Солнце в спицах Гл 5. Юпитер-2

   Утро двадцать пятого мая, как всегда выдалось на славу. Сопки, подернутые туманной дымкой, развернули свои могучие плечи на встречу солнечным лучам и парящая долина реки изнемогала в ожидании тугих снопов тепла и света, щедро раздаваемых добрым светилом всему, что попадалось под его благодатное око. Щебет птиц, вперемежку с гомоном детворы столпившейся подле просторного школьного крыльца и не спешащей в классы создавал праздничное настроение. И даже двоечники, оставленные на осень и обречённые пару раз в неделю держать ответ за собственную нерадивость, ощущали дуновение этого ветерка, что нёс в себе запах свободы и чего-то ещё, неуловимого и до боли приятного. То-ли это был запах цветущей черемухи, от чьих великолепных соцветий все речные берега превратились в благоухающий сад, войдя в который нестерпимо хотелось лечь на землю, закрыть глаза и раствориться в сладкой патоке аромата. То-ли свежесть родниковой воды, бьющей из под обрывистого берега песчанным фонтанчиком и играющей попавшим в студённые сети ночным мотыльком, что покружит его по глинистой лагунке и по узкому ручейку отправит в плаванье по реке, лаская спокойной гладью прибрежного водоворота, свернувшегося вдруг в тугой жгут стремнины и рванувшего в сторону сверкающего мокрыми камнями переката. За которым ждут уже незадачливую мошку серебристые верхогляды, готовые в любую секунду дать волю сильным радужным плавникам  и воспарить над пенным потоком, чтобы охотничий кураж вознаградить добычей, которая может быть и не требовала таких усилий, но больно уж утро хорошее и любая божья тварь раздувается от восторга, норовя обнять весь этот мир, что дан нам в награду не известно за что, не известно кем, но явно от души. Иначе чем объяснить то совершенство с которым создан подарок и обладатель его счастлив уже априори, не зависимо от того, что ждёт его впереди. И даже если счастливчик этого не замечает, или не хочет замечать, но подспудно благодарность к создателю уже поселилась в душе и отразилась теплом на всё вокруг, принимая в свою очередь отражённоё наполняясь до краёв тихим ликованием и общей гармонией.
   Каникулы. Для того чтобы ощутить прелесть этого слова, не нужна была пространная, наполненная напутствиями и предупреждениями речь директора школы. Последний звонок, пробряцавший в руках первоклашки гордо восседавшей на плече здоровенного детины в нелепом форменном пиджаке звучал для выпускников и не вызывал у пятиклассников не умиления, не восторга. И потому при первом слове классной - Нинушки о долгожданной свободе, пацаны с воплями рванули в рассыпную. Старшеклассники с ужасом смотрели на взбесившуюся мелкоту тугой воллной накатившую не разбирая дороги и сбивающую всё на своём пути. Уворачиваясь от шрапнели из вихрастых голов они тщетно пытались отвешивать подзатыльники в ответ на толчки школьных элементарных частиц влекомых потоком свободы. Казалось бы возмездие за боль от неосторожного тычка неминуемо, но неизменно рука мстящего растерянно ловила воздух, где доли секунды назад была кудлатая макушка, а обладатель её уже сверкал пятками поодаль , даже не заметив инциндента и уж совсем не задумываясь о последствиях, совершенно случайно не коснувшихся его драгоценной персоны.
   Рой пацанов, подняв облако пыли, скрылся за углом школы. И вот он казалось бы покой и размеренность, в которой вступающие во взрослую жизнь выпускники могут без помех поговорить о предстоящих экзаменах, планах на будущее, понавешать комплиментов учителям, что надоели уже до икоты за десять лет превращения лопоухой ребятни в молодёжь с серьёзными амбициями но с по прежнему детской наивностью и планами, рядом с которыми наполеоновские , нервно сопят в придорожной канаве. Девчонки, в коричневой форме и белых фартуках удивляли причудливой формой бантов, украшавших «хвостики» и «косы», которым может быть в последний раз суждено украшать их хозяек. Потому как этот атрибут детского милования, наверняка сменят модные стрижки, а распущенные великолепные волосы привлекут взгляды не только сверстников, но и парней постарше. Да и взрослые мужчины, что все без исключения кажутся стариками, едва их возраст перевалит за двадцатилетний рубеж, обернутся в след молодой красавице, гордо несущей себя в ореоле развевающейся гривы.
   Только улеглась пыль за скрывшейся пацанвой и разбившиеся на групки старшеклассники принялись обсуждать планы на сегодняшний день, в которые неприменно входил поход в тайгу с ночёвкой, как традиционный способ отметить последний звонок , округу огласил рёв полутора десятков моторов, выплёвывающих бензиновый выхлоп через глушителя с вырванными потрохами. Вслед за этим диким рёвом , из-за угла вылетела кавалькада мотовеликов и мопедов, не обращающих внимание на выбоины в грунтовке, с заносом на повороте, пролетела армада по узкому проулку мимо сельсовета, вытянулась в длинную извивающуюся змею по центральной улице и набрав скорость перепорхнула через междугороднюю трассу, едва касаясь передними колёсами крутого откоса, огибающего просторную поляну речной долины. Стальные кони один за другим , резко тормозили у самого обрыва, о который билась мутная протока. Рагорячённые гонкой всадники, не медля ни секунды, сбрасывали одежду и с воплями бросались с глинистого откоса в обжигающую, весеннюю воду.
   Вовка, привстав на педалях и слегка оттянувшись назад, бросил свою «Ригу» вниз по склону трассы, пролетел по травянистой поляне, идеально подстриженной стадом газонокосилок с пятнистыми боками, что мерно пережёвывали жвачку чуть поодаль, и резко ударив по тормозам, с заносом остановился у обрывистой кромки. Секунда, и от ледяной воды перехватило дыхание. Три взмаха , под рукой глинистый обрыв, в котором уже выбиты ямки для ног, а сверху свисает кусок верёвки, привязанный к старой иве.
   Кураж погони утихал, возвращая чувства в относительную норму. Лезть в воду больше не хотелось, да было уже в общем и не к чему. Купальный сезон был открыт, а накупаться вволю можно и попозже. Длинное и жаркое лето обещает много деньков, когда летнее солнце нагреет речную воду до температуры парного молока, а полуденный зной выгонит всех к журчащей перекатами реке. И если нужно найти кого либо срочно, то проскочив пару километров от слияния, до леспромхозовского парка, вы его найдёте, будьте уверены.
   Как только рабочий день подходил к концу, берег реки обрастал компаниями, плавно перемещающимися с предприятий в полном составе. Сбросившись по рублику и набрав плодово-выгодной «синявки», в немерянных количествах производимой ягодным совхозом с оптимистичным названием «Солнечный», продолжали день отцы семейств продуктивно и с удовольствием, пока вечерняя мошка или не менее надоедливые жёны не находили их на месте корпоративной вечеринки и не возвращали в лоно семьи, как правило чуть тёпленькими.
   Вовке не понятно было, почему мама ругается на батю, когда тот задержавшись на «работе» до поздна фонтанирует на летней кухне афоризмами и смешными изречениями. Ведь это так здорово, когда батя такой весёлый. С ним можно поиграть в шахматы и влупить мат в три хода, а он сделает вид, что на самом деле проворонил нагло прорвавшегося ферзя. Или просто поговорить с ним о том, о сём до поздней ночи, пока глаза не начнут слипаться, а хор сверчков проводит в постель и не споёт самую сладкую колыбельную. Ведь завтра ждёт столько дел. Во первых с другом – Тюпой договорились ехать купаться на слияние. Там весенним наводнением нанесло огромных корчей, которые скопились в омуте  паутиной, возвышающейся над водой до белизны отмытыми стволами. С этих стволов можно нырять за консервной банкой, набитой камнями, на самое дно омута. А потом, когда все ждут твоего быстрого всплытия, прокрасться под водой по таинственному лабиринту стволов и ветвей и выскочить там, где тебя никто не ожидает, с зажатым в руке доказательством твоей дайверской доблести, в виде сплющеной банки, которая у каждого своя, именная. И когда вечером голод и муть в глазах, от дня проведённого в мире Ихтиандра погонит домой, эту банку неприменно нужно припрятать в заветном месте. Потому как завтра опять будет жаркий день, и она очень пригодится в деле освоения подводных древесных завалов. А там ещё столько неразведанных ходов, которые каждый открывает только для себя и хранит в тайне от остальных покорителей таинственной бездны.
   Во вторых… Что-же во вторых? Да какая разница. Завтра будет день - будет пища. Тем более, что крепкий сон уже обнял Вовку и нашёптывает ему что-то на ухо, обрамлённое рыжими кудряшками и картины былого дня сплетаются с мечтами и страхами в невообразимое кино, главный герой которого молотит по простыне ногами. Видимо продолжает незаконченый за длиный летний день путь. И вскрикивает, договаривая непроизнесённые ещё фразы, пока подошедшая мама не поцелует беспокойного в нос , подоткнув ватное одеяло под остудившийся ночной прохладой бок.
   Проснувшись по утру и с аппетитом навернув жареной картошки обильно заправленной зелёным луком и запив завтрак парным молоком, принесённым мамой от соседки, Вовка рванул к мотовелику. Открутив крышку бака и покачав аппарат, он удручённо прислушался к слабому плюханью на дне. Бензина осталось на пару километров, а кто его знает, как изменит планы новый день? В канистрах, выстроившихся у стены гаража топлива тоже не оказалось. Вовка расстеряно скользил взглядом по полкам пытаясь сообразить, как решить проблему. Решение было, но обескровить батин моторолер было как то боязно.
   Вдруг у калитки раздалось знакомое тарахтение Тюпиной «Верховины» и препротивнейшее визжание сигнала подтолкнуло Вовку к решительным действиям.
- Заходи, мне ещё заправится надо – позвал Вовка Тюпу.
- А батя не ввалит? – с сомнением покачал тот чернявой головой, оглядывая моторолер.
- Да не. Он и не заметит. Там бак во какой здоровенный.
- Ну давай тогда быстрее – подтолкнул друга Тюпа, и щёлкнув кнопкой замка, потянул вверх кожух, прикрывающий недра «Туриста».
   С трудом сдёрнув с карбюратора шланг и открыв кран, пацаны нацедили пол ведра бензина и незамедлительно напоили им пересохший бак мотовелика. Пока Вовка цедил горючее из ведра в недра своего «Россинанта», Тюпа возился с моторолером, пытаясь вернуть топливопровод в исходное состояние. Это ему явно не удавалось, поскольку жёсткий шланг, задеревяневший от постоянного присутствия бензина, требовал отнюдь не детских усилий для установки на место, предназначеное ему родным заводом. Отчаявшись сокрыть следы бензинового разбоя, пацаны захлопнули кожух, с намерением повторить попытку после возвращения с речки. Батя наверняка вернётся позже и врядли соберётся куда либо ехать . К тому же можно будет вечерком, без помех слить ещё пару литров бензинчику, дабы обеспечить себе безбедное существование ещё и на день грядущий.
   Закрыв гараж на гвоздь, привязанный бечёвкой к замочной петле, мальчишки вскочили на свои средства передвижения и взревев распахнутыми глотками глушителей павших жертвой пацанячьей моды и колхозного тюнинга, заскокали по ухабам в направлении реки.
   Перевалив через трассу и переметнувшись по полю скользкой гальки разбрызгивая гладь тихой протоки, колёса вынесли пацанов к слиянию, где две речки сплавляя потоки в широкую Даубиху образуют множество заводей, каждая из которых уникальна по своему.
    Одна хороша нанесённой косой золотистого песка и её облюбовали девчонки, которые появляются часом позже, поскольку отсутствие у них такого замечательного транспорта, как мотовелик не позволяет делать стремительные перемещения через просторные поляны долины.
   Другая - спокойная, почти лишена течения, что сделало её излюбленным местом мамаш с карапузами, приходящих сюда на весь день с колясками наполненными покрывалами, вещами, снедью и прочей ерундой, которая шантрапе, вроде Вовки кажется такой ненужной. Покрывало заменит раскалённый солнцем песок, из вещей достаточно одних плавок, да и те можно скинуть под водой, чтобы неожиданно всплыть вверх дерзкой, худенькой пацанячьей задницей, дабы под одобрительный смех друзей выразить решительный протест всему, что может помешать провести этот день как хочется. И даже червячок голода, проснувшийся после нескольких часов плескания в чистой, прохладной воде не способен прервать это чудное времяпровождения, а языки ракушек, сваренные на костре в консервной банке, заставят его заткнуться и уснуть до вечера, когда  мамины плюшки заморят его моментально, а кружка парного молока со свежим хлебом и душистым липовым мёдом прихлопнут вовсе, не оставив шанса даже повернуть раздобревшую и неповоротливую тушку.
   Заводь облюбованная пацанами, принадлежала только им. Взрослые не совались туда из-за обилия корчей, устилавших дно и берег, а для малышни омут был слишком глубок. Вовка с Тюпой оставили своих коней возле парочки уже припаркованных и разошлись по берегу, каждый к своему месту, где вчера с вечера были припятаны заплющенные банки с камнями.
- А-а-а-а… Зааарааазааа…. – вопль Тюпы прокатился по тихому ещё берегу, а сам возмутитель спокойствия стремглав летел по воде, аки по суху, приседая и размахивая руками. Мелкие рыбёшки стаями разлетались из под его смуглых ног, которые перебирали с такой скоростью, что не были различимы и Тюпа летел над водной гладью, приближаясь к Вовке, что разинув рот недоумённо наблюдал за происходящим.
- Ты чё? – только и успел сказать он пролетающему мимо Тюпе, как резкая боль в щеке заставила его самого присесть и завыть волчьим воем. Рой ос , долбивший Тюпу как швейная машинка, разделился и атаковал Вовку с удвоенной яростью. Ведь он приехал сюда вместе с этим чернявым вандалом, что умудрился спрятать свою банку прямо возле гнезда. Вчера в вечерних сумерках это сошло ему с рук, но сегодня возмездие неотвратимо и понести его должен каждый, кто хоть как то причастен к нарушению покоя.
   Пока Вовка собразил в чём дело, пяток  полосатых извергов уже атаковали его конопатую физиономию. Промедление было смерти подобно и забыв о гравитации он воспарил над мелководьем , стирая пятками десятки метров пространства и оставляя только турбулентный след на недоумённо отражающей всё это действо, зеркальной поверхности реки. Ошалевший от боли, он рванул не в сторону омута, где спасение было так близко, а по мелкому перекату, где даже пескари переплывали не замочив спины. Попытка упасть и скрыться от мучителей под водой, не увенчалась успехом и несколько ос, с наслаждением впились в торчащий над перекатом зад. Но это уже было ничто, по сравнению с укусами в губы и лоб, который уже изрядно саднил, не смотря на прохладу воды, с удивлением обтекающей неожиданную преграду.
   То-ли осы утолили жажду мщения, то-ли просто решили, что это неподвижное тело, уткнувшееся носом в гравийное дно уже не жилец, но совершив пару кругов над поверженным врагом, они оставили его в покое. Не ощущая больше болезненных укусов и не в силах сдерживать дыхания, Вовка прилоднялся над водой и с шумом вздохнул. В опустошённые легкие хлынул спасительный воздух , но с каждым облегчительным вздохом возвращалась тягучая боль укусов, уже наливающихся свинцом и меняющих обличие жертвы с молниеносной быстротой. По берегу подвывая по щенячьи, брёл Тюпа. Весь его вид говорил о тяжести поражения в этой неравной битве человека с дикой природой. А ведь впереди ещё пара дней насмешек окружающих над прекошенными , опухшими физиономиями. Подсчитав раны и прийдя к выводу, что на двоих пришлось уж никак не меньше тридцати укусов, пацаны решили, что на сегодняшний день приключений хватит. К тому же покусанные головы раскалывались на жаре, и даже прохлада воды не спасала от действия яда зловредных насекомых. В довершение невзгод, по дороге домой заглох Вовкин мотовелик, и никакие попытки реанимировать «Ригу» к успеху не привели. Последние пол километра пословица про любовь к катанию и перемещение саночек в ручную, стала суровой жизненной реальностью.
   Дома мама и бабушка попричитали над Вовкиными злоключениями, а подошедший после работы батя, продиагностировав мотовелик сказал, что сгорела катушка зажигания но при небольшой переделке дело поправимо. Он порылся на полках в гараже и вынес автомобильную бобину, прикрутив которую хомутом под седушкой к раме и совершив некоторые манипуляциями с проводами под крышкой зажигания, вернул «Ригу» к жизни. Правда эта конструкция была доработана в последствии, после того как Вовка гоняя по перекату на слиянии, уселся мокрыми трусами на клемы бобины и его так дёрнуло током, что зубы застучали. Узнав о проблеме, батя соорудил пластиковую защиту над опасным устройством из корпуса какой то радиостанции, добавив индивидуальности аппарату, который и так был уже далёк от серийного образца. Потому как Вовка постоянно что-то модернизировал в нём, подверженный влиянию мотовело моды, которая жила своей особенной жизнью и ни как не совпадала с процессами царящими на заводах производящих эти чудеса техники.
   По утру Вовку ждал нагоняй от бати, который вдруг решил ехать на работу верхом, а не вставленый на место бензопровод обнаружился только после того , как струя бензина из открытого крана оставила жирное пятно на штанине. Факт несанкционированного забора горючего оказался лёгким проступком, а вот задержка опаздывающего бати квалифицировалась уже как тяжкое преступление, за что провинившийся был удостоен батиного рыка.
   Жизнь шла своим чередом и  жаркий август завершился каскадом привычных тайфунов, заливших всё вокруг неимоверным количеством воды и наломавших ураганным ветром веток в садах и во дворах. Речка разлилась до самой трассы и несла в своих мутных водах всё, что не успело зацепиться за прибрежные кусты или не было закреплено заблаговременно. Изредка можно было наблюдать проплывающую копну сена на деревянном помосте, или раскуроченную ферму моста, снесённую выше по течению. Мелькали в бурном потоке коряги смытые с облюбованного пацанами омута, а трасса стала центральным местом прогулок для народа желающего понаблюдать за разгулом стихии.
   Вовка и Тюпа наслаждались этим зрелищем со двора Саньки Вакулы, дом которого стоял ниже остальных и вода , размывшая дамбу проложила русло через огород, отведя пролёт забора в сторону, что делало полисадник своеобразной ловушкой для проплывающего мимо добра, реквизированного у местных жителей наглой рекой. Возле крыльца уже болталось на волне с десяток арбузов и дынь, смытых с корейской бахчи, а остатки двух из них свидетельствовали о том, что пацаны уже отдали должное новому урожаю. Довольные физиономии, перепачканные сладким розовым соком, сияли от счастья. Потребность в хлебе и зрелищах была удовлетворена на все сто процентов, но не бросать же в воде такое богатство. Повылавливав из потока несколько арбузов и прикрутив их в авоськах к багажникам, Тюпа с Вовкой распрощались с другом и разъехались восвояси.
   Подъезжая к дому, Вовка чувствовал себя героем, добытчиком и вообще настроение было – что надо. Он уже представлял себе, как обрадуются все сладким арбузам, совсем не беря в рассчёт что в огороде возле дома, этого добра – пруд пруди. Ворота были открыты и мотовелик не тормозя, с эфектной перегазовкой влетел во двор. Резко затормозив, Вовка от неожиданности лишился дара речи. Посреди двора стояло чудо, цвета слоновой кости, со стеклом на откидывающейся крышке коляски и всё в германских наклейках с изображением полуодетых дамочек. Два рядных цилиндра блестели чистым аллюминием, а сиденье из серого дермантина только и ждало когда ошалевший пацан устроится в нём поудобней . Даа… Это был аппарат… И название было ему под стать. Гордое, величественное. Иж Юпитер 2 – красовалась выдавленная надпись на крышке бардачка и планетарная грудь немецкой красотки под ней, как бы подтверждала неземное происхождение этого устройства, которое приобрели родители за тысячу рублей, прибегнув к помощи банка «бабушка интернейшнл».
 - Ну как? – гордо спросил батя.
 - Ништяк – прошептал ошалевший Вовка, крутя ручку газа, обтянутую голубым винилом.
 - Ну прыгай в люльку, прокатимся с ветерком.
   Повторять такое предложение было лишним, тем более что в кресле коляски лежали новенькие шлемы, с открывающимися стёклами. Большой белый был явно батин, красный поменьше для мамы и синий Вовкин. Пункт об использовании шлемов для обеспечения безопасности мотоциклистов только появился в правилах дорожного движения и носил скорее рекомендательный характер, потому увидеть всадника в доспехах было ещё большой редкостью. Гордости Вовки не было предела, когда восседая за стеклом коляски, в шлеме с опущеным стеклом, пролетел он через сумерки вечернего села. Ровный, мощный рокот мотора поднимал волну собачьего лая по улице и встревоженные соседи выглядывали через забор в след удаляющемуся горящему красному огоньку.
   Осень обрела совсем другое качество. Вовка с батей и мамой изколесили всю тайгу. Грибы, шишки, ягоды, всё стало гораздо ближе и доступнее. Но дни становились холоднее и ноябрьские дожди поставили точку в очередном мото сезоне. Не то что бы это сильно огорчало, поскольку нельзя сравнивать лыжи с купанием в реке. Это как ставить в один ряд пельмени, что лепили в зимний воскресный день всей семьёй, а потом наворачивали со зверским аппетитом и клубнику только что сорваную с тонкого стебелька, с капелькой душистой росы на пунцовой поверхности. Во всём своя прелесть и умение наслаждаться каждым уникальным днём – великая данность. Зима пролетит незаметно, за совсем нескушными занятиями. И лето будет вспоминаться пожалуй лишь тогда, когда убирая снег во дворе широкой фанерной лопатой, прокидает Вовка дорожку к воротам гаража и пролезет в него слегка отодвинув дощатую воротину. Погладит свою верную «Ригу» по пружинному сидению, смахнёт пыль с приборной панели приваленного к стене «Туриста» и с благоговением усядется в удобное седло «Юпитера». Покрутит ручку газа, тяжело повернёт руль, пофырчит изображая работу двигателя и обернувшись на выходе прикроет ворота до лучших времён, когда солнце приласкает всё вокруг, а дороги раскинут полотно для всякого, кто крепко держит в руках руль а душа непреодалимо рвётся вперёд, не взирая на крутые повороты и выбоины на асфальте.
   Весна началась бурно и неудержимо. От снежного наката на дорогах не осталось и следа, а чёрная пашня у обочин парила под лучами ласкового светила, превращая окружающий пейзаж в сплошное марево, из которого выныривали стайки птиц, ликуюших на освободившемся от белого панциря поле. Лёд ещё не сошёл с водоёмов, но уже журчит под тонким стеклом талая вода и плескаются воробьи в промоинах на мелководье.
   Утром в субботу, батя распахнул двери гаража и выкатил застоявшегося Ижа на волю. Проверил наличие бензина в баке, открыл кран и нажав пару раз на кнопку подсоса с силой крутанул рычаг кикстартера. Заскучавший «Юпитер» почувствовав руку хозяина на ручке газа, взвыл восторжено, выплёвывая обнаглевших пауков из выхлопных труб. Напрасно они воспользовались временной невостребованностью аппарата и с первым теплом захватили понравившиеся пустоты. Устройство привыкшее к движению - плохой дом для существа оседлого.
- Прыгай, прохватим – пригласил батя Вовку, и они понеслись за село, где ровная просёлочная дорога уходила стрелой вдоль дамбы, что защищала совхозные поля от паводков. Когда дома остались позади, батя остановил мотоцикл, спешился и прикуривая папиросу, в пол оборота бросил Вовке:
- Чё сидишь? Прыгай за руль.
- Я?- растерянно пролепетал ошалевший от предложения Вовка.
- Нет, дядя – буркнул с усмешкой батя и вольяжно развалился в освобождённой предшественником коляске.
- Давай, не очкуй. Ты же на моторолере ездил, так тут ещё легче. Равновесие держать не надо.
Вовка действительно уже ездил на моторолере, но там за спиной сидел отец и его сильные руки были готовы в любой момент взять ситуацию под свой контроль. А тут сам, да ещё и с коляской. Хватит ли сил удержать в руках руль? Но батю похоже это мало волновало. То-ли он был уверен в сыне, то-ли притнятый с утра по случаю субботы ковшик медоухи притупил инстинкт самосохранения, но ему риск при поездке с неопытным водителем был явно до лампочки.
   Вовка уселся на водительское место, попробовал повертеть руль у фырчащего на нейтралке мотоцикла, выжал сцепление и с силой нажал на рычаг переключения передач. В двигателе мягко щёлкнули шестерёнки находя нужное место и недостаточно плавно отпущенное сцепление, спаяло намертво движение рвущихся в бой механизмов, рывком заставив тронуться тяжёлый аппарат.
- Газуй, не  бойся – подбодрил Вовку батя и отвернулся к дамбе, пустив кольцо папиросного дыма, как будто дальнейшее его не касалось вовсе. Вовка прокатив какое- то расстояние на первой скорости и ощутив, что управляется с рулём достаточно легко, выбрал позу поудобнее и переключился на вторую передачу, затем на третью и полетели мимо вербы с распустившимися котиками, цапля удивлённо поднявшая голову от полыньи на краю дамбы, а плывущие на встречу облака улыбались Вовке своей белоснежной улыбкой, радуясь и гордясь вместе с ним новым пройденным жизненным порогом.
   Километров через пять дорога стала хуже и чтобы не увязнуть в грязи, батя решил, что пора разворачиваться. Снизив скорость и переключившись на передачу пониже, Вовка принял влево и резко крутанул руль на коляску. И тут он с ужасом ощутил, что коляска не смотря на то , что в ней сидел отец отрывается от земли, а виной этому повёрнутый на неё руль и чёртова центростремительная сила, норовящая перевернуть этот экипаж вместе с седоками. В ужасе Вовка выпрямил руль и понеслись под коляску галечник откоса, молодые берёзки склона и разлетевшийся на куски лёд протоки, мирно несущей свои воды в реку по дну рва дамбы.
   На лице бати не дрогнул ни один мускул. Папироса по прежнему дымилась ровными клубами, а вода доходящая ему до груди, скорее обрадовала его, нежели доставила какое-то неудобство.
- Сезон открыли – схохмил батя отталкивая подплывшую льдину.
   Выбравшись со дна дамбы  выдернули мотоцикл с помощью бензавоза, невесть откуда появившегося на пустынной дороге. Протащившись за ним же на верёвке с километр, мотоцикл удалось завести. Минут пять батя газовал на месте , пока мокрый и блестящий аппарат, так нежданно попавший в глобальную мойку чихал и кашлял. И когда рокот двигателя стал ровным, отец обошёл Ижа и снова забрался в коляску.
- Ну чего встал, гони домой. А то не дай бог простынешь, нагорит нам тогда от мамы на орехи.
   Вовка ошалевший от случившегося, от реакции на это бати и от оказанного доверия, решительно вскочил в седло, уверенно тронулся и полетел на встречу облакам. А сопки провожали его розовыми побегами деревьев, удивляясь этому пацану, распираемому счастьем того, что у него такой отец, что светит солнце и что под ним такой замечательный аппарат, со звучным названием Иж Юпитер 2.