Дядя Серёжа. 03 - Сон

Дядя Серёжа ворочался на постели и никак не мог заснуть. Рядом уже целый час храпела его жена, временами тихо постанывая сквозь сон. Дядя Серёжа недовольно глянул на неё и с завистью прошептал:

 - Везёт же стерве. Заснула - и опять меня видит. А мне-то куда деваться?

Леночка протяжно застонала в ответ.

 - Вот сука похотливая! - плюнул дядя Серёжа и порывисто встал с кровати. Путь его лежал на кухню. Проходя по коридору, он остановился у двери в детскую и несколько минут прислушивался, как тихонько посмеивается во сне его сын и что-то бормочет под нос. Дядя Серёжа попытался разобрать, что он говорит, но не смог, потому что все слова состояли из одних только согласных.

Дядя Серёжа поправил сползшие до паха трусы и пошёл дальше. Возле туалета он машинально махнул левой рукой и практически сразу нашарил выключатель.

"Почему бы и нет?" - подумал он и шагнул через обитый порожек. Лампочка на потолке горела непривычно ярко, и дядя Серёжа, встав напротив унитаза и спуская трусы, прищурился от её яркого света. Через мгновенье послышалось лёгкое мелодичное журчание, но никакого ответного бульканья из пасти унитаза не последовало. Дядя Серёжа мигом очнулся от сладкого забытья и увидел, что по задумчивости неправильно рассчитал угол и силы струи, и теперь он с навеса поливает фаянсовую крышку бачка. В спешке он попытался скорректировать положение, но большая часть содержимого мочевого пузыря уже стекла по унитазу на пол и разлилась по кафелю обширной ядовито-жёлтой лужей, в которой утопали несколько давнишних окурков и также пушистые носы дяди-Серёжиных тапок с мордами весёлых собачек.

 - Что за напасть! - всхлипнул он и стал осторожно высовывать ноги из тапок. Потом снова оглядел лужу.

 - Ну, это совсем никуда не годится, - негодовал он, наблюдая, как моча медленно стекает в дырку в полу, ведущую прямиком в соседский туалет. Потом опомнился.

 - Они же недавно евроремонт сделали! - в ужасе вскричал дядя Серёжа и кинулся к ведру за тряпкой, но нашёл там только засохшую и рассыпавшуюся грязь и ещё кучку окурков.

 - Надо быстрее вытирать, - затараторил дядя Серёжа, стаскивая с себя майку и бросая её плашмя в центр лужи. Ткань быстро впитала влагу и распласталась по полу. Лужа сильно обмелела, но кое-где ещё оставались небольшие озерца. Дядя Серёжа упал на корточки и принялся лихорадочно ёрзать тряпкой по кафелю, собирая остатки мочи. Когда он закончил, майка вся насквозь пропиталась и при каждом неосторожном движении или прикосновении сочилась на пол обильной широкой струёй. Дядя Серёжа двумя пальцами осторожно приподнял её за край и медлено по-над полом затащил в ведро. Следом отправились и тапки.

 - Готово, - выдохнул он и вытер ладонью вспотевший лоб.

По дороге на кухню дядя Серёжа недовольно бормотал:

 - Нечего было туда и заходить! За другим ведь шёл.

Мокрые босые ноги звучно шлёпали по полу, и дядю Серёжу это сильно раздражало. Он стал подгибать пальцы, чтобы ступать бесшумно, но всё-равно длинные ногти ударялись о затвердевший линолеум и громко цокали. Тогда дядя Серёжа решил ставить ступни на ребро и таким образом почти без звука он дошёл до холодильника. Дверь неохотно отлепилась с тихим причмокиваием, и на дядю Серёжу вместе с волной тусклого света навалилась стена запахов, смешавшихся самым невообразимым образом. Что составляет её по-отдельности понять было невозможно, потому как каждый её ингредиент был упрятан в одну из многочисленных кастрюль разных форм и расцветок, плотно расставленных по всем полкам. Но из каждого запаха явственно выделялся, складываясь в одно целое, отчётливый аромат тухлятины. Он объединял в себе и диетический капустный салат, и наваристый свекольный борщ, и размякшую в остатках жира со дна кастрюли котлету, и приготовленную месяц назад начинку для пирожков, и многое другое, что дядя Серёжа затруднялся определить. Он приподнял наугад неколько крышек и принюхался, пытаясь отыскать, где пахнет посвежее. Наконец, он вытянул с заднего ряда понравившуюся кастрюлю, к ней прихватил ещё недопитую бутылку спирта и ногой захлопнул дверцу.

На кухне снова стало темно, но стол у окна ярко освещала полная луна, висевшая высоко над соседней девятиэтажкой.

Дядя Серёжа отставил кастрюлю в сторонку, отвинтил крышку у бутылки и сделал глоток. Холодный спирт цепко сжал пересохшее со сна горло, и дядя Серёжа закашлялся, колотя себя поочерёдно в грудь и по спине. Когда кашель успокоился, дядя Серёжа достал из стола свою глубокую расписную деревянную ложку и за руску придвинул кастрюлю к себе. Внутри оказалась уха, которую Леночка наварила в прошлые выходные по итогам мужниной рыбалки. Дядя Серёжа принялся за еду, набирая полные до краёв ложки, время от времени чередуя их с быстрыми короткими глотками из бутылки. Суп сильно горчил и уже начинал подкисать, но спирт полностью забивал неприятный привкус, так что дядя Серёжа в скором времени уже собирал ложкой со дна последние остатки, сильно наклонив кастрюлю к себе. Закончив, он облизал ложку и отложил в сторону, запустил обе руки в кастрюлю и вынул оттуда здоровенную рыхлую рыбью голову с приоткрытым ртом, распухшими губами, глазами, белыми, как от катаракты, и вываливающимися наружу жабрами. Дядя Серёжа запрокинулся назад, держа рыбью голову над собой и стараясь не пролить мимо рта ни капли стекающей с неё ароматной жидкости. Когда струйка совсем ослабла, он сдавил рыбу руками, чтобы выжать всё без остатка. От этого рот у рыбы раскрылся неестественно широко, губы вытянулись далеко вперёд, словно в поцелуе, и из них трепещущим длинным языком вывалился жирный разварившийся дождевой червяк. Он упал дяде Серёже не основание языка, и тот рефлекторно сглотнул, вслед за чем лицо ему исказила гримасса отвращения и он молниеносно схватил со стола бутылку, торопясь спиртом залить рвотный позыв. Но ему не удалось совладать с желудочным спазмом, и в следующую секунду он отставил бутылку, схватил пустую кастрюлю и весь изогнулся над ней. Его вырвало обратно всем, что он только что съел, и тем, что оставалось в желудке с ужина. Рвота ещё несколько раз подкатывала к горлу дяде Серёже, и он снова склонялся над кастрюлей, но с каждым разом его рвало всё слабее, и последнюю отрыжку он просто проглотил. Наконец, он отдышался, допил скупые остатки спирта, накрыл кастрюлю крышкой и поставил обратно в холодильник. Во рту ещё ощущался привкус желчи, поэтому дядя Серёжа решил закурить. Он взял с холодильника пачку с зажигалкой внутри и распахнул настежь окно.

В кухню пахнуло свежим ночным воздухом, и дядя Серёжа вскоре продрог, потому что находился без майки. Тогда он завернулся в длинную до пола занавеску и продолжил курить. Из окна открывался прекрасный вид на ночное небо, спошь усыпанное звёздами. Дядя Серёжа попробовал искать созвездия, но он смог вспомнить только Большую Медведицу, а её почему-то нигде не было. Тогда он стал просто смотреть на звёзды, пытаясь найти в пересечениях лучей очертания знакомых ему предметов.

 - Так-так... А если бы там ещё одну звезду добавить, было бы похоже на букву "сэ". Ну-ка... - он вытянул из окна руку с горящей сигаретой и зажмурил левый глаз.

 - "Сээээ" - довольно протянул он.

Тогда дядя Серёжа попытался найти ещё другие буквы, чтобы получилось его имя, но ему не удалось больше составить ни одной, сколько бы точек он мысленно не добавлял.

Дядя Серёжа уже докурил сигарету и выкинул фильтр в окно. Внизу шелестели листья на деревьях и звонко стрекотали цикады, а где-то в глубине двора одиноко выла собака. Дядя Серёжа зябко поёжился. От холода у него заложило нос, а после сигареты в горле собралась густая мокрота. Он прокашлялся, поочерёдно втянул левой и правой ноздрёй и сплюнул в окно крупный комок слизи. Плевок пролетел семь этажей и шлёпнулся об асфальт. Дядя Серёжа довольно кивнул и закрыл окно.

В животе у него неприятно заурчало. Видимо, остатки прокисшего супа сохранились в желудке и теперь причиняли острую боль. Дядя Серёжа согнулся и скорее победал в туалет, на ходу скидывая трусы. Он не стал отвлекаться на выключатель и отыскал унитаз в темноте на ощупь. Когда, наконец, наступило желанное облегчение, дядя Серёжа весь расплылся в довольной улыбке, и с этой улыбкой проснулся.

Сквозь незанавешенное окно светило ярко рассветающее солнце. Возле кровати стояла Леночка и с ужасом глядела на мужа, прижимая к себе Ванечку и зажав ему глаза ладонью. Дядя Серёжа приподнял голову, с трудом отлепив щеку от измазанной соплями и рвотой подушки. В воздухе кружил привычный неприятный запах. Дядя Серёжа смутно догадался о его источнике и сунул руку под одеяло. Пальцы вляпались во что-то тёплое и мягкое, размазанное по мокрой от пота простыне. Наощупь дядя Серёжа также опредилил, что на нём нет нижнего белья. Он недоумённо посмотрел на Леночку. Она всё стояла без движения и только испуганно дрожала, а Ванечка крутил головой, пытаясь освоболиться от руки, которая, по-видимому, слишком сильно давила ему на глаза. Дядя Серёжа снова широко улыбнуся, закрыл глаза и заснул.