующем повороте нас бы точно по стенкам размазало.
- Не боялись после этого случая?
- Ну, знаете, волков бояться – в лес не ходить. А многие из нас за этим и ходят… За острыми ощущениями, за адреналином.
- А вы зачем ходите?
- Не знаю даже… Не задумывался как-то. Наверное, просто интересно. Там никогда не бывает одинаково. Чуть свернул – и вышел совсем в другую сторону. Всё совсем другое. Интересно. Ходишь, другой выход ищешь. Иной раз там выйдешь, где и не думал, и не гадал. Во многих старых домах, обычно довоенной или сталинской постройки, бомбоубежища есть. А из них запасные выходы часто в Систему выходят.
- В какую Систему?
- Ну, какую… Подземную. Это я её так называю. С большой буквы. Мне кажется, она как живая. Вообще весь город – живой организм. А Система – это его внутренние органы. Кровообращение. Пищеварение. Дыхание. А мы как микробы там лазаем.
- Как-то вы обидно вы о себе, уничижительно, говорите. Микробы…
- Да ничего обидного в этом нет. Вы просто сравните меня и Москву. Кто я по сравнению с ней? Микроб и есть…
- Ну ладно, не будем спорить. Лучше расскажите, а как вы попали в диггеры? Не просто же так – взяли и залезли в колодец? Была какая-то предыстория? Причина какая-нибудь?
- Трудно сказать. Мне с детства интересно было под землёй. Пацанами мы землянки рыли на берегу Москва-реки, покуривали там потихоньку, играли. Просто балдели. Потом – Белые Пещеры…
- А что такое – Белые Пещеры?
- Место такое под Москвой. Там на самом деле пещеры есть. Не очень большие. Но там только сначала было интересно, а потом всё облазаешь, изучишь, и – всё. Больше там делать нечего. Потом там шантрапа местная хулиганит. Я там мало лазил. Лето одно, наверное. А потом уже в Систему пошёл.
- Ну и как, что вас на это подвигло?
- Да ничего вроде бы не двигало… Я на набережной живу, и там  нас, недалеко от дома, водосток в Москва-реку выходит. Широкий. Ну, я как-то ради интереса, по нему и пошёл в первый раз. Фонарик взял, и пошёл. Думал, он метров сто, ну, двести максимум, в длину. Иду, иду, а он всё не кончается, потом повороты начались, развилки. Я перепугался, что потеряюсь и заблужусь, и обратно пошёл. Но интересно же! На следующий раз сапоги резиновые надел, фонарик помощнее, взял бумагу с ручкой, чтоб план нарисовать. Прошёл намного дальше, но всё равно до конца не дошёл. Зато речку подземную увидел. Так и втянулся понемногу. А потом уже и других встретил…
- Под землёй?
- Ну, а где же ещё? Снаружи нас от людей не отличишь, только под землёй друг друга и узнаём.
- А почему вы говорите «от людей»? А вы кто, не люди, что ли?
- Не совсем, думаю. Мы – диггеры. Это другая порода просто.
Немного ошеломлённый таким признанием, я замолчал. Другая порода… А может быть, Володя прав? Мы, журналисты, одна порода, диггеры – другая, милиционеры – третья… Как у собак… Тьфу, чушь какая…
- Володя, а не могли бы вы рассказать ещё что-нибудь необычное, интересное, из вашей жизни?
- Интересное из жизни? А что у меня интересного в жизни может быть? Работаю слесарем на заводе с полвосьмого до четырёх. В политику не суюсь. Семьи нет.
- Я имею в виду ваше увлечение… Ну, как его назвать, «диггерство», что ли?
- Ах, вот вы о чём…. Но вы же хотели сами сходить в Систему. Там всё сами и увидите. У вас лучше получится рассказать. Вы всё-таки писатель.
- Журналист.
- Да какая разница, язык-то подвешен… Ой, простите, ради Бога…
- Да ничего, всё правильно. Только я боюсь, что вдруг на нашу с вами долю ничего удивительного, странного и необычного не выпадет. Я же в первый раз иду.
- Да, я об этом тоже думал. Честно говоря, мне не хочется вас куда-нибудь в опасное место вести. Вы вообще ничем подобным никогда не занимались?
- Если честно – нет. Немного в детстве плаванием занимался. В походы ходил. Потом чуть-чуть на горных лыжах ездил. Но под землёй ни разу не был. Только в метро.
- Да….Ну, что ж, подумаем…
- Володя, а вот вы сейчас упомянули опасные места. А что там такого опасного?
- Я и сам не знаю. Для меня всё незнакомое в Системе – потенциально опасно. Непонятное – тоже. Вот, например, трупы я в Системе встречал неоднократно, а вот черепов и костей – ни разу не видел. Куда они там деваются? Непонятно, а значит – опасно. Для всех нас это закон жизни. Кто к Системе относится по другому – не выживают. Или бросают ходить, или погибают.
- Неужели и такое бывает?
- Да. Но ведь нас мало, поэтому такие случаи редки. Крайне… Хотя… кто знает? Диггеры же часто одиночки. Как коты, сами по себе ходят. Многие друг о друге вообще ничего не знают. По наслышке только. Иной раз встретишь кого под землёй, а он от тебя, как чёрт от ладана шарахается. С одной стороны – правильно, бережёного Бог бережёт. Но и обидно немного. Я вот сейчас примерно таким случаем и занимаюсь.
- Расскажите, Володя, поподробнее, пожалуйста.
- Ну, в одном тоннеле, я его совсем недавно для себя открыл, хотя он совсем рядом с моим домом, частенько я вижу людей каких-то странных. Вот таких же, как я рассказывал, нелюдимых, диковатых. Но эти вообще со странностями – со свечами ходят. Как в средние века. А ведь это и опасно – кое-где газ может скопиться, значит, взрыв может произойти. Но они, похоже, только по тому тоннелю и ходят куда-то. Странно.
- Почему?
- Не знаю… Чувствую, что они какие-то не такие, необычные, а вот почему – не пойму. Поэтому и интересуюсь ими. Хотя у нас так не принято. Не хочет человек с тобой общаться – не лезь. Но эти… Их же несколько. Группа какая-то. А с другими не хотят встречаться. Не идут на контакт. Прячутся. Зачем?
- Может быть, просто боятся?
- Может…всё может быть…но всё равно интересно.
- А давайте, Володя, туда с вами и сходим, а? Мне тоже любопытно стало.
- Не хотелось бы мне вас в это дело втягивать. Дурно оно попахивает. Мало ли что… А впрочем, подумаем.
На этом моё первое интервью с диггером Володей и закончилось. Договорились встретиться через несколько дней. За это время Володя обещал достать мне необходимое снаряжение и продумать примерный маршрут нашего путешествия. А я всё думал об упомянутой Володей группе. Не хотелось верить, что это могут быть просто бомжи. Но в любом случае, люди есть люди, о них и писать интересно. А то что мне описывать? Покрытые противной слизью стены тоннелей и обгрызенные крысами кабели, что ли? Какие чувства одолевали меня в остальное время? Так как я решил сделать свой репортаж предельно честным, то придётся признать – мне было страшно. Ничего конкретного, но всё равно – страшно.  Крысы эти проклятые всё из головы не выходили… Вспоминалось ощущение жуткого могильного холода и отсутствия кислорода, которые я испытал однажды, когда копал на даче колодец. Два раза копнёшь, а уже весь мокрый – вспотел. Дышать нечем, и холод. Какие-то вроде бы и несовместимые ощущения даже. Неприятно ужасно. Но это колодец… А тоннель? Я вообще по тоннелям никогда не ходил. А вдруг у меня клаустрофобия, или ещё какая-нибудь гадость? Не опозориться бы. Но, с другой стороны, и Володя не произвёл на меня впечатления бесстрашного человека. Если он смог, то и мне это должно быть по силам. Худо-бедно, но я себя уговорил.
Мы встретились с Володей возле уже упомянутого им выхода водостока на берегу Москва-реки. Широкий проём, почти как ворота гаража с косым пологим бетонированным спуском к реке. По осклизлым плитам, сквозь набросанный мусор, весело бежал ручеёк.
- Вот отсюда и начнём. – Сообщил мне Володя, распаковывая принесённый им рюкзак.
- Не в этом водостоке вас тогда чуть не смыло? – Поинтересовался я.
- Нет, это совсем в другом месте, - ответил Володя, - а вы, я смотрю, немного боитесь?
- Не то, чтобы боюсь… Но опасаюсь, врать не буду.
- И правильно. Человек, по-моему, и должен бояться неизвестного. Это нормально. Как сказал мудрец? Смелость – это просто терпение в опасности.
Я кисло улыбнулся. Не знаю, какое у меня там терпение. Благо дело, можно было отвлечься. Володя как раз разложил на траве два комплекта обмундирования для нашей вылазки. Оно оказалось вполне обычным – знакомый мне ещё по армии прорезиненный общезащитный костюм, или, в просторечии, ОЗК. Шахтёрская каска с фонарём. Ну и разная мелочёвка – верёвки, крюки какие-то, аккумуляторные фонарики. И всё
- Значит, раздеваться не придётся? – Поинтересовался я.
- Нет, надевайте ОЗК прямо поверх одежды, и пойдёмте.
- Может быть сходим, посмотрим на тех людей, ну, которые прячутся? – Без особой надежды спросил я.
- Там посмотрим… Вы извините, но я ещё о вас ничего не знаю. – Ответил Володя. – Пройдёмся немного, а там будет видно. Да вы сами сможете решить, когда почувствуете, каково там, в Системе.
«Умный мужик, - подумал я, - не стал ничего загадывать и обещать. Вдруг я через пять минут к маме запрошусь. Я и сам-то ещё ничего о себе не знаю, а он и подавно». Я влез в ОЗК , надел на голову каску, проверил фонарик, и сообщил о своей готовности. Володя осмотрел меня с ног до головы и кивнул.
- Хорошо, пойдёмте.
И мы пошли. Ничего особенного, несмотря на все свои ожидания, я не почувствовал. Темно. Душно. В ОЗК всегда так – только надел, и сразу же мокрый, как мышь. Резина. Тело не дышит. А так – всё нормально. Никаких неприятных ощущений. Я немного взбодрился. Захотелось поговорить.
- Мы так по этому водостоку и пойдём?
- Пока да. Ты не торопись. Привыкай, осваивайся.
- А чего тут привыкать? Я темноты с детства не боюсь, а больше пока тут ничего нет. Дышать чуть тяжело, и всё.
- Ну-ну… - Володя усмехнулся, как бы про себя. Вспомнив свои опасения по поводу клаустрофобии, я не обиделся.
Идти было скучно. Впереди – сплошная непроглядная темень. Стены и потолок – обычные бетонные плиты. И даже слизи на них никакой не было. Простой бетон. Чуть потрескавшийся местами. Лишь кое-где – пятнышки плесени. Под ногами хлюпал ручеёк. И тишина, перемежаемая звуками наших шагов и дыхания. Ничего особенного. На репортаж этих впечатлений явно не хватало. Я приуныл. Сенсацией здесь явно не пахло. И вообще ничем не пахло.
- Скоро развилка, - вывел меня из грустных моих размышлений Володя.
Через несколько минут мы вышли к развилке. Вправо и влево, под острым углом, расходились два тоннеля, гораздо более узкие, чем тот, по которому пришли мы. Не задумываясь, Володя повернул налево. Тоннель был метра полтора в ширину, но почти такой же высокий, как и первый. До сих пор мы шли свободно, не пригибаясь.
- А почему мы не пошли направо? – поинтересовался я.
- А там речка подземная, с окрестных заводов сточные воды собирает. Там течение сильное, очень трудно идти, и воняет… Они там и бензин, и солярку, и краски какие-то сливают. Дышать без противогаза нельзя, голова быстро кружится, пьянеешь. Правда, иной раз очень красиво бывает. То она течёт жёлтая, то красная, а то какая-то серо-буро-малиновая.
- А куда она течёт?
- Не знаю. В Москва-реку, наверное, куда же ещё. Но я до устья не доходил, там толи водопад, толи сифон. Шумит вода сильно, издалека слышно. Я поопасся.
- А сейчас куда идём?
- Есть одна идейка. Тут неподалёку есть одно интересное место, я тебе покажу… Если получится.
Похоже, что как только мы вошли в тоннель, Володя перешёл на «ты». Словно бы принял меня в своё братство диггеров. Я не возражал. Наоборот, приятно было. Вскоре в свете фонарей наш тоннель закончился массивной железной дверью, окрашенной когда-то ярко-жёлтой краской. Володя вытащил из кармана ОЗК разводной ключ и открутил квадратные задрайки. Дверь чуть приоткрылась. Володя обернулся ко мне и подмигнул, поле чего выключил свой фонарик.
- Давай гаси фонарь, и тихонько подходи, посмотри, - сказал он мне шёпотом. – Только тихо.
Немного удивлённый, я , однако, послушно погасил фонарь и наощупь подошёл к двери. Володя помог мне открыть её. Дверь открылась почти бесшумно. Сначала я ничего не видел, глаза ещё не привыкли к темноте, плыли передо мной какие-то зеленоватые круги. Но понемногу зрение адаптировалось, и передо мной открылась удивительная и завораживающая картина. В чернильной пустоте – звёздное небо. Огромное, чёрное бездонное небо с мириадами маленьких разноцветных живых звёзд. Они подмигивали во тьме, тихонько перемещались, меняли цвет, и, кажется, нежно, почти неслышно, звенели, выпевая  странную, неземную мелодию. Некоторое время я безмолвно созерцал эту сказочную красоту, боясь малейшим движением разрушить её, настолько она казалась хрупкой и беззащитной.
- Ну, как? – еле слышным шёпотом спросил меня Володя.
- Класс! – восхищённо прошептал я. – А что это?
- Чёрт его знает! Там огромный зал, и все стены, и пол, и потолок  как шерстью обросли. Какие-то упругие, прочные тонкие нити. То ли плесень, то ли лишайники какие… Я не спец. Светятся вот в темноте. А как? Не знаю. Но красиво?
- Ну! – Подтвердил я. – Потрясающе. Наверное, это новый вид какой-нибудь, науке точно не известный. Ну, вы, диггеры, даёте! Тут нужно учёных толпами водить в экспедиции, а вы всё чего-то боитесь, прячетесь!
Я не заметил, что чуть повысил голос. Заметили другие. Огоньки на мгновение вспыхнули чуть ярче, и тут же погасли совсем. Как свечки. И тишина. Я обалдел.
- Так они что же, ещё и слышат? – Уже в полный голос обратился я к Володе.
- наверное. Я точно не знаю. Но когда разговариваешь громко, они гаснут, это точно. Ты только фонарик не включай. Они света вообще не выносят, потом долго не горят.
Он отодвинул меня легонько рукой, и плотно прикрыл дверь. Только после этого он зажёг свой фонарь и рассмеялся, глядя на меня.
- Ну, у тебя и вид обалдевший! – Сквозь смех сказал он. – Того и гляди, челюсть отвалится и глаза из орбит вылезут. Пошли-ка обратно.
Я не спорил. Какое-то время я вообще не был способен разговаривать. Я был ошарашен. Вот тебе и на – только зашёл в тоннель, и тут же встретился с подобным чудом. Это же почти равносильно встрече с инопланетянином прямо на Тверском бульваре! Лишайник, или плесень, или ещё Бог знает что, обладающее слухом! Хотя, конечно, они могли реагировать просто на колебания воздуха или стен… Но мы ухом тоже колебания воздуха и ловим… Я запутался. Всё ещё ошеломлённый, я безропотно шагал за Володей, машинально глядя себе под ноги, и только спустя несколько минут мне вспомнилось ещё кое-что.
- Слушай, Володя, а ты там, у лишайников, звук слышал? Такие колокольчики…
- Да… - озадаченно ответил мой проводник. – И ты тоже? А я раньше думал, что это у меня в ушах звенит.
В ушах у него звенит! Я даже разозлился. Что он, совсем, что ли, дурак, вообще не понимает, что он видел ЧУДО? Но Володя всё прекрасно понимал.
- Вот это да! Они же поют! – Восхищённо протянул он.
- Учёных сюда нужно! – Тут же вставил я.
- Почему нет, – не стал спорить Володя. – Вот ты напишешь свою статью, её прочитают, заинтересуются. А ты им дорогу покажешь. Тут же всё рядом. Всё просто. Только ты меня в это дело не впутывай, ладно?
Я немного уже успокоился, и поэтому заметил в Володиных словах скрытую иронию. И сразу сообразил, что никакие учёные сюда не полезут. Просто никто не поверит. Кто мы такие-то? Диггер-слесарь Вова и писака – начинающий журналюга Петя. Дилетанты против самых основ биологии, как науки. Ну да ладно, подумал я, что-нибудь придумается. Найду кого-нибудь, кто поверит. А и не найду – поющим лишайникам вреда меньше…пусть поют спокойно дальше.
- Володь, а куда мы сейчас-то идём? – Спросил я своего проводника. – Возвращаемся, что ли? Не рано ли? Я ещё не устал…. И интересно так…
- Ещё в одно место заглянем, - сообщил он мне, - Может быть, ещё чего-нибудь увидим. Но там – не обещаю…
- А это где, у речки, что ли? Тут же вроде бы больше разветвлений не было?
- А это что?
Володя стоял возле небольшой ниши в стенке тоннеля. Подойдя поближе, я разглядел возле самого пола небольшое квадратное отверстие. Какая-то нора крысиная.
- Туда, что ли, лезть? – С некоторой опаской спросил я. Всё-таки габариты у меня не маленькие. Вдруг застряну?
- Туда. Да ты не бойся, он, лаз-то, не очень длинный, метра полтора всего. Пролезем. Я уже пробовал.
- Ты-то, может быть, и пролезешь. – с сомнением продолжал я. – Ты вон какой худенький.
- Слушай, если голова пролезет, значит, и всё остальное тоже. – Не уступал Володя. – А твоя голова точно пролезет. Так что давай за мной.
Он встал на четвереньки и как-то очень уж ловко прямо-таки ввинтился в лаз. Пришлось попробовать и мне. С вытянутыми вперёд руками я кое-как втиснулся в узкую дыру, и понемногу, цепляясь пальцами и подтягиваясь, пролез по ней. Слава Богу, проход на самом деле оказался недлинным. Через пару минут я уже облегчённо выпрямился в другом тоннеле, ещё более узком, чем предыдущий. По стенам его тянулись в обе стороны толстенные кабеля.
- Тут больше не шуми, даже дышать попробуй потише, да и фонарь на каске погаси. Пойдём с одним ручным фонарём. Я впереди, а ты мне сзади будешь под ноги подсвечивать. А как я только цыкну, ты тут же фонарик гаси. Я тебе потом объясню, что к чему. Заранее каркать не буду, а то ещё спугну удачу. Ну, пошли.
И мы пошли. Сначала мне было немного неудобно, но потом я приноровился. А Володе свет, по-моему, вообще не был нужен, настолько ловко и быстро он двигался. Но вдруг он остановился, и издал какой-то странный звук. Я на всякий случай погасил фонарик, и подошёл к нему поближе, стараясь двигаться как можно тише. Из-за его плеча я увидел вдалеке слабенький огонёк. Я понял, что это и есть один из тех загадочных людей со свечами. Огонёк был ещё далеко, и я решился спросить Володю шёпотом.
- Проследим?
- Да, - тихо выдохнул он. – Держи меня за плечо на вытянутой руке, и шагай за мной. Только тихо.
Так, словно слепец с поводырём, мы пошли навстречу приближающемуся огоньку. Внезапно Володя снова остановился. Я вопросительно сжал пальцами его плечо
- Что?
- Коридор кончился. Здесь какое-то большое помещение. А он сюда и идёт. – прошептал Володя. – Нужно лечь.
Я послушно лёг на пол, не отрывая глаз от всё приближающегося огня. Теперь стало видно даже лицо человека, держащего перед собой свечу. Вроде бы ничего особенного. Человек, как человек. Правда, мне почему-то показалось, что он смотрел не на дорогу перед собой, а прямо на пламя свечи. Он был уже в десятке метров от нас, но вдруг свернул куда-то в сторону, и огонь пропал.
- В другой коридор ушёл, - прошептал Володя, приподнимаясь. – Пошли за ним.
Но я прижал его плечо к земле. Далеко впереди слабо сверкнул ещё один огонёк.
- Ещё один. – Констатировал Володя. – Я же говорил, их тут несколько.
Мы переждали, пока ещё один человек со свечой скрылся в боковом коридоре, и с напряжением всматривались в темноту, боясь пропустить ещё один отблеск огня. Но его не было.
- Пошли, - шепнул Володя, и, прикрывая ладонью фонарь, включил его так, что от него осталась лишь узкая, светящая только нам под ноги, полоска.
Мы встали и крадущимся шагом пересекли большой зал. Володя осторожно заглянул в коридор, в котором скрылись незнакомцы. Я неотступно следовал за ним. Было как в детективе – интересно и жутковато. Теперь-то я понимал, ради чего диггеры спускаются под землю.
- В коридоре чисто. – Сообщил Володя, и совсем выключил фонарик.
Всё так же держась за его плечо, я вошёл вслед за ним в узкую щель очередного тоннеля.
- Назад время от времени оглядывайся, - попросил меня Володя. – Вдруг там ещё один пойдёт.
От такой мысли мне стало нехорошо. Никак мне не хотелось оказаться в узком коридоре между двух огней. До меня дошло, почему Володя всё неизвестное называл опасным и враждебным. Но приходилось терпеть, хотя впервые с начала нашего путешествия по Системе, мне было очень страшно. Жутко. Даже какие-то судороги начали пробегать по всему телу. И в то же время я умом понимал, что все эти страхи пока надуманны и безосновательны. Но поделать с собой ничего не мог. Да и Володя почему-то остановился и шёпотом спросил меня:
- Что-нибудь чувствуешь?
- Страшно очень…и какие-то судороги или спазмы, что ли, - честно признался я. Я уже понял – враньё здесь никакого смысла не имеет. Слишком мы зависим друг от друга.
- И у меня то же самое. – Удивлённо прошептал Володя. – Никогда такого не было. С чего бы? Знаешь, давай немного здесь постоим.
Я молча согласился. Ощущение было не из приятных. Страх накатывался равномерными волнами, словно прибой на море. Он захлёстывал меня, так что даже волосы на теле вставали дыбом, и проходил. И снова то же самое, раз за разом. Как будто кто-то насылал на нас эти волны страха, и отзывал обратно, играя нами, развлекаясь. Кто? Некоторое время мы с Володей стояли молча, прислушиваясь к своим ощущениям. Вдруг появилось нечто новое, незнакомое…Мягкое, бестелесное, липкое и скользкое щупальце охватило сразу всё моё тело и сжало меня, проникло внутрь, пронзило насквозь холодными колючими иголками, свернулось в мозгу, всосало всего меня в себя, и тут же выплюнуло брезгливо. И ушло тут же, исчезло. Пропало, оставив после себя сосущую отвратительную пустоту.
- Было? – Спросил Володя. В голосе его мне послышался страх.
- Ага… - так же односложно ответил я.
- Что делать будем? Я считаю, нужно возвращаться. Не нравится мне всё это. Я такого никогда ещё не видел. Тут что-то не так.
- Но ведь с нами ничего не произошло, - немного придя в себя, возразил я. – Даже страх прошёл, кончился. Давай ещё немного постоим, а там уже посмотрим. Если ничего не изменится, то можно попробовать ещё чуть вперёд пройти.
Володя промолчал, а молчание, как известно, знак согласия. Так, молча и неподвижно, мы с ним простояли ещё несколько минут. Ничего не произошло. Володя нащупал в темноте мою руку и молча положил её себе на плечо. Мы двинулись дальше. Через десяток-другой метров коридор сделал поворот. Потом ещё один. И вот, пройдя этот второй поворот, мы с Володей увидели вдалеке яркий мерцающий свет. Впрочем нам, уже долгое время находящимся в абсолютной темноте, любой свет показался бы ярким. И одновременно мы услышали звуки. Тихое, странное, чуть монотонное пение с диковатой непривычной мелодией. Слова песни не различались. Незнакомый чужой язык. Несколько тихих заунывных голосов тянули и тянули протяжную песню, но вдруг замолкли резко, словно бы оборвались на полуслове. И тут мощный, нечеловечески мощный, хотя и не громкий, но очень густой, сочный и какой-то шершавый голос поддержал их, допел за них незаконченные слова. Звук этого голоса пронизал меня волной ужаса. И вдруг замолчал. И опять началось занудное завывание нескольких голосов.
- Стой здесь. – Напряжённо прошептал мне прямо в ухо Володя. – Я схожу посмотрю, что там такое. Если что – уходи. Один. За мной не лезь. И не возражай.
Да, я хотел возразить. Мне никак не хотелось отпускать его одного в неизвестность. И было интересно посмотреть на всё самому. И было страшно оставаться одному. Но в тоже время я понимал, что он прав. В в полной темноте от меня толку было мало, а сияющий впереди свет только слепил. Я пожал Володе руку, в знак согласия.
Он тихо, бесшумно, почти сливаясь со стеной тоннеля скользнул вперёд. Голоса пропели очередной куплет, опять оборвав его, оставив недопетым, и снова чей-то мощный голос допел его до конца. Я смотрел вперёд и ничего, кроме яркого, слепящего, мерцающего, дёргающегося света не видел. Как там Володя? Так как ничего не изменилось, то мне показалось, что всё пока идёт нормально. И снова началось пение. И вдруг дикий, леденящий душу вопль пронзил темноту, умчался куда-то эхом по коридору, оставив меня у стены, судорожно глотающим неподвижный, тягучий, разом омертвевший воздух, и пытающимся хоть как-то успокоить бешеный стук сердца, рвущегося из груди, словно перепуганная птичка. Я не мог сообразить, что произошло. Пение продолжалось, всё такое же монотонное и заунывное. Что-то с Володей? Но это не был человеческий крик. Да и потом…если бы Володю заметили, то было бы слышно что-то ещё… Ну, по крайней мере шум борьбы, что ли. Ничего подобного я не слышал. И я, переборов кое-как свой страх, решил остаться. Опять голоса пропели своё, опять им ответил пугающий густой голос, и опять началось всё снова… Разве что ритм чуть ускорился… Я уже потерял ориентировку, куда-то меня понесло, я расслабился…пошёл куда-то… Но кто-то остановил меня, схватил за плечо рукой. Я хотел оттолкнуть держащую меня руку, высвободиться и идти, идти куда-то вперёд… Но получил короткий, сильный удар кулаком в лицо и пришёл в себя. Я стоял уже в самом конце коридора, на выходе в огромный, ярко освещённый огнями гигантских чёрных свечей, зал. А напротив меня стоял и держал меня за плечо Володя. Он увидел, что я уже пришёл в себя, и молча потянул меня к выходу, в спасительную темноту. Бросив взгляд в зал, я понял, что Володя прав. Пройдя первый поворот тоннеля, мы включили фонари, и как можно быстрее стали уходить подальше от этого страшного места. Даже того мимолётного взгляда мне хватило, чтобы перепугаться навсегда. А Володя смотрел на всё это несколько минут. Поэтому мы старались поскорее уйти от этого омерзительного места как можно дальше. Мы двигались быстро и молча. Страх подгонял нас, толкал в спину. Мне казалось, что сейчас нас догонят, схватят цепкими руками, и тогда нам конец. Но ничего не произошло. Мы вылезли через узкий лаз в широкий водосточный коллектор и, уже немного успокоившись, пошли к выходу, светившему нам в лица тёплым, неестественно тёплым, добрым дневным солнечным светом. Наше путешествие по Системе, по внутренним органам города, закончилось.
Вам, конечно, интересно узнать, что же мы с Володей видели в том подземном зале, ярко освещённом призрачным, потусторонним мерцающим светом  чёрных свечей. Я об этом сейчас расскажу, только мне кажется, что никто мне не поверит. Хотя ничего чудесного или сверхъестественного там не было. Всё до жути обыденно. Просто об этом мы привыкли читать в книгах, или видеть в кинофильмах, сидя в мягких креслах, и точно зная, что всё это не всерьёз, понарошку. А вот о том, что подобные явления существуют рядом с нами, мы как-то не задумываемся. А зря. Не верим. Я бы тоже с удовольствием не поверил, что в Москве, в конце двадцатого века можно воочию увидеть сборище сатанистов. Не киношных. Это не была известная по книгам Чёрная Месса, с её кроваво-сексуальными оргиями, тем более это не был средневековый шабаш, с явлением колдунам самого Сатаны в виде огромного Чёрного Козла. Нет, всё было гораздо строже, проще, даже ЕСТЕСТВЕННЕЙ, что ли, но от того ещё страшнее и отвратительней.
Несколько десятков человек, с ног до головы укутанных в широкие чёрные плащи, заунывно тянули свою песню или молитву перед большим перевёрнутым распятием, висящем на стене. Где-где, а уж в нашей стране настоящее церковное распятие им было достать просто. И оттого, что этому распятию ещё недавно молились нормальные, простые люди, молитва этих, прячущихся под огромными капюшонами даже друг от друга, существ, выглядела ещё более кощунственной. На каменном столе-жертвеннике в форме креста, окружённом двойным рядом оскалившихся человеческих черепов, было распластано какое-то существо… Я не знаток анатомии, да и видел я всё это всего несколько секунд, поэтому я не берусь сказать, что это было – человек или животное. Существо было обезглавлено, конечности (лапы? руки?) были обрублены, а кожа с тела была содрана. Но оно было живым, и неведомо как, содрогаясь в судорогах, оно подпевало, отвечало на молитву сатанистов. Могу поклясться, что никого больше  в зале не было. Никого. И этот НИКТО подпевал сатанистам. Поддерживал их веру в себя. Давал им НАДЕЖДУ.
Вы не верите мне. Вы никогда не слышали о пропавших людях. Вы никогда не видели повешенных котов и изуродованных собак. Обезглавленных голубей. Никогда не обращали внимания на перевёрнутое распятие, нарисованное в вашем подъезде или лифте. В конце концов, вам даже наплевать, что где-то идёт война и гибнут люди. Вас это не касается. Правильно. Не надо ни о чём задумываться. Всё хорошо.

14. 07. 1996.