В огороде - ангел, а в Киеве - Бузина

В ОГОРОДЕ – АНГЕЛ, А В КИЕВЕ – БУЗИНА .
ФРАГМЕНТ МАЛЕНЬКОЙ ПОВЕСТИ О БОЛЬНОМ СОЧИНИТЕЛЕ-БРЕХОДУРНОПИСЦЕ

Помнится, учась на филфаке ОГУ и проживая в каморке без всяких удобств на улице Островидова, 60, я хотел написать повесть о круглом сироте, поэте, художнике и гравёре Тарасе Шевченко объёмом не более 60 страниц. Но улыбающийся декан, поправляя граблями пальцев падающий на лоб чуб, взволнованно сказал: «Я не советую тебе этого делать! Потому что уже вышло два издания киевского литературоведа и прозаика Льва Фёдоровича Хинкулова в серии «Жизнь замечательных людей». Декан протянул мне три рубля и добавил: «Сходи лучше в парикмахерскую да постригись! Неужели тебе мало, что ты все стихи Гарсиа Лорки перевёл?»… Прошли годы, нет давно на свете декана, а я снова берусь за тему, которая волнует.

Книга эта, вне всяких сомнений, будет популярна и достаточно скандальна. Это заложено уже в названии. Что хотел сказать автор – читателям лучше узнать самим, дочитав произведение до конца. Цель этой книги – поднять Бузину на блистательный уровень его бритоголового черепа. Вы узнаете не просто мерзкого, грязного и постыдно-отвратного бумагомарателя, филолога-пошляка, пользующегося запрещёнными приёмами и методами  изложения искусственно выдуманных тупоголовых, скудоумных и лопоухих анекдотов о жутком пропойце и хроническом алкоголике, о «зверином лике хама», «полуграмотного дикаря», как величают Тараса Шевченко откровения Олеся Бузины, поистине газетно-интернетовского гения, ангела документальной прозы и святого (ведь есть мнение, что Бузина – глуп до святости), к тому же, очень «уклюжего» лысого ловеласа с переломом носа после судебных дрязг из-за его «талантливой» писанины, когда он выкарабкивался, никчемным ужом выползая из помещения Подольского райсуда города Киева, делая переход из XX века в XXI. Надо признаться, что эта книга моя не задумывалась и никем не была спланирована, а написана экспромтом к соракалетию (не путать с сороковинами!) Олеся Бузины и его девственно непорочной и целомудренно пустопорожней черепной коробки, которую он всякий раз пытается ошевченковить свиными рылами своих мыслей. Одной из таких весьма «оригинальных» мыслей Бузины можно считать тот якобы «реальный и неоспоримый факт, добытый кропотливым трудом из малоизвестных источников», будто Олесь Бузина – брат Тараса Шевченко. Да, да, мы не оговорились: у Тараса Григорьевича объявился братан. Причём – любимый! Посмотрите, как он заявляет об этом в Интернете: «Шевченко я на самом деле люблю. «Вурдалак» невозможно было бы написать,, если бы я был к Тарасу равнодушен. Он – мой такой маленький непутёвый литературный брат».
   Однажды я спросил знакомого:
– Ты что-нибудь знаешь про Бузину? Бузина тебе нравится?
– Да, конечно, знаю, я же – врач. Чёрной бузиной лечат мочевой пузырь. Бузину используют в гинекологии при воспалительных заболеваниях влагалища. Цветки мочегонны. Бузина состоит их слизей, дубильных веществ. Запах цветов отпугивает тараканов. Бузину можно встретить по всей территории Украины. Растёт на лесных опушках, лесосеках, среди кустарников, вдоль дорог, около жилья…
– Однако мне думается, что Бузина – не растение, не кустарник, не потогонное средство, не ягоды для фальсификации вин, а вроде бы такая жимолостная фамилия фальшиволюбца-графоманишки, страстного поклонника маразматического реализма в жёлтой и дурно пахнущей прессе.
   Если же представить себе живописную картину, как пишет Бузина, то вырисовывается она довольно неприглядным образом.
   Хмурый вечер. Резкие боли в животе. Приспущены штаны. Сияющая блеском цианистого калия Лысина торчит над унитазом и всматривается в туалетную бумагу. Одной рукой Лысина хватается то за блистательную голову, то за волосатую кожу чуть ниже пупа, приглушая пальцами душераздирающие колики, а другая, более творческая рука, не познавшая инсультов и параличей, выводит на бумаге слово „ВУРДАЛАК”. Этим причудливым словом озаглавлен интеллектуальный триллер словесного поноса. Там, где все прочие графоманы обычно кончают, у нашого интеллектуала-триллериста  это пока что только невинное начало. Но богатейший интеллект Бузины проявляется уже с первого же этого слова, которое роднит великого шевченковеда с Пушкиным. Слово возникло случайно, когда Александр Сергеевич сочинил небольшое юмористическое стихотворение, ошибочно назвав волкодлака (человека, способного, кувырнувшись через пень, превращаться в волка) вурдалаком. Пожалуй, основная разница между двумя этими антиподами-гениями заключается в том, что Пушкин был чересчур кучеряв, Бузина же – наоборот: слишком лыс.
Сидя на унитазе и вспоминая, как собака грызла кость в тихой кладбищенской темноте, Бузина несколько раз отчаянно вздрогнул. Дверь туалета, где он периодически вздрагивал, чуть приоткрыта, и желудочному страдальцу видно, как мимо занятого лысиной унитаза проходит Мишель Лермонтов, ругаясь матом, а Пушкин жрёт мороженое, не ест и не лижет, а именно жрёт, как заправский обжора. Ему хорошо, живот у него не болит, но всё равно он страшно зол, очень недовольный тем, что ему не присвоили камергера, а дали всего лишь камер-юнкера. Толстой мечтает о цыганской юбке. Гоголь спрашивает у аббата, сколько времени. Лёгкий сквознячок холодит ноги дремлющим в креслах Василию Андреевичу Жуковскому и Карлу Павловичу Брюллову. Некрасов подсчитывает бабки, откладывая их часть для очередного похода в бордель. Достоевский падает на пол и трясётся от очередной эпилЕпсии с приступами судорог и потерей сознания. Следом за ним падает ещё один, не удержавшийся на ногах, но, видимо, не от эпилЕпсии, а с перепоя, с бодуна, пьяница в измятом сюртуке, алкоголик с красными, как у кролика, глазами. На весь белый свет он взирает исподлобья, набыченно и произносит фразу: „Як умру, то поховайте!”  Он бережно и крепко прижимает к сердцу любимую бутылку дешёвенького рома, сжимая её за горло и продолжая бузить: „Поховайте та вставайте!” За окнами пыль, золотясь от вечерней зари, медленно опускается на ветви развесистых клёнов.
   Найдётся дурак, который скажет, будто одноклеточный Бузина опять гонит фантастику или фарс. Как бы не так, хотя, конечно же, это фантастика. Но фразы-то шевченковские! Подлинные! И смертью пахнут по-взаправдашнему.
А по-хрущёвски гениальная Лысина продолжает сидеть на унитазе, несмотря на то, что ей хотелось бы выйти к Памятнику Шевченко возле Киевского университета и проверить, не перестал ли смеяться Памятник над сидящим на унитазе новоявленном гением, не достиг ли Памятник апогея смеха.
Устав от стараний и надрывной натуги, смежив умные, как у собаки, глаза, Олесь дремлет, не сходя со своего  унитазного пьедестальчика. Ему снится, что плывёт он в лодке к середине подземного Стикса. Но вот везущий на поля орошения чёрную, как смола, его журналистскую душу сын мрачного Эреба и его темноволосой супруги Ночи Харон размашисто, взахлёст, со всего плеча оглушает Бузину, бахая его веслом по лысому черепу. Бритый череп тут же раскалывается, как японский кувшин, и из него сыплются золотые монеты гонорара за опубликованные филиппики, написанные в жанре бреходурнопедистики. Бузина падает за борт, тонет в реке подземного царства – и пробуждается в холодном поту.
– Чёрт возьми! – нервно шепчет он самому себе сквозь зубы. – Хотел утопить Тараса, да только сам чуть было не утонул!..
Резвящиеся у фонтана в сквере дети напуганы мирАжем: перед ними повсюду, куда ни плюнь, на километр вокруг, торчат сверкающие унитазные Лысины, которые, словно асфальтом, зАлиты именем поводыря бузоподобных субъектов. Он умоляет нервно сокращающуюся  кишку, чтобы сокращалась более плавно, рождая словесный понос интеллектуального триллера и идя в бой на кровожадного Иосифа Виссариовича, бывшего кремлёвского горца и на собрание в Харькове, избравшее заочно почётный Президиум в составе известных товарищей Эрнста Тельмана, Долорес Ибаррури и Лаврентия Павловича Берии. „И какой же всё-таки негодяй этот поэт и художник Тарас Григорьевич! – с напряжением кряхтя голосовыми связками, произносит Бузина. – Подумать только! Это же просто уму непостижимо: осмелился без малейших возражений допустить (а ещё революционер называется!), чтобы к своему 125-летию в памятном 1939 году в Харькове, заочно (Это ж надо! О, трусливые малороссы!) включить незабаллотированного Берию в состав дутого витруального почётного Президиума вместе с полным составом Политбюро ЦК ВКП(б). И как жаль, до слёз обидно, что я – прошу любить и жаловать! – Олесь Алексеевич Бузина –  родился ровно  через тридцать лет, то есть когда этому несчастному Тарасу минуло 155, а не то я показал бы им всем кузькину мать!  Ай да Тарас! Ай да Шевченко! И как же тебе самому не стыдно было на всю свою жизнь, на всю судьбу свою наслаивать нелепый и нечистоплотный  отпечаток Лаврентия Павловича?!
И за это тебе создали моделированное изваяние скульптор Матвей Генрихович МАнизер  (специалист по статуям Зои Космодемьянской и Ленину в Ульяновске) вместе с эсэсэсэровским архитектором Евгением Адольфовичем ЛевинсОном, который тоже, как и МАнизер, стал лауреатом Сталинской премии. О, жалкий Тарас! Зачем ты так сутуловато торчишь, по-бычьи свесив лобастую головёнку с ужасающими усищами? Дети шарахаются в стороны от этих твоих усов и рыдают: «Мама родная! Спаси!» Сходил бы ты в парикмахерскую да сбрил усы, чтобы не пугать малышей, подобно Тараканищу! Кстати, не с тебя ли списан и Мойдодыр? А может быть, усы тебе необходимы для того, чтобы щекотать ими путан?..»
   Детки сейчас пошли смышленые. Буквально с годовалого возраста уже неплохо понимают, что разговор Бузины о монуменнтах и об установке памятнику Шевченко носит явно провокационный характер.  И так как Бузину как не в меру агрессивного журналиста избили, то именно его выдающийся облик с гладко отполированной лысиной и следовало бы поставить на месте Тараса, которого давно назрела необходимость стереть с лица земли. В нашей живой, а не закостенелой культурной жизни повсюду, в парках, на площадях и в скверах, ярко, как на глазах бЕльма, должны торчать монументы Бузины. Долой устаревшие каноны! Настала пора переосмыслить творчество Кобзаря, перевоплотив его неулыбчиво-угрюмую фигуру в могучий монумент сидящего в графоманской задумчивости на унитазе Бузины. И пусть гениальная лысина его не просто светится, а сияет неподражаемым нимбом чёрного агата, что станет естественным процессом полезного очищения больного желудка (а заодно и мозгов) и литературно-художественных  ориентиров без страха изменения  в культурной системе координат! Бузина вполне заслуживает того, чтобы его культ, превратившись в аллегорию унитаза, достиг вершины его бузинаидной славы! Пора бы уже все шевченковские названия переименовать: и набережную на правом берегу Москвы-реки, и бульвар, и станцию метро Киевского метрополитена, и кратер на Меркурии! Скрупулёзно изучая архивные документы, засекреченные ранее письма и дневники, Бузина научно доказал, что Майя Плисецкая не носила усов, Тарас Шевченко не был  балериной, не учился ни в консерватории, ни в балетной школе и не обладал голосом Шаляпина. И О.Бузина делает резюме как ценный научный вклад в литературоведческую науку: Оперный театр в Киеве нарекли именем Тараса Шевченко незаконно.
А был разве Шевченко американцем? Скорее всего, нет? Но почему же его именем названа площадь в Нью-Йорке? Почему торчит его памятник в Вашингтоне? Может быть, был он французом? Отнюдь. Почему же тогда есть сквер Тараса Шевченко в Париже? Среди потомков индейцев-гуарани тоже вроде бы наш Кобзарь не числился, однако – странно! – торчит ему памятник и в Парагвае! Чёрт знает что! Лучше бы Бузину поставили!
   Но давайте возьмём Южную Пальмиру. В Одессе есть большой парк имени Т.Г.Шевченко. И это, конечно же, ужасно, потому что мало того, что Тарас в нём никогда не гулял, и его там никто не видел, не был Шевченко ни садоводом, ни лесником, ни ботаником, ни директором или хоть каким-то работником парка, не собирал бузину для гербария. И все одесситы полагают, что гораздо больше подходит парку другое имя – имя Бузины! Бузина ведь – растение, которое растёт в парке. Парк Бузины! Звучало  бы вполне  логично, справедливо, естественно и правильно. Была бы полная гармония. С этим предложением одесская общественность обратились к мэру города-героя. В мэрии устроили голосование, но Бузина не прошёл. И есть тому веские причины: Бузина не приезжает в Одессу, несмотря на то, что никто его здесь не собирается избивать. Скорее совсем наоборот: ведь здесь живёт его двойник – Богдан Сушинский. А приезд великого журналиста необходим. Ведь если назвать парк его бузинным именем, то нужно будет заодно  и памятник Бузине там поставить, для чего скульпторы должны будут поработать над натурой. Ведь посмертной маски-то у Бузины пока что ещё нет. И хочется спросить Бузину: когда же он приедет в Одессу для сеансов скульптурной лепки его перебитого носа и тифозно-венерического черепа? А о том, что череп у него именно таков, трипенрно-гонорейный, можно узнать из филологических уст самого Бузины. Не болел ли он тифом? Послушаем самого бритоголового, то есть Бузину!

ОЛЕСЬ БУЗИНА КАК ТАЛАНТЛИВЫЙ ЛИРИК ТРИППЕРА
«Во время тифа больному действительно бреют голову. Но тогда  мы должны поверить в то, что, заразившись тифом в мирное время, больной был исключительно нечистоплотным субъектом, не мывшимся буквально месяцами. Ведь разносчики этой болезни – вши!»
Не верится. Откуда Бузина мог подцепить тифозную вошь, если эпидемии сыпняка не наблюдалось? Коллеги-журналисты, что ли, заслали её на Лысого? Нет, не тиф это, а как самопродиагностировал Бузина, триппер! Это своеобразное журналистское расследование и, можно сказать, открытие в современной журналистике, а заодно и в писательском искусстве. И теперь становится вполне понятным, почему Бузина бритоголов. Автор как бы пишет свою биографию, правда, почему-то заменяя при этом свою цветистую фамилию именем Тараса Григорьевича.
Зеркально-критический метод Бузины как литературоведа заключается в том, что он ставит перед собой зеркало и всё, что видит в нём, тщательно отображает во всех деталях и подробностях, приписывая однако почему-то все свои пороки Тарасу Григорьевичу, называя его своим братом. Вот одно из таких красочных описаний. В нём мы находим и объяснение тому, почему Бузина постоянно бреет свою голову: «Триппер – венерическая болезнь. С ней боролись, как с сифилисом, препаратами на основе ртути. А от ртутных соединений выпадают волосы». Значит, вот почему Бузина решил бриться наголо. И его не может не волновать эта основная животрепещущая тема его шедеврально-вурдалакского опуса. Болезнь возвращается рецидивами, так как её носители продолжают дремать в организме. Можно посочувствовать Бузине. Такого же заботливого внимания и сочувствия заслуживает и огромная армия тех проституток, с которые общается лысый Лесик. И несмотря на то, что инфекция в их организмы попадает от выдающегося журналиста, в этом утешения мало. И всё же страдалец Бузина не унывает. Посмотрите, что пишет он по этому поводу: «Сегодня, в эпоху антибиотиков, триппер лечить легко! Порция уколов – и можно снова грешить, если, конечно, осталось желание». Как сообщает далее Бузина, он познал «до полусотни разновидностей» триппера, заражаясь через «доступных славянских красавиц от африканских и арабских студентов». Хотите ещё литературоведческого откровения? Пожалуйста! Непревзойдённый знаток и великий энциклопедист триппера Бузина тут как тут к вашим услугам: «Триппер, он же гонорея – крайне коварная болезнь. Скрытый период занимает три дня. Потом начинается воспаление мочеиспускательного канала, головка члена распухает, гной капля за каплей вытекает из страждущего орудия похоти, окрашивая исподнее омерзительными жёлтыми пятнами. По малой нужде – и то сходить тяжело! Струя урины вырывается, вызывая в члене жгучую невыносимую боль – больному кажется, что это течёт не моча, а кипяток».
И это пишет журналист? Писатель? Учёный-литературовед? Или же просто бессознательный дурак, которым, как пел Булат Окуджава, быть выгодно?.. Впрочем, бывает, что у Бузины может проявиться иной раз и проблеск сознания, когда он вроде бы, как умный пёс, что несёт ахинею и даже извиняется, извиваясь, как вошь на сковородке: «Прошу прощения у читателя за натурализм. Но что поделаешь, если всё вышеописанное выглядит именно так!» Так – это как? Гнойно? В вышеприведенном литфрагменте про гной борзописец Олесь Бузина предстаёт перед нами, не правда ли, как замечательный мастер лирической прозы и заслуживает присвоения ему литературной премии, например, имени К.Г.Паустовского. Читайте и перечитывайте эти великолепные строки Бузины как лучший и достойный образец для подражания тонкому, искусному литературоведу, критику, очеркисту, эссеисту! С какой любовью описан Бузиной творческий процесс! Думается, что Бузина вполне заслуживает, если и не Нобелевской, но хотя бы уж Государственной премии Украины имени Т.Г.Шевченко, которая присуждается ежегодно в день рождения поэта. Пожалуй, нужно только честно указать, что это у Бузины никакой не триллер, а ценнейшее и мастерски написанное автобиографическое пособие по трипперу. Возможно, триппер Бузина нечаянно спутал с триллером. Слова-то очень схожи. Как говорится, чем страдаю, о том и пишу. И невольно у читателя экспромтом рождается маленькая эпиграмма на Олеся Бузину и его бреходурнопею:

Он поёт, как Лорелея
Или вроде сатаны?
Триппер или гонорея
У Олеся Бузины?

 Дезавуируя образ поэта и художника, бритоголовый господин в смешном и жалком виде показывает лишь  самого себя, всю свою ничтожную суть и как журналиста, и как человека, лишённого всего человеческого.
Но вот Бузина замолкает. Не слышно его унитазных рулад. Лишь изумрудно-зелёная муха, как Рихард Вагнер, по-реформаторски жужжит над нимбом его гладкого, словно лакированный паркет, черепа. Он снова задремал. И что же снится ему на этот раз? Будто сидит он не на унитазе, а в Центральном государственном историческом архиве Украины на улице Соломенской,24 и директор Иван Николаевич Кисель, как улыбающийся официант, любезно подаёт ему, Олесю Бузине, свежую секретную папку-досье споклёпами и пасквилями на Шевченко. И натыкается Бузина на совершенно неизвестные строки, принадлежащие карандашу Тараса Григорьевича и родившиеся в 1847 году в каземате:

Мені однаково, чи буде
Писать про мене Бузина,
Чи він згадає, чи забуде
Мене, цей лисий сатана,
Чи любить він мене, чи ні,
Однаковісінько мені.
Чи буде пан Богдан Сушинський
Повторювати Бузину,
До ліхтаря мені ці шістки.
Я знаю істину одну.
Брехню ж хай пишуть графомани
Про те, що п яний я завжди,
Нехай мої в могилі рани
Ятрять паскудні ці кроти,
Хіба ж серця схвилюють тим?
Ні, все те відійде, як дим,
І що наснилось Бузині,
Однаковісінько мені.

   Увлекаясь поэтическими переводами, я как-то раз в юности переводил стихи испаноязычного поэта, выдающегося мастера поэтической формы Рубена Дарио (1867 – 1916). Мне встретилось и очень понравилось его стихотворение „Алмаз”. Когда я вспоминаю это стихотворение великого никарагуанца, передо мной встаёт во весь рост образ Тараса Шевченко как символ чистоты и непорочности, кто бы и какими бы потоками грязи его не обливал.

АЛМАЗ
(Из Рубена ДАРИО)
Может капля грязи
На алмаз упасть. –
Блеск померкнет сразу?
Всё покроет грязь?
Нет, терять алмазу
Нечего подчас –
Он огнём прикрас
Может возродиться:
Грязи не боится,
Ибо он – алмаз! (Перевёл с испанского Анатолий Яни)

И я твёрдо уверен: чем больше будут пыжиться Бузина и некоторые подражающие ему бузотеры-словоблуды, пытаясь замарать образ Тараса, тем сиятельнее и драгоценнее, ярче и чище будет светиться имя Кобзаря, потому что он – немеркнущий алмаз. А жалкий бузатёр Бузина не просто померкнет, а сотрётся с лица земли и совершенно забудется, как наглая и ничтожная, никому не нужная пыль от истлевших сапог на вонючей свалке истории.